Темное ущелье загадочно сияло кристаллами самых фантастических расцветок. Их свет беззвучно пульсировал в липкой сырой мгле. Черные змеи с кислотно-зелеными узорами на спинах лениво сплетались и кишели в густой тени папоротников и каких-то разлапистых тропических цветов. Гермиона с замирающим сердцем смотрела, как Гарри Поттер, сложив зонт и спрятав его подмышку, обрывает льдисто мерцающие, похожие на голубое стекло грибы, стрелы папоротников и багровые пряди светящихся мхов.
Древовидные папоротники поражали воображение: они росли повсюду, и были листья их до того огромными, что некоторые в длину, если отрубить, превзошли бы в размерах даже саму Гермиону. Огромная корзина заполнилась едва ли на треть, но Поттер продолжал продираться сквозь заросли, пока не скрылся в них вовсе. Гермиона, превозмогая мерзкий холодок внутри и дрожь в ногах, подняла выше палочку, оглядываясь и стиснув зубы. Ладонь вспотела от волнения, отчего Гермиона едва не выронила свою ношу: банку, битком набитую бестолково бьющимися о стекло светляками-феечками. Золотые, голубые, розовые и серебристо-серые, салатовые и сиреневые, они гневно пищали из банки благим матом, норовя поглодать стекло и морща от ненависти свои кукольные, непропорциональные личики с огромными глазами в полчерепа. Этих зловредных, зубастых тварюшек Гарри почему-то звал фэйками, Гермиона толком не поняла его объяснений, но сводились они к тому, что эти шустрые, нахальные как комары матершинницы изначально создавались своим нерадивым демиургом чтобы что-то «накручивать», но были забыты, отчего совсем отбились от рук и одичали. Теперь цветные разнополые тварюшки банально атаковали стайками всех подряд, мерзко пища, кусаясь и высасывая крохи магии вместе с кровью. В сущности они были безобидны, но в больших количествах становились по-настоящему невыносимы.
Завеса синих ажурных лиан заволновалась, наливаясь алыми прожилками, но была скошена точным и безжалостным ударом двуручника. Гермиона пискнула от ужаса, а ходящая ходуном в её руке палочка опасно заискрилась. Девчонка наставила палочку на приближающуюся темную фигуру с мечом, в панике мысленно перебирая заклятия. Меч гиганта просиял неистовым розовым пламенем, освещая ущелье и фигуру незнакомца. Гигант оказался крепкой, коротко остриженной женщиной в рыцарской броне. Её розовый плащ взметнул особенно сильный порыв ветра. И Гермиона разглядела на груди незнакомки огромный карминно-розовый пион.
— Опусти палочку, дитя, ибо сестра не причинит вред сестре! — сурово загремел неженски мощный голос. И незнакомка со скрежетом сжала кулак и от души приложила им по нагруднику, отчего по округе прошёлся звон металла, — клянусь плотью богини и священными источниками Мьюни, сестра Дженнастар не желает тебе зла.
— Вы… Простите, — смутилась Гермиона, опуская палочку и с изумлением обернулась.
Из зарослей тем временем с грохотом и хрустом выбирались ещё человек восемь подобных рыцарей. А с ними — и Гарри, волокущий на плече свою корзину, битком набитую грибами, охапками цветов и космами вяло светящихся разноцветных мхов. Гарри помахал Гермионе издалека, и зашагал в ее сторону, бодро продираясь сквозь заросли древовидных папоротников.
— Простите моё любопытство, но вы… Вы ведь рыцари?! Что вы ищете здесь? Мы можем вам предложить помощь? — Гермиона осеклась и смутилась, обнаружив, что её с любопытством окружили, разглядывая то так, то этак.
— Сестры, смотрите — звонко воскликнул кто-то, — она совсем дитя!
— Дитя? В подобном месте, лишенном надежды?
— Я ощущаю в ней магию…
— Волшебница? — с недоверием протянула какая-то немолодая, иссеченная шрамами седая воительница с серой кожей и лицом ящерицы, — не может быть. Я не вижу на её щеках отметин…
— Сестра Мунфи верно забыла, что миров много, — загадочно улыбаясь, покачала головой одна из воительниц и с интересом склонилась над Гермионой, — ты не пейринг и абсолютно точно — не сьюха. Кто же ты?
— Я… Я — Гермиона, — девочка расправила плечи и выдернула подбородок вверх, отчаянно надеясь, что её голосок звучит не слишком жалко, — Гермиона Грейнджер. Я учусь в школе чародейства и волшебства Хогвартс, и я…
— О богиня, это невероятно, сестры, сестры, я знаю, кто это! Милая, я так ждала нашей встречи, — загремел снимаемый с головы шлем. И из толпы вышла одна из воительниц, самая изящная и слабая на вид из всех. Она порывисто шагнула вперёд, сияя от изумления и восторга и жадно вглядываясь в лицо застывшей на месте Гермионы.
Пожалуй, дева-рыцарь была прекрасна. У нее было лицо Гермионы, но какое-то более кукольное, идеализированное. Коньячные глаза смотрели ясно и доверчиво, а всклокоченные, абсолютно неуправляемые кудри имели цвет спелой пшеницы и немного мерцали собственным светом.
— Я — фемный редкопейринг, — как-то смущённо призналась девушка, улыбаясь и опуская шлем, — кроссоверный даже. Моё имя — Гермистар.
Гарри коснулся плеча Гермионы, успокаивающе улыбнулся ей и ненавязчиво замер за её спиной, опустив руки на её плечи и напряжённо наблюдая за дамами. В голове Гермионы шевельнулась мысль, что Гарри как-то слишком напряжён. Девушки не источали враждебность. Ведь правда же?
