Первая ночь

Эгемен долго молчал, рассматривая фото в руках. Глаза застыли на снимке и компаньен был уверен, что мужчина оценивает девушку. «Зачем… зачем мне всё это надо? — на самом деле уныло и равнодушно говорил его взгляд… — Что опять не так? — не выдержал друг. — Я думаю. — очнулся Ягыз и действительно наконец заметил лицо. «Красивая? Да… наверное… и эта тоже красивая — острые скулы, аккуратный нос, полные губы… кожа и волосы идеальные», — молодой человек легко вздернул бровью, — «Какой общедоступный дар — быть никакой…! Все как одна стройные, высокие, белозубые, послушные», — воображение тут же воспроизвело марширующее стадо безликих особей… только свастики не хватало… Ягыз сморгнул, — «Может такой и должна быть модель? Дорисовуй, довоображай на её фоне всё что хочешь, свои штрихи, желания, страхи. Выходит… это редкий дар! Существо, умеющее гениальнейшим образом стать никаким может примерять на себя любую маску! Ведь мы же продаём косметику… всё сходится.» — Ну? Утверждаем? — Нет, мне не нравится, — ровно отчеканил босс… всё-таки не сумев изменить себе. — Тебе все не нравятся. Тебе всё не нравится, Ягыз! Мы две недели не можем определиться… Или ты намеренно заваливаешь кампанию? — Ты задал вопрос. Я ответил на него. Он устало отбросил фото на столик и подошёл к окну. Картинки смешались перед глазами, образы накладывались слоями друг на дружку и выдавали одно и тоже выражение. Фоторобот красоты, субъективный портрет девушки с красивым лицом… но без лица. Вокруг сплошь не люди, а фотороботы… «Аллах, это ведь реалии моей жизни… " Эгемен потёр виски и вздохнул. Может он и правда искал невозможного, но что поделать — вещи, такие, какие они есть, не устраивали его, при чем во всём. — Что ты там вздыхаешь? Не нравится ему… Кто тебе вообще нравится? — напарник не спрашивал, а утверждал и говорил сам с собой, наливая виски. — Робот… Эгемен машинально улыбнулся, отрешенно и мягко, все ещё глядя сквозь стекло. — Забавно, я тоже про себя назвал девушку фотороботом. — У тебя сейчас есть женщина? — Что? — он сделал вид что не услышал. — Ты давно был с женщиной? — с умным видом настойчиво интересовался друг. — А ты тоже забавный сейчас… Не хватает кушетки и пары клиентов в ежедневнике. — Ягыз посмотрел на часы, а затем потянулся к стулу за пиджаком. — Мне кажется, если бы ты трахнул эту модель, то возможно она бы тебе и понравилась. — Я нашёл первую жертву для твоей терапии. Синан. Он бы их всех разом трахнул, за один вечер. — Эгемен пытался скрыть раздражение, но выглядел в точности как член общества анонимных импотентов, которого рассекретили. Он не любил говорить о личном, не светил личным и создавал впечатление, что личного не имеет. Партнеры уже перестали шутить на эту тему, решив что как раз в работу их друг и сублимирует нестабильность интимной жизни. При этом чётко разграничивая и не смешивая одно с другим — колоссальная выдержка! Это ли не признак успешности? Когда ты так имеешь всех на совещании, что до постоянной любовницы попросту не доходит очередь. Со шлюхой за деньги можно решить эту проблему, зато никто не выедает мозг ложечкой. Некоторые Эгемену даже завидовали! — Ягыз. Я не шучу. У нас уже простой на площадке, я так скоро умою руки. — Бери. Бери вот эту последнюю, — как на отмашку грубовато кинул он. — Снимай, трахай, лечи. Утверждай. Я ушёл. — И только прислонившись на секунду к закрытой двери затылком, выдохнул и словно снял маску безучастности. «Что я здесь делаю, почему я это слушаю?» — решительно идя по коридорам, Ягыз спешил сбежать. Младший брат как обычно самоустранился. Косметический проект ещё не начался, а уже наскучил, гипертрофированное чувство долга и перфекционизм натерли мозоль на остатках свободы. Робот, интроверт, асексуал… любое определение подходит, когда всё достало и осточертело. Мужчина сел за руль и понял, что загнан в эти проекты как в клетки. Притормозив у первого попавшегося заведения, он уединился в тёмном углу барной стойки и осознанно впал в такое долгожданное забытьё. Хотя-бы на вечер. Тендера и поставщики, сьемки и кампейны… только моделинга не хватало. Единственное дело, что вверили Синану, тот взвесил на брата, и тем самым присыпал сверху