1
Белую башню венчала просторная беседка, где было приятно уединиться в часы раннего утра или нежарким вечером. При обычных обстоятельствах не особенно склонная к уединению Падме приходила сюда нечасто, однако сегодня случай был вполне подходящим. Падме поднялась сюда до рассвета. Слишком сильным было сейчас ее волнение, чтобы спать. В предрассветной тишине, напоенной ароматом цветущего бао, отчетливо был слышен шум ближайшего водопада, обычно теряющийся в калейдоскопе дневных звуков. Падме размышляла о канцлере. Вчерашние страх и смятение отступили, и на смену им пришла злость. Канцлер, канцлер, канцлер… Два раза подряд он высмеивает ее и выставляет глупой взбалмошной девчонкой. А еще Рэйбе вчера со своими утешениями: «Поговори со мной, я вижу, что тебе тяжело!» Вот уж не вовремя так не вовремя. Как, скажите на милость, она может всем этим делиться? Кто сможет ее понять? Уж точно ни одна из сегуридад. Все предлагают взглянуть на вещи рационально. Но этот рациональный взгляд оскорбителен. «Я докажу, что мое чутье меня не подводит!» Разве не интуиция подсказала ей, как одержать победу, не имея армии? Никто не верил в успех ее смелого плана, а он сработал! Недолгая, но чрезвычайно успешная карьера приучила Падме доверять своей политической интуиции. И интуиция говорила: «Вперед! Ты несешь правду! Ты должна действовать!» Канцлер отчитал ее как провинившуюся школьницу, выставил ее беспроигрышный план какой-то детской выходкой, чуть ли не капризом. И что самое отвратительное — слова его звучали неприятно убедительно. Она ощутила волну новой решимости. Веселой и злой. Что ей канцлер? Он посмеялся над ней, но что если взглянуть на него самого. Разве так ведут настоящую политику? Чего он добивается? Неужели он действительно считает, что действует в интересах всей Республики? Что же это тогда за интерес, если он подразумевает вооруженное нападение одной ее составляющей части на другую? Что за интерес может быть, ради которого ее прекрасный Набу должен быть принесен в жертву Торговой федерации? Падме не могла придумать такого интереса. Как это может быть выгодно для общего дела? Да что бы он там ни замышлял! Пусть это в интересах Республики. Ее дело — интересы Набу и если они идут вразрез с республиканскими, так тому и быть. За ней, между прочим, слово джедаев! Канцлер больше не с ними. Да и пожалуйста! Тем и хороша демократия, что такие мелочи становятся неважны. Личное покровительство высокопоставленного лица — что может быть более отсталым! Разумные расы давно преодолели такие глупости. Набу выберет нового представителя и начнет новую жизнь. Без Шива Палпатина. У Падме был даже на примете один человек из канцелярии бывшего набуанского сенатора. Надо будет сегодня же вызвать его в Тид.***
Как только Эйртае убедилась, что Падме нет ни в спальне, ни в кабинете, она тут же поднялась в Белую башню. И не ошиблась. Падме сидела к ней спиной и смотрела на начинающие проявляться в рассветных сумерках равнины. Она была одета в светло-сиреневое платье для утренних приемов. Лиф скрывала длинная пелерина круглого кроя. — Ты пришла меня утешать? — спросила Падме резким неприязненным тоном. — Нет, — ответила Эйртае, хотя пришла именно за этим; просто заданный таким образом вопрос не давал ей возможности дать иной ответ. — Это хорошо. Пожалуйста, заплети меня для завтрака, — сказала Падме. — Конечно. Я тогда схожу вниз за… — Нет, — перебила ее Падме, — причеши тем, что есть. Эйртае кивнула. Она открыла один из множества ящиков, усеивающих круглое кашпо в центре, и быстро оглядела наличествующий инвентарь, прикидывая, что подойдет для утренней рабочей прически. Остановила свой выбор на двух клиссах в виде уменьшенных цветков болотной маллы и магнитный плит-твист. Прихватила тонкий уловитель и гребни. Надо будет не забыть восполнить запас. Клиссы по обе стороны прямого пробора смещены вниз, практически к вискам. Две плоские косы расходятся надо лбом от центра вдоль линии роста волос, проходят под клиссами, а за ушами свободно свисают вниз в ожидании продолжения. Тут Падме заговорила: — Ты знаешь, что