Седьмой вектор

      Очередной обед в Большом зале Хогвартса ознаменовался падением директора Дурмстранга, проходившего с видом «я князь, а вы все здесь холопы» между столами Гриффиндора и Рейвенкло. Привычно подлетевшая Помфри, планировавшая, как обычно, переправить проблемного пациента в Мунго, наткнулась на осуждающий взгляд Дамблдора.       – Поппи, думаю, что мы можем оказать помощь уважаемому коллеге и в нашем школьном лазарете.       Как только процессия из медиковедьмы, Дамблдора и Каркарова скрылась за дверями, заработал тотализатор за столом Рейвенкло, а студенты Дурмстранга постарались побыстрее покончить с трапезой, дабы отписаться в школу, что нужен новый сопровождающий. Оптимистов, веривших, что из рук Дамблдора выйдет все тот же Каркаров, можно было пересчитать по пальцам одной руки. Крам, сидевший с краю стола, даже не пытался сделать вид, что переживает за соотечественника.       Радость Дамблдора объяснялась просто. Появилась возможность взять материал для оборотки у достаточного значимого Пожирателя смерти с неоднозначной репутацией.       Эта… самка собаки Белла Блэк, по мужу Лестрейндж, успела провести ритуал отсечения потерянной плоти. Ему бы и в голову не пришло, что эта еле живая немочь не свалится надолго без сил после насильственной трансфигурации и аппарации без палочки. Нет, все эти неубиваемые мутанты-аристократы – есть абсолютное зло. После стольких лет Азкабана не только сбежать от него, но и добраться до своих маноров, провести ритуалы... А ведь Альбус предупреждал! Да он прямо говорил предыдущему министру, что нужно выжечь все гнезда «темной заразы» Адским пламенем. Если бы все поместья чистокровок были разрушены, то и ритуалы незаметно проводить им было бы негде. Ведь тех же Малфоев контролируют, как и остальных, оставшихся на свободе. Предупреждал же – но все без толку. Все приходится делать самому.       Теперь еще и следить, чтобы Каркаров не пришел в себя, но и оставался жив. Ну, в этом можно было положиться на Помфри. Вот только не забыть убрать его в нужный момент, а то неудобно выйдет. ***       Информацию о побеге из самой «охраняемой» десятком оставшихся дементоров тюрьмы Фадж изо всех сил скрывал, надеясь, что финал турнира перетянет на себя основные эмоции читателей, а прочие новости пройдут фоном, на последних полосах газет. Стремясь придать турниру большей значимости и превознести министерство маг.Британии с собой во главе, министр пошел на беспрецедентные меры, пригласив освещать последний этап турнира иностранных журналистов, выписав им пусть и ограниченный, но карт-бланш.       А уж те не преминули воспользоваться шансом. Не ожидавшие такого ажиотажа работники департамента магического сотрудничества были вынуждены выдать визы почти ста представителям иностранных СМИ, пожелавшим лично присутствовать при финале рядового в общем-то события. Количество следящих и сканирующих артефактов, ввезенных в страну за неделю, превышало весь прошлогодний лимит. Остановить паломничество или прекратить ввоз было невозможно, так как на время проведения международных соревнований маг.Британия была вынуждена подчиняться международным законам. И хотя МКМ и установила серьезные ограничения, но для Британии и они были вольницей.       В день последнего этапа Дамблдор с ужасом разглядывал бейджи представителей прессы, среди которых превалировали «восточные варвары», изгнать которых после недальновидного решения министра было невозможно. Еще больший ужас внушали летающие повсюду, как сниджеты, артефакты для съемки. А менеджеры ведущих медиа-компаний уже договаривались с чемпионами на разрешение привязать эти следилки к их аурам для непрерывной трансляции.       Попытавшись отстоять «право на частную жизнь» чемпионов, директор наткнулся на волну непонимания. Публичность, да еще и щедро оплаченная, для участников турнира была не просто приемлема, а еще и желательна. Что говорить, если даже Поттер, отрицающий свою славу и известность, был в первых рядах заключивших контракт на съемку в онлайн-режиме.       Это был сильный удар для Великого Светлого. Ведь он готовился сгладить все возможные углы и недокрутки плана, покопавшись в голове подростка, лишенного на время испытания всех артефактов и наверняка дезориентированного.       