Седьмой вектор

      Встреча с Фаджем немного развеяла начавшуюся было апатию великого светлого мага. Сидя в привычном за многие годы наставничества уютном кабинете и попивая медовуху, Альбус слушал, как Корнелиус так же привычно изливает ему свои беды и чаяния. Мудрый старик слушал, где нужно кивал, а иногда многозначительно хмыкал, направляя речь министра к интересующим Дамблдора вопросам. Так, узнав, что Хогвартс вновь обрел полную независимость от министерства, бывший директор посетовал, что Совет деканов взял на себя непомерный груз ответственности, на неподъемность которого они, как опытные маги, много лет стоящие на страже благополучия общества, должны указать. Министр пожаловался, что Визенгамот, под управлением нового председателя и в отсутствие Дамблдора, отменил уже четыре принятых ранее закона, и министерская казна теперь недополучает доход, к тому же из последних сводок с весенней сессии видно медленное, но неотвратимое урезание прав министра, а уж что ждать от осенней, Фадж боялся и загадывать. Дамблдор успокоил его, сказав, что с осени непременно будет больше времени уделять заседаниям, на которых не показывался в прошлом году из-за проблем со здоровьем. Но сейчас все в порядке, да и единомышленников в составе главного законодательного органа страны у Альбуса еще достаточно, чтобы исправить ситуацию. Сам же бывший директор мысленно ругался последними словами на непробиваемого лорда Аббота, который проводил только очные собрания, отказавшись от дистанционного голосования, и Дамблдору в клинику на континент даже повестки заседаний не присылал, ограничиваясь формальными приглашениями со временем и датой. Необходимо было срочно встретиться с Августой и другими дружественно настроенными членами Визенгамота, чтобы ознакомиться с прошедшими мимо него изменениями и обновить связи и договоренности. И до первого сентября прорваться в Хогвартс. Недавно старик вспомнил, что кроме собственных тайников нужно почистить и тайники Помфри, тем более что в одном из них под сонными зельями все лето отдыхал Каркаров, до которого у Альбуса просто руки не дошли.       Раз протолкнуть своих ставленников на вакантные должности Альбус не смог, то поразмыслив и вспомнив, не без помощи зелья памяти, личные дела своих бывших теперь уже подчиненных, он пришел к выводу, что не все рычаги воздействия успел испробовать. Так родился новый план, каким образом вернуть в стойло стадо, отринувшее своего пастуха.       Первой ласточкой должна была стать преподаватель рун. Девица, чтящая традиции, никак не могла противиться воле старейшего в роду. И Альбус направил свои стопы к матриарху Бабблинг, двухсотлетней старухе, что безвылазно окопалась в своем поместье.       Вылетев из дверей пасторального домика старой ведьмы, Альбус зарекся иметь дела с такими раритетами. Никакие заслуги Дамблдора не брались в расчет, ибо полукровка мог их только украсть, а не заслужить. Когда он попытался давить своими регалиями победителя Темного лорда Гриндевальда и главы Визенгамота, его чуть не размазали тонким слоем по ступеням крыльца, завывая вслед, что от его иллюзий у почтенной ведьмы болит голова, о чем она непременно заявит в этот самый Визенгамот. И ведь заявила, старая перечница, чем только добавила проблем почтенному магу, одновременно рассмешив старейших представителей чистокровных родов новой шуткой.       Семейство Спраут встретило бывшего директора со всем радушием, вот только пропаганда идей Света натыкалась каждый раз на полное непонимание, а воздействия Великого колдуна легко блокировались родовыми чарами, коими, не стесняясь рекомендаций министерства, добродушные гербологи вовсю пользовались.       