Седьмой вектор

      В башне Гриффиндора с утра стоял невообразимый шум. Перенервничавшие на финальном этапе турнира и еле дотянувшие до отбоя дети и подростки вчера отключились, едва дойдя до своих кроватей. Но с утра, отдохнув, почувствовали бешеный прилив энергии и любопытства, который только набирал силу из-за отсутствия победителя турнира в своей спальне. Перевозбужденные умы склонных рубить с плеча последователей храброго Годрика уже нарисовали в своем воображении сонм кровавых сцен, объясняющих отсутствие гриффиндорского чемпиона в своей постели. Слухи уже готовы были выплеснуться в коридоры Хогвартса и поглотить учеников остальных факультетов, как тут полотно с Полной дамой отодвинулось и потерянный герой явил алчущей общественности свой лик.       Следующий час Гарри запомнил как свой самый большой кошмар. Его трепали за руки, спину и щеки, оставляя синяки. Его качали на руках, норовя подкинуть повыше и уронить на каменный пол или прочие твердые детали интерьера. Наконец, его пытали идиотскими вопросами, на большую часть которых подросток просто не знал, что ответить. Спасло Гарри то, что время завтрака было ограничено, и гриффиндорцы решительно отправились поглощать пищу плотскую, полагая, что духовная, в виде Поттера, в ближайшую неделю от них никуда не денется. ***       Джинни Уизли вяло семенила за шумной толпой софакультетников. Весь вечер, сбивая ноги, девочка искала своего кумира, чтобы приободрить и поздравить того с победой, ведь профессор Дамблдор убеждал девушку, что только ее поддержка Героя во время турнира поможет ей сблизиться со своим многолетним кумиром и вернёт её магию. Утром Джинни первая оказалась в гостиной, но рослые старшекурсники оттеснили ее от Гарри, когда тот вошел через внешний вход. Надежда на «долго и счастливо» таяла как снег весной. Поттер даже не обращал внимания на рыжеволосую третьекурсницу, проводя кучу времени с её белобрысой ровесницей с Рейвенкло. Джин пыталась бороться за свое. Не имея возможности насылать сглазы, девочка пользовалась одноразовыми дешевыми артефактами. Но те легко блокировались защитой чистокровной наследницы Лавгуд, да еще и присылали ответки рыжей гриффиндорке, от которых приходилось избавляться в больничном крыле, так как даже простейшую отмену Джиневра не могла скастовать. Так, плетясь в хвосте шумной гурьбы учеников алознаменного факультета, через которую невысокой тринадцатилетней девочке так и не удалось протолкнуться поближе к чемпиону, Джинни Уизли и вошла в парадные двери большого зала. ***       К концу завтрака за учительским столом было почти пусто. Кроме нового учителя полетов и сидевших с краю стола лесника и завхоза не было никого. Привыкшие к тому, что директор Дамблдор именно в конце общешкольных трапез объявлял основные новости, школьники пребывали в растерянности. Тут еще и опоздавший «Пророк» добавил масла в огонь разгорающегося недоумения. Шепотки и редкие возгласы с мест привели к тому, что студенты разных факультетов все же снизошли до обмена информацией. Оказывается, в школу из Хогсмида приходили авроры. И они были в учительской, из которой вышли под чарами невнимания, но кто-то из рейвов все-таки заметил с помощью родового артефакта, что авроры конвоировали то ли двоих, то ли троих задержанных. Студенты загудели. Количество арестованных и непременно отправленных в Азкабан профессоров множилось с каждой минутой. Лидировал, как обычно, мрачный декан Слизерина. По мнению большинства студентов, его как минимум уже поцеловал дементор, а как максимум он организовал общебританский заговор, уже захватив и министерство, и «Пророк», который именно потому и не вышел к завтраку, а к обеду непременно захватит и Хогвартс. ***       В обед слухи немного поутихли. Семикурсники, продолжавшие сдавать экзамены на ЖАБА, заверяли, что видели и Снейпа, и Флитвика в составе экзаменационной комиссии. Долго расстраиваться гриффиндорцам и прочим «поклонникам» Ужаса подземелий не пришлось, наконец, с опозданием на несколько часов, но и потяжелевшим на несколько страниц, в школу добрался экстренный выпуск основного всебританского ежедневника.       «Ежедневный пророк» вышел с ошеломляющей обывателей сенсацией о побеге из Азкабана самых одиозных из последователей Того-кого-нельзя называть. Рита Скитер изливалась с первой же страницы газеты об ужасах, что творили Пожиратели смерти в Первую магическую войну. Вспомнили и о сбежавшем пару лет назад Сириусе Блэке, знаменитом убийце магглов и крестном отце юного чемпиона турнира волшебников, который хоть и был признан невиновным, но приходился Беллатрикс Лестрейндж кузеном.       