Седьмой вектор

      Глядя на старый состав Ордена Феникса, Альбус тосковал. Кроме верного Элфиаса, оставшегося дома и предпочитающего не светиться лишний раз перед большой аудиторией, в запущенной и грязной гостиной старого особняка Блэков в Лондоне собралось слишком мало людей.       Помфри, все еще дезориентированная после квалификационной комиссии, лишившей бывшую колдоведьму Хогвартса ее полномочий и запретившей ей практику в маг.Британии, ну, это мы поправим, со временем, слуг надо награждать, это Альбус усвоил, читая мемуары древних властителей. Хотя наказать Поппи придется. Она, забирая личные вещи, не додумалась забрать и собранный с таким трудом биоматериал со студентов нынешних и прошлых, бережно хранившийся в сейфе больничного крыла, и то, что ее уводили авроры, – не извинение, могла бы извернуться, чай, не под охраной в Аврорат вели, а в Мунго на профосмотр. Дингл и Флетчер, занявшие диванчик в тени комода и так и зыркающие по сторонам в поисках плохо лежащего или слабо прибитого, что можно на прощание прихватить с собой; те еще сторонники, но на безрыбье… Гестия Джонс, которую пугаются даже ее сослуживцы в Аврорате; перейди она на темную сторону, сумела бы составить достойную конкуренцию безумной Беллатрикс, если не силой и умениями, то уж безумием и фанатичностью точно. Артур Уизли, притулившийся в углу на банкетке, тюфяк и нюня, что даже собственную бабу не смог призвать к порядку, позволив ей опорочить репутацию благодетеля. Старджис Подмор, что со своей ограниченностью мог бы перейти в категорию «мяса», вот только будучи чистокровным выходцем из достаточно благородного и обеспеченного семейства, он имел немалые связи в кругах, закрытых для большинства последователей Ордена, и являл собой неоценимый ресурс, принося и распространяя нужные сведения.       И вишенкой на торте – Сириус Блэк. Этот отщепенец темного семейства, что любой приказ готов трактовать по-своему, наглый зубоскал и тупой эгоист. Но с недавнего времени, как только счета Поттера перекрыли, он является основным спонсором официально задекларированных акций. Под него придется подстраиваться, чтобы не лишиться и оставшихся крох. И кто только надоумил этого идиота поставить ограничение на доверенности, теперь на каждое снятие денег необходимо его одобрение с указанием цели и суммы финансирования!       Где взять «золотую молодежь», рвущуюся творить добро и готовую отдать за него все свое состояние и отвагу? Хотелось бы засмеяться, если бы не душили злые слезы. Срочно требовалось набирать новых членов, хоть из кого, ведь даже близнецы Уизли были недоступны, хоть и по собственной глупости.       Из нового пополнения, кроме контролируемой последние двенадцать лет и почти бесполезной, как показал прошедший турнир, Тонкс, был только Френсис Дож, дискредитированный министерством совместно с Авроратом и к преподаванию и работе, как в школе, так и в самом министерстве, совершенно не годный. Кингсли, пропавший в день третьего испытания, как и Бэгмен, пошедший в разнос после провала плана, были отработанным материалом. Ни тот, ни другой уже не вернут своих позиций. Да и Синистра стала бесполезна, как только попала к целителям. Хотя и изначально польза от нее была весьма условна. Самой большой потерей Дамблдор почитал Аластора Муди, что так бездарно умер в незначительном противостоянии с одним из чемпионов турнира. ***       Мрачный особняк на Гриммо, 12 встретил Нимфадору неласково. Копоть на обоях и паутина по углам явно указывали на строптивость домового духа.       – Тихо, не шуми, а то разбудишь, – громко прошептал «кузен» Сириус.       Естественно Нимфадора, обязанная пошуметь, тут же углядела нелепую подставку под зонты в виде ноги тролля и изловчилась запнуться об нее, да так, чтобы произвести как можно больше шума.       – А-а-а, – вой раздался от близлежащей картины, занавешенной пыльными тряпками. – Грязнокровки и осквернители рода! Кого еще ты привел в дом благороднейших и древнейших Блэков, отщепенец и позор семьи!       – Заткнись, или я тебя замурую, – прокричал «любящий сын».       Девушка изо всех сил сохраняла маску невозмутимости на лице, открыв для себя еще одну грань родственных чувств чистокровных Блэков.       – Чувствуется порода, даже моя маман ругается не столь изощрённо, – пошутила она.       – Да уж, живу здесь год и все не могу привыкнуть к её воплям, – доверительно сообщил Сириус.       – А снять не пробовал? – то, что увидела Дора, явно не требовало большой искусности. Просто родовые чары, сплетенные с основами трансмутации.       – Чары вечного приклеивания, – пафосно провозгласил этот бывший отличник и любимец профессора трансфигурации. Ну, с учетом времени и сил, вложенных мадам Вальбургой еще при жизни в столярные работы по обустройству этой сомнительной, отдающей некромантией мазни в коридоре черного хода, может, чары и продержатся век, хотя скорее лет шестьдесят, не больше.       – Профессор Дамблдор? – удивленно произнесла Дора, войдя в мрачную гостиную и увидев бывшего директора Хогвартса, восседающего в кресле с царственной важностью, не иначе как подушек подложил на сиденье, чтобы повыше выглядеть, – но как?       По счастью метаморф смогла сдержать дальнейшие восклицание, вовремя заподозрив, что за то краткое время, что она добиралась до Британии, на родине произошли радикальные изменения.       – Нимфадора, девочка моя, видимо, и до тебя дошли слухи, что я вор и обманщик? – лучистые глаза старика так и норовили поймать взгляд гостьи, и радостно сверкнули, увидев, как девушка привычно передергивается на свое имя, – но это не так. Все это организовал мой брат Аберфорт. Как жаль, что я не смог уберечь его от Тьмы, проникшей в его слабую душу, – притворно сокрушаясь, Альбус не оставлял попыток установить зрительный контакт с Нимфадорой, без которого беспалочковое проникновение в разум было недоступно.       – Я не верила, – пафосно заявила Тонкс, ловко уклоняясь от прямого взгляда. Не нужно директору раньше времени знать, что щиты бывшей ученицы вполне способны отразить проникновение в разум даже с помощью палочки, – я знала, что Вы не виновны, что Вас оклеветали враги, – засыпая экс-директора уверениями в своей лояльности, девушка надеялась, что тот отложит на дальнюю полку идею глубокого сканирования соратницы.       – Я рад, что ты осталась верна нашей идее, девочка моя, но теперь настали темные времена и нам, истинным последователям Света, необходимо объединить усилия.       – Да, директор.       – Я возрождаю легендарный «Орден феникса», – пафос в словах Дамблдора просто зашкаливал, и Нимфадоре становилось все трудней удерживать на лице восторженное выражение, – что был единственной значимой преградой перед Тьмой, несомой последователями Волдеморта. И сейчас, когда Тьма вновь готова ворваться в сердца и дома мирных магов, именно мы должны встать на острие атаки против ее сил!       Вот последняя фраза Доре не понравилась, ее что, хотят использовать как пушечное мясо? Так она не согласна, уж лучше свадьба с несносным павлином, чем бездарное самосожжение во имя непонятно чего.       – Что я должна сделать? – постаралась поскорее выяснить подробности напряженная уже почти экс-аврор.       – Ты поступаешь под командование Гестии Джонс, присматривай среди молодых авроров лояльных Свету, но прежде чем налаживать с ними контакт, докладывай Гестии, она будет тебя курировать и помогать советами, – Альбус последний раз взглянул на эту почти отработанную девицу с промытыми мозгами, бросил – можешь идти, – и величественно взмахнул рукой в сторону выхода.       Для Дамблдора за последние дни она не была ни первой, ни последней молодой и рьяной, что стремится быть нужной в борьбе за светлые идеалы, которые вложил им в головы многомудрый наставник. Жаль только, что раскрыть потенциал девицы, одновременно приручив ее, не удалось. Все ритуалы ложились на девочку вкривь и вкось, а Анди, тупая курица, не могла четко сказать, что именно нагородили до этого ее тупые родственнички, только и твердила, что после четырнадцати нельзя. Как будто Дамблдор сам не понял. Последний ритуал, попытку получить генетический материал от вполне уже половозрелой тринадцатилетней полукровки рода Блэк, унаследовавшей их дары, для дальнейшего скрещивания, он провел на свой страх и риск, и от последствий еле отошел, благо, Хогвартс тогда