Если бы не ты...

      Ло проснулась, прижимаясь к чужому телу, чувствуя ладонью, как подымается грудь от дыхания лежащего с ней мужчины. Сладко потянувшись и чуть поморщившись от чуть тянущегося ощущения внизу живота, она открыла сонно глаза. Фрерин не спал, смотря на нее своими невероятными сумрачными синими глазами. В полумраке комнаты казалось, что они даже светятся, как у лесного дикого кота…       Ло на миг засмотрелась в них, любуясь резкими грубоватыми на вкус хоббитов чертами лица, будто высеченными из камня. Его смоляными кудрями, такими темными, но разбавленными белыми прядями седины. Что появилась слишком рано… хоббит бездумно коснулась ладошкой его щеки, а затем медленно провела ее вниз по изгибу плеча, и вновь возвращаясь к его широкой груди, оглаживая тонкими пальцами темные волоски, так непривычно закрывающие кожу мужчины.       — Не играй со мной, – глухо выдохнул Фрерин, качнув головой. – Не стоит сейчас…       Но против воли он чувствовал уже возбуждение. А стоило бы воздержаться. Умом-то он понимал, не мальчик же, что женщине после первой близости время нужно. Но хоббит вдруг улыбнулась, потянулась к нему и нежно коснулась его губ легким поцелуем. Он ответил тот час, даря ей более глубокий в ответ, и невольно удивленно охнул, когда хоббит вдруг оказалась сверху. Ее маленькие ладони нежно оглаживали его сухое тело (он не мог похвастать теми мускулами, что были у старшего брата – сам он пошел в другую породу), щекоча ребра. Короткие жаркие поцелуи обжигали кожу, спускаясь все ниже… разжигая огонь в его жилах.       Ладошка Ло скользнула вниз его живота. Хоббит склонила голову, изучая мужчину под собой. Лукаво прищурив глаза, она пальчиками игриво провела по возбужденному естеству своего гнома, подушечкой пальца щекотнула оголившуюся головку. Фрерин задохнулся, охнув, а нахальные пальчики скользнули вниз, касаясь потаенного места под членом, всей ладошкой охватывая теплый тяжелый мешочек.       Фрерин вцепился пальцами в грубую простынь под собой. Будто волна огня окатила его, выбивая все мысли из головы, заставляя выгнуться тело. На миг он потерялся, задыхаясь от лавины чувств… а пальцы хоббит творили невообразимое. Ее язычок лизнул низ его живота у самого основания его естества, острыми зубками чуть прикусив кожу… так резко, неожиданно, что этого он не выдержал.       Ло приняла остаток его семени на свою ладошку и поднесла ее ближе к своим глазам, с любопытством рассматривая мужское семя. Фрерин чуть в голос не застонал… хотя больше тянуло выругаться. Лицо мужчины горело. Такого с ним никогда не было. Позорно выпускать свое семя не в женское лоно. Позорнее всего только самого себя трогать… стыдно.       Харам.       А она смотрит на свидетельство его греха! Да как на диво какое… Фрерину хотелось провалиться сквозь земную твердь. А она! На ком он женат, Махал?!       — Женщина, не смотри так! – взмолился он.       Хоббит в полупрозрачной рубашке, едва ли прикрывающей ее тело, коварнеще ему улыбнулась. Казалось, она точно знала, в какое смятение чувств его повергла.       Занавесь рядом с ними вдруг дрогнула, и из-за нее в щелку вдруг заглянул Фили. Фрерин дернулся, накидывая на плечи хоббит край одеяла.       — Фили! – зашипел он, сам лихорадочно пытаясь прикрыться.       Хоббит же выскользнула из-под одеяла, отодвинув одной рукой занавесь и вдруг опустилась перед Фили на колени, приобнимая его рукой и показала мальчику ладонь с семенем.       — Посмотри, милый. Это семя твоего дяди. И то, из чего появился ты и каждый малыш на земле.       Фрерин хватанул ртом воздух, подавившись. Язык отнялся…       Фили недоуменно уставился на ладошку хоббит.       — Как? – недоуменно спросил он, боясь смотреть на застывшего дядю.       — Мужчина рождает семя, и когда оно оказывается здесь, – Ло ладонью указала на свой живот, – то спустя время там появляется малыш. А затем он рождается.       Мальчик не совсем понял ее слова. Его больше занимала странная белесая субстанция на ладони тетушки, чем рождение детей.       — У меня тоже такое будет?! – звонко спросил он. – Когда я стану, как дядя?       — Да, – засмеялась Ло, чмокая его в щеку. – А теперь подожди нас тут, пока мы оденемся. Хорошо?       Она усадила мальчика на кровать, где он спал, и вновь задвинула занавесь.        Фрерин покачал головой, пытаясь собраться и не прибить хоббит за произошедшее. Лицо горело. Зато хоббит казалась вполне довольной и счастливой. Она стала одеваться, и Фрерин, вновь покачав головой, последовал ее примеру.