К Флитвику Альбус даже не подумал соваться, он сейчас не в той форме, чтобы согнуть сильного мага с примесью нечеловеческой крови, что дает ему отличный иммунитет от множества чар и зелий. Рванув к Северусу в его маггловский дом, Альбус застал только разруху и запустение; к слову, это всегда было свойственно жилищу нелюдимого зельевара, но на этот раз явно свидетельствовало, что в доме больше года никто не жил. Переживать крах своей карьеры зельевар предпочел в Хогвартсе, где без Альбуса оказалось неожиданно мирно и уютно, да и лаборатория в замке была не чета его подвальной клетушке. Вектор же Дамблдор не нашел, потому что вдруг обнаружил, что не знает ее адреса. Как так, ведь со всех учителей, с которыми он заключал индивидуальные контракты, он собирал все данные? Сквозь туман забывчивости проглядывали какие-то намеки, что девушка иностранка, а получив гражданство, пожелала путешествовать. Ну не может же она до сих пор путешествовать, больше двадцати лет прошло? Надежда оставалась только на то, что до начала занятий на тайники в замке никто не наткнется, а в сентябре удастся выманить учителей в Хогсмид, и там под клятву выдать задание. ***       На первой приватной встрече с главой ДМП Люциус понял, что мадам Боунс не просто хищница его уровня, эта женщина оказалась настоящей акулой, и если бы не обоюдная сильнейшая заинтересованность в сотрудничестве, то первая встреча стала бы и последней. По крайней мере, напиться после нее хитроумный лорд себе позволил без угрызений совести, давно его так не трепали и не подавляли железной логикой, защищенным разумом и аурой власти. Не к ночи вспомнился покойный бывший хозяин. И хоть метка все еще украшала предплечье блондина всея британских островов, но словам Снейпа, сказанным в пьяном угаре, Малфой верил. Да и участившиеся истерики Беллы доказывали, что поиск Хозяина по метке не дает никакого отклика. Руди даже пришлось словом Главы рода запереть жену в поместье, что благотворно сказалось на атмосфере в Малфой-меноре.       После ряда клятв и обязательств, а также подписания соглашения о сотрудничестве, дело наконец-то сдвинулось, и стороны, обменявшись информацией, согласились, что Долиш – вполне достойный кандидат на должность начальника Аврората, и его можно привлекать не только как агента, но и как совещательный орган. Второй договоренностью стало вовлечение в союз лорда Аббота, с которым дружил еще дед Амелии, и который был к ней расположен настолько же, насколько не любил Дамблдора. А не любил он его сильно. Вообще, как понял лорд Малфой, фракция дружных хаффов, на которую выпускники других факультетов поглядывали свысока, была не только дружной, но и верной, отзывчивой и, как оказалось, ОЧЕНЬ влиятельной. Просто большинство из них предпочитали заниматься собственным делом и не лезть особо в политику. Однако сейчас, с наступлением смутных времен, барсуки очень быстро консолидировались, и затесавшийся в их компанию слизеринец оказался не в привычной роли ведущего манипулятора-финансиста, а одним из членов рабочей команды.       Выслушав итоги размышлений лорда Малфоя об Отделе тайн, его возросшей независимости, неподотчетности и прочих не, лорд Аббот проникся грядущими проблемами и согласился на сотрудничество под клятвами с не вполне благонадежными членами магического общества. Позже, когда глава Визенгамота пересматривал дела Пожирателей смерти Руквуда, Долохова и Мальсибера (за него лорд не просил, но среди сбежавших и оставшихся на свободе именно этот фигурант вызывал наибольшее недоумение), он вынужден был признать правоту лорда Малфоя. Крауч готов был засадить на пожизненный срок в Азкабан всех, кто хоть немного пересекался с партией чистокровных террористов даже в бытность ее просто политической партией традиционалистов-реформаторов, а уж наличие Темной метки в глазах «железного Крауча» и вовсе лишало обвиняемого права на защиту. Дела надо тихонько пересмотреть, не привлекая пока внимания общественности, но для этого нужно заменить начальника Аврората, а возможно и министра, если полезет с несвоевременным