Директору пришлось занять свое место на судейской трибуне и надеяться только на умения и удачливость исполнителей своих планов. ***       Нимфадора, считывая двадцатого июня следы магических воздействий и память голема, была очень удивлена. Нет! Она была ошарашена размахом и сюрреализмом замысла Дамблдора. Пройти в лабиринт вместе с Муди и «вырубить» пятерых чемпионов турнира, расчищая дорогу к кубку для Поттера. Этот план был не просто бредовым, он отчетливо попахивал полным маразмом составителя.       Еще большим бредом казался спектакль на кладбище, где Кингсли (вот уж не думала, что он настолько зомбирован) должен под обороткой изобразить пожирателя и провести обряд с ПОТЕРЕЙ плоти для воскрешения Волдеморта, чтобы после его окончания Гарри смог убить лорда на дуэли.       Когнитивный диссонанс, накрывший Нимфадору, впитавшую память голема, напугал окружающих. Прибывшие поздравить девушку со сдачей на мастерство Гектор и Гера Вектор замерли, прислушиваясь к интуиции, а затем разразились гомерическим хохотом. Все-таки оба обучались элементам предвидения и хотя не имели дара прорицания, но все же могли чуть-чуть приподнять завесу будущего, тем более при таком удачном для семьи раскладе.       – Малышка, кого я могу отловить для замены, чтобы присутствовать на этом представлении? – прохохотал Гектор.       – Проведу и замаскирую обоих, если не будешь ржать как конь и демаскировать меня, – прошипела Септима.       – Малыш Ловер как раз успеет прибыть на финал пьесы, – ехидно прохихикала Гера. Что уж она не поделила с молодым чернокожим шаманом, Септиме было неизвестно, но детская попытка лишить приемного родича интересного зрелища, учитывая, что тот являлся талантливым предсказателем, выглядела не страшнее лишения сладостей при незапертом буфете.       – Сам придет, предупреждать не будем.       Гера, осознав мелочность и бесполезность своих планов, вновь обрела величественность богини.       Долго злиться на беспардонных родственников у почти обританившейся гречанки не получалось, тем более что Нимфа, разобравшись в ситуации, включилась в общее веселье и уже повисла на шее Гектора мультицветной обезьянкой, шепчущей ему на ухо варианты шалостей и каверз, пришедшие ей на ум, под его одобрительное похмыкивание и похрюкивание.       Лишь когда все успокоились и выпили чаю, последовал непривычно чувственный рассказ Нимфадоры про замечательного мастера Фоули, по результатам которого Гера вытирала платочком несуществующие слезы, а Гектор сжимал вполне реальные кулаки. Коллеге Дереку явно нужна была поддержка, и Септима начала нахваливать молодого британского мастера старшим родственникам. ***       Раздумывая, стоит ли его активное участие в последнем этапе турнира планируемых дивидендов, Гарри каждый раз приходил к выводу, что нет. Дядюшка Стилл крепко вбил в наследника древнего рода Поттер правила ведения финансов, а данный проект, считал Гарри, по уровню риска превышал самые смелые венчурные инвестиции. А ведь на кону стояло не просто здоровье и магия, но и жизнь юного мага.       Подросток нервно мерил шагами периметр шатра, размышляя, что несмотря на уверенность в себе и в своей новой семье он был бы не прочь получить порцию позитивного настроя или реальных подсказок. К его сожалению, весь прошедший день Гарри находился в перекрестье внимания студентов, преподавателей и журналистов, не имея возможности перекинуться с Учителем и парой фраз. Несколько успокоила юного мага только пойманная напоследок ободряющая улыбка и кивок от сидящей на трибуне Вектор. Вчерашняя беседа за поздним ужином в покоях преподавателя больше вызывала беспокойство, чем внушала уверенность. То, что Ловер на островах и «не даст мелкому угробиться», безусловно обнадеживало. Но напрягало отсутствие четкого плана. Резко отдернув полог, перекормленной осой в обтягивающем полосатом костюме в шатер ворвался Бэгмен. Что там верещал этот многократно ушибленный бладжером распорядитель, переполненный дурным энтузиазмом, Гарри не слышал, торопясь развернуть и прочитать впорхнувший со сквозняком ему в ладонь маленький кусочек пергамента. «Следуй за своей удачей и интуицией. Я на подстраховке. Т. Ловер» было выведено знакомым округлым почерком, ниже была небольшая приписка «Я рядом, д. Гектор». Не улыбаться, читая эти строки, не получалось. Теперь юный маг окончательно успокоился и собрался. Незримая поддержка родственников, бросивших свои дела и примчавшихся ему на помощь, вернула юному магу уверенность в своих силах. Из шатра Поттер выходил с высоко поднятой головой.       Яркие софиты ослепили, оркестр, грянувший что-то бравурное, – оглушил, а лживо-участливому и восторженному Бэгмену, так и норовившему притиснуть Поттера к своему пузу, так и хотелось без прикрас и без магии вдарить в нос или глаз, но пока что было не время. С языка гриффиндорца все же успела сорваться пара выражений из обсценной лексики, но тут включились следящие артефакты и на шести экранах, повисших в воздухе перед трибунами, показались в мельчайших подробностях чемпионы. Небывалое в маг.Британии зрелище вовремя отвлекло внимание от побагровевшего сверх меры главы департамента спортивных игр.       Раздался свисток (куда дели пушку?), затем второй, и Поттер потрусил к открывшемуся для него входу. Привычно проведя ритуал отречения от опекуна, который на этот раз наблюдали не только избранные чемпионы, но и весь Хогвартс, а также все гости школы, мальчик неспешно двинулся к центру лабиринта, внутренним чутьем угадывая направление. ***       Альбус Дамблдор потел на судейской трибуне. Муди и Тонкс должны были быть уже внутри, пропуск он им дал, как и право воздействовать на чемпионов. Только для их блага! Но Великого Светлого беспокоила интуиция. Анализируя причины беспокойства, директор вспомнил о Скитер, репортерше, жадной до жареных фактов, которой он когда-то пообещал море сенсаций. То, что он не смог ей их обеспечить, было, увы, объективной реальностью. Но вот сомнительно, что эта дамочка не дорвётся до каких-нибудь еще горячих фактов и не вывернет их наизнанку, причем во вред ему, великому магу. Интуиция подсказывала, что публичный скандал почти неминуем. Нужно удержать информацию от внимания СМИ во что бы то ни стало.       Чар конфиденциальности было множество, но настолько мощные, завязанные на большую площадь, выполнить в одиночку, даже со старшей палочкой, не представлялось возможным. Однако могли помочь накопители магии, разложенные по периметру заговариваемой территории. Изготовить накопители можно было легко и быстро, используя источник Хогвартса; для этого нужны были драгоценные камни, которых к счастью на присутствующих привилегированных гостях было достаточно. Небольшой проблемой являлось незаметное изъятие этих самых драгоценностей, но тут, сами того не подозревая, помогли журналисты, раскинувшие в воздухе смотровые экраны, оттянувшие все внимание зрителей. Конечно, жаль, что все верные соратники либо недоступны, либо заняты, и придется все делать самому, но Альбус с детства был искусным иллюзионистом.       Объяснив прочим судьям насущную необходимость временно их покинуть, чем вызвал необъяснимый приступ веселья, Дамблдор оставил замещать себя профессора Синистру, а сам сошел с судейской трибуны и в тени, накинув на себя чары незаметности, стал планомерно продвигаться по рядам приглашенных зрителей, извлекая из ювелирных изделий драгоценные камни, заменяя их на материальные временные иллюзии. Что не извлекалось, приходилось заменять целиком, всем изделием. Особенно трудоемкими оказались слабенькие артефакты, которых было немало. Эти действия отнимали неожиданно много времени, ведь при передвижении необходимо было не только колдовать, но и не сталкиваться ни с самими зрителями, ни с разносчиками еды и напитков. Да и колдовство давалось с каждой минутой все труднее, сказывалось отсутствие привычки и элементарная усталость, физическая и магическая. ***       Осознание того, что если бы не клон, то «наставник» Муди совместно с «добрым директором» Дамблдором подставили бы ее под магический откат за нападение на чемпионов, придало Тонкс силы и разбудило ярость берсерка. И только вбитое годами тренировок в семье Вектор хладнокровие заставило девушку продумывать каждый последующий шаг. Так, зная основные ухватки отставного аврора, можно было прогнозировать его действия по нелетальному устранению студентов.       Лицо Нимфы скривилось в коварной усмешке, достойной племянницы неистовой Беллы Блэк. Не только «наставник» следил за Нимфадорой, но и она сама не менее внимательно следила за ним и анализировала все его действия и привычки.       