*** *** *** *** *** *** ***

      Фрерин довольно резко открыл дверь, почти сбегая от Ло и Фили. В большой комнате дома Вилла было светло, но все же он едва не споткнулся. Светловолосый мальчик, чуть ли в два раза младше Фили, замер на полу с кубиками в руках, вытаращив на него серые глазенки.       — Мама! – прозвенело в воздухе, и Фрерин отступил от него.       Рыжая гномка, которую Фрерин заметил стоящей у накрытого стола, тут же поспешно подошла к малышу и подхватила его на руки.       — Я не хотел его напугать, – сказал Фрерин, чувствуя себя немного виноватым за свое появление.       — Ничего, – мирно сказала жена Вилла. – Он сейчас всех чужых опасается. Возраст такой. Вы проходите, я стол накрыла. Поешьте.       Гномка отошла в сторонку, усаживая малыша в странную деревянную клеть, дно которой было устелено бараньей шкурой. Малыш, встав на ноги, едва ли был бы выше верха решетчатой клети без крышки. И вряд ли мог сам выбраться из нее.       Ло, вышла вслед за Фрерином, ведя за собой Фили. И тоже заметила странную клеть. И удивилась.       — Что это за вещь? – полюбопытствовала она, подходя к гномке. – Доброе утро, Джен. Спасибо вам за приют.       Джен улыбнулась хоббит.       — Это Вилл придумал. Нилл непоседа, за ним трудно уследить, а тут он спокойно играет.       — Как удобно, – оценила Ло, рассмотрев клеть. – И малыш никуда не уползет, и можно дела по хозяйству спокойно делать. Просто чудесная задумка.       Фрерину было не по себе. Он вышел прочь из дома, оставив Ло с женой Вилла. На воздухе дышалось лучше. Он сел на крыльцо дома, и почти равнодушно посмотрел на Вилла. Тот вышел из-за дома, неся в руках охапку дров. Подойдя к Фрерину, он положил дрова у крыльца и просто сел рядом с Фрерином. Затем он вынул из кармана жилета трубку, набил ее табаком, поджег ручным кремнием и закурил.       Фрерин на миг закрыл глаза.       — Ненавижу это курево, – сказал он.       — Ты ничего не понимаешь в хорошем табаке, – хмыкнул Вилл. – Как и Торин.       Фрерин не ответил на эту подначку. Вилл часто подчеркивал, что помнит кто «их высочества», но подчас будто ставил их с Торином на одну с собой доску… будто проверял их. Проглотят «их высочества» или нет?       Фрерин не хотел в это играть.       — Ты считаешь это правильным? – спросил он, не глядя на мужа Дис. – Тебя считают мертвым. И ты живешь среди людей с этой Джен? И ребенок? Твой сын?       Он не смотрел на Вилла, но почти почувствовал как из того ушла легкая наигранная беззаботность.       — А что было бы правильным? Ваше высочество хотело бы…       — Хватит! – Фрерин взорвался гневом, резко встав над ним. – Не я принудил тебя взять в жены Дис! Но безумна она или нет, она твоя жена! И ты права не имел позорить другую женщину перед Махалом!       — Позорить? – глухо отозвался Вилл. Он сжал кулаки, но не встал перед Фрерином. – Вы ошибаетесь… ваша дорогая сестра освободила меня от чести называться ее мужем, когда перестала пускать в свою постель. Она трижды закрыла передо мной двери спальни и мы не были мужем и женой более года до рождения ее второго сына.       Фрерин отшатнулся.       — Что? – неверяще, как оглушенный, переспросил он. – Кили?...       Вилл встал, подхватил оставленные у крыльца дрова, и повернулся к дверям.       — Я не его отец. И не муж вашей сестры. И я не желаю более никогда иметь честь хоть как-то принадлежать вашей семье, принц. Надеюсь, вы простите эту наглость.       Фрерин стоял на улице, и пытался справиться с собой. И справиться с той правдой, что он узнал. Если ранее у него и оставалась какая-то надежда, то теперь ее не оставалось. Дис была безумна… но неужели Кили был сыном…?       Даже в мыслях, Фрерин не мог заставить себя закончить эту мысль.       И что с этим делать?!

