Сын амазонки

      

«Как хорошо быть свободным, когда ты не один».

             Последнее, что Владимир помнил, — стакан воды, который он выпил после визита Константина. Ему что-то подсыпали, а это означало, что враги нашли его и в тюрьме. Но почему он еще жив?       Тело плавно раскачивалось, будто он плыл или лежал в повозке. Голова раскалывалась, но Корф волевым усилием отрешился от этой боли.       Наконец он сумел приоткрыть глаза, стараясь ничем не выдать, что пришел в себя. Высокое небо расцвело лучами зари. Розово-алые прожилки облаков пронзили серебряный горизонт неизбежностью утра. Знакомое ощущение охватило Владимира. Он уже видел этот замок, темным силуэтом возвышающийся впереди.       Александр… Они выкрали его под носом у охраны? Бенкендорф постарался? Зачем? Наверное, сымитировать побег и тем самым заочно признать виновным.       Почему же от него не избавились?       Куда актуальнее стоял другой вопрос: что теперь делать? Связанные руки и ноги не способствовали побегу. Где-то рядом он слышал топот лошадей. Охрана… Сколько их всего? На всех повлиять невозможно.       Однако если это замок Александра, и тут армия, недавно сформированная с невольной помощью отца Константина… Седой и его разбойники! Они наверняка были здесь. Молодой человек уже давно прикидывал, как лишить врага этого воинства, но его опередили.       Владимир сосредоточился и вызвал перед глазами образ романтика большой дороги. Отклик пришел достаточно скоро, и Корф, очистив сознание от тревоги, передал тому негласный уверенный приказ… Впрочем, Седой и не сопротивлялся. Благожелательное отношение к источнику влияния сводило на нет любой конфликт в голове. Лишь объективные причины могли помешать, но Корф не чувствовал никаких тягот у бывшего разбойника, разве что скрытую досаду. Нынешний начальник, по всей видимости, свободолюбивому главарю банды совсем не нравился. И это играло на руку Владимиру.       Пока его везли, пленник запоминал окрестности. Он понял, что до лесочка возле реки, откуда они с Константином наблюдали за учениями, было достаточно далеко. Но по оврагу, который был преодолен у самых крепостных ворот, шел довольно густой лес.       В противоположную сторону от дороги, идущей в столицу, располагались поселения крестьян, подчиненных княжескому управлению. Туда бежать представлялось бессмысленным — кто-нибудь так или иначе сдаст беглеца.       Владимир полностью расслабил мышцы тела, чтобы казаться без сознания двум бугаям, которые схватили его за руки и ноги и, как мешок, потащили по узким ступеням вниз. Корф каждый раз неприятно стукался о камень, пока его не водрузили с размаху на подстилку из сена.       Еще одна камера, но куда хуже царской. Развязали путы, и на том спасибо.       Где же ты, Седой?       Убедившись, что за ним не наблюдают, Владимир вскочил на ноги и проделал ряд упражнений, призванных активизировать тело и вывести с потом остатки отравы.       Торопливые шаги возвестили о присутствии того, кого молодой мистик уже заждался.       — Я как услышал, что в плену князь, сразу почему-то про вас подумал, — после приветствия выпалил Седой. — Слухи ходят, что энтот тутошний замышляет в скорости бунт, муштрует нас с утра до вечера.       Одет он был куда опрятнее и явно регулярно мылся в бане — хоть за что-то можно было поблагодарить изменника. Неужто Абрия профинансировала пресловутым золотом?       — Боюсь, слухи недалеки от истины. На южных дикарей вас точно не бросят, это было прикрытие для сбора армии. Я помогу вам, как только выберусь отсюда.       — Я достал ваш меч и ключи. Ребята прикрывают, — решетка распахнулась, и Владимир с благодарностью принял клинок. — Тут еще ваша сумка и плащ.       Как мило со стороны врага было выкрасть вместе с ним и его оружие. Впрочем, без меча побег не выглядел бы правдоподобным. Мешочка с золотом, однако, Корф не досчитался, но где именно его обчистили, все равно выяснить не представлялось возможности.       Седой торопливо проверил лестницу, возле которой валялся охранник, умело отправленный на покой бывшим главарем бандитов.       — Давайте быстрее, покамест толстый занят девушкой.       