— Гермистар. Какое необычное имя, — пробормотала Гермиона.
— Я знаю этих детей, сёстры! — провозгласила Гермистар, оборачиваясь. И в ее голосе отчётливо прозвучали гордость и светлая грусть, — это не порождения данного богомерзкого измерения, сестры мои. Это не миазмы проклятых троллей и сьюходелов. Ликуйте, и восславьте имя богини нашей Амимарии, ибо это — персонажи.
— Дети младших демиургов? — лицо какой-то пухлой, круглолицей барышни натуральнейше вытянулось.
— Бери выше. Они канон, — сумрачная Мунфи рассекла воздух ударом хвоста и её суровое рептилоидное лицо заметно смягчилось. Она шумно преклонила колено, — восславьте имя Богини, сестры. Ибо она послала нам достойнейшую из миссий. Милость Богини сошла на эти болота. И отныне наш долг — проследить, чтобы их не коснулось великое зло, таящееся в тенях этого проклятого мира…
Все воительницы, как одна, преклонили колени, набожно шепча обрывки каких-то текстов и складывая руки на груди в каких-то очень своеобразных жестах. Гермиона и Гарри обменялись непонимающим взглядами. Терпеливо дождавшись, когда рыцари закончат своё стихийное молитвенное предстояние, Гарри сухо кашлянул в кулак.
— Простите моё любопытство, но что в краю Хреново Украденного Творчества делают редкопейринги? Тем более фемные? — напомнил о себе Гарри. Женщины переглянулись и заметно помрачнели. И Поттер улыбнулся им, — мы владеем магией и можем помочь вам в вашей миссии.
— Мы вошли Вратами Неканона по воле Богини, юноша, — рыцари расступились, почтительно пропуская вперёд жрицу в бело-зеленых одеждах. Бинты практически полностью скрыли её лицо и руки, отчего она казалась мумией, а не живым человеком. Рыцари почтительно отступали, отводя глаза, — моё имя Джерко. Я — захейченный фандомом гетный пейринг. Канон и неканон, взлёт и падение, голос разбитых надежд.
— Леди Джерко, чем мы можем помочь вам? — Гарри тряхнул зонтом, обращая его ручкой и пряча под мантию.
Помедлив, жрица склонила голову на бок, и её ослепительно голубые глаза остро и холодно блеснули из-под тяжёлого капюшона:
— Враг похитил у Богини дитя. Нашу сестру. Наша цель — найти её. Или, на худой конец, её оскверненный труп.
***
Призванная заклятием струя пламени сжирала и плавила утробно хрюкающую чернильную пиявку. Гермиона отступала, поливая огнём жадно тянущихся из болота тварей. Твари были размером с овчарку, резво ползали и плевались остро и смрадно воняющей бурой жижей. Пиявки истошно визжали, рассекаемые мечами и магией. Их раздутые черные туши вспыхивали ярко и весело, искрили как бенгальский огонь. Пиявок они напоминали очень отдаленно: пасти их украшали хаотично шевелящиеся во все стороны желтые зубы. Рыцари рубили и крушили неведомых тварей. Мечи исполненных священного гнева воительниц сияли и пели, напитавшись яростью владелиц. Победно воздетая на копьё тварь взорвалась радужным месивом потрохов и чернил. Гермиона оглянулась, ища взглядом Гарри: вокруг, сколько хватало глазам, простирались гиблые топи. Кое-где белели остовы колонн и древних руин, а меж болотной растительностью, на редких зелёных островках, белели огромные липкие коконы.
Гарри нигде не было. Всё внутри Гермионы похолодело. Слепая паника от мысли, что друг потерян безвозвратно, лихорадочно колотящееся о ребра сердце и страх неизвестности смешались и захлестнули с головой. И Гермиона побежала. Под ногами мерзко чавкало и ходили ходуном поросшие мхами кочки, пару раз Гермиона рухнула в густую чернильную жижу. Она упрямо вставала всякий раз и неслась вперёд, огибая серые валуны, испещренные рунами менгиры и
разбитые остовы древних статуй, груды мертвых пиявок и добивающих болотную нечисть воительниц. Гарри нашелся внезапно. Когда сорвавшая дыхалку Гермиона перемахнула по бревну через узкий перешеек и с размаху увязла по колено в чём-то липком и податливом. С омерзением освободившись заклятьем от ошметков очередной «пиявки», Гермиона только сейчас заметила своего друга.
Он поспешно, встав на колени прямо в болотную жижу, вручную срывал с ближайшего кокона слои липких волокон. Где-то в отдалении воительницы организованно добивали тварей. Гермиона видела, как подоспевшая жрица поспешно помогает Гарри разобрать кокон. И оттуда, спотыкаясь и слепо хватаясь за стенки своей темницы, выбирается густо истекающая смолистыми космотекстурами женская фигура. Подоспевшая Мунфи поспешно обернула освобожденную из кокона в свой плащ и подхватила на руки. И вовремя: незнакомка обмякла и, кажется, потеряла сознание. Отряд разбрелся по болоту, кто-то уже, с треском ломая и круша коконы, выбирался из них самостоятельно. Вопли радости и смех огласили болота. Но Гарри, кажется, не разделял всеобщего ликования, сосредоточенно поглядывая по сторонам и поднимая с камней свою корзину с травами.
Подземный гул и дрожь прошлись по мрачным топям. И с утробным рёвом из трясины вынырнул трёхметровