Трилогия: Восхождение Лиоко

Выдался знатный денек, но вот уже почти как полмесяца на Ани, словно с неба, сыпались всевозможные неприятности и невзгоды, а единственный человек, который знал о причине ее страданий, был и сам не прочь лишний раз подействовать на нервы. С каждым днём она ходила все больше раздраженная, а предзнаменования будущей неудачной судьбы сводили с ума. Опять. Она целыми днями искала, что же могло так подействовать на неё и её фартуну. Анитра была очень суеверным человеком, и даже мелкие заклинания, узнанные от прабабки совершенно не помогали. Даже ромашковые настои не справлялись. Что говорить об обращении к китайской медицине, фен-шуе и йоге. Просветы переплетения судеб, конечно, помогли разобраться. Не во всем, но во многом. Чёрная мелкая нить оплетала её, а красная настойчиво кружилась вокруг шеи. Доигралась. Снова Ани придётся бросать вызов матушке-удаче. Ани пыталась сосредоточиться и вернуться в круговорот событий из которых выпала. А точнее, пыталась не отправить Аксеона пенделем в цифровое море, и старалась быть спокойной. Эта странная программа опять танцевала макарену и радовалась новому изменению. Дотанцевалась. Пошёл дождь. Шаман ударил в бубен. Программа уже летела по направлению в море. Это был очень тяжелый день. Это была очень тяжёлая программа. В плане характера. — Я так больше не буду, — ходил Аксеон за Ани кругами. — Вот так верь тебе. Ещё одна выходка, у меня пропадает терпение и я про все расскажу войнам Лиоко, ясно? — Ясно, — Аксеон сделал щенячие глазки. Ани вздыхает. Сколько раз она это ему говорила? Два? Три? Конечно же, он опять что-то натворит. Но она в няньки не занималась. — Я пришла сказать, что меня не будет некоторое время. Так что постарайся ничего не натворить. — Насколько долго? А какая ему разница? Она не знала, как идёт время в Лиоко. Может, по времени Лиоко её не будет день, а может три года. Она-то уезжает, значит на Лиоко будет ходить Аэлита. А это плохо. Очень. — Не важно. Ты умеешь быть тихим? — Насколько тихим? — Знаешь такого зверька, оппосума? Ани не видела Аксеона уже две недели. Время тянулось медленно, и Ани начинало казаться, что она скучает по вредной программе. Но она успокаивала себя тем, что это только кажется. Она боялась, как бы Аэлита не нашла Аксеона. Точнее, Аксеон Аэлиту. Столько чая с ромашкой Ани никогда в жизни ещё не пила. Аксеон же в это время себе места не находил. Он впервые столкнулся с такой проблемой, как скука. Просто днями на пролёт лежать и ничего не делать надоело. По земному времени прошло уже четыре недели. Мысли. Их слишком много. Их не заглушить. Они повсюду. Эти мысли разъедали Аксеона. Было очень неприятно. Думалось обо всем: о Земле, о Лиоко, об оппосуме, о том, чтобы ещё сделать, лишь бы не оставаться со своими мыслями один на один. Одна единственная мысль не уходила. Кто он? Он не помнит. Очнулся на Лиоко, за ним погнались, а он убегать. Он помнит только странное ощущение и своё название. Он не может ощущать, но в голове оно настойчиво засело. Как будто тебя резко разрывает на части, а потом пустота. Шла пятая неделя. А в чем смысл его существования? Ни в чем. Он даже не живёт. Он только и умеет, что говорить да двигаться. А человек? А что человек, он живёт. Чувствует, ощущает, любит, плачет, испытывает эмоции, но не просто существует. Куда попадёт Аксеон после смерти? А существует ли для него смерть? Возможно, в чистилище. То место, где хранятся все удалённые файлы. Он не может умереть. Он все равно будет где-то существовать. И это ужасное одиночество. Мысли. Их слишком много. А ведь по сути он мёртв. Что делает человек когда перестаёт жить? Он начинает существовать. Он лишён всяких эмоций и ощущений, подаренных жизнью. Просто душа. А есть ли у Аксеона душа? Нету. Он может только мыслить. Только мыслить, двигаться и говорить. Очень скучное существование. Удалите меня. Полностью. Удалите так, чтобы даже в чистилище не попал! Мысли. Человек бы давно сошёл с ума в таком