сказал мне канцлер? — Нет, — ответила Эйртае и чуть ли не затаила дыхание, боясь сбить этот настрой откровенности. — Он сказал, что мы должны подчиниться требованиям Федерации. Как тебе это? — Не может быть! Но ведь он… — Да, да, вроде бы был за нас, пока был сенатором… Но теперь он канцлер и должен заботиться обо всех. Падме замолчала. Эйртае ее не торопила. Она взялась за плит-твист. Это была лента не меньше 15 дюймов длиной, почти черная с легким каштановым отливом, точно подобранная под цвет волос Падме, с зазором посередине дюймов в шесть. Края зазора скреплялись магнитами. Вдоль зазора была закреплена фликсайловая трубка или тоннель. Собрав свободно струящиеся по спине Падме волосы, Эйртае разровняла их в зазоре и накрепко соединила края, позволив магнитным лентам сомкнуться. Затем взялась за свободные концы плит-твиста и скрутила получившееся полотно из волос, как скручивают ковер, так что сам плит-твист полностью скрылся в этом рулоне. Только свободные концы остались по обеим сторонам. Падме медленно вынырнула из своих размышлений. И как ни странно продолжила почти с того же места, где остановилась: — Неужели это хорошо для Республики? Неужели это может быть выгодно? Как же гарантии… Падме вроде как говорила искренне, но все же чувствовалось за ее словами какое-то второе дно. Однако Эйртае решила не придираться и довольствоваться тем, что есть. — Думаю, нам надо самом хорошенько изучить общее положение в Республике, — сказала Эйртае. — Мы слишком долго полагались на внешних специалистов и теперь плохо ориентируемся в происходящем. Настала очередь уловителя. Эйртае просунула тонкий уловитель сквозь тоннель плит-твиста, оказавшийся внутри рулона, и подцепила правую косу разомкнутой проволочной петлей на его конце, а затем протащила ее сквозь тоннель на левую сторону. Левая коса прошла сквозь тоннель с гораздо большим трудом, однако Эйртае удалось протащить ее с первого раза. Теперь рулон из волос с плит-твистом внутри был надежно прижат обеими косами к затылку. — Да, да, — торопливо согласилась Падме. — Но тут у меня есть хорошая идея. Раз нас не хочет защищать канцлер, мы натравим на него джедаев! Они сами видели, что здесь творится, а их слово дорогого стоит. Эйртае почувствовала волну облегчения. Перед ней снова была знакомая Падме. Нормальная Падме, полная идеей и готовая идти вперед. Нормальная Падме, которая не молчит и не закрывается от своих сегуридад. — Мне кажется, джедай Квай Гон вот-вот выйдет из больницы, — сказала она, желая сохранить этот настрой. — Вряд ли, но это и неважно, — довольно весело ответила ей Падме.3
Рэйбе не поверила своим глазам. В большом холле Дворца стоял джедай Квай Гон Джинн. Ошибки быть не могло. — Господин джедай? — Хорошо, что я вас встретил. Ваше имя Рэйбе, я правильно помню? — Да… — удивленно подтвердила она. — Но… Разве вы…? Ваша одежда… Мы немедленно подберем вам что-нибудь более подходящее! — Прекрасная одежда, не беспокойтесь. Почти не отличается от моей обычной. Мне повезло, что я смог отыскать свои сапоги. Сцена была какая-то сюрреалистическая. — Да… Конечно. — Так вот я бы хотел встретиться с королевой. У меня есть к ней разговор. — Я думаю, королева будет счастлива вас видеть. Но… Прежде чем я доложу о вас, мы могли бы поговорить? — Думаю, да. Особенно если тут найдется, где присесть. — Конечно, извините… Я не подумала… — Ничего страшного. Они сели рядом на длинную и широкую банкетку у лестницы, ведущей к Тронному залу. Этим ранним утром в холле было тихо и пустынно, здесь царил полумрак, а между колоннами у стен прятались тени. — Я… — Рэйбе сжала руки, не зная, как начать. — Вы помните Татуин, где мы сделали остановку? — Да, разумеется, — Квай Гон слегка улыбнулся. Да… Начало идиотское. Однако дальше пошло легче. — Ваш ученик сказал нам не принимать сообщений, я хорошо это помню. Однако днем я проходила через кают-компанию и, когда оказалась около передатчика, он сработал на прием. Это было сообщение от советника Биббла о том, что здесь творит Федерация. Отрепетированный накануне в разговоре с Падме рассказ строился как