Зная, что первая четверть пути на всех направлениях лабиринта относительно безопасна, несколько чар школьного уровня от профессора Флитвика вряд ли остановят чемпионов, Тонкс приступила к реализации своего коварного плана. Не особо веря в силу недавнего стажера, Муди отправил Нимфадору на встречу с Седриком и Флер, оставив себе Крама, Уоррингтона и Брамса. Так что именно к Краму и направилась метаморф в первую очередь. Продемонстрировав дурмстанговцу «нечаянно» показавшийся из-под края мантии-невидимки иллюзорный, но весьма узнаваемый протез когтистой лапы, полностью скопированный с протеза Муди, девушка настроила юношу на «постоянную бдительность».       Удаляясь от коридора первого чемпиона, Нимфадора слышала, как лидер турнира вступил в активное противостояние с Муди, выявив его присутствие специальным заклинанием. Судя по звукам, там летали отнюдь не петрификусы и экспеллиармусы.       Следующая провокация ожидала Кассиуса Уоррингтона, который, по словам комментатора, рвался вперед довольно активно. Нимфадора появилась перед ним в образе лича на достаточном расстоянии, чтобы не быть прицельно поджаренной огненными заклинаниями. Лич атаковал чемпиона излюбленными связками экс-аврора вербально, громко выкрикивая заклинания. Тонкс слегка смещала прицел, давая возможность слизеринцу выскользнуть из-под подлых чар, но при этом явно демонстрировала враждебные намерения. Так что когда в бой вступил реальный Муди, Кассиус был готов ему противостоять. Долго любоваться на достойную дуэль Аластора, лишившегося ряда преимуществ, и не стеснявшегося использовать семейные разработки юного слизеринца, от которого еле успела удрать, пользуясь преподавательскими привилегиями внутри лабиринта, Дора не могла. Даже знаменитая мантия-невидимка Поттеров не смогла бы обеспечить девушке полную неуязвимость при такой интенсивности атак.       Скользнув в параллельный коридор, в глубине которого только показался Уорден Брамс, метаморф приобрела черты своей одиозной тетушки; намотав на палочку прядь курчавых волос Беллатрикс, она направила ее на юного ворона, произнеся «Бомбарда». К чести юноши, тот не растерялся, но заклинание «Ридикулус» было явно не в тему. Рассмеявшись безумным звонким смехом, «Белла» чувственно произнесла: – Империо, пойдем со мной, мальчик, – и растворилась среди кустов, прихватив с собой чемпиона Рейвенкло. ***       Трудно описать, что стало твориться на трибунах, после этих слов потерявших с экранов одного из чемпионов. Невеста Брамса упала в обморок. Его отец громко требовал немедленной эвакуации сына, а Дамблдора не было среди судей. Сидящая на его месте Синистра открывала и закрывала рот, не в состоянии произнести ни звука, как гипоксичная рыба. Бледный как снег министр маг.Британии спрятался за спины своих телохранителей и безуспешно пытался вызвать все экстренные службы Аврората, но антиаппарационный щит Хогвартса мешал служителям порядка прибыть к месту вызова, наводя панику уже в самом министерстве магии. Не видя поддержки, вконец ополоумевший от страха Фадж начал громогласно требовать от окружающих защиты своей драгоценной персоны от сбежавших из Азкабана государственных преступников, чем привлек к себе внимание британской части журналистов, ни сном, ни духом не знавших ни о каком массовом побеге из самой охраняемой тюрьмы. Вопросы от служителей пера и пергамента, как по волшебству материализовавшихся рядом с министром невзирая ни на какой запрет аппарации, посыпались как из рога изобилия, грозя похоронить под своим весом как министра, так и всех остальных невольных заложников судейской ложи.       Громкие крики прервали начавшуюся на трибунах вакханалию. Кричали поклонники Крама и Уоррингтона. Причем первые от разочарования, а вторые от восторженного ужаса. Да, все волшебные турниры испокон веков были организованы по примеру римлян и рассчитаны на кровавые зрелища. Вот и сейчас оторванная взрывом нога болгарина грозила юноше фатальной кровопотерей из бедренной аорты, тогда как развороченная грудь противника слизеринского чемпиона явно указывала на несомненную летальность ранения.       