одиночестве. Минула шестая неделя. Почему он не может спать? Конечно, он же не человек. Но хотя бы на чуток отключиться! Он не спал уже почти два земных месяца. Два месяца наедине с мыслями. Два месяца в одиночестве. В полной тишине. Что-то раздалось в голове. Какой-то мелкий звук щелчка. Крик раздался на весь сектор леса. Аксеон в шоке держался за голову. Глаза светились, волосы стояли дыбом, а по всему телу проходила волна боли. Он чувствовал! Чувствовал боль! Он был бы этому рад, если бы она не была такой режущей, разрывающей и колющей. В голове стояли непонятные образы. Расплывчатые. Когда Аксеон тыпался сконцентрироваться на них, они раздавались ещё одной волной боли. Тёмная комната. Человек. Вскрик. Треск. Яркий свет. Расщепление. Цифры. Страх. Плачь женщины. Ведения резко прекратились. Аксеон пытался отдышаться. Голова болела. Прошла девятая неделя. Тихо сидевшая на лавочке под черешней девушка вздрогнула. Резкое ведение вытащило её из беспечных раздумий. Интересно, как там Аксеон? Не нашла его Аэлита? Не упал он в цифровое море? Так, это она о нём волнуется? Нет. Опять навязывает себе всякую чепуху. А ведь она скучает. Аксеон уже в который раз стоит, окруженный множеством различных голограмм. Пытаясь найти дело, ему становится только скучней. Сколько изменений он уже внес? Пять? Десять? Тут ему уже нечего делать. Проведя в воздухе рукой, он уже стоит в секторе льда. Чтобы ни сойти с ума, он постоянно обходит каждый сектор по нескольку раз. Он знает уже каждый камешек, льдинку и дерево на Лиоко. Никакого разнообразия. На Лиоко не было дня и ночи, и Аксеон не знал, сколько времени прошло. Но ему начинало казаться, что он одинок уже не один год. На что похоже одиночество? Аксеон задумался. Нет, он не знал и понятия не имел. Десятая неделя длилась как год. Может она уже не вернется, а он зря ждет? И лучше будет окунуться в это цифровое море, распасться на пикселы, потерять разум и это чувство одиночества? Нет, он будет ждать. Иногда Аксеон, от нечего делать, царапал руки. Ему казалось что боль — это нечто приятное. Если так пойдёт дальше, он точно наложит на себя руки. Раз. Пятнадцать. Семсот восемьдесят два. Тысяча двести три. Двадцать две тысячи пятьсот тридцать четыре. Считать до ста была не самой лучшей идеей. Аксеон смотрит на браслет. Он же уже столько натворил, что у Ани он должен не то что засиять, а взорваться, так почему её все ещё нету? А браслет слабо светится красным. Одиннадцать. У Аксеона странное предчувствие. Будто что-то должно произойти и оно уже близко. Нечто… страшное. Большое и неохватное, как грозовое облако сверкающие молниями. Он знал о них из рассказов Ани, но ему так хочется посмотреть на них в реальности. Реальности… Снова отгоняя мысли о невозможном, он смотрит вперёд. В ненастоящее и скучное существование. И посмотрел он на беспечное море. Нет, глупости не стоит делать даже со скуки. Аксеон был уверен, что Анитра была для него как подарок судьбы с небес, но в этот раз он убедился полностью. В прямом смысле того слова, она свалилась ему на руки. Сонная, но почему-то… радостная. — Соскучился? — Она улыбалась! Доброй улыбкой, не ухмыляясь. Он неповерил своим глазам. И несколько секунд стоял с распахнутыми глазами, соображая, что это не ведение. Он её столько ждал, столько времени одиночества и тут! .. — Ты не представляешь как! — по-доброму усмехнулся он и прижал её к себе. Ани, того не ожидая, вскрикнула и засмеялась. Сколько же её не было? — Где ты попадала так долго? Она оценивающе усмехнулась. — На Канарах… Если не поставишь меня на землю, я собс­твен­но­руч­но помогу тебе увидеть звезды. Больше часа Аксеон рассказывал Ани как тут было скучно и как одиноко. И про то что время шло так долго, что казалось прошло несколько лет. Но про странный приступ не замолвился. Может не хотел беспокоить, а может быть какое-то странное ощущение мешало. — Это тебе из-за того, что тебе нечем занятся во время моего отсутствия, — у Ани в руках появилась галаграфическая