Сама новость о победителе Тремудрого турнира затерялась где-то на восьмой странице, между описаниями условий содержания узников в Азкабане и небольшой статьей о нелицеприятном поведении директора Дамблдора на гостевых трибунах. Вообще, о Дамблдоре писали осторожно, явно ожидая официальных комментариев представителей власти, но Фадж пока отмалчивался, ссылаясь на секретность расследований Аврората и Отдела тайн. Рита же подогревала интерес читателей, обещая в ближайших выпусках раскрыть все тайны директора школы и организаторов международных соревнований. Легкий намек на небезгрешность недавнего начальника отдела магических игр и спорта Людо Бэгмена был достаточно прозрачен.       За гриффиндорским столом двое студентов выглядели как мешком по голове прихлопнутыми. Невилл Лонгботтом и Гарри Поттер пустыми глазами смотрели на первую страницу газеты, где на движущихся колдографиях корчились скованные кандалами Пожиратели смерти, арестованные в том страшном для подростков 1981 году. Гарри, подняв глаза, увидел такой же потерянный взгляд Невилла.       – Пойдем, – новоявленный единомышленник за руку потащил сокурсника за собой из-за стола. Лонгботтом пошел следом за героем, не сопротивляясь и не задавая вопросов.       Естественно, Гарри привел приятеля к учителю Вектор. Септима встретила расстроенных парней горячим чаем и восточными сладостями, и немедленно кинулась успокаивать более нервного Лонгботтома.       – Так ты говоришь, что твои родители лежат в Мунго уже тринадцать лет? – Вектор была потрясена черствостью британских целителей, позволяющей им либо не оказывать помощь тем, кто мог бы её получить в других странах, не так фанатично следующих «светлому пути», либо отказывать в законной эвтаназии безнадежным больным, чей разум покинул своих носителей окончательно. – А какие проявления активности ты наблюдал у родителей в последнее время? – в Септиме включился модус исследователя.       – Они почти не говорят, но делают то, что им приказывают. Мама, – мальчик, а сейчас перед Вектор был именно мальчик, придавленный своим горем и ищущий толику понимания и сочувствия в окружающих, – она каждый раз гладит меня по голове и сует в руки фантики от конфет, – Невилл склонил голову и замолк, пряча лицо в ладонях.       – Не стесняйся, здесь все всё понимают и не осудят. Тебе надо выговориться, а мне понять.       Теплые слова и ласковые поглаживания прорвали плотину копившегося годами горя, и Невилл заговорил взахлеб.       Чем дальше Септима слушала, тем больше понимала, что британцы – те еще уроды. Годами наблюдать за мучением находящихся под явно темномагическим проклятием людей и не пытаться реально им помочь! Ведь достаточно было переправить пострадавших за пределы «светленькой» МКМ, в Южную или Восточную Европу, чтобы разобраться и помочь этим якобы безнадежным больным. Так нет, качали деньги из и так небогатой вдовы, готовой отдать все свое состояние, чтобы вернуть к жизни единственного сына с невесткой.       – Невилл, – профессор нумерологии ласково взлохматила мальчику челку, – если твои родители все еще живы, значит проклятье может быть обратимо.       Увидев недоверие и настороженность во взгляде подростка, Септима добавила, – Что ты скажешь, если я предложу тебе перевезти родителей в госпиталь Асклепия в Афинах, это в Греции. Немедленного излечения не обещаю, но что там могут применить гораздо больше методов, чем разрешено министерством магии Британии, – это точно.       – Я готов, вот только бабушка, она может быть против, – робкая улыбка так и рвалась выступить на круглом лице, но взращенная годами неуверенность брала верх.       – У вас в поместье есть родовой камень? – строго спросила профессор, а после робкого кивка продолжила, – Ты проходил ритуал малого совершеннолетия?        – Нет, – недоумение подростка было вполне искренним.       – То есть твоя бабушка не объяснила тебе, что с четырнадцати лет ты, как единственный наследник при недееспособных родителях, можешь взять на себя права и обязанности частично решать за род?       Округлившиеся глаза были ей ответом.       – Книги я тебе дам, но и у тебя дома такие должны быть. Они даже лучше подойдут, так как объяснят особенности ритуала именно вашего рода. Помолчи, – видя вскинувшегося в неприятии юного наследника, приказала Вектор, – Ты, и только ты можешь решать, как ты будешь жить дальше. Пытаться вылечить родителей всеми возможными способами? Принять на себя ответственность за род? Или остаться ребенком под опекой своей бабушки, которой то ли гордость, то ли «светлость», то ли страх мешают переломить ситуацию? Ты меня понял? – Септима немного надавила на мальчишку голосом.       Помолчав с минуту, рослый для своих лет подросток гордо вскинул голову и проговорил: – Благодарю за помощь, профессор Вектор. Буду рад принять от Вас копию указанной книги и адрес клиники.       Перед Септимой и Гарри стоял уже не неуверенный в себе тюфяк-герболог, но наследник древнего рода друидов.       – Обращайся, – тепло сказала Вектор, – Чем смогу – помогу, а в Греции я не последний человек, да и род мой, древний и многочисленный, в стороне стоять не будет. И не волнуйся, сочтешься тем, чем сможешь, и когда сможешь.       