Многочисленные поклонники Крама требовали его немедленной госпитализации, тогда как истовые последователи кровавых колизейских драм свистели и улюлюкали, мешая судьям разобраться во всеобщем хаосе. Крама спасло наличие в гостевой ложе болгар множества магозоологов, которые хоть и не были профессиональными колдомедиками, но в силу своей профессии привыкли моментально реагировать в критических ситуациях, кои частенько возникали при работе с непредсказуемыми бронированными монстрами. Сразу трое суровых мужчин средних лет призвали летающие артефакты и, используя чары поиска, рванули в глубь лабиринта, минуя наземные ловушки. Спустя пару минут все желающие могли наблюдать на экране дурмстранговского чемпиона оказание ему первой помощи и транспортировку его к медицинской палатке.       В это время экран слизеринца Уоррингтона демонстрировал появление рядом с ним, как из воздуха, Уордена Брамса. Юный рейвенкловец был несколько дезориентирован брошенным Дорой Конфундусом (Империо она кричала исключительно на публику) и неожиданным для чемпиона перемещением в незнакомый коридор. Грезивший о карьере колдомедика Брамс, уже ассистировавший несколько раз в приемном покое св.Мунго, моментально оценил ситуацию и приступил к лечению своего соперника, начисто проигнорировав остывающее тело его противника. К удивлению болельщиков, после оказанной помощи Кассиус смог продолжить испытание, и юноши по обоюдному согласию, после рукопожатия, разошлись на следующей развилке. ***       В то же время Дамблдор, пропустивший все события, транслировавшиеся с экранов, и полностью поглощенный своей миссией, продолжал свое дело, одновременно и радуясь тому, что динамичность зрелища отвлекает магов от проводимых над их имуществом манипуляций, и злясь на то, сколь экспрессивно достойные члены магического сообщества выражают свои эмоции, вскакивая со своих мест и производя множественные телодвижения, мешающие, в свою очередь, манипуляциям великого чародея. ***       Лабиринт для третьего этапа был не просто выращенной неволшебной изгородью, формирующей запутанные проходы. Нет, магический лабиринт учитывал множество параметров и не позволял чемпионам встретиться раньше последней четверти, как, впрочем, и использовать заклинания для прохождения сквозь стены. «Читерство» Нимфадоры, для перемещения Брамса на помощь Уоррингтону воспользовавшейся мантией Смерти, взятой у Гарри, и своими правами организатора, предоставленными Дамблдором, отразилось на чарах многофункционального артефакта, которым на время и стал лабиринт, ведь он был выращен истинным гербологом, зачарован мастером чар и обработан ритуалами Вектор. Вейла, иммунная к большинству чар, но чрезмерно уязвимая к тварям и их гибридам, быстрее прочих чемпионов выбралась за пределы первой четверти лабиринта, где и столкнулась не только с соплохвостом, который мог бы стать концом турнира для самоуверенной девицы, но и с чемпионом Хаффлпаффа. Увидев незнакомую химеру, француженка застыла соляным столбом. Седрик, не раз имевший дело с мерзкими выкидышами химеролога-недоучки Хагрида, мгновенно заключил тварюшку в силовой кокон, не позволяющий той использовать привитые криворуким идиотом возможности, схватил опешившую бобатонку за руку и рванул вперед. Сил в кокон он вбухал много, но больше чем на три минуты форы опытный барсук не рассчитывал, поэтому бежать как можно дальше от разъяренной боевой химеры было не трусостью, а разумным поступком – без специального снаряжения и артефактов вступать в прямой конфликт с бронированным монстром было равнозначно самоубийству. ***       Поттер шел, методично и неспешно уничтожая ловушки и появлявшихся в зоне его видимости монстров. О том, что оставшиеся четыре чемпиона скооперировались попарно, мальчик не знал, но уверенность старших родичей подпитывала его силы. Сфинкс со своей загадкой, завершавший вторую четверть лабиринта, не стал для подростка непреодолимым препятствием, ведь хоть юный Поттер и не был студентом Рейвенкло, но логику и рациональное мышление он постигал с лучшими учителями. Септима и Стилл Вектор могли гордиться своим учеником.       