коробка. — Это такая игрушка — пазлы. — Она поломана! — В этом и смысл, Аксеон. Ты должен её собрать. — С чего это? Я её не ломал. — Ладно, первая попытка провалилась. Это — книга. Пока что только детские сказки, как раз для твоего ума, но если тебе понравится читать, я могу принести что-нибудь по-серьёзней. Аксеон разглядывает яркую книжку с картинками. Где-то он такое уже видел. Дежавю. — Ты меня недооцениваешь. — Надеюсь от столь серьёзной книжки у тебя не пойдёт синий экран смерти, — ухмыльнулась Ани. Аксеон выдавил из себя что-то наподобие «Ха-ха». Книжка распалась на пиксели. Потом прочитает. — Аксеон? — Да? — Ты не важно выглядишь… Для программы. Что-то не так? — Сложила руки на груди Ани. — Да нет, с чего ты… — Мне ты не соврешь, — нахмурилась девушка. И хотела было дать ему подзатыльник как… Разум Аксеона помутнился. Его слегка покачнуло, а перед глазами все поплыло. Вот только не это и только не сейчас! Он положил пальцы на виски, пытаясь сделать вид, что все в порядке, но ноги подвели, и он упал на колени. Его как молнией прошибло. Ани что-то говорила, спрашивала, но он не слышал. Он вообще ничего не слышал, кроме её последнего крика «Аксеон!» перед тем, как глаза закрылись, и он отключился. Он стоит в пустоте, а впереди светлеет что-то неясное. Образы стали четче и в них видно женщину средних лет и мужчину. Мило улыбаясь, они сидят на лавочке в саду. Он… он знает их? Кто это и что за видение? По изображению прошел шум, оставив только черно-белое изображение, их черные силуэты и застывший на лицах крик. Аксеон отшатнулся назад. Да что здесь происходит? Изображение сменилось голосами и звуками. Они звали кого-то, они ругались и кричали. Криками боли. Они стали более разборчивыми, после крика женщины. «Это все твоя вина!» «Ты ещё и жить хочешь после этого?!» «Лучше бы ты никогда не рождался!» Аксеона выкинуло из ведения, заставляя вскочить на месте. Он тяжело дышал и чувствовал головную боль и то, как его прижимало к земле. Он чувствует! — Что это было?! У него болят уши. Его возвращение встретила Ани, недовольная и… напуганная? — Э… Режим самосохранения? — Перестань дурака валять! Не бывало такого ещё, чтобы программа замертво падала. — Ну я же особенный, — улыбнулся Аксеон. — Который заслуживает особенного пенделя, — пуще прежднего нахмурилась Ани. — Может, особенного милосердия? — состроил щенячьи глазки Аксеон. Ани скептически его осмотрела и протянула ему руку, чтобы помочь встать. — И не надейся. — А на объяснение устройства семей людей я могу надеяться? — он поднимается и внимательно смотрит на девушку. — Почему это тебя интересует? — Просто интересно. Ани хмыкнула и прикрыла глаза, будто вспоминая что-то. Ох, как эй эта тема была не приятна. Слишком сложные и тяжелые воспоминания. Неполная семья. — Ани? — А? Да, конечно. Люди создают семьи для продолжения рода. Мужчина, женщина и дети. — Вот так просто? — Ну, для хорошей семьи между его членами должна быть «любовь». — А из-за чего семья может распасться? У неё широко раскрылись глаза. Слишком больная тема. — Из-за ссоры или смерти. — А разве «любовь» не может воспрепятствовать первому? — Смотря какие люди, смотря какая ситуация. Ани не желала больше продолжать эту тему. Кончики её пальцев начинали гореть синим пламенем, отбрасывая яркие языки. — А если… — А если ты не за молчишь, от тебя останутся только угольки, — она резко прервала его и навела на него указательный палец, который был настолько наполнен энергией, что искрился, словно фейверк. — Ну что же ты так. Сказала бы, что тебе эта тема неприятна. — Он обхватил её ладонь пальцами. — А спросить «Почему» можно? — Нет. Её рука вплоть до плеча запылала синим огнём. Аксеон убрал обожженную руку, стараясь не закричать от боли, но его так перекосило, что его чувства не заметил бы только слепой. Ани была в замешательстве. — Что с тобой? — спросила она шокированно. — Купилась! — усмехнулся Аксеон, за что получил подзатыльник. — Забыла, что я не человек, да? Она сначала