помог. Теперь девчонка годилась только на «мясо», о чем, впрочем, мнящий себя великим стратег горевал недолго. ***       В это же время в «Норе» гремел скандал. И пяти недель не прошло после того, как Молли встретила из Хогвартса только одну дочь, вместо четырех детей, уехавших в сентябре на Хогвартс-экспрессе, а теперь и эта неблагодарная мерзавка заявляет, что планирует покинуть родной дом и весь магический мир, как будто матери важна ее магическая сила, а не она сама. Дочь, которую Молли так хотела и ждала, которую баловала и лелеяла четырнадцать лет. Да что говорить, которой простила даже потерю магии и была готова посвятить ей оставшуюся жизнь. Эта дочь не оценила всех затраченных усилий и не захотела принять жертву матери, заявив, что уйдет к магглам. Это все отцовские байки про простецов и их вещички. Миссис Уизли уже была готова накинуться с проклятьями на своего супруга, когда услышала от него непривычно жесткую отповедь истинного главы рода:       – Джиневра Уизли, – начал Артур, вколачивая каждое слово как гвоздь в сознание присутствующих немногочисленных теперь родных, – ты остаешься дома, а в сентябре едешь обратно в Хогвартс и делаешь то, что тебе приказали. Так хотел Дамблдор. А он сделал для нашей семьи слишком много, чтобы игнорировать даже его намеки. Тебе понятно?       Пока Джинни искала аргументы и смелость противостоять отцу, а заодно и потерявшийся где-то голос, пришла в себя матриарх семейства. Она была не согласна отпускать единственную дочь к магглам, но и отправлять беззащитную перед другими магами кровиночку в школу, выполнять опасные миссии директора, тоже не желала.       – И что же такого сделал Дамблдор, что Джинни лишилась магии, близнецы свободы, а Рональд жизни, – уперев руки в свои широкие бедра, парировала Молли.       – Он оплатил учебу Джинни, Рона, Фреда и Джорджа за два года.       – Да? – начала закипать потомок боевых магов Пруэтт, – И где теперь Джинни, Рон, Фред и Джордж? – Тут Молли всхлипнула, но не утратила своей решимости.       – Не в этом дело, – отмахнулся от нее Артур, – последние два года дети учились бесплатно. Альбус внес правки в документы, и они учились из фонда для магглокровок. Если это вскроется, то на нас наложат непомерный штраф. Поэтому мы обязаны помочь Дамблдору, чтобы наши финансы не потерпели окончательный крах, – закончил победную, как он считал, речь глава семьи.       – Что? – Видимо, Молли еще было, что сказать, и она разошлась не на шутку, уже не замечая нечаянных зрителей супружеского скандала, а Перси и Джинни постарались уйти с линии атаки и переместиться поближе к камину и горшку с дымолетным порохом. – Помочь? Так же, как с Фебом, плату на содержание которого он нам так ни разу не выдал? Как же, «это же ваш родной племянник, как можно»? А то, что Альбус требовал заставить мальчика в одиннадцать лет официально признать над ним опеку директора с передачей всего имущества и прав наследования, а нам только десятую часть от денег моего отца? – Молли, бывшая Пруэтт, была уже свекольно-красной и брызгала слюной в своего супруга не хуже своего покойного младшего сына, вот только аргументы подбирала поубойней. – И где теперь это наследство? Гаденыш ушел и увел наших старших сыновей!        На этой тираде выдержка потомственной ведьмы лопнула под напором эмоций, и Молли, выхватив палочку, начала насылать на супруга проклятья, самым безопасным из которых был Летучемышиный сглаз.       Персиваль, что и до этого старался не отсвечивать, рванул к камину и унесся в Дырявый котел. Джинни, тихо, вежливо и быстро пробормотав, что до конца каникул, пожалуй, погостит у тетушки Мюриэль, также бросила щепотку пороха в камин и исчезла в зеленом пламени, резонно считая, что магические вещи в маггловском мире ей вряд ли пригодятся, а свою небольшую наличность девушка всегда держала при себе. ***       Люциус Малфой, сидя в малом кабинете в своем поместье и читая письмо от старшего аврора Долиша, гадал, очередная ли это пустышка от жадного до взяток чиновника, или же это тот самый шанс, которого он ждал последние месяцы, и фамильная удачливость Мафоев не покинула достойного потомка хитроумных интриганов? Текст