Избегать опасностей от магической флоры мальчик научился на втором курсе. Живя в одной спальне с Невиллом, Поттер не мог не признать силу волшебных растений, а будучи с раннего детства обязанным работать в саду тётушки Петуньи, Гарри никогда не приуменьшал возможностей и немагической флоры. Схрон в тени туевых кустов, защита от вторжения, обеспеченная колючками шиповника и малины, сквозь которые даже злющие коты мисс Фигг не лезли, да и декоративные взрывающиеся огурцы были теми еще сигнальными чарами. Пробираясь среди дикой растительности третьей четверти лабиринта, мальчик чувствовал себя, как дома у Дурсли.       Похожее на дементора существо, выскочившее из-за поворота, Поттер испепелил огненным заклинанием еще до опознания, благо, чары подростка не подвели, и что бы это ни было, оно развеялось. А тоннель, что, казалось, уходил за горизонт, вдруг резко сократился, выводя всего через пару шагов на широкую поляну, в центре которой стоял постамент с кубком, светящимся собственным светом.       Интуиция взвыла, заставляя трижды перепроверять каждый шаг, Поттер внимательно огляделся, не выходя из коридора. И не зря. Совсем рядом, в неглубоком отнорке притаился крупный акромантул, размером с пони. Гарри настроился и, выскочив на свободное пространство, почти беззвучно проговорил два самых страшных слова в магической Англии – «Авада Кедавра», тогда как второй рукой раздавил сгенерированный чуть раньше туманный шарик с зеленым окрасом, скрывшем цвет луча непростительного заклятья. Громко прокричав вслед заваливающемуся пауку «Арания Экзими», с ошибками в ударении и неправильным движением палочки, Поттер надеялся получить индульгенцию за просто «неправильное» произношение заклятия. Теперь подростку было необходимо заполнить память палочки больше чем на десять заклинаний, чтобы не позволить аврорам с помощью специального заклинания просмотра последних чар определить, что именно было применено. Доказывать, что применял третье непростительное только к пауку, у мальчика не было желания.       К кубку самый младший чемпион подходил как к взведенной мине. Сияние его настораживало. Рывок в районе пупка для схватившего кубок Гарри был ожидаем, вот только длительность перемещения указывала вовсе не на судейскую трибуну, находившуюся объективно не дальше километра. ***       Гарри Поттер исчез со своего экрана, но тот не потух, продолжая транслировать пустой постамент. Погасший после эвакуации чемпиона экран Крама загорелся, демонстрируя небольшую площадку перед судейскими трибунами. Пустую площадку. Текли минуты, но ничего не менялось. Пустой постамент на экране Поттера и пустая площадка перед судьями. Замерли зрители и судьи. Даже поклонники кровавых зрелищ, что до этого кричали и улюлюкали, требуя показать Крама в лазарете и покойника в коридоре Уоррингтона, стихли, предвкушая новое зрелище.       Спустя пять расчетных минут магия лабиринта стала эвакуировать остальных чемпионов. Первой на означенную поляну пред судьями выпала деморализованная нападением дьявольских силков француженка в рваной форме и слегка подкопченная собственными заклинаниями. Следующим из опасного лабиринта выбросило смелого хаффлпаффца, неосмотрительно ввязавшегося в бой с гигантским пауком и уже успевшего получить первую травму. К счастью, хоть тут школьная колдоведьма не оплошала и быстро обработала рану, также дав проигравшему чемпиону выпить противоядие. Для осторожного слизеринца, усыпанного золой с ног до головы, поскольку с помощью огненных заклятий методично уничтожал до этого момента гербологические посадки декана Спраут, оказаться перед судейской трибуной было не так радостно. Зато появившийся следом рейвенкловец, почти сдавшийся перед воплощением своих страхов, был вполне доволен. Все в удивлении оглядывались в поисках победителя.       Именно в этот момент Дамблдор отвлекся на непривычную тишину и, попытавшись обернуться к экранам, неосторожно зацепил рукой один из артефактов мистера Паркинсона.       Внезапно возникший из воздуха директор Хогвартса изрядно озадачил почтенного мага, однако увидев, что великий чародей вооружен палочкой, а второй рукой держит фамильный кулон Паркинсонов с крупным рубином, причём на поясе уважаемого, условно, и только до текущего момента, мага висит открытый кошель со сверкающими в его недрах драгоценностями, лорд Паркинсон, после прошлогоднего подвига битвы с акромантулами преисполненный гордости и смелости, воскликнул во всю силу своих неслабых легких: – Держи вора!       