Край судьбы

“Et je la vois et je la perds et je subis//Ma douleur, comme un peu de soleil dans l’eau froide” - за прошедший час тренировки она слышит над катком эти слова, произнесённые поставленным глубоким мужским голосом, уже раз двадцатый. И ненавидит. Звук дождя, под который начинается программа, осыпающиеся вместе с ним фортепианные аккорды, голос, произносящий одно и то же. Боль, которая поселяется каждый раз, когда с окончанием этой фразы Диана и Глеб резко, оттолкнувшись друг от друга, разъезжаются, чтобы потом еще три с половиной минуты кататься в иллюзии совместности, мечте о ней и слиться лишь в последние тридцать секунд в неразделимом вращении. Этери не видит в этой программе никакой надежды, никакого объединения. Только воспоминание о радости. О прошлом. О том, что уже не вернется. Лишь безнадежность. Что двое почти детей могут понимать про безнадежность любви, которой больше не будет? Нет, ей не нравилось то, что придумал Даня для их пары. Ей даже мысль о том, что такая придумка может быть ими воплощена не нравилась. У Диши и Глеба все хорошо, никакого расставания нет и не будет. Они вместе катаются, вместе живут. Любят друг друга. Им и ставить надо про чистую и светлую любовь! И зачем только эти дурачки согласились на такую постановку? Большую часть времени пытается не оборачиваться туда, где Глейхенгауз ворожит над парой, только когда он гонит их по катку, чтобы успевали в ритм, голос его вбивает воздух через солнечное сплетение. И она теряется. Теряет свои ощущения, подвисает в указаниях. Легко, но все равно неправильно. И все равно все видит. Вот пара восьмилеток, впервые приехавших на сборы, отскакивает от летящих в твиззлах танцоров, вот Диана опять раньше времени сбросила ногу, не додержав в такт, вот Глеб слетел с ребра. Так в начале работы всегда и бывает. Много падать, много грязи. Много усталости на том, что от тренировки к тренировке будет становиться все более привычным и удобным. Но главное, Этери не нравится сама постановка. Нет, не элементы или рисунок, а настроение. Боль внутри. Ее спортсмены уходят со льда, а троица из танцев продолжает работать. Глеб и Диана уже “в мыле”. Это ведь только кажется, ну, какая работа, пока танца еще нет, что там катать-то? Но вот эта изматывающая постановочная часть - самое ужасное. Ничего непонятно. Все повторяется по двести раз. Не получается. К концу отваливаются ноги, руки, болит каждая мышца. Постановщики тоже устают: от непонимания спортсменов, от того, что не могут увидеть удобное и красивое, от замыливания каждого элемента, сделанного сотни раз. Им бы всем отдохнуть, но они продолжают. Вмешиваться-то не стоило, пожалела. Всех троих, но дочь особенно. Подъехала и предложила остановиться, продолжить завтрашним утром, когда рядом будет Жулин. - Мы сами разберемся!- устало взбрыкнула Диша. И снова встали на точку. Даня пошел ставить в несчетный раз начало: звук дождя, фортепиано, слова. А Этери направилась к выходу. - Погоди!- поймал ее за руку хореограф.- Посмотри со мной, ничего уже не понимаю. То ли и правда нормально, то ли ужасно, а я просто хочу все бросить и пойти отдыхать. Ну что же, придется ей в очередной раз послушать это ненавистное “И я вижу ее, и я теряю ее, и я страдаю //Моя боль, как маленькое солнце в холодной воде” и дальше плач о потерянном от потерянного. Стоят у бортика и оценивают проделанную работу. По мнению Этери технически все вполне рабоче, композиционно - тоже. Будь там, в паре, не ее ребенок, сказала бы - отличный танец. - Дань, а ты не переоцениваешь их?