будто сам, без ее ведома. Рэйбе чувствовала, что будучи уже один раз рассказанным, он сильно потерял в актуальности. — Я тут же поставила в известность королеву, дальше вы и сами знаете, но мне важно было сказать вам, что я была там в тот момент. Это правда. Но я ничего не трогала. Мне кажется, что он был на автомате. Она так ждала возможности поговорить с джедаем, но теперь говорила как-то заученно, отстраненно. Слова были важные, но у нее не получалось наполнить их внутренним смыслом. Все эти события как-то отошли на второй план по сравнению в тем, что происходило сейчас и должно было произойти в ближайшем будущем. Да, каким-то образом сообщение с Набу было принято на нубиане, но сейчас она была уже практически полностью уверена, что не по ее вине. Она совершенно точно не принимала сигнал. Нет, нет и нет. Не такая уж она дура, чтобы не выполнять рекомендации джедаев. Сигнал был принят автоматически, значит кто-то (скорее всего случайно) поставил коммуникатор на автоматический прием. Ну и при чем тут она? — Вряд ли кто-то включил его специально, на борту были только самые доверенные люди, — сказала Рэйбе. — Я тоже думаю, что это маловероятно, — согласился Квай Гон. — Знаете, иногда стоит проявить здоровый фатализм. — Но вас чуть не убили из-за этого сообщения. Рэйбе сделала попытку вернуться в то состояние самобичевания и вины, которое охватило ее на Татуине, но без особого успеха. Ее фраза была полностью лишена какой-либо жизни. Впрочем, Квай Гон отвечал ей терпеливо и тепло, как будто она разговаривала по-настоящему. — Я бы не стал делать такой однозначный вывод. Во-первых, ничего страшного тогда не произошло и теперь ясно — произойти не могло. Он только присматривался. Во-вторых, у событий никогда не бывает одной причины. Если бы передатчики были выключены, это не дало бы никакой гарантии, что он бы нас не нашел. — Мне так стыдно было перед вами, что я могла стать причиной вашей… вашего состояния. Это было правдой. Особенно это прошедшее время. Ей действительно было стыдно, она прекрасно это помнила, но сегодня эти переживания представлялись оконченным прошлым. — Не думайте больше об этом. Так в каком-то смысле получилось даже лучше. При нашей второй встрече здесь я уже имел об этом противнике некоторое представление. — Вы так думаете? — Да, — Квай Гон приподнял брови и слегка развел руками. — Спасибо! Вы меня очень ободрили. Если бы они разговаривали вчера, это было бы правдой. Но сегодня она уже не нуждалась ни в ободрении, ни в поддержке. — Я рад. Так что? Вы проводите меня к королеве? — Да, конечно. Только еще один вопрос. Если сообщение не имело такого уж большого значения, почему вы сказали, что сообщения принимать нельзя. Ваш ученик сказал, что это ловушка. — Да. На тот момент так и было. Я опасался, что это подвергнет опасности королеву. Был ли я прав? Возможно. Исходила ли опасность именно из этого источника? Необязательно. Я продолжаю думать, что королеве грозит опасность, но скорее, какого-то иного рода. — Иного? Что с ней? — Чтобы ответить на ваш вопрос, мне нужно с ней поговорить. А вот тут они подобрались к более насущным вопросам. К проблеме Падме. Вчера Падме так и не объяснила, что с ней творится, несмотря на все старания Рэйбе ее разговорить. Глубоко уйдя в какие-то таинственные переживания, она как будто потеряла всякое представление о своем долге перед народом. Это было возмутительно. Она упорно не отзывалась на дружеское участие, и вчера в приступе бессильного отчаяния Рэйбе пришло в голову, что, возможно, джедаю было бы под силу привести ее в чувство. Настоящему джедаю, конечно. И вот теперь — такая удача — джедай здесь и сам желает говорить с королевой. Осталось только слегка намекнуть ему на дополнительные задачи. — Прежде чем мы пойдем… Мне… Я должна сказать вам о ней. С ней что-то не так. Я вчера пытала поговорить и ничего не вышло. Это очень необычно и неприятно. Ее что-то мучает, но она отказывается делиться. Вы это имеете в виду под опасностью? — Расскажите подробнее. — Я… Я не уверена, что имею право… — Да? А мне показалось, что вам нужна