Альбус, не ожидавший попасться как малолетка на воровстве конфет, от неожиданности забыл о благородстве своей миссии и призвал своего огненного фамильяра, исчезнув во всполохах пламени феникса. Чем крепко озадачил сидящих на привилегированных местах представителей уважаемых чистокровных семейств, включая светлых и нейтралов. Маги стали осматривать свои украшения и артефакты, с ужасом осознавая, что их банально ограбили. В самом защищенном месте магической Британии. В Хогвартсе! И кто? Директор школы! ***       Переполох на трибунах на время отвлек внимание зрителей от возникшей нестандартной ситуации, когда турнир вроде как бы окончен, а чемпиона все еще нет.       Сам же новоявленный, пусть пока только самому себе, победитель, скатившись с высокого надгробья и ушибив при этом колено, затаился в разросшихся кустах неухоженного и явно давно заброшенного кладбища. Оглядываясь вокруг, Гарри все больше удивлялся сюрреалистичности антуража. Кладбище, по ощущениям явно маггловское, уж это ученик некроманта мог определить на раз, было давно заброшено. По всему видимому небольшому, надо сказать, периметру, окруженному иллюзией тумана, стояли иллюзорные же компактные склепы и надгробия самого что ни на есть готичненького облика, подписанные именами различных представителей семьи Реддл. На том, с которого скатился бравый гриффиндорец, была начертана эпитафия некоему Тому Реддлу, умершему в 1943 году в возрасте тридцати восьми лет. В центре просматриваемого пространства на небольшом свободном от могил пятачке стоял громадный котел не меньше трехсот литров в объеме.       Пока подросток разглядывал декорации предстоящего представления, на противоположной от него стороне «сцены» раздались шорохи и появился пригибающийся от тяжести своей ноши закутанный в черный плащ человек. С трудом волоча небольшую, на взгляд мальчика, корзину, незнакомец, не доходя пары метров до котла, поставил свой груз на землю и выхватил из ножен на предплечье волшебную палочку.       – Покажись! – шипящий голос раздался не от незнакомца в плаще, а из оставленной им корзины.       Гарри, естественно, промолчал.       – Найди мальчиш-шку и привяжи к статуе! – повелительные интонации голоса из корзины вызвали интерес подростка. Для взрослого мага переноска была маловата, а голос был хоть и высокий, но явно не детский. Неужели там голем? Но почему он тогда указывает магу?       Тот, что в плаще, начал махать палочкой и довольно быстро определил местонахождение прячущегося Поттера. Кусты, за которыми скрывался подросток, исчезли и таинственным злодеям открылся вид на поцарапанного, но решительного юнца, сидящего на корточках.       – Гарри Поттер, – радостно прошипел «некто» из корзинки.       – Ну да, я это. А ты кто? – Поттер был зол. Не зная, продолжается ли еще испытание и соответственно трансляция его действий на экран, Гарри не понимал, как далеко он может зайти, защищая свою жизнь.       Слушая пафосную чушь о величии недовоскресшего Волдеморта, подросток медленно успокаивался. Похоже, автором данного квеста были уже не организаторы турнира, а персонально Дамблдор, который наверняка побеспокоился о приватности этого междусобойчика, так что, в случае чего, можно использовать весь свой арсенал, не боясь быть обвиненным в жульничестве, а то и вовсе в нарушении законов маг.Британии. Гарри выискивал глазами отлетевший при его падении с «надгробия» артефакт переноса, он же кубок победителя. Гектор обещал, что шоу не продлится слишком долго, но боль в колене сильно подправляла внутренний хронометраж юного мага.       Когда в сторону подростка синхронно понеслись лучи заклятий, связывающего от мага в плаще и взрывного из корзины, Поттер не смог себя сдержать. Набросив невербально площадный защитный купол, опустошивший скрытый артефакт, Гарри шарахнул по корзине отталкивающим заклинанием.       Последовавший шмяк, звон бьющегося стекла и двухголосый вой однозначно дали юному магу понять правильность его действий. А наконец-то высмотренный и приманенный кубок поставил финальную точку в этой пьесе абсурда, в которой чемпион турнира далее не собирался принимать участие. Рывок портала – и гриффиндорец мешком вваливается на площадку перед судьями турнира.