интересом. Насчет самого Визенгамота Аббот успокоил Малфоя, что Дамблдор уже нейтрализован, хоть пока и не знает об этом. ***       В конце первой недели сентября «Ежедневный пророк» вышел с анонсом на первой странице: «Образовательная реформа в Хогвартсе». «Чему будут учить наших наследников новые неопытные профессора? Комментарии Долорес Амбридж, заместителя министра», «Как скажется повышенная нагрузка на здоровье надежды нации? Вопрошает министр Фадж», «Интервью с последним директором Ховартса Альбусом Дамблдором: Детство – счастливая пора, мы не должны допустить, чтобы у учеников Хогвартса его украли, заменив на ненужные им в будущей профессиональной деятельности уроки». С колдографии в пол-листа по‑доброму улыбался бывший директор Хогвартса, сверкая глазами из-за очков. В газете школьная реформа описывалась как избыточная и непродуманная, ведь среди дисциплин, восстановленных по старым учебным планам пятисотлетней давности, были те, изучать которые могли только имеющие предрасположенность, а то и вовсе родовой дар. Среди них были Артефакторика, Ритуалистика, Боевая и Стихийная магия. При этом в статье умалчивалось, что для основной массы учеников обязательным оставался только вводный теоретический курс, а продвинутое изучение либо совсем не подразумевалось, как по той же Артефакторике и Ритуалистике, где подмастерьев индивидуально или малой группой готовил Учитель, либо предполагались факультативы для обладающих способностями и желанием продолжить обучение. Долорес Амбридж, со свойственной ей категоричностью, требовала убрать из состава учителей сквиба, ибо чему может научить сквиб чистокровных магов? То, что сквиб был профессором в маггловском колледже и имел приличный опыт преподавания, да и его предмет, маггловедение, не требовал от учителя магических способностей, в расчет не принималось. Нападкам также подверглись учителя танцев, иностранных языков и Женских наговоров. Министерского работника не смутило, что все это факультативы по выбору, возмущало ее то, что учителями данных дисциплин были иностранцы. Фадж в своем интервью упирал на то, что для большинства должностей в министерстве магии хватало и четырех ЖАБА, а на многие принимали и с СОВ. А для тех, кто выбрал иную карьеру, существовали курсы при Мунго, Аврорате и индивидуальное ученичество. Министр с пеной у рта доказывал, что лишние знания затрудняют выбор и мешают более углубленно изучать выбранные предметы, к тому же могут негативно сказаться на здоровье юных магов, перегрузив их магию. Ссылался он при этом на опыт бывшей школьной медиковедьмы мадам Помфри, что для знающих было не лучшей рекомендацией. Дамблдор мягко упрекал своих бывших учеников, что сейчас управляли школой, в недальновидности, в том, что не учитывают опыт предыдущего поколения, ведь они сами росли на иных, более мягких стандартах, а теперь хотят лишить детства собственных детей и внуков.       Ученики школы, ошарашенные объемом новшеств, свалившихся на них с нового учебного года, зароптали было, но деканы быстро навели дисциплину. Уяснив же, что факультативы – на то и факультативы, что никто тебя не заставляет их посещать, та часть студентов, что предпочитала квиддич и ничегонеделание, успокоилась и продолжила спать на обязательных уроках.       Дамблдор предпринял серьезные усилия, чтобы получить через министра новый учебный план по всем курсам, и был уверен, что искаженные в статьях сведения не станут доступны широкой общественности, не подозревая, что Фадж, желая приукрасить свою значимость, несколько лукавил, говоря, что приложил к их получению существенные усилия. На самом деле министр просто запросил данные в отделе образования, где ему сделали копии, как и любому магу, проявившему интерес. Полемика, начавшаяся на страницах всебританского ежедневника, оказалась для экс-директора с сотоварищами неожиданной. Для начала лорд Малфой установил некоторую цензуру, приплатив редактору, чтобы откровенно агрессивные статьи не попадали в печать. Затем мадам Марчбэнкс пригрозила тому же редактору, что за клевету и непроверенные факты будет подавать на «Пророк» в суд. Эти действия быстро вернули разгоревшуюся дискуссию в конструктивное русло. Тем более, что в защиту реформы выступали маститые ученые и признанные авторитеты, против которых один экс-директор и один не слишком популярный министр не котировались.       