помощь. — Так и есть. Хорошо. После возвращения с Корусанта она как будто закрылась. Ее что-то гнетет настолько, что она не может сосредоточиться на работе. Это все сильно усложняет. Если это не прекратится, может дойти до того, что ее придется отстранить от должности и устроить перевыборы. А сейчас это крайне неудобно, учитывая неясность в Сенате, отсутствие там нашего представителя и предстоящий суд. — Ясно. И у вас есть какие-нибудь догадки? Что могло так на нее повлиять? — Я не уверена… Впрочем, может быть, то, с чем она столкнулась в Сенате… Рэйбе была абсолютно уверена, что дело совсем не в этом, и видела, что джедай придерживается того же мнения. Однако он никак не прокомментировал ее предположение, как будто ждал, что она поправится и предложит что-нибудь получше. — Не знаю, — сказала она, чтобы прервать эту неприятную паузу. — Совсем не знаю. Знаю только, что это произошло по дороге с Корусанта. Больше ничего сказать не могу. Она закрылась, и поначалу мне казалось, что в этом нет ничего страшного. Тем более что ее план с гунганами оказался таким эффективным. Но потом это приобрело какой-то зловещий оттенок. На следующий день после штурма. Она занималась планом судебной кампании, что в принципе логично, но она так в него углубилась, что забросила всё остальное, а это… Рэйбе чувствовала, как в ней нарастает возмущение и осуждение против Падме. А это было лишнее. Разговаривать имело смысл только очень спокойно и очень взвешенно. В конце концов она говорила не абы с кем, а с джедаем. Усилием воли она подавила неуместные эмоции. — Это очень затруднило нам работу, — закончила она, хотя собиралась сказать «это никуда не годилось!» — Понятно, — медленно произнес Квай Гон, как будто думая о чем-то другом. — А дальше? Что-то изменилось? «Да уж изменилось!» Падме была просто невыносима! Отогнанные было чувства вернулись во всеоружии: злость, обида, возмущение. Вместо того, чтобы снова подавить их или отогнать, Рэйбе сделала попытку посочувствовать Падме. Что-то ведь случилось с ней плохое, раз она так ведет себя, а значит ей тяжело сейчас. Но… Сочувствия это не вызывало. «Если тебе тяжело, — обиженно думала Рэйбе, — так ты поделись! Мы же с тобой всегда рядом!» Бросив все как есть, она кивнула. — Да. Можно сказать и так. Она поговорила с канцлером и очень расстроилась. Но я вижу лишь приблизительную картину, а она отказывается разговаривать! И как мы можем ей помочь, если она не объяснит, в чем дело?! — Да, это затруднительно, — согласился Квай Гон все тем же слегка отстраненным тоном. Идея обратиться к джедаю казалась ей вчера такой разумной, практически единственно возможной, но теперь она начала сомневаться. Чем может им помочь чужой человек, плохо осведомленный о внутренней жизни Дворца? Человек, которому в общем-то не должно быть никакого дело до их проблем, пусть даже у него есть какие-то особые таланты… Однако за ходом разговора он тем не менее, видимо, следил. — А чего вы собственно хотите добиться? — спросил он. На этот вопрос Рэйбе, пожалуй, знала ответ. — Мы все хотим, чтоб она вернулась к исполнению своих обязанностей. Если для этого ей нужна наша помощь и поддержка, мы все с удовольствием ей ее окажем. Однако ощущение такое, как будто она не понимает, насколько это важно! — Понятно, — повторил Квай Гон и посмотрел в сторону одной из колонн. — А чего вы хотите от меня? «Вы же знаете, чего я хочу, — подумала Рэйбе. — Мне обязательно говорить это вслух?» — Я… Я надеялась, что вам удастся то, что не удалось мне: помочь ей, разговорить ее, вынуть ее из кокона, в который она залезла. Квай Гон не ответил, все так же глядя на колонну. — Выходите, присоединяйтесь к нам, — позвал он кого-то, кто видимо прятался в тени. Из-за колонны вышла Сэйбе. Час от часу не легче, учитывая ее отношение к джедаям. — Доброе утро, — сказала Рэйбе. — Королева уже встала? Нарочито делая вид, что ничего особенного она в происходящем не видит, Рэйбе надеялась на некоторую ответную тактичность, однако Сэйбе была не из тех, кто обращает внимание на подобные мелочи. — Я смотрю, вы договорились, — сказала