землёй. Воздуха не хватало, Ягыз развязал галстук. Казалось каждый его новый день сканировался и распечатывался на принтере… размножался, а к полуночи отшвыривался куда подальше. И этот мусор из скомканной бумаги вокруг и есть жизнь. «Боже… у меня кризис среднего возраста…», Эгемен всматривался в своё отражение в стакане виски. «Почему в 33? Видно до сорока не доживу». А ведь раньше он все время подначивал себя «И это всё? Неужели это всё, на что ты способен? Это всё, что ты сделал?». Теперь акценты и ударения изменились, слова звучали иначе — «Неужели я тот человек, который всё это делает? Неужели я такой? А кайф когда-нибудь наступит?» Вдруг молодой мужчина с тоской осознал, что боится испытать момент удовлетворения от происходящего… наверно в то мгновение он умрёт. Вот! Легче быть недовольным… проще, полезнее… это прямой путь к прогрессу! Пока ты не удовлетворен — ты не неудачник! И Ягыз всегда был таким…"ну да, что-то вроде того, где-то около, сойдёт, ладно…» — максимально щедрая эгеменовская похвала, которая всех бесила, а его вышкаливала! В сущности… он просто не знал, что на самом деле означает это слово. Удовольствие. Пустой стакан сменялся следующим налитым, и так раз за разом, и угрюмый босс постепенно менялся… брови расслабились, форма глаз стала мягче, вокруг них собрались морщинки, щеки подпрыгнули от лёгкой растянутой ухмылки и ресницы теперь смыкались медленнее, Эгемен словно поддакивал сам себе. Он подумал о совете, который получил перед уходом. Напарник прав! Да, и ещё раз да! Он давно не был с женщиной. Именно потому, что в последнее время даже низменное наслаждение оставляло послевкусие неудовлетворенности. Услугами проституток, как ошибочно полагали друзья, он не пользовался и брезговал ими. Коллег по работе не рассматривал принципиально. А хотеть тех, кто открыто хочет его — наскучило. Его все всегда хотели, все девушки транслировали своё желание без стеснения, «хоть бы постеснялась», думал он о них… А Синана от переизбытка дармового секса называл первым в очереди на половое бессилие. Наконец стало удобно всё решать самому — когда, где, как… и главное — с кем. Выискивая в спутнице достойное, правильное поведение, он обращал их непродолжительные встречи в систему… Только можно ли назвать такую женщину любовницей? Он прятал её от человечества так же, если бы был женат… но ведь любовница от слова любить… «Не любимая любовница», смешно… Желаемого облегчения не наступало, и неважно сколько презервативов использовалось за ночь. Тогда спутница сменялась. Что любопытно, братец так и продолжал иметь всё, что улыбалось ему в ответ, но Ягыз к сожалению заболел первым… он превратился в эмоционального, сердечного импотента… Это бессилие оказалось страшнее. [«Тебе трудно угодить …» — кокетничала она застегивая бюстгалтер. «Да, мне трудно угодить» — даже не отрицал молодой человек, он вежливо улыбался и выглядел очень добрым, чуть-чуть отстраненным, но притягательным. Глаза источали загадочное равнодушие, а девушка наивно полагала, что это влечение, ну вот такое странное… и смотрит он особенно и заинтересовано. На самом деле Эгемен был снова недоволен! Она могла бы быть умнее, поддатливие, тело гибче, голос тише, кровать тоже не удобная, квартира далеко от дома… И на себя он злился не меньше… за то что повёлся на это. Даже оргазм ощущался того не стоящим, и вся она была не такая… намагниченная женская одежда и липнущие волосы раздражали, пытливый взгляд казался пустым… но мужчина не сразу вызвал такси, спокойно пил кофе и поддерживал беседу о чем-то неважном. «Я воспитанный душевный мазохист, захотел кончить — будь добр, потерпи ещё пятнадцать минут.»] Ягыз вспомнил своё последнее «свидание» полгода назад, которое длилось два часа… с девяти до одиннадцати. Она была неплоха, старалась ему понравиться и сделать хорошо, при этом не навязчиво и гордо. Девушка же не виновата, что для него никакая… Опьяневший разум вдруг подкинул вопрос: «А за что я собственно шлюх то так ненавижу? Они бы делали всё тоже самое, ну подумаешь… за деньги.» Неужели это банальное чистоплюйство? И что он надеялся найти во мнимых порядочных женщинах? Ведь до него у неё могло быть сто таких же бесплатных… Эгемен