*** *** *** *** *** *** ***

      … Они пробыли в деревне дунадан почти седьмицу.       Ло отчаянно хотелось уехать. И она знала, что Фрерин тоже желает покинуть их деревню как можно скорее. Но они не могли оставить Брена. Он еще сутки не приходил в себя, потом у него начался жар и бред. Джен подозревала, что в рану была все же занесена зараза. Какое-то время они опасались, что он все же потеряет его. Что его придется вырезать…       Это было ужасно.       Но потом лечение Джен принесло свой результат. Жар и бред ушли и на третий день Брен ненадолго пришел в себя. Раны на его лице чуть поджили, затянувшись болезненной коростой. Он слабо, ломано поднял руки к своему лицу, ощущая рубцы шрамов на коже… пальцы коснулись повязки на левом глазе.       — Не стоит, – тихо сказал Фрерин, отводя его руку. – Выглядит не хорошо, но все же лучше, чем кажется.       — Она хотела убить меня… – пробормотал Брен.       — Да, – согласился Фрерин. – Она ответит и за это.       — Пить… ужасно хочется пить, – пробормотал хоббит.       Ло поспешила к ним с кружкой воды. Брен закашлялся, с трудом сделав несколько глотков и вновь потерял сознание. Но это было началом его выздоровления. На шестой день он твердо стоял на ногах и наотрез отказался возвращаться в Шир.       — С нами опасно, – пытался достучаться до упрямого хоббита Фрерин.       — Я поеду с вами. Я должен, – возразил Брен, и более не слушая, отвернулся от него и направился к конюшне, седлать своего пони.       Фрерин раздраженно провел рукой по своим волосам, когда его плеча коснулась ладонь Ло.       — Он не может вернуться, – тихо и печально сказала она.       — Это почему еще? – раздраженно и грубо спросил он.       Хоббит закусила губу, опуская глаза.       — Его не примут, – прошептала она, отводя глаза.       Вилл, который молча слушал спор Фрерина с хоббитом, стоя в стороне, и сам Фрерин, недоуменно нахмурились.       — Что значит, не примут? – негромко переспросил Фрерин.       Ло посмотрела в сторону конюшни, и покачала головой.       — Шрамы… у нас… это очень плохо, когда тело… повреждено. Это может передаться ребенку. Принесет несчастье. За таких… замуж не идут. Не жених он больше…       — У меня полно шрамов, – Фрерин неверяще смотрел на хоббит. – Тебя это не смущает?       Ло грустно посмотрела на него.       — Меня нет. Меня вырастила Белладонна Бэггинс-Тук, а она вас гномов, хорошо знала. НЕ ТАК ХОРОШО, но достаточно. И может Брену тоже стоит вас узнать лучше? Чтобы справиться с тем, что случилось? В Шире ему будет очень плохо.       Фрерин помолчал, и невольно посмотрел в сторону конюшен, где Брен седлал своего пони.       — Хорошо, – сказал он. – Я тебя понял.       Может, и правда так будет лучше.       В тот же день они покинули деревню дунадан. И Фрерин смог подойти к Виллу и попрощаться, пожав ему руку.       — Не оставайтесь здесь, – сказал он. – Езжайте в Железные Холмы к Даину. Он примет. У вас сын.       Вилл хмыкнул.       — Я подумаю, – сказал он.       Фрерин помедлил.       — Ты знал о Дис? – понизив голос, спросил он.       Вилл долго посмотрел на него.       — Она и раньше любила ножи. Не подпускай к ней никого.       Фрерин резко кивнул, отпуская его руку. И делая вид, что не заметил за рукавом рубахи следы от давным давно нанесенных порезов.