- решается на вопрос женщина. - Что тебя смущает? Технически они выкатают. Шпильбанд заслужил каждую копейку, которую ты ему заплатила за эти годы,- спокойно оценивает Глейхенгауз уровень пары. - Я не об этом,- встряхивает головой Тутберидзе.- Они же дети, а тут такая трагедия! Взрослая. - Глебу 26, разве это ребенок?- не соглашается мужчина. - Конечно, ребенок,- улыбается блондинка.- Кто же еще. - Этери, а ты помнишь, как я тебе в 2017 кофе и обеды между тренировками таскал?- неожиданно спрашивает Даня. - Помню,- тихо засмеялась Этери.- Ты тогда меня спас от голодной смерти. Я совершенно ничего не успевала! - Вот видишь!- Даниил Маркович прочнее оперся о бортик локтями.- Я неплохо понимал про любовь в свои 26. Думаю, Глеб тоже понимает. - Вечер откровений,- удивленно пробормотала блондинка.- И что же ты понимал тогда про любовь? - А то же, что и сейчас,- отрезал Даня.- Над любимым не издеваются и в мутные связи с непонятными статусами не втягивают! - Интересная мысль, не слишком только ясно, к чему она,- поморщилась женщина от резкости тона. - А мысль моя о том, что вот ты вроде и не одна, и ребенок у тебя есть, а вот обручального кольца не наблюдаю,- над катком громкая музыка, спортсменам этот диалог не слышен, хотя тренеры не особенно снижают тон.- Что у вас, женщин, за привычка, раз нарвавшись на какого-нибудь придурка по молодости, потом всю жизнь влюбляться в таких же! И вечно искать их поступкам оправдания! От удивления Этери даже глаза прикрыла. Вот это отповедь. И было б от кого слушать! У самого рыло в пуху по самые ушки, а он тут из себя строит праведника святее папы римского! - Дань, по-моему, тебя заносит непонятно куда,- пытается осадить нахала. - Нет, ты мне скажи!- в ее кисть вцепляются сильными пальцами поверх пуховика.- Что он тебе поет столько лет? Про жену больную? Или про то, что это все не имеет значения? главное - любовь?! Даже разбираться в бредовых фантазиях Данечки нет желания. Да и музыка, слава богу, закончилась, можно уходить, не выясняя, что имел в виду Глейхенгауз. - Все в программе нормально. Завтра Жулин досмотрит, подправит,- холодно комментирует Этери.- По поводу твоих слов… Если бы я поняла, о чем ты, может, что-нибудь и сказала бы. А так, знаешь, ты тут хореограф, а не пастырь-исповедник. Не нужно путать роли. Делай свое дело! Резко развернулась и ушла вон. Он еще будет ей указывать на обручальные кольца и какие-то оправдания требовать! Самого шесть лет черт знает где носит. Она его сына воспитывает, а он взялся морали начитывать. Да и будь у нее кто-то, да даже и с женой! Это. Ее. Совершенно. Личное. Дело. Глейхенгаузов она спросить забыла! Резко дернула дверь раздевалки и устало опустилась на скамью. Минут через пять появилась Диана. Развязывая на лавке рядом шнурки, поинтересовалась: - Как тебе программа? - Красивая, но, мне кажется, не ваша,- негромко поделилась Этери с дочерью.- Что вы знаете про боль расставаний, чтобы ее играть на льду? Дочь улыбнулась и произнесла: - Немножко знаем. Как никак а полтора года врозь ходили после олимпиады. - Ты о чем, Диш?!- даже усталость спала от такого признания. - Мам, так бывает,- отмахнулась девушка.- Как видишь, долго мы не продержались. Видимо, и правда у нас хороший дуэт. Не только на льду. - Я совсем ничего не понимаю,- вздохнула мать. - Я тебе как-нибудь расскажу. Не сегодня только. Устала,- Диана надела кроссовки и побрела в обнимку с коньками в спортзал заминаться, оставив мать в шоковом состоянии сидеть в раздевалке.