Об угасании интереса к школьной реформе в прессе свидетельствовал вышедший в конце сентября выпуск, с первой страницы которого скалила желтые зубы безумная на вид ведьма. Ниже были размещены колдофото Аластора Муди, грозно порыкивающего и вращающего глазным протезом, и несколько кадров с разгромленными зданиями и ранеными магами. Заголовок номера гласил: «Борец с Темными силами Гестия Джонс. Кто она, реинкарнация Шизоглаза Муди, одержимая или просто сумасшедшая во власти?» Далее шли анонсы статей, среди которых особый интерес представляла следовавшая прямо за оправдательным комментарием от Руфуса Скримджера: в ней помимо заявления колдомедиков о том, что старший аврор Джонс была безумна многие годы и целители только временно купировали приступы, о чем регулярно направляли официальные справки главе Аврората, были представлены также материалы дела, на основании которых Гестия Джонс была уволена, лишена всех своих званий и привилегий и ввиду своей неподсудности помещена на постоянное содержание в отделение для безнадежных больницы св. Мунго. Большинство читателей сделало правильный вывод, что в одном из следующих выпусков «Ежедневного пророка» они прочитают про расследование и снятие с должности главы Аврората Руфуса Скримджера.       Немного разбавила политические новости заметка о скандале в семействе Уизли. Молли Уизли, бывшая Пруэтт, жена министерского работника Артура Уизли, представителя одиозного семейства, которое, тем не менее, относилось к древнейшим в маг.Британии, после бегства своей младшей дочери-сквиба к магглам собрала свои вещи и отправилась из родового дома Уизли «Нора» (колдофото прилагается) в дом своей тети, эпатажной старой ведьмы Мюриэль Пруэтт, чтобы там, по словам миссис Уизли, дожидаться возвращения своих сыновей-близнецов и встреч с дочерью, которой жестокий супруг отказал от дома. Девчонку Уизли в школе помнили, и магглорожденные даже порадовались, что она смогла найти свое место вне магического мира. Многие жалели миссис Уизли, потерявшую почти всех своих детей. Однако большинство посмеялось над этим «скандалом в курятнике» одиозного семейства. И только Перси был крайне возмущен поведением матери, осложнившим и так непростую карьеру молодого клерка. ***       – Осенняя сессия Визенгамота объявляется открытой. Прежде чем мы приступим к повестке дня, я вынужден поднять вопрос об аннулировании недействительных доверенностей на представительство от семей Блэк и Поттер, а также назначить голосование за право занять освободившиеся места в Верхней палате согласно списка древних родов. Списки соискателей перед вами, сами соискатели выступят с приветственными речами через пять минут. А сейчас прошу посторонних покинуть закрытое заседание, – прогудел хорошо поставленным басом с председательского места лорд Аббот. На последних словах мощный старик вперил свой взгляд во впавшего в ступор Альбуса Дамблдора.       – Но позвольте, – очнулся Альбус, – эти доверенности заверены в Гринготтсе у поверенных родов, вы не можете их аннулировать!       В зале зашумели. Несколько магов, среди которых была и Августа Лонгботтом, стали подавать возмущенные реплики.       – Представлять древний род в Визенгамоте может только глава рода или тот член рода или поверенный, кому глава делегирует эти полномочия. Доверенности, предъявленные мистером Дамблдором, недействительны, так как обе написаны Сириусом Блэком, не являющимся ни лордом, ни главой этих родов, ведь наследник Блэк так и не принял полную ответственность за свой род, – перекрыл нарастающий в зале шум своим голосом председатель.       – Но как же, ведь Сириус – опекун Гарри. Он имеет право написать от его имени, – забормотал растерянный экс-председатель, совсем выбитый из колеи.       Уже двигаясь на выход из зала под злорадные и ошарашенные взгляды бывших коллег, Альбус чуть не расплакался от злости. Удалив Дамблдора из зала, его лишили возможности добавить в повестку дня нужные ему вопросы, так что теперь, сохранись даже численный паритет голосов, голосовать будет не за что. Августа была не очень довольна предложенными Альбусом проектами законов, поэтому ждать, что она сама вынесет их на голосование, не приходится, а остальные не были посвящены в подробности, так как были согласны с общей концепцией заранее и готовы были поддержать Альбуса при голосовании, которого НЕ будет! ***       Как ни пытался Дамблдор вызвать на встречу в Хогсмид ранее прочно связанных с ним учителей, у него ничего не вышло. В лучшем случае он получал от занятых магов вежливые отказы. И скандал таки грянул. В один из морозных ноябрьских дней, когда в мед.крыле школы только схлынул аншлаг, вызванный массовой выдачей укрепляющего зелья простывшим первокурсникам, к младшему целителю Донован, выполняющей с этого года функции школьной колдоведьмы, обратился домовик, закрепленный за больничной вотчиной.       – Госпожа целитель, – эльф поклонился, хлопнув ушами, – сонное зелье подходит к концу. Требуется обновить запасы, – и подал заполненный бланк на подпись.       – Но это очень сильное зелье? – удивилась молодой целитель, – мы не даем его детям. Да и зачем такое количество? – брови девушки поползли вверх. А после ответа домовика и вовсе слились с челкой.       Оказывается, все это время в тайной комнате лазарета, закрытой на пароль, лежал неучтенный пациент, за которым ухаживали только эльфы по распоряжению еще прошлой колдоведьмы. Представив себе умирающего без помощи целителя ребенка, Донован моментально вызвала камином дежурную бригаду из Мунго и отряд авроров со взломщиком проклятий. А когда, спустя час тайник был вскрыт, удивленным медикам и аврорам предстала иссушенная мумия еле живого бывшего директора Дурмстранга Игоря Каркарова. Пока пострадавшего переносили в Мунго, прибыли следователи из ДМП и начали опрос персонала и домовиков. Поппи Помфри срочно объявили в розыск за удержание мага и неоказание медицинской помощи. Эти обвинения в совокупности гарантировали бывшей медиковедьме реальный, а не условный срок.       Следователи и авроры обосновались в замке и теперь планомерно занялись поиском тайников, заклятых на кровь в последние пятьдесят лет. Сунувшихся было невыразимцев Совет деканов, по настоятельной рекомендации главы ДМП, к поискам не допустил. Начать решили с Больничного крыла. Содержимое первых же ухоронок сильно переполошило всех магов, ведь, среди образцов крови, слюны и спермы, найденных в ведомстве мадам Помфри, попадались и те, что были изъяты тридцать, а то и сорок лет назад. Страшные для магов улики моментально актировались и запечатывались тремя печатями: школа, Мунго и Аврорат. На время ведения следствия вещдоки переправили в Мунго.       Доставленная на допрос Поппи Помфри выглядела ужасно. За полгода ведьма постарела лет на десять. Попеременно то восхваляя Лидера Света и последнюю надежду маг.Британии Альбуса Дамблдора, то каясь за смерти и увечья, полученные по ее вине, бывшая школьная целительница не производила впечатление здоровой. Но главное из ее туманных показаний все же удалось извлечь. Все делалось по требованию директора Дамблдора, которому она дала клятву личной верности, подновлявшуюся ежегодно, отчего когда-то добрая и сопереживающая своим маленьким пациентам ведьма сходила с ума.       