она, не потрудившись поздороваться. — Да, — легко согласился с ней Квай Гон, в его голосе сквозил снисходительный смех. — Полагаю, теперь мы можем отправляться к королеве. — Конечно, — ответила ему Рэйбе. — И расскажите, пожалуйста, что ее тревожит, если вам удастся это выяснить. Она решила игнорировать Сэйбе. У всех свое мнение и она, Рэйбе, поступает правильно. Она поступает правильно, исходя из своих представлений. И она не обязана следовать представлениям Сэйбе. Тем более что Сэйбе никак их не обосновывает. Да и как вообще можно учитывать мнение человека, который считает вполне нормальным подслушивать чужие разговоры? — Договорились, — ответил Квай Гон, поднимаясь.4
— Ваше величество, к вам джедай Квай Гон Джинн. Падме обернулась и поднялась. Эйртае оставалось только порадоваться, что она успела закончить прическу. У балюстрады, огораживающей лестницу, стояла Рэйбе. Рядом с ней возвышалась фигура одетого в плащ джедая Квай Гона. — Ваше величество, — джедай слегка поклонился, приветствуя королеву. — Мастер Квай Гон? Я рада, что вы пришли.5
— Я не могу вести для вас войну, я могу только защищать лично вас. Квай Гон Джинн — королеве Амидале «Звездные войны. Эпизод I: Скрытая угроза» Разве женщина не имеет права на гордость? Разве не имеет она права хотя бы на такую малость, когда не осталось больше ничего и это единственная монетка, завалявшаяся в кошельке? Да, имеет. И еще раз да. И еще раз. С.Кинг. Нужные вещи. Глава 18
— Господин джедай, — поприветствовала его Падме, вставая. — Я уже несколько дней мечтала увидеться с вами. Надеюсь, ваше здоровье в порядке? — Благодарю, ваше величество. Я рад, если смогу быть вам полезен, — галантно ответил Квай Гон. — Как вы считаете, ваша миссия здесь окончена? — спросила Падме, решив начать издалека. — Ваши коллеги джедаи оставили этот вопрос на мое усмотрение, что кажется мне несколько странным. — Ну почему же? — возразил Квай Гон. — Определенная логика в этом есть. Ведь мы должны были защищать вас, и все сводится к вопросу, чувствуете ли вы себя в безопасности. — Об этом я как раз хотела спросить вас. Прошу вас, давайте сядем. Падме совершенно не чувствовала себя в безопасности. Она видела угрозу во враждебных действиях Федерации, однако они угрожали не столько ей, сколько ее планете, ее народу. Еще она считала, что ей угрожает канцлер, но это не имело никакого отношения к тому, что джедаи назвали покушением. — Что ж, давайте разберемся, — сказал меж тем Квай Гон. — Вам угрожала Торговая федерация, сейчас вы нанесли ей серьезный удар. Вряд ли они смирятся с этим. Видимо, с ним издалека идти не получится, потому что он перешел сразу к тому, что она считала центральным вопросом. — Вы правы. Они совершенно не готовы с этим смириться, напротив, если судить по словам сенатора Лотта Дода, они не чувствуют за собой никакой вины… Его позиция была, скорее, угрожающей. — Вы обсудили это положение с верховным канцлером? — спросил Квай Гон. Падме на мгновение застыла, скованная обидой и стыдом. Он ударил точно. Прямо по больному. Но она не обязана ему отчитываться. Не его дело, через что ей пришлось пройти. Ему вовсе не обязательно знать о том, как ее ослепила наивная вера в заступничество вероломного канцлера. Как она радовалась, как надеялась, что теперь ей не придется сражаться один на один с медлительностью Сената. Как ее убедили его уверения, что теперь-то наступит порядок. И после этого — а ведь не прошло и трех дней — канцлер Палпатин говорит ей практически слово в слово то, что говорил до него канцлер Валорум: государственная машина неповоротлива, надо подождать, надо уступить, это трудности чисто процессуального характера… Но и это было не все. Главным было нанесенное канцлером оскорбление. Канцлер ясно дал ей понять, что считает ее ограниченной провинциальной барышней, разъяснил ей со снисходительным спокойствием, как глуп ее план и узок горизонт. Какое уж тут ощущение безопасности… Она чувствовала себя одновременно оскорбленной и покинутой, ей хотелось одновременно броситься к канцлеру за помощью, как он и предлагал, и плюнуть ему в