После этих слов из Лонгботтома будто выпустили воздух. Парень на глазах ссутулился и вяло опустился в кресло: – Спасибо. Я запомнил.       Дальнейшее чаепитие плавно перетекло в ужин, благо у Септимы не было сегодня экзаменов, а мальчишки, разговорившись, уже вовсю потрошили библиотеку в ее личном кабинете. Так и просидели до отбоя на персидском ковре возле камина, попивая цветочный сбор. ***       На следующее утро «Пророк» порадовал читателей очередной сенсацией. Не успел профессор Флитвик, негласно назначенный деканами на роль глашатая педагогического состава, взять слово, чтобы успокоить студентов, маявшихся от безделья в информационном вакууме, как совы спикировали к своим респондентам с новой порцией печатных сенсаций.       «Альбус Дамблдор – вор?», «Экс-аврор Муди – пособник краж или тайный террорист, убивающий школьников?», «Заговор профессоров в старейшей школе, кто учил наших детей?» Заголовки на первой странице газеты явно указывали на то, что часть «секретной» информации из Аврората таки просочилась наружу и министр не собирается брать на себя мнимые и реальные грехи теперь уже окончательно бывшего директора школы Альбуса Дамблдора.       Чтобы привести к порядку разбушевавшихся студентов, деканам пришлось приложить немало сил. ***       Не то чтобы Люциус Малфой желал полного главенства над магической Британией, но и упустить свой шанс возвыситься за счет унижения старых кумиров просто не мог. Сидя на трибунах для почетных гостей и воочию лицезрев как позор Дамблдора, так и скандал с победителем, который почти удачно замял Фадж, хитроумный лорд прикидывал варианты своего триумфального возвращения в большую политику. Дома сиятельный лорд дважды пересмотрел в думосбросе события эпохального вечера, не забыв и моменты, предшествовавшие вознесению на пьедестал «золотого мальчика Гриффиндора». Выводы лорда Малфоя были однозначны. Для Фаджа кредит как доверия, так и финансов был перекрыт. Эта карта ушла в отбой. Копать под Дамблдора пока повременим, старик хитёр и еще может наподобие своего фамильяра восстать из пепла, а вот к движению среди профессоров Хогвартса надо внимательней присмотреться. Похоже, в школе образуется новая сила, с которой придется считаться. И Снейп уже не может быть достоверным источником информации, так как явно угодил в сети нового игрока, нити к которому ведут в Хогвартс.       Налив огневиски в снифтер до половины, Люциус сделал большой глоток. Всё слишком запутано. Как бы не начали свою игру беглецы из Азкабана... Сейчас их сдерживает отсутствие Лорда, вот и сидят по поместьям и берлогам, пытаясь восстановить здоровье. Долохов – тот еще РУССКИЙ, со своим национальным колоритом и широкой душой. А уж безумная Белла была бы для лорда Малфоя некстати вдвойне. По счастью та пока ограничивается редкими, якобы тайными от Люциуса визитами к Нарциссе.       Медленно цедя золотистый напиток, хитроумный блондин строил сложные планы. В первую очередь необходимо было усилить свое влияние на Хогвартс. Должность председателя в Попечительском совете Люциус потерял после скандала пару лет назад, но из попечителей Дамблдор его убрать не смог, слишком много жертвовали Малфои на школу. А сейчас и вовсе положение Альбуса сомнительно, чем не время вернуть позиции. Вот только совет деканов, вставший, похоже, во главе школы после низложения директора, было сложнее заинтересовать. Нынешние деканы, хотя Снейп пока был под вопросом, не искали личных выгод и благ, значит лорду Малфою нужно было сформулировать свое предложение именно на благо школы и образования. В каком-то смысле это было и легче, и труднее. Легче, так как в библиотеке Малфой-менора сохранилось множество раритетов, включая дневники бывших директоров и профессоров школы, да и связи Люциуса могли помочь, те же независимые экзаменаторы были вполне прикормлены, ну, до определенного уровня. А вот нынешнее министерство может доставить немало трудностей. ***       После побега Дамблдора Северус начал волноваться за судьбу Мальсибера. Не то чтобы он был готов рисковать собой из-за старого, еще школьного, приятеля, но где-то в глубине души, битого превратностями судьбы мага, скреблось легкое чувство неправильности. Ведь мог помочь, но не стал. Одному прыгать порталом в «Яму» Северус считал слишком гриффиндорским поступком, но кого привлечь в столь откровенную авантюру, для мастера-зельевара оставалось загадкой. Выход нашелся неожиданно, не иначе с Поттера налиняло. По привычке бродя по ночным коридорам Хогвартса, он встретил профессора нумерологии, провожавшую в гриффиндорскую башню пару студентов.       – Септима, – прошипел он почти в самое ухо коллеге, только отошедшей от картины, закрывающей вход в общежитие львятника, надеясь если не испугать женщину, то хотя бы дезориентировать. Но все коварство змеиного декана «ушло в молоко».       – Северус, – спокойно откликнулась профессор Вектор, – не согласитесь составить мне компанию в дегустации свежих сыров, присланных мне из Греции? Естественно под соответствующие напитки, – нагло ухмыльнулась гречанка.       – С удовольствием, – ответил мрачный зельевар, осознавший, что с этой женщиной он в очередной раз потерял ведущую роль.       В гостиной Вектор было прохладно и приятно пахло благовониями, не столь приторными, как в будуаре Нарциссы Малфой, и не столь удушливыми, как в апартаментах покойной Трелони. Запахи словно дарили иллюзию свободы и неги, так мог пахнуть дом на побережье теплого моря. Северус почти потерялся в этом облаке мечты, забыв о своих планах на будущего подельника и опасностях предстоящей миссии.       – Вы что-то хотели обсудить со мной? – Вектор с мягкой улыбкой протянула зельевару пузатый бокал маслянистого вина.       На столике перед Снейпом уже были выставлены тарелки с сырами, фруктами и незнакомыми сложными закусками. Поднеся к лицу бокал и инстинктивно вдохнув пряный аромат муската и каких-то незнакомых фруктов, Северус сделал большой глоток оказавшегося свеже-терпким вина и, слегка расслабившись, потянулся за канапе.       – Ты слишком зажат, Северус, – строго произнесла Вектор, – тебе надо чаще отдыхать.       Переход на ты был несколько неожиданен, но не неприемлем. Снейп залпом допил предложенное вино и, не закусывая, приступил к деловому разговору.       Узнав, что где-то в плену у бывшего директора томится невиновный и вполне способный к социализации маг, Септима с ходу согласилась участвовать в его освобождении, пообещав нервничающему подельнику серьезную силовую поддержку.       Дальнейшее Северусу запомнилось урывками, организм зельевара негативно отреагировал на резкий спад адреналина. Помнилось, что пил прекрасное вино, закусывая его божественными сырами и фруктами. И всё в жизни казалось таким простым и легко решаемым, а коллега Вектор, подливающая божественный напиток в его бокал, была самой доброй и понимающей, да и вообще, совсем. Северус никогда не доверял никому, но ей! Ей он был готов доверить все свои тайны.       – Бедный малыш, как же ты настрадался.       Проснулся Снейп в своей постели с ощущением счастья, какое не посещало его с пяти лет. Улыбнувшись непривычными к такой мимике губами, Северус отправился в душ, надеясь, что последующий день не испортит его прекрасного настроения.       А Септима, узнав от Снейпа перечень захваченных Дамблдором узников, связалась с Гектором, предложив тому поучаствовать в авантюре. ***       Дамблдор был зол. Позорная ретирада с гостевых трибун во время третьего этапа турнира изрядно подмочила репутацию непогрешимого светлого мага. Необходимо было что-то срочно предпринять, чтобы если не вернуть утраченные позиции, то хотя бы посеять смуту среди тупого стада британских магов. Альбус и не с таких низов поднимался, а уж сейчас, имея связи и компромат на сильных мира сего, Дамблдор был уверен, что легко вернет утраченные позиции. И пусть Хогвартс с его магической поддержкой пока оставался недоступным, но он и как глава Визенгамота на многое способен, вплоть до инициации внесения изменений в Устав Хогвартса. Осталось всего лишь вернуть себе законное место главного законодателя, с чем Альбус был намерен немедленно разобраться, не без поддержки старых соратников. Нужен был сильный ход, и Дамблдор знал мага, способного его просчитать.       Старый друг и соратник Элфиас Дож принял Альбуса вполне радушно, предоставив тому комнаты для отдыха и свежую прессу к позднему завтраку. Пресса Дамблдора не порадовала. Писали про него пока осторожно, но именно пока. В ближайшие дни стоило ожидать лавину грязи. Фаджу надо было срочно указать его место, но идти без подготовки в министерство – это нарываться на неприятности. Свой приход нужно было правильно обставить. Для этого и был нужен Дож, незаменимый аналитик и незаметный подстрекатель, всегда способный организовать нужную реакцию на подстроенные им же события.       О, обиженный на всех магов за их небрежение к его персоне и злопамятный школьный приятель, чистокровный в пятнадцати поколениях, но не аристократ, Дож был для Альбуса «золотым тельцом». Прекрасно зная психологию чистокровных магов, Элфиас с легкостью играл на их страхах и предрассудках. Несмотря на несомненные таланты «друга», опасности от него Альбус не чувствовал, Дож был хорошим тактиком, но никаким стратегом, так что в вопросах долгосрочного планирования всегда полагался на старого школьного приятеля, взлетевшего после окончания школы по карьерной лестнице в недосягаемые выси, недоступные простому трудяге, хоть и накопившему своим талантом немалый капитал, работая на амбициозного товарища.       