Дальнейшая судьба Каркарова, как, впрочем, и многих других, попавших в жернова великих планов Альбуса Дамблдора, была печальна. Шансы восстановить мозговую деятельность были, но небольшие. Физически же, как и магически, болгарин останется инвалидом. Начались поиски его родных и переговоры о переправке безнадежного пациента на родину. ***       Очередное собрание Ордена феникса директор начал с патетической речи. После обязательного длинного вступления о недремлющей Тьме и потерях, понесенных Светом по вине все расширяющего свое влияние затаившегося Зла, Дамблдор, повысив голос, чтобы взбодрить задремавших соратников, воскликнул:       – Пророчество, хранящееся в Отделе тайн, укрепит силы Избранного в борьбе или станет оружием в руках его врагов, дав им возможность влиять на события. Мы должны защитить пророчество от последователей Волдеморта и дать возможность Гарри Поттеру забрать его!       Присутствующие смотрели на лидера ордена – кто-то с недоумением, кто-то с готовностью действовать, а кто-то и безразлично. Большинство членов ордена уже давно не понимали, что они делают и чего, собственно, добиваются. Но кто по привычке, кто из-за напрочь промытых мозгов, а кто и за компанию продолжали собираться в штаб-квартире, наливаться коллекционным алкоголем семьи Блэк и наблюдать за событиями вокруг.       – Пока Гарри учится, мы должны организовать охрану пророчества и внимательно следить за последователями Волдеморта, такими как Малфой, – возвел палец к потолку старец, одетый сегодня в сиреневый халат и феску с серебряными звездами и кисточками.       – Я готов подежурить у входа в Отдел тайн, – вызвался Артур, которого дома никто не ждал и не кормил.       – Хорошо, – выдохнул Альбус, так как не вызовись Уизли сам, пришлось бы посылать Нимфадору. У всех остальных рабочего допуска в министерство просто не было, а посетителей на нулевой этаж не пускали, кроме как по особому распоряжению. – Остальные внимательно следите за обстановкой и докладывайте мне. Флетчер – на тебе Лютный, Дингл – собирай слухи в Косой аллее и Дырявом котле. Подмор, мальчик мой, на тебе дома знакомых, мы все верим в тебя, – как же раздражала Дамблдора эта идиотская улыбка, не сходившая с круглого лица блондина. – Тонкс, на тебе Аврорат, постарайся хорошо зарекомендовать себя у нового начальника.       Тонкс не спешила просвещать директора, что по результатам дознания по Джонс она временно отстранена от работы. Единственная ее задача сейчас – это докладывать в своей неподражаемой манере важные сведения главе ДМП, да шерстить ряды авроров, помогая наводить в них порядок. С тех пор как Амелия Боунс догадалась, что аврор Тонкс не только не является преданной сторонницей Дамблдора и готова предоставлять сведения о его деятельности, но еще и скрывает свои способности, дамы легко нашли общий язык, и за обещание безболезненно разорвать трехгодичный рабочий контракт Нимфадоры к февралю та, в свою очередь, помогала вылавливать неблагонадежных и зарвавшихся от власти сотрудников Аврората.       Когда все уже расходились, Дингл попросил Сириуса приютить его до утра, на что тот простодушно согласился, все не одному пить. Дингла слегка потряхивало, он уже неделю готовился к своей миссии. Давно поняв, что ранее могущественная организация превратилась в Орден неудачников, Дедалус решил удалиться на покой, на прощание сорвав большой куш. Зелье, добавленное в бокал пьяного Блэка, лишило того воли, и Сириус легко подписал и устно подтвердил, что дарит дружище Динглу все, что тот захочет взять из этого дома. Не подозревая, что для магии рода Сириус уже давно не наследник, а лишь рядовой член семьи, которому дозволено жить в доме, Дедалус всю ночь наполнял мешки ценным имуществом рода Блэк. Вот только при попытке вынести их за порог был парализован домовым духом, связан и перемещен к сердцу дома с оглашением его преступлений против рода Блэк и обращением о воздаянии. Магия откликнулась на зов, а вещи, так любовно собранные покойным вором, в несколько щелчков домовика заняли свои законные места.       