Почему-то от этих слов Владимиру стало дурно. Сердце сжалось, а на языке вновь появился мерзкий горьковатый привкус отравы.       — Какой девушкой? — выдохнул он.       — А кто ж его знает. Говорят, светловолосая, красивая такая. То ли она князю тутошнему не дает, то ли он решил ее насилу замуж за кого-то выдать. По слухам, за энтого заморского толстяка. Но, раздери меня все демоны мира, что-то там нечисто.       Аня, Анечка…       Недоброе предчувствие перешло в уверенность. Александр, видимо, придумал какой-то совершенно безумный план, чтобы обойти ухищрения Николая. Да и с кем еще стал бы иметь дело сам Бенкендорф? Корф настроился на возлюбленную, но в ответ была лишь пустота.       — Я должен освободить ее. Где она, знаешь?       Хоть бы еще не поздно было! Корф даже не хотел представлять, что мог сделать циничный граф с сознанием беззащитной девушки.       — Там другой вход… Не шли бы вы на рожон, господин. Ни одна баба не стоит того.       Владимир через силу улыбнулся. Взбежав по ступенькам наверх, он прислушался к звукам, исходившим из тюремного коридора, на который ему махнул Седой.       — Это моя невеста, — неожиданно для самого себя признался Корф. — Отвлеките внимание охраны чуть погодя.       Седой сочувственно, если по его огрубевшему лицу вообще хоть как-то можно было различить эмоции, покивал:       — Энто без проблем.       Тишина внизу пугала. Она означала, что все кончено. Она несла в себе трагедию не только личную, но и для всего народа большой земли, живущего по соседству с его собственным домом. Нет, Владимир не мог ни поверить в такой конец, ни смириться с ним!       Спустившись по лестнице, Корф мастерским приемом отправил охранника отдохнуть и, забрав ключи, проник к камере.       Бенкендорфа уже не было, но о его пребывании здесь свидетельствовала неестественная поза распростертой на полу девушки и пустота ее сознания.       — Анна!       Владимир подбежал к возлюбленной, подхватил на руки. Голова царевны безвольно упала ему на плечо. Лицо застыло в холодно-мраморной маске покоя.       Она жива! Тонкая нитка пульса прослеживалась на молочной шее.       Однако что-то не увязывалось в единую картину. Если бы граф добился успеха, то сейчас на месте невесты Корф видел бы практически другого человека, но в сознании, вполне дееспособного.       — Что с тобой?.. Что с тобой?       Владимир вдруг заметил, что рука Анны была намертво зажата в кулак. Раскрыв тонкие пальцы, с одного из которых пропало помолвочное кольцо, он с огромным облегчением понял, что царевна не выбросила другой его дар, призванный ее защитить: брошь со звездчатым рубином засияла в ладони. Корф долго корпел над этим удивительным минералом, программируя его на защиту любимой. И его предчувствия вновь не обманули!       Нужно было торопиться, пока их не нашли. В то же время молодой человек прекрасно понимал, что с бессознательной девушкой на руках он далеко не убежит.       Сосредоточившись на звезде, мистик переместил центр сознания в камень. Анна была где-то там, в рубиновом тумане. Неуловимо бродила по бескрайнему внутреннему пространству кристалла, свободная, но недоступная.       — Аня! Любимая… — позвал Владимир, вкладывая всю свою душу в этот посыл.       — Прости меня… Прости меня… — донеслось откуда-то из дали.       — Я прощаю. Иди ко мне… Ты все ближе ко мне... Следуй за моим голосом… Ты со мной, Аня…       Красная дымка заклубилась, пролилась, как кровь, обнажая истину.       Владимир открыл глаза, и в тот же миг девушка глубоко вдохнула.       Невидящим взглядом воззрилась на него и вдруг вернулась в здесь и сейчас. Через мгновение она уже судорожно обнимала его, покрывая лицо и шею быстрыми поцелуями.       — Прости меня… Я люблю тебя… Я люблю тебя… Я люблю тебя…       Он крепко прижал к груди свою суженую.       — Я невиновен, клянусь. И я люблю тебя, Аня… — Отстранился и нашел ее наполненные влагой глаза. — Идем. Нам надо бежать. Мы все еще в замке Александра.       Где-то издалека послышались крики «Пожар! Пожар!».       Корф накинул на Анну плащ поверженного охранника, и молодые люди выскользнули из тюремных подвалов. Возле входа никого не было — Седой с суматохой постарался на славу.       —Твоя брошь спасла меня от страшной участи. Я будто зашла в рубиновое озеро и перестала слышать мерзкий голос графа.       Она настолько уверовала в его силу, что даже не поинтересовалась, как он нашел ее.       — Я знаю… Тише…       Спрятав лица под опущенные капюшоны, беглецы подошли к крепостному рву, по которому текла местная речка, направленная в сторону от собственного русла. В этот момент по мосту переходили повозки, и пара пристроилась следом. Владимир достал из поясной сумки несколько шаров, которые по дороге незаметно поджег от факелов на воротах.       Локальный метательный огонь — такого уж точно никто не ожидал. Когда запылало и загорелось, очевидно, подумали, что пожар перекинулся на стены замка и повредил мост.       — Скоро поймут, что мы сбежали. Нам надо торопиться. Пойдем вдоль леса у оврага. На дороге остановим какой-нибудь экипаж или крестьянскую повозку.       Царевна некоторое время молчала и покорно шла за своим спасителем.       — Как тебя зовут? — она наконец прервала молчание.       Корф, озабоченно взглянув на покинутый замок, признался:       — Владимир.       Анна коротко засмеялась:       — Это имя идет тебе куда больше. Со слов Наташи, ее кузена прозвали «Плюшевый мишка». И это уж точно не про тебя, не-князь не-Репнин.       Она перешла на «ты», и Владимир понял, что любимая действительно приняла его таким какой он есть! Не сдержав пьянящей радости, он широко улыбнулся в ответ:       — Есть вероятность, что я действительно князь Репнин. — Корф начал свой рассказ, время от времени счастливо поглядывая на суженую: — Своего отца я не знаю, но князь вполне возможен, даже весьма вероятен на эту роль. Правда меня смущает, что он уже был женат на момент встречи с моей матерью… — Они шли, держась за руки, и Владимир теперь не мог остановиться, делясь своими мыслями. — После войны князь очень серьезно занялся проблемой метательного огня, будто сразу же позабыл о своей встрече. Кстати, полная чушь, что Репнин сбрендил на своих опытах. Я читал его записи в лаборатории, так он снаряжал серьезные экспедиции на север в поисках нужного компонента, нанимал ученых... А потом сына отправил на Восток… Миша был моим лучшим другом, и он погиб у меня на глазах…       Анна замерла после этих признаний, которые Корф произнес, вновь мирясь с сердечной болью. Так или иначе, пусть ради блага народов и всеобщего мира, но он обманул ее, Наташу, князя Николая… Любимая простила его, а что скажут остальные? Что сказал бы Миша?       — Кто бы ты ни был, я твоя, Владимир. — Она будто пропела его имя, наслаждаясь каждым звуком, и ему сразу же стало легко на душе. Потом спросила: — Почему ты решил, что князь Репнин может быть твоим отцом?       Корф вздохнул и снова потянул ее идти за собой.       — Про отца я знаю точно, что он принадлежал к знати Росса и участвовал в последней войне с амазонками, во время которой их королева пощадила его.       Анна изумленно воскликнула:       — О, искать придется долго! Королева Амазонок не желала кровопролития и пощадила многих, как мне рассказывал дядя… И его в том числе.       Что?!       Царевна нахмурилась, а Владимир, совершено сбитый с толку, растерянно оглянулся на замок. Серый дым перестал валить столбом, и это значило, что пропажу могли уже обнаружить.       — Но это сейчас не столь важно, — продолжила девушка, и вдруг прижалась к своему спутнику. — Александр хотел жениться на мне. Если нас догонят… нужно лишить его этой возможности!       — И поэтому надо торопиться, — подхватил Корф, отбрасывая совершенно не нужные сейчас домыслы.       Начало темнеть, кое-где в фиолетовом покрывале небес уже виднелись блеклые звезды, хотя закатные лучи все еще расцвечивали горизонт в багрово-рыжие переливы. Анна подняла голову навстречу восходящему ночному светилу.       — Нет. Мы должны заключить брачный союз прямо сейчас. Смотри!       Ландыши отцвели везде, но в темной прогалине Владимир вдруг увидел россыпь нежных цветов, чашечки которых лунный свет раскрашивал в небесно-голубой.       Царица Небес благословляла влюбленных.