Плохо было то, что действовал Элфиас слишком медленно, хотя и эффективно, но сейчас была важна скорость. А скорость – это еще и большие деньги, которых у Альбуса было немного. После блокировки счетов Поттера «гребанным наставником из Греции» и ограничений, наложенных Блэком на доверенность Дамблдора, источником пополнения счетов ордена Феникса были небольшие пожертвования сочувствующих и личный счет экс-директора Хогвартса. Конечно, большинство бездетных соратников писали завещания в пользу ордена, но достаточно обеспеченных среди них были единицы. От той же Минервы орден унаследовал небольшой домик в шотландской глубинке, за который еще и начали тяжбу ее братья-сквибы, да полупустой сейф в Гринготтсе с парой сотен галлеонов. Вот на что эта кошка старая спускала свое школьное жалование?       Элфиас предлагал удачные комбинации, но оплачивать их надо было немедленно. В активе Альбуса кроме полупустого родового сейфа были только собранные на третьем этапе турнира драгоценности чистокровок. Но передать их в качестве оплаты – однозначно засветиться. Пришлось дополнительно разрабатывать схему сбыта родовой ювелирки мелочных чистокровок. Дож ликовал, но и максимальный куш обещал не раньше, чем через неделю. Пришлось пожертвовать частью прибыли во имя скорости и сплавить треть добычи маггловским антикварам. Зато Элфиас уже через день смог организовать достоверное нападение «Пожирателей» на Годрикову лощину и в частности на старый дом Дамблдоров, где в подвалах «отдыхали» якобы сбежавшие Пожиратели смерти, используя в оборотке их же личины. Уж очень Альбус переживал за пленников, оставленных на попечении зельевара, в лояльности которого Великий светлый начал с недавнего времени сомневаться. ***       Компания авантюристов Вектор в количестве двух единиц, дополненная Снейпом и Локхартом, прибывшим на острова и желающим во что бы то ни стало реабилитировать свою репутацию перед божественной Сиф, взялась за портал в «Яму», перенастроенный на множественное перемещение. Северус с сомнением посматривал на «милашку Гилди», опасаясь возможных проблем от звездного, да что там, от полностью звезданутого мальчика, но Гектор успокоил его, взяв ответственность за действия Локхарта на себя. Гектору Снейп доверял, слыша, как тот планирует захват неизвестно где расположенного дома. Уровень подготовки и немалый опыт грека впечатлил бывшего боевика Темного лорда.       Как только разведчики-диверсанты оказались в скрытых катакомбах, то сразу разделились на две команды, одна из которых рванула на осмотр-зачистку подземелий, а вторая – наверх, для определения местоположения объекта и прикидок по дальнейшей эвакуации недееспособного груза и, чем Мордред не шутит, по его возможной обороне. Вот только все планы пришлось срочно править: едва первая группа вскрыла камеру Мальсибера, а вторая подошла к выходу из подвала, как снаружи загрохотали взрывы и на дом и его окрестности был установлен антиаппарационный купол. Гилдерой с двойным усердием рванул открывать камеры с остальными заключенным, кидая на них незнакомые Снейпу чары, с каждой последующей камерой морщась все больше. Закончив со своей нетрадиционной диагностикой, Локхарт одним взмахом переместил все пускающие слюни тела в коридор. Одновременно с этим в подземелья спустилась Септима. Окинув взглядом выставку тел, она в удивлении приподняла бровь:       – Вот как? Все те же лица... И кто же тогда нас атакует сверху? – судя по направлению взгляда, вопрос был адресован зельевару.       – Могу только предположить, что Альбус использовал таки оборотное зелье с их волосами. Кто под оборотным, я не знаю, – четко доложил Снейп, понимая, что не время язвить и выеживаться.       Произошедшие дальше события заставили Северуса совсем иначе взглянуть на «златокудрого павлина». Разом преобразившийся после его слов популярный среди домохозяек писатель плотоядно взглянул на бывших заключенных и ледяным тоном выдал, – В этих душ нет, – Локхарт махнул на всех, кроме Мальсибера, – Можно использовать как куклы. - Тут Северус почувствовал мурашки, побежавшие по разом вспотевшей спине. А уж следующая фраза, сопровождающаяся слегка безумной улыбкой сытого людоеда, совсем добила надорванный шаблон мировоззрения мастера зелий, – Это будет весело!       – Будь аккуратен, личей нам не надо, достаточно инферналов, – деловой тон Вектор слегка приглушил отчетливо отдающее безумием веселье Локхарта. – Потянешь в одиночку?       – В пределах десятка, – отмахнулся тот.       – Тогда не мешаю. Кого призовешь?       – Средних духов Хаоса, – на губы Гилдероя вновь наползла безумная усмешка.       – А обратно отправить сможешь? – с явным скепсисом спросила «школьная учитель нумерологии».       – Рядом с тобой, несравненная, можно и попробовать, – блеснул своей разрекламированной ослепительной улыбкой Локхарт. – Ты же приберешь в случае чего за глупым учеником? Когда еще удастся попробовать такое?       