письма вызывал у истинного слизеринца уважение своей безобидной и незамысловатой витиеватостью, тогда как в заверениях в почтении и пр., и пр., проглядывали тонкие намеки на взаимовыгодное сотрудничество, подкрепленное со стороны аврора некой эксклюзивной информацией, постоянный доступ к которой он недавно получил; в свою очередь, от сиятельного лорда ожидалась посильная благодарность и лояльность к будущему протеже. В ответном послании лорд назначил встречу в конфидент-кабинете элитного ресторана на Теневой аллее, после чего открыл картотеку с личными делами министерских служащих, дабы освежить память и пересмотреть все связи нынешнего руководства маг.Британии.       Сам Долиш продолжал демонстрировать лояльность министру и его заместителю, с предложениями лезть перестал, но внимательно прислушивался и изредка вставлял удачное замечание. Благодаря такой тактике, на регулярных неофициальных планерках старший аврор стал своим, и Фадж вполне мог при нем делиться со своим заместителем интересной информацией. Так, всего через неделю Долиш стал свидетелем обсуждения министром и Амбридж пришедшего с утра письма от экс-директора Хогвартса, в котором тот увещевал Фаджа забыть надуманные обиды, мешающие министру обращаться к Дамблдору за помощью в решении любых вопросов, как это было раньше. Долорес была решительно против возобновления сотрудничества с непредсказуемым в своих решениях экс-председателем Визенгамота, потерявшего к тому же большую часть влияния и, по словам Амбридж, пытающегося примазаться к власти через министра. Фадж колебался и явно не хотел отказываться от помощи хоть кого-либо из сильнейших. Притулившись на жестком стуле в углу кабинета, «грел уши», да так, что они почти полыхали от напряжения, Перси Уизли, секретарь мадам заместителя министра. Выходя с защищенной территории кабинета Корнелиуса Фаджа, Долиш бросил в него связку следилок и «жучков»-шпионов последнего поколения, разработки Отдела тайн.       Персиваль, не подозревая, что взят на заметку, рванул в кабинет к отцу, где сообщил Артуру о срочной необходимости встретиться с Альбусом Дамблдором, но так, чтобы никто об этом не узнал, да и папаше своему посоветовал, как исполнит просьбу, сразу о ней забыть. Артур довольно бодро для одноногого бросился к камину, выкрикнув адрес «Гриммо, 12», но последовавшую дискуссию с абонентом на другом конце вел слишком тихо, чтобы Перси и чарам подслушивания удалось разобрать суть. Зато закончив беседовать, он торжественно провозгласил, что Персиваль получит разовый допуск в тайный штаб «Ордена феникса», для чего ему через час надлежит прибыть в Лондон на площадь Гриммо и стоять, ожидая провожатого в сквере напротив дома номер одиннадцать. Сам Долиш тоже решил воспользоваться приглашением; накинув аврорский комплекс скрывающих заклятий, он уже через полчаса стоял на указанном месте и в назначенное время смог увидеть, как возле Перси Уизли из невидимости появился бывший азкабанский беглец, Сириус Блэк, взял рыжего парня за руку и уволок в щель между домами одиннадцать и тринадцать, где, судя по всему, и находился скрытый сильными чарами «тайный штаб».       Разговор внутри дома было слышно плохо и с большим количеством помех. Но, что удивительно для старинного скрытого и явно родового дома, родовая защита не отсекла прослушку полностью, позволив старшему аврору разобрать достаточно, чтобы понять: 1) В доме был Альбус Дамблдор, который был рад лояльности еще одного Уизли. Ага, держи карман шире, насколько знал Долиш, старший из оставшихся детей рыжего семейства был верен только себе, а лоялен всем власть предержащим без исключения. Он и Малфою бы продался, да тот такое не купит; 2) Перси советовал директору как можно быстрее и приватнее встретиться с Фаджем, так как Амбридж таит на Дамблдора злобу и будет противодействовать возобновлению сотрудничества. И за что ж это он так свою непосредственную начальницу не любит? 