лицо. — Да, мастер Квай Гон, — отрезала она. — Более того я сделала попытку обсудить это также и с вашими коллегами — посетившими нас джедаями, однако они адресовали меня к вам. — А что сказал канцлер? Падме взглянула на него исподлобья. Он что-то знает? Хочет от нее какой-то откровенности? — Наши с канцлером взгляды кардинально расходятся, — сказала она, отводя взгляд. — Если вам интересно, он считает, что я должна уступить требованиям Федерации. Произнося это вслух, она ощутила, как в ней вновь вздымается ураган эмоций: какого черта она должна уступить этим мерзким торгашам! Если каждый будет врываться в чужой дом и силой получать все, чего пожелает, от закона не останется даже пыли! — А как он это аргументирует? А как, действительно он аргументирует? Разве он привел хоть один аргумент? А разве она спросила? Не спросила. И снова он попал в точку… Она даже не попыталась понять, захваченная возмущением, страхом и обидой. Но джедаю знать об этом незачем. Совершенно незачем. Она не для того пригласила его сюда. — Вы меня разочаровываете, мастер Квай Гон, — медленно проговорила королева. — Вы советуете мне всерьез рассматривать это бесчестное предложение? Как я после этого буду смотреть в глаза моему народу? — Вы еще ничего не предприняли, — возразил Квай Гон. — А узнать аргументы противника никогда не бывает лишним. В противном случае вы рискуете бороться не с тем, с чем следует. — Вот как? Эти поучающие интонации начинали действовать ей на нервы. У Падме даже мелькнула мысль, что в нелюбви Сэйбе к джедаям есть некоторое рациональное зерно. — А с чем же следует бороться? — спросила она, чувствуя, что и здесь она не может рассчитывать на помощь. — Ваше величество, чтобы четко это понять, надо узнать, чего именно хотят ваши противники и ваши номинальные друзья. — Это я могу вам сказать. Федерация хочет организовать в нашей системе зону беспошлинных перемещений. То есть возложить все расходы по обслуживанию оживленного торгового пути на моих подданных. Разумеется, безвозмездно. Этого я допустить не могу, ни при каких обстоятельствах. — А чего хочет Сенат, если мы считаем, что канцлер олицетворяет собой большинство? — На мой взгляд, единственное, чего они хотят — ничего не делать. Их задача — защищать малые системы, такие как Набу, однако судя по всему, это только мое мнение. Квай Гон кивнул, наблюдая за заходящим на посадку рейсовым шаттлом с Тасии. Падме перевела дух, стараясь взять себя в руки, она уже и так наговорила лишнего. Следующим шагом будут слезы и жалобы на то, что «он казался таким понимающим, а потом…» К черту это все. Надо придерживаться фактов. — Дело в том, что сейчас, — продолжила она спокойнее, — в Сенате нет представителя нашей системы, соответственно у меня нет достаточно достоверной информации о царящих там настроениях. Но как бы ни обстояли дела, я хотела бы, чтобы вы оказали мне поддержку. — Давайте тогда вернемся к напавшему на вас субъекту. — Он напал вовсе не на меня, а на вас, — заявила Падме довольно враждебно. Эти ссылки на канцлера, этот акцент на «покушение», казавшееся ей бессмысленным и малозначимым эпизодом, выбивали у нее почву из-под ног. Она с неприятным удивлением обнаружила, что ее веселая решимость улетучилась так же легко, как появилась, стоило только кому-то, обладающему призрачной авторитетностью, слегка ее пошатнуть. — Я бы предложил все-таки не сбрасывать его со счетов, — спокойно возразил Квай Гон. — Вы уводите куда-то в сторону, — Падме все не удавалось взять себя в руки и начать говорить с достоинством. — Какое отношение это имеет к нашим несчастьям? — Самое непосредственное. Если мы найдем связь этого, назовем его киллера, с Федерацией, у вас появится лишний козырь. «Козырь»?! Он говорит так, как будто заранее уверен в ее проигрыше! Какого черта! Да это не джедай, а второй канцлер свалился ей на голову. Потеряв самообладание, она перешла к прямым оскорблениям: — То, что вы проявили героизм на Татуине и здесь, нисколько не повлияло на то бедственное положение, в котором мы сейчас находимся. — Я уже говорил вам, что самое большее, что