только зло смотрела на него с широко распахнутыми глазами, но потом прищурилась и подалась вперёд, всматриваясь в его глаза. — Ты что-то не договариваешь. Аксеон отшатнулся от неожиданности и опустил взгляд, лишь бы не смотреть Ани в глаза. — Если бы я хотел что-то сказать, я бы сказал. Ани прожигала его взглядом но, так ничего и не узнав, уперла руки в бока. Повисла неловкая тишина. — В общем, я хотел тебе кое-что сказать, — Аксеон напрягся и поднял взгляд на Ани, протягивая ей руку. — Идем со мной, я покажу тебе что-то, что тебе понравится. Ани это не нравилось. Ой как не нравилось. Но руку она приняла. Они тут же распались на пиксели и, не успев моргнуть, уже стояли в пятом секторе напротив ядра Лиоко. Не любила Ани это место. Сектор будто вымер. Здесь не было ни Зены, ни Войнов Лиоко. Атмосфера была угнетающей. Больше всего девушке не понравилось то, что программа забралась так глубоко в Лиоко. В чем-то она ему не доверяла. Аксеон протянул руку к ядру, и они снова переместились. Неприятное ощущение. Ани открыла глаза. Они стояли в помещение без стен, потолка и пола. А само оно белое, словно попал на небеса. Так можно было бы подумать, если бы не множество голограмм, как в башнях Лиоко. Аксеон взмахнул рукой и перед ним появилось голограмма карты Лиоко, а так же маленькие окна, в которых отображались различные сектора, как в видеокамере. — Добро пожаловать в сердце Лиоко, — улыбнулся Аксеон. — Здесь все Лиоко как на ладони. Именно здесь происходят изменения, и именно здесь хранится все при все. Ани замерла и не говорила ни слова. Лиоко в опасности, пока кто-то знает про это место. Кто знает, что стукнет в голову этому дураку? Девушка нахмурилась и перевела взгляд на Аксеона. — Уходим, — приказала она. Аксеон, который во всю улыбался, опустил голову, расстроившись её реакции. Пробурчав что-то невнятное, он коснулся её плеча, и они снова стоят в секторе леса.  Ани, резко развернувшись, скинула его руку и, яростно глядя ему в глаза и почти шипя, прошептала: — Я запрещаю тебе туда ходить и даже приближаться к пятому сектору. Аксеон хотел ей что-то сказать, но она, уже выпуская огонь из глаз, прикрикнула: — На сегодня все! Её окутало пламя, и в секунду она пропала. Девиртуализировалась. У нее был странный способ девиртуализации. Сжигать себя дотла, пока не уйдут все очки жизни. В этот раз она почувствовала, словно горела вживую. Аксеон издал сдавленный рык и пнул виртуальную землю под ногами, проклиная себя. Ани не приходила с несколько месяцев. В это время Аксеон читал книжку, которую она принесла, и с каждой новой историей у него появлялось все больше вопросов про мир снаружи. Перечитывая уже в N-ный раз книжку, к нему явилась Ани, держа в руках две большие книги-энциклопедии. После этого Аксеон её не видел примерно столько же времени. Все эти книги он вызубрил наизусть, но большинство он понять не смог. На следующий раз прихода Ани, которая навещала его раз в два месяца, он попросил книгу по психологии. Та, покрутив пальцем у виска, все же принесла книгу. В скором времени он узнал, откуда она берет книги. Из «интернета». И найдя туда окно из Лиоко, нужной информацией он обеспечивал себя сам. Ани же он не говорил ни слова. И вот, самым обычным днем или ночью к Аксеону незаметно подкрались и схватили за плечи. Аксеон так закричал, что, казалось, было слышно на Земле, тем самым спугнув Ани, которая была в хорошем настроении. Она пришла отпраздновать ровно год их знакомства. Аксеон был так рад, что отцепился только когда в ход пошли угрозы. Весело разговаривая, обсуждая все на свете, они просидели так до вечера по земному времени. Ани пообещала, что будет навещать его почаще, ибо скоро ей снова придется уехать ненадолго. Аксеон ждал. Ждал недели, ждал месяца, но проходили они не заметно для программы, блуждающей по интернету днями. Пока новый, более сильный приступ не настиг его. Танец смерти Прост и страшен, Но пока не пробил час, За грехи всех жизней наших Время смут карает нас!