3) Юный Уизли был готов шпионить в министерстве, но при условии, что о его роли никто не узнает. Что уж он лепетал дальше, было совсем не слышно, но сути дела это не меняло. Долиш знал таких крысюков и при необходимости мог без проблем выдавить из Перси любую имеющуюся у того в распоряжении информацию. ***       Все больше раздражала экс-директора недоступность оставленного в Хогвартсе имущества. Тупые эльфы посчитали, что собранная директором коллекция из личного имущества учеников, переданного хоть и под давлением, но добровольно, а также ценнейшие ингредиенты, к которым малограмотный полукровка относил и насильно отнятые части тел студентов, такие как кровь, сперма и яйцеклетки, не являются его, Альбуса, личными вещами, хоть и упакованы в купленные на его деньги флаконы, шкатулки и сундуки с расширенным пространством или стазис-эффектом, а это было вопиющей несправедливостью. И ведь потребовать ничего нельзя! Сейчас все сундуки спрятаны в тайниках и закляты на кровь, а начни Дамблдор качать права, как сразу встанет вопрос об их содержимом, которое показывать посторонним ну никак нельзя.       Доступ к тайникам можно было получить через персонал школы, вот только перебирая кандидатуры, бывший директор отметал их одну за другой. Ни из Хагрида, ни из Филча, ни из, прости Мерлин, пришибленного бладжерами преподавателя полетов не сделать настолько доверенное лицо, это все равно что вывесить объявление в Большом зале. Сами сдадут со всеми подробностями из лучших побуждений, а к Альбусу появятся очень неудобные вопросы, для которых сейчас, когда немного удалось подправить пошатнувшуюся репутацию, не время.       Вспомнив об оставшихся вакансиях, Дамблдор решил навестить Андромеду Тонкс, пусть и не являющуюся истинным адептом Света, но в силу совместного проекта, да и семейного положения, ее можно было отнести к сочувствующим и ожидать помощи, а там и клятвы навесить, как двенадцать лет назад, после смерти Ориона Блэка. Аппарировав к невысокой каменной оградке и толкнув калитку, а вместе с ней и сигнальные чары, извещающие хозяев о неожиданном госте, Альбус проследовал по извилистой дорожке среди кустов роз, подметая камни дорожки переливающейся лилово-малиновой мантией.       Уже сидя в мрачноватой гостиной за чашкой чая, которую без особого энтузиазма предложила хозяйка дома, и зная, что в доме кроме них никого нет, Дамблдор перешел непосредственно к делу:       – Андромеда, девочка моя, – на фырканье бывшей Блэк директор, как обычно, не обратил внимания, – тебе уже должно быть известно, что должность директора в Хогвартсе упразднили и мне теперь не так просто посещать замок. Но и он, и подрастающее в нем поколение юных магов так важны для магического мира, что я не могу снять с себя груз контроля. В этом мне пригодится любая помощь вхожих на постоянной основе в Хогвартс, – закончил преамбулу Альбус, зная нетерпеливый характер всех Блэков и опасаясь, в случае затянутости вступления, быть грубо прерванным хозяйкой дома, – вакантны остались две ставки профессоров, по маггловедению и традициям магического мира. Ты могла бы занять любую из них, – лукаво, как он думал, подмигнул Дамблдор.       – Я, чистокровная Блэк, должна буду учить чужих детей? – раздула ноздри в возмущении Андромеда, таки Блэк.       Видя, что его предложение опять оттоптало одну из многочисленных родовых мозолей урожденных древнейших и благороднейших, Альбус предложил компромисс: – Тогда, может, твой муж?       – Вот к нему и обращайся, он в Мунго на суточной смене, – Прошипев это с явным намеком на грубость, изгнанная из семьи аристократка демонстративно встала, указывая на окончание визита.       Директор предпочел ретироваться, дабы не нарваться на еще более откровенную грубость. И что ей не понравилось в предложении стать профессором Хогвартса, для большинства это почетно. А может, дело в том, что Альбус посетовал на бездарность Нимфадоры, а на высказанное дважды предложение Андромеды провести дополнительные ритуалы, что частично нивелируют влияние предыдущих, отмахнулся тем, что сейчас не то время? Но не отказал же?       В таких размышлениях Дамблдор и дошел до калитки, сразу за которой аппарировал в приемный покой больницы святого Мунго. Любимая шутка Альбуса с аппарацией прямо из гостиной в этом доме была чревата расщепом или посланным вдогонку проклятьем. Нет, черного кобеля не отмоешь добела. То, что Андромеда замужем за магглорожденным, не делает ее светлее остальной своей семьи.       