я могу сделать — это защитить лично вас. — Иногда, мастер-джедай, простая физическая гибель, от которой вы, якобы, готовы меня защищать, — не самое худшее. — Вы абсолютно правы. Он умудрялся соглашаться со всем, и при этом полностью игнорировать то, что она хотела сказать! — Какой же тогда смысл в вашем тут присутствии, если вы только и можете, что не дать мне умереть? — воскликнула Падме в надежде пробить брешь в его спокойствии. — Я буду с вами столь же откровенен, как и вы со мной. Вам нужен вовсе не джедай. Для войны, которую вы затеяли… — Я не затеваю войн! Я делаю все, чтобы их не случилось! — В вашем положении, как ни грустно, это одно и то же. — Вы играете словами, а я этого терпеть не могу. — Война — это не армии, ваше величество, и не физическая сила. Это борьба за информацию. «Поучения, поучения… Всегда поучения вместо помощи!» Без грима она чувствовала себя маленькой и беззащитной; все слова джедая казались ей нотацией. — Выигрывает тот, кто знает больше. Пример. Кроме вас никто не знал, что у гунганов есть армия. Поэтому вы выиграли этот раунд. Федерация попросту не знала о вашем козыре. «Не надо объяснять мне прописные истины!» В действительности она никогда в таком ключе не думала. Однако мысль была столь логична и очевидна, что она не заметила своего лукавства. Теоретический аспект ведения войн, равно как и практический нисколько ее не интересовал, что бы там ни заявлял этот джедай. Падме сделала очередную попытку перейти в наступление. — Я не согласна с вами в оценке происходящего. Это не война. Я собираюсь прекратить войну и перевести взаимодействие в правовое поле. Я подам в суд. Вы выступите свидетелем защиты? — Свидетелем обвинения, вы хотели сказать. — Да. Так вы выступите? — Я постараюсь. Но у меня есть подозрение, что от этого может стать только хуже. — Ваш ученик уже пообещал мне, что даст показания. — Вот как? Пообещал? — Строго говоря, не совсем. Он тоже сказал, что постарается… — И то хлеб. Дело в том, что наши показания, имеющие статус «абсолютно истинных», могут сильно вам навредить. — Все равно правда победит! — заявила Падме. — В каком-то смысле. Я подозреваю, что Федерация просто согласится со всеми вашими обвинениями. Разговор выходил за рамки ее компетенции. Падме прекрасно разбиралась в том, что происходит здесь — на Набу, какие есть проблемы, пути решения, препятствия и сложности. Но все те же сведения относительно жизни Республики были ей знакомы весьма смутно и без сенатора Палпатина не давали никакой опоры. Это снова напомнило о том, что дал ей понять канцлер: «Ваше дело маленькое, Ваше величество. Занимайтесь своей планетой, а знающим людям оставьте по-настоящему важные дела». — Я вас не понимаю. Если они согласятся, мы выиграем. Что вы имеете в виду? — Они подтвердят, что каждое мое слово — правда, но будут упирать на то, что неверна интерпретация. Посмотрите процесс, который они выиграли 10 лет назад. Они скажут: «Да, у нас, разумеется, была армия, но с позволения Сената, смотри такое-то постановление от такого-то числа», они скажут: «Мы собирались провести переговоры с прибывшими послами-джедаями, но у нас случилась непредвиденная утечка вредных газов, джедаи нас неправильно поняли, разгромили полстанции и скрылись. Нам полагается возмещение ущерба». «Как никто не отправлял джедаев? Тогда о чем мы тут все с вами говорим?» Они потребуют дополнительного расследования, тогда ваше дело будет… — Это отговорки, — перебила его Падме. В голове метались возмущенные мысли: «Опять предсказания! Все кругом пророки! Одна я царица полей и королева скотного двора!» — Отчасти, — легко согласился Квай Гон. — Но они основаны на опыте. «Ах, ах! Все такие опытные, такие мудрые! Сначала канцлер, теперь вот джедай! Хорошо, я готова признать, что мне не хватает именно опыта, но тогда если вы такие мудрые и опытные, почему вы не можете мне помочь?!» — Давайте вернемся к вашей роли в этом деле, — сказала она холодно и надменно; пусть знает, что он ведет себя неприемлемо. Она подождала немного, но ответа от джедая так и не дождалась. — Считаете ли вы, что меня