На следующем собрании, не увидев своего приятеля Дингла, Флетчер, подозревавший, что тот задумывает что-то опасное, стал вести себя осторожней и внимательней вглядываться в лица окружающих. Нюх старого мошенника и вора говорил ему, что пора рвать когти. В обновленном Аврорате покровительство Дамблдора не действовало, и кроме коллекционного виски, никакого прибытка Флетчеру от этих посиделок не было. Да и Дингл пропал. Да еще и домовик безостановочно следит за ним предвкушающим взглядом, будто так и ждет, что старый вор ошибется. Да-а, а Дингл-то пропал. Выйдя на крыльцо, Флетчер аппарировал в одну из своих берлог в Манчестере, решив пересидеть среди магглов, пока ситуация не разъяснится.       Сириус повадился таскаться в министерство. Блэку казалось, что с каждым днем дом на Гриммо давит на него все сильнее, будто пытается выгнать последнего Блэка прочь, но упившийся до бесчувствия Сириус продолжал жить в тянущем его магию и жизнь доме, помня, что обещал предоставить штаб-квартиру Ордену. В Аврорате и министерской столовке было тепло и уютно, здесь можно было посидеть, поболтать со старыми и новыми знакомыми, потравить байки о его давней и короткой службе и найти собутыльников на вечер, посидеть за стаканом с огневиски в Дырявом котле или Трех метлах. Иногда пес, считающий себя человеком, думал, что было бы неплохо встретить в Хогсмиде крестника и рассказать, какими замечательными шалунами были Мародеры, но грустные мысли о погибших друзьях мешали начать поиски и приводили все к тому же стакану с крепким пойлом. Именно Сириус заметил повышенную нервозность авроров, что можно было бы списать на предстоящие рождественские праздники, если бы не несколько оброненных фраз, из которых Блэк сделал вывод, что на Рождественскую ночь намечается какая-то серьезная операция. Зацикленный в последние недели на Отделе тайн, Сириус сразу уверился, что речь о нем, и не задумываясь о том, кто и кого будет захватывать, поспешил с докладом к Дамблдору. Альбус, привычно покивав и ничего не сказав, ушел камином в Нору к Артуру, но всего через пять минут вернулся очень встревоженный и стал созывать оставшихся союзников.       – Кто и когда последний раз видел Артура Уизли? – без обычного словоблудия спросил Дамблдор, как только все, в том числе и Элфиас Дож, собрались в гостиной дома Блэков.       Выяснив, что последним Артура видел он сам, полторы недели назад, когда тот докладывал, что видел возле Отдела тайн лорда Малфоя, беседовавшего с одним из невыразимцев, Альбус преисполнился самыми мрачными предчувствиями.       – Артур Уизли мертв, – печально возвестил лидер Ордена Света, – волшебные часы в Норе не лгут. Несомненно, он убит Пожирателями, что уже определились с датой захвата пророчества, и это будет в ночь на Рождество. Мы должны опередить их.       – Я не могу, – перебил директора Старджис Подмор, – если я не явлюсь к ужину, маман лишит меня наследства, – объяснил этот вечный ребенок.       Оглядев ряды своего войска, Дамблдор изрек очевидное:       – На прямой захват у нас не хватит сил. Значит, наша задача – привлечь внимание авроров и министра и выманить Пожирателей в Атриум, где схватить их будет легче, чем в Отделе тайн. Сириус и Тонкс, на вас разведка. Сириус подает мне сигнал о начале операции, а Тонкс выманивает Пожирателей наверх, поднимая по дороге тревогу в Аврорате. Мы с Элфиасом и министром встречаем их в атриуме.       О том, как заманить на рождественскую вечеринку Поттера, Дамблдор с Дожем решали уже на кухне в домике Элфиаса. Дож был как всегда эффективен, вот только отдавая ему последние камни из прошлогоднего конфиската, Альбус грустно думал, что продолжать борьбу почти не на что, да и не с кем.