В отделение Травм на первом этаже госпиталя вход был свободный. Там, как обычно, было шумно, из палат и с кушеток в коридоре раздавались крики и стоны. Находиться здесь Дамблдору было крайне неприятно. Видеть открытые кровоточащие переломы, вывернутые под немыслимым углом конечности и развороченные внутренности для высокоорганизованного разума истинного философа, коим почитал себя директор наряду с другими своими достоинствами, было омерзительно, как в детстве на бойне, куда однажды привел его отец, чтобы показать, как правильно выбирать животных для ритуалов. Именно тогда Альбус осознал, насколько темным колдовством является все, требующее пролития крови. Вид забоя скота оказался для мальчика столь шокирующим, что он поклялся себе искоренить темную магию, что требует от магов совершать такие ужасные поступки.       Тед Тонкс нашелся в третьей от входа палате, и он был занят, вправляя вывих дурно пахнущему пациенту неопределенного возраста.       – Тед, мой мальчик, – начал с привычного приветствия экс-директор.       – Я занят, директор, если что-то срочное, то подождите пять минут. – не прекращая накладывать чары, пробормотал младший целитель отделения.       – Конечно, конечно, – прожурчал Альбус, отходя к дверям, – я подожду тебя в коридоре.       Устроившись в ординаторской с очередной за сегодняшний день чашкой не слишком хорошего чая, Дамблдор приступил к разговору, начав с воззвания к лучшим качествам такого замечательного бывшего ученика, как Тонкс. Немного раздражала манера Теда поторапливать наставника. Вне работы Тонкс был покладистым и учтивым магом, знающим свое место, но то ли совместная жизнь с Андромедой наложила свой отпечаток на характер магглорожденного волшебника, то ли эта черта открывалась, только если его отвлекали от работы, но Альбусу пришлось форсировать разговор, да и крики, просачивающиеся через прикрытую дверь, не добавляли желания вести длительную беседу.       – Директор, я точно знаю, что вакансия колдоведьмы в школе уже занята. Да и не подошел бы я по квалификации. Я только по травмам специалист, а в школе и покусать могут, и отравить, и проклясть, да и особенности диагностики юных магов отдельно изучают, – попытался быстрее закончить разговор Тонкс.       – Ты не понял меня, мальчик мой. Как магглорожденный, заслуживший признание в магическом мире, ты мог бы стать прекрасным учителем маггловедения. И показать, – тут настроившийся на длинную речь Альбус был грубо прерван громовым хохотом младшего целителя.       – Альбус, – несколько панибратски сказал Тед, прохохотавшись, – как Вы могли подумать, что я, отучившись и отстажировавшись в общей сложности десять лет, прежде чем получить право самостоятельно практиковать, соглашусь поменять любимую и выстраданную работу на эту синекуру?       Чем был возмущен Тонкс, великий колдун и сам не понял. Синекура – это ведь прекрасная возможность почти ни за что получать деньги. И почему вдруг привычное уважительное отношение к своему учителю сменилось пренебрежением? Дабы не вгонять себя и собеседника в еще больший грех, Дамблдор предпочел откланяться. «От жены ему, что ли, налиняло, такой же ненормальный стал.» Выходя в приемное отделение и оглядываясь, не слышал ли кто, как почтенный старец скрипит от злости зубами, Альбус увидел поднимающихся по лестнице Августу и Невилла Лонгботтом. Вид старой сторонницы навел Дамблдора на мысли о Визенгамоте и Попечительском совете. Как он мог забыть о таком ресурсе, как регент рода Лонгботтом? Это стоило обмозговать и обсудить с Дожем. ***       Выходя с Теневой аллеи, лорд Малфой был мрачен и задумчив. Конечно, Долиш получил свое финансирование и обещание протекции, такими кадрами не разбрасываются, даже если они и немного себе на уме. Старший аврор был понятен и приятен, предупредив, что подтасовывать улики и сливать расследования он не будет ни за какие деньги, максимум – более лояльное отношение к указанным лордом фигурантам. А вот обмен сведениями с целью упреждения противоправной и прочей вредной для маг.