снова улыбнулся и потёр руками лицо. Словно слушая себя со стороны, он поражался, в какие дебри его уводит… Так недолго сделать выводы, что всё это время он искал любовь и взаимность, в себе взаимность… к ним… Чего-чего, а этого в его жизни действительно маловато… — Вам повторить? — голос бармена пришёл на выручку. Мужчина опустил ладони, выровнял тело и внимательно посмотрел на молодого парня. Рот раскрылся в медленном вдохе и выдохе. «Здравствуйте… меня зовут Ягыз… мне 33 года, я не трахался шесть месяцев… и не особо и хочется…» мысленно произнёс он и вдруг тихо засмеялся. — Повторить? — удивлённо переспросил парнишка. — Нет, спасибо. Достаточно. — он опять стал серьёзным, достал купюры из бумажника, на порядок больше чем нужно, и аккуратно положил их на деревянную столешницу. За руль правильный босс тоже не сел, до особняка родителей совсем близко, заночует там. Апрельская прохлада и огни пролива немного разбавили тоску… он достаточно пьян, чтобы раскрепоститься и отвлечься, но не достаточно, чтобы совершить необдуманный поступок. Алкоголь и вовсе сделал доброе дело — провёл самоотчёт по итогам неожиданного сбоя программы, и Эгемен перестал себя жалеть — всё-таки это не кризис среднего возраста, это кризис молодости… завтра будет новый день, лучше… Аллах, быстрее бы завтра. Охранники пропустили заблудшего среднего сына хозяев. Дом спал. Давно он здесь не был, вот так… в саду… среди ночи. Практически каждое утро заезжал перед работой поприветствовать мать и сестру, а сюда почему-то не выходил, по вечерам же семья собиралась редко… А теперь мужчина будто вернулся в детство, когда босые бегали с братьями, гоняли мяч, сбивали нарочно соцветия гортензий, прятались в кустах… Оглядевшись по всему заднему дворику, он понял, что ничего не изменилось вокруг… та же плетёная мебель, газон, мамина мастерская… Ягыз снял обувь, носки и сделал пару шагов по остывшей траве, ощущение невероятной свободы заполнило душу… руки покоились в карманах брюк, веки крепко сомкнулись и он просто запрокинул голову к небу, глубоко дыша. Негромкий шорох по близости вдруг нарушил тишину и единение с природой — где-то глухо хлопнула дверь и молодой человек проснулся. Откуда это? Покрутил головой в стороны и наконец услышал некую суету в домике прислуги. Он знать не знал, кто там живёт, наверняка экономка или распорядительница, но в проёме окна взгляд Эгемена отчётливо выхватил девушку. Комната была ясно освещена, он же, напротив, стоял в кромешней темноте и очевидно был незаметен, зато её видел как на ладони. Молодая и высокая брюнетка нервно расхаживала туда и назад, села на кровать, потом снова быстро встала, опять прошлась вдоль стены… Новая служанка? Гостья? Бесформенная одежда прятала фигуру, совсем неухоженная, простая, угловатая что-ли, и только длинные густые волосы, собранные в аккуратный хвост придавали облику лёгкой женственности… и лицо… грустное и хмурое, но чистое… Ягыз словил себя на мысли, что рассматривает её. Это было совершенно не присуще ему и даже стало неловко… Отругав себя, он уже хотел развернутся к веранде, но тут девушка неожиданно, как со злости, сбросила рубашку через верх и потянула резинку на затылке… В мгновенье осталась в одном нижнем белье и распущенные долгие пряди посыпались мягким потоком по спине. Эгемен замер… Картинка внезапно обрела совсем другой окрас… Но и она почему-то одернулась, прикрыв себя руками… резко обернулась к окну и словно только сейчас увидела, что оно незашторено. Незнакомка испугано подбежала к нему, цепко ухватилась за полы ткани по обе стороны и наглухо запахнула их. Волнение и хмель… некая тайна и будоражащее любопытство овладели им полностью. Тонкая полоска ярко-жёлтого света с краю проёма пробивалась наружу и заманчиво приглашала. А любопытство — не порок, и мужчина уже не подчинялся себе. Допридумать и подсмотреть… довыдумать, то что не успел… что? Что происходит сейчас за этой плотной занавеской? Ягыз подошёл ближе и прислонился к крошечному отверстию, которое она волей неволей сама ему оставила… И не имея ни «собственного ключа», ни «личной комнаты», он как в замочную скважину сейчас заглядывал в чужую обитель, стыдясь и поражаясь этому странному порыву.