После легкого кивка и тягостного вздоха Септимы он бросился чертить на полу сложный узор из рун и ритуальных схем, легко меняя мел, выхватываемый, казалось, прямо из воздуха, на собственную кровь из привычным жестом надрезанного пальца и на прочие незнакомые, но очень интересные зелья, доставая их не глядя из кармашков скрытого под мантией пояса.       Спустя несколько минут за поднимающимися магами ровным строем шли готовые к бою боевые химеры с телами бывших упиванцев и призванными духами в начинке.       – Гектор? – вопросительно взглянула на родича Септима.       – Периметр укрепил, но эти ушлепки, разогнав по домам жителей и подпалив парочку сараев, рвутся именно к нам. Авроров не вижу, купол, по моим прикидкам, довольно большой, поставлен артефактом и поглощает все чары призыва помощи, – старший Вектор тоже был весьма лаконичен.       – Тогда на выход, мои смелые воины! – встав в пафосную позу и взмахнув рукой, громко проговорил Локхарт, - зрители жаждут зрелищ, – глаза Гилдероя сверкали от вырывающегося через них безумия.       Входная дверь открылась, и через нее, прикрываясь щитом, вышли бывшие узники в потрепанных арестантских робах. Живые защитники прильнули к окнам, оставаясь внутри дома. Нападавшие были в черных плащах, но лица их не были скрыты масками, шокируя окружающих зевак, схоронившихся за заборами и дверями близлежащих домов, обликом беглых преступников, большие колдографии которых были размещены на передовице позавчерашней газеты. Все зрители, включая и нападавших, впали в ступор, когда напротив известных лиц в черных плащах выстроились те же лица в потрепанной Азкабаном одежде. Минута промедления стоила вторженцам тактического преимущества, сходу лишив их двоих магов, сраженных режущими проклятьями. От этих потерь «оборотни» очухались и запустили в противника залпом Авад, которые, к изумлению атаковавших, не нанесли никакого ущерба немертвому воинству. От наших приключенцев требовалось лишь держать мощные щиты да успевать уклоняться или выставлять материальные препятствия перед шальными Авадами, ибо окна с внешней стороны были непроницаемы для взглядов. Бой продлился недолго. Неуязвимость «команды в робах» стала не только тактическим, но и психологическим преимуществом, позволив раскатать противника по брусчатке в считанные минуты.       Пока Гилдерой спешно готовил ритуал изгнания под строгим взором наставницы, Гектор внимательно оглядел окрестности и, по-особому прищурясь, сказал:       – Поселение магическое, сильно южнее Хогсмида, ближе к океану, чем к проливу. Чтобы снять барьер, нужно деактивировать артефакт, который я не вижу. Значит, пойдем под невидимостью к границе воздействия. Кто тащит тело?       Для Северуса такая деловитость и спокойствие были внове. Все же Пожиратели действовали более эмоционально. Одна Белла могла нагнать ужас только своим демоническим смехом. Вот только принижать эффективность командной работы родичей Вектор зельевару не хотелось, поэтому Северус, сопоставив вид из окна и интерьер дома, выдал наиболее вероятный ответ:       – Годрикова лощина. Скорее всего, дом Дамблдоров.       Да, в детстве мать как-то раз водила его на экскурсию по легендарному поселению. И хотя больше всего времени было уделено кладбищу с его историческими памятниками прошлого тысячелетия, но и по деревне они успели прогуляться, где любопытный мальчик успел приметить особые места, к которым отнёс и родовой дом тогдашнего директора Хогвартса, Альбуса Дамблдора.       – Мальсибера я понесу сам.       – Сразу домой или в твое хогсмидское убежище, Септима? – кивнув Снейпу, по-простому спросил Гектор.       – В убежище, – уверенно ответила Вектор, – Северусу лучше побыстрее оказаться в своих подземельях, чтобы организовать алиби. А нам – решить, куда в первую очередь направить это тело, – указала на Мальсибера мастер-некромант, теперь Северус видел это отчетливо. Напрягшемуся зельевару Септима бросила, – Либо сразу в клинику, либо менталисту на правку. Там наверняка патология на патологии. Вылечат твоего приятеля, не волнуйся.       Снейп, только сейчас осознавший, что задерживал дыхание, накинул на себя и свой живой груз чары незаметности и пристроился в конец колонны диверсантов, аккуратно прикрыв за собой дверь. Пару десятков минут спустя, миновав место побоища с еще стонавшими умирающими незнакомыми магами, теряющими на глазах принятое обличье, и с лежащими без движения бывшими пленниками, Северус переместился порталом на окраину Хогсмида и резво двинулся к замку, даже не думая ослушаться разумных советов. ***       Спустя три дня после окончания турнира европейская пресса тоже разразилась градом хулительных статей. Очерняя разом и Турнир, который надо было похоронить в веках, а не вытаскивать на всеобщее обозрение эту древнюю воняющую трупами плесень, и Хогвартс, как школу-инициатора возрождения турнира, не сподобившуюся даже нормально организовать чемпионат, а с присущей бриттам изворотливостью еще и протащить на соревнование троих дополнительных чемпионов, кои даже не пожелали следовать современным демократичным и толерантным правилам обращения с редкими видами магических существ. Плевок в сторону слизеринского чемпиона был им милостиво проигнорирован – ввиду непопулярности на британских островах континентальной прессы, а также эйфории юноши от своего возросшего авторитета среди местных магов, подкрепленной золотом, полученным за проданные ингредиенты с побежденного дракона.       