Британии деятельности — это он всегда пожалуйста, так как видит себя начальником Аврората и считает, что справится с ответственностью гораздо лучше нынешнего, что совсем растерялся без указующего перста Дамблдора и Муди. А уж сведения Долиш принес на загляденье, вот только лорд Малфой боялся не справиться с информацией в одиночку. Опять все упирается в сторонников. ***       Амелия Боунс была в бешенстве. Август еще не перевалил за середину, а к ней в департамент поступило уже четыре жалобы на действия Аврората. Предварительное расследование показало, что виновником невозвратной порчи имущества и нанесения травм и проклятий средней тяжести во всех случаях является небезызвестная старший аврор Джонс. Эту «беду» за последние пятнадцать лет несколько раз повышали до старшего аврора, чтобы позже опять разжаловать в рядовые. Обычно приступы одержимости темными магами настигали в целом результативного аврора пару раз в год, по весне и по осени. Кто же покусал ее в этот раз, если ведьму так понесло? Скримджер порыкивал от усердия, пытаясь подобрать слова в защиту своей сотрудницы, истинной гриффиндорки и борца с темными магами, не сказав ни слова по существу дел (тьфу на него, гриффиндурка слабоумного, это аптекарь в Лютном, что из-под полы любовные зелья продавал, у него темный маг? Да там и штраф-то всего ничего, а за погром Министерству придется выплатить немалую сумму. И это не учитывая того, что серьезно покалечены двое покупателей, вполне добропорядочных магов!). Допросить саму Джонс было невозможно. В последней потасовке после ее же собственной «бомбарды» на горе-авроршу свалилась гранитная плита, не пойми зачем подпиравшая стену соседнего здания. Колдомедики гарантируют, что собирать Джонс будут долго и тщательно, но кости челюсти оставят напоследок, так как наслушались от бешеной ведьмы оскорблений в свой адрес еще в прошлые визиты. Из доступных источников были только парочка рядовых авроров, один из которых отличался редкостной для его профессии ненаблюдательностью, за что, собственно и загремел в команду проблемного старшего аврора, а вторая, по слухам, может растянуться на ровном месте.       Аврор Томсон оправдал свою репутацию разини, а вот Нимфадора Тонкс неожиданно преподнесла сюрприз. Не будь Амелия столь опытна в дознаниях, она нипочем не заподозрила бы в этой отбитой на голову неуклюжей девице второе дно. Но иначе, чем сливом информации о бывшем директоре Дамблдоре и его незаконном формировании «Орден феникса», это было не назвать. Пользуясь тем, что покойные родственники Боунс состояли в рядах этого Ордена, Нимфадора вовсю нахваливала старательность своего нового куратора, которая приняла эстафету от предыдущего куратора Нимфы, а им был ни много ни мало покойный Аластор Муди, и теперь искореняет Зло в двойном объеме, ведь Альбус Дамблдор… Вычленяя из якобы восторженной болтовни вчерашнего стажера факты, Амелия попеременно чувствовала то жар, то озноб. Из намеков стало ясно, что бывший директор, с попустительства руководства Аврората, не раз привлекал сотрудников министерства к участию в сомнительного толка акциях. Что вербовкой сторонников Дамблдора в Аврорате сейчас занимается Джонс, придя на смену Муди, и что отрывалась она на «темных магах», так как вербовка идет медленно, не та репутация у Гестии, чтобы звать на борьбу за светлое будущее. Отпустив Тонкс с недвусмысленным пожеланием видеть ее почаще и, даже как-нибудь отужинать в тихой конфиденциальной обстановке, Амелия приступила к сортировке агентурной информации.       Утро невыспавшейся и злой ведьмы, разочарованной во всем светлом, кроме племяшки Сью, началось с надушенного конверта от лорда Малфоя. С трудом подавив первый порыв спалить его к Мордреду, Амелия все же вчиталась в ровные строки привычного для белохвостого павлина словоблудия. Добраться до конца письма помогла вчерашняя практика расшифровки «восторженной болтовни» аврора Тонкс. «Да у меня следователи шифровки так не пишут, как этот попугай-альбинос заворачивает», восхитилась и возмутилась глава ДМП, так и не поняв смысл двух фраз в послании Люциуса. Вместо согласия на встречу на Теневой аллее очень хотелось направить раздражающему магу повестку на допрос, но мадам Боунс славилась своей железной волей.