необходимо защищать лично? — Что ж, давайте попробуем разобраться вместе. В целом я согласен с вами в том, что непосредственной угрозы вашему здоровью вроде бы нет. Однако поведение Федерации выглядит странно, с какой стороны ни посмотри. Они и раньше захватывали системы, но делали это тоньше. Менее нагло. — Просто никто им как следует не сопротивлялся, — возразила Падме, понимая, тем не менее, что совершенно не ориентируется в вопросе и бьет вслепую. — Само понятие «сопротивление» можно по разному трактовать, поэтому я бы не был так категоричен. Бесспорно одно: поведение Федерации необычно, Набу находится в центре их внимания, а вы находитесь во главе Набу. Его безмятежность выводила Падме из себя. — Оснований беспокоиться за вас более чем достаточно, — продолжал Квай Гон. — И главное, на чем я предложил бы сосредоточиться, — это загадочный киллер. — Он… — начала было Падме. — Чтобы начать решение этой проблемы, нам как раз нужен мой ученик, которого вы упомянули. Не знаете, где он? — Нет, но я могу за ним послать, если хотите, — Падме не скрывала раздражения; разговор шел совершенно не в ту сторону. — Поступим проще, — сказал Квай Гон и снял с пояса свой странный джедайский переговорник. В отличие от удобных, закрепленных на запястье, коммлинков, используемых набуанскими службами, джедайские коммлинки приходилось носить на поясе. «Кеноби слушает», — раздалось из динамика. Кажется, Оби Ван не был рад этому вызову… — Где ты, падаван? — спросил его Квай Гон. На другой стороне повисла пауза длинной не меньше полутора секунд. Потом Оби Ван произнес каким-то сдавленным голосом: «Я…» — Энакин с тобой? — спросил его Квай Гон, как будто бы удовлетворенный таким невнятным ответом. «Да…», — все так же заторможено ответил динамик. — Давайте оба сюда, мы тут в башне заседаем. Решаем, что делать. На той стороне Оби Ван, видимо, наконец пришел в себя, потому что он спросил раздраженно и капризно: «А может кто-нибудь тогда сказать, чтоб нас тут пропустили?» Падме почувствовала, что этот намек направлен в нее. — Само собой, — ответил Квай Гон своему ученику и сказал, отключая коммлинк и поворачиваясь к Падме: — Вы могли бы это устроить? — Разумеется, — ответила Падме практически сквозь зубы; ее не покидало ощущение, что джедай забавляется. — Эйртае, свяжись с охраной у «Беседки». Думаю, они там. — Да, ваше величество. — Я бы хотела, господин джедай, вернуться к основному вопросу, — сказала она, делая попытку взять разговор в свои руки. — Я спрошу у вас прямо: какая именно опасность может угрожать лично мне со стороны Торговой федерации? — Я же сказал: Сенат сохраняет нерешительную позицию, в центре внимания Федерации явно находится ваша система, а вы стоите у нее во главе. — И это все? Я не вижу тут особой опасности. Наоборот. Если говорить прямо: им нужно мое согласие на захват ресурсной территории. «Про ресурсные территории господин канцлер доходчиво мне объяснил», — добавила она про себя. — Я нужна им живая и готовая выдать подпись. — Меня очень смущают их методы, — возразил Квай Гон. — Я уверен, что они не постеснялись бы устроить несчастный случай, чтобы подыскать более сговорчивую королеву. Падме устала от этого чисто корусантского взгляда на политику. Там у них в Центре, может, это и так, но здесь Набу. А это кое-что да значит! — Здесь на Набу народ не обманешь, — отрезала она. — Думаю, для вас не секрет, что есть способы протащить нужного кандидата. Разговоры с этим джедаем были еще хуже, чем с его обидчивым учеником. Если тот улавливал и отмечал малейшей сдвиг в интонации, то этот напротив вообще ни на какие сигналы не реагировал. — Вы думаете, у них уже есть подходящий кандидат? Люди не возникают из ничего по щелчку пальцев. Это должен быть кто-то, кого мы знаем! — Не исключено… — как-то задумчиво согласился Квай Гон. Падме чувствовала, что закипает. Она чувствовала разочарование, чувствовала себя преданной и брошенной. А еще запертой внутри собственной черепной коробки. Мучительный разговор прервало появление Оби Вана и Энакина.Продолжение: После битвы за Тид. V.2 Путь навстречу