Дамблдора поливали помоями с удвоенной силой, определив как основного виновника позора старейших европейских школ. Колдографии бывшего директора, обкрадывающего пришедших посмотреть на турнир аристократов, занимали не меньше пары страниц. На них была видна вся гамма чувств Альбуса, от непонимания до осознания и решительности побега. За каждый снимок-воспоминание французские, болгарские, германские и русские газеты платили полновесным золотом, а качество и достоверность были подкреплены экспертизой независимых мастеров ментальной магии, коих в прочих странах пока еще не вывели.       Дамблдор по привычке понадеялся на закрытость магической Британии от иностранной прессы и гордо проигнорировал «гнусные наветы» недоброжелателей с континента, не учтя, что на время третьего этапа турнира министр Фадж фактически открыл границы, как для корреспондентов, считай шпионов, так и для обоюдного потока информации, который, не сдерживаемый цензурой, хлынул в маг.Британию смывающим все на своем пути штормом. ***       Масла в огонь подлил и британский «Пророк», за день до возвращения студентов из Хогвартса опубликовавший интервью с Молли Уизли, которая только от Риты Скитер узнала, что не увидит на летних каникулах своих близнецов, попавших в рабство к «восточному варвару». В отличие от своей обычной практики, в этой статье Рите пришлось не додумывать, а урезать слишком резкие высказывания бывшей Пруэтт. Молли развернулась не на шутку, игнорируя увещевания законного супруга. Мать, потерявшая младшего сына, пережившая потерю магии любимой дочерью и смирившаяся с физической неполноценностью мужа и двоих детей, не выдержала очередного удара. Безденежье реальное, а не показное, как раньше, не добавило склочной ведьме всепрощения, и на читателей лился поток откровенной грязи, смешанной с реальным компроматом на «досточтимого» директора. Молли несло, а Рита искусала до половины дорогущее самопишущее перо в предвкушении целой серии разоблачительных статей.       Но конкретно для Дамблдора проблемы этим не ограничились. Со второй полосы Ежедневного пророка на него глядели с колдографий мертвые лица наемников Дожа и азкабанских сидельцев, пускающих слюни на пороге его родового дома в Годриковой лощине. Мало того, что наемники не смогли уничтожить улики, так они еще и засветились под обороткой одновременно с бывшими заключенными (неужели Снейп настолько гениален, что сумел привести их в порядок?) в стычке на пороге дома Дамблдора, видеть которую могли все соседи и прохожие. Немного скрашивало ситуацию то, что Элфиас всегда брал с исполнителей Непреложный обет и раскрыть своих нанимателей те не могли даже под пытками и зельями. Но само место боя могло навлечь на Верховного чародея дополнительные подозрения. Чем дольше Дамблдор раздумывал над сложившейся ситуацией, тем больше понимал, что его загнали в патовую комбинацию и жертвовать придется чем-то значимым. К брату Альбус всегда относился как к ресурсу, но ресурсу ценному, кровь, она не водица, а среди магов эта поговорка обретала больший смысл. Вот только сейчас момент требовал не простой жертвы, и какой-то пешкой откупиться не получится, придется переводить вину на Аберфорта, благо его репутация позволит и не такое. ***       Скандальное интервью Молли Уизли всколыхнуло всех студентов и учителей в Хогвартсе. Только ленивый не ткнул пальцем в детей рыжего семейства. Дополнительные пересуды вызвало то, что ни сам Дамблдор, ни министр Фадж, ни ДМП с Авроратом не дали пока еще никаких комментариев по поводу правдивости фактов, коими обличала общеизвестного сторонника Света и Великого чародея недавняя верная соратница. В большинстве своем школьники, не привыкшие без руководящего слова властей самостоятельно интерпретировать столь неоднозначные новости, впали кто в ступор, а кто и в беспричинную ажитацию. Считавшие себя последователями идеи Света не хотели верить в наличие пятен на репутации своего кумира, но и такой источник сведений было непривычно подвергать сомнению – «Пророк» и миссис Уизли, которая с семьей всегда безоговорочно поддерживала директора Хогвартса, да и пострадала немало от сторонников Тьмы, кто-то из старших еще помнил, что Уизли потеряли троих сыновей, то ли украденных Пожирателями, то ли загрызенных оборотнями. Наиболее критично настроенная часть студентов, преимущественно Слизерина и Рейвенкло, активно обсуждала наличие и реальный размер «зёрен истины» в этом потоке эмоций, по большей части казавшемся бредом воспаленного воображения ведьмы, сдобренном грязными фактами о деятельности Верховного чародея. Вот эти искатели к обеду и додумались устроить допрос беззащитной перед ними сквибке Уизли.       От тотального потрошения сознания Джинни спасло отбытие иностранных гостей, в числе которых были и её старшие братья. Ускользнув от толпы ринувшихся к воротам замка студентов, девушка отправилась бродить по самым заброшенным коридорам старинной школы. Гладя ладошками каменные стены и изредка замирая перед прекрасными витражами, Джиневра понимала, что прощается с волшебным замком навсегда. Кто бы что ни думал, но дурой младшая Уизли не была. После утраты магии девочка два года потратила на поиск решения своей проблемы. Обнаружив, что открытая библиотека Хогвартса не сможет ей помочь, Джинни исхитрилась получить пропуск в Запретную секцию, но если там и попадались намеки на способы возврата магии, утраченной из-за темного артефакта, то даже имейся к ним подробные инструкции, мисс Уизли не стала бы пытаться, так как результат был непредсказуем, а за чернейшее колдовство с человеческими жертвоприношениями однозначно грозила дорога в Азкабан. На этом фоне святая уверенность родителей, что Дамблдор им поможет и главное для нее - верить в его гений и избранность Гарри Поттера, выглядела крайне странно и нелогично. Да и избранность Мальчика-который-выжил с каждым месяцем становилась все более условной. Живя с ним в одной башне и часто видя его между уроками, Джинни понимала, что пропасть между созданным в детском сознании рыцарем и реальным подростком разрастается на глазах. Этот настоящий, а не сказочный мальчик не отдаст свою жизнь и магию, чтобы спасти влюбленную в него малознакомую рыжую девочку.       Прошлым летом удалось выбраться к тетушке Мюриэль и, получив от нее несколько сочувствующих вздохов и пару добрых советов, заручиться содействием скандальной родственницы. А уже осенью познакомиться на прогулке в Хогсмиде с Мартином Пруэттом, бывшим кузеном матери Джинни, с рождения не обладавшим магическим даром, но благодаря своевременной финансовой поддержке семьи неплохо устроившимся в мире магглов. Выглядел дядюшка в свои семьдесят едва на пятьдесят, и, не имея своих детей, после нескольких редких встреч и длинных разговоров с Джинни был готов принять на воспитание потерявшую магию родственницу. Главное, дядя был полон энтузиазма адаптировать племянницу к немагическому миру, а если будет на то ее желание и способности, передать ей свой вполне прибыльный финансовый бизнес. Для Джиневры, девочки из чистокровной, но хронически нуждающейся в средствах семьи, это предложение звучало победным маршем. Она была готова выложиться на полную, чтобы выбраться из бедности и обрести почву под ногами. Что волшебный мир не даст ей в этом ни шанса, Джинни понимала. Осталось как-то убедить родителей, а это было нетривиальной задачей. Но малое совершеннолетие, наступающее у волшебников в четырнадцать лет, должно было прибавить веса ее словам.       Примечание: Для тех, кто, как и я, немного запутался в хронологии событий, привожу их перечень по датам:       1 день – Финал турнира волшебников: Муди убит собственной глупостью и предусмотрительностью «стажера» Тонкс; Дамблдор аппарирует с фениксом с трибун, застигнутый на воровстве; Гарри Поттер нарушает планы по воскрешению Волдеморта, уничтожив гомункула и побеждает в турнире; Арест Людо Бэгмэна; Том Ловер захватывает в плен бестелесный дух и Кингсли Шеклболта под обороткой.       2 день: Дамблдор строит планы с Элфиасом Дожем; Арест Френсиса Дожа и Чарити Бербидж , госпитализация в Мунго Авроры Синистры и Поппи Помфри; Публикация в «Пророке» известия о побеге Пожирателей из Азкабана и намеком на странное поведение Дамблдора; Невилл пьет чай у Септимы Вектор; Снейп делится опасениями за судьбу Мальсибера и рассказывает о пленниках директора.       3 день: «Пророк», не дождавшись реакции властей, вовсю поливает грязью Дамблдора и покойного Муди; Дамблдор через Дожа продает часть украшений магглам.       4 день: Операция по спасению Мальсибера и провальное нападение наемников Дожа на дом Дамблдора в Годриковой лощине; Европейская пресса в Британии, и её разоблачающие Альбуса статьи; Ловер допросил дух Волдеморта и Шеклболта.       5 день: Интервью Молли Уизли «Пророку» и статья о провале нападения на дом Дамблдора; Том Ловер в Убежище рассказывает Гектору, Септиме и Тонкс о крестраже Волдеморта; Отъезд иностранных гостей; Джинни прощается с Хогвартсом навсегда; Посиделки в покоях Вектор с Ловером. План захвата крестража; Откровения Драко.       6 день: Отъезд студентов Хогвартса на летние каникулы и педсовет; Операция «крестраж» в лачуге Гонтов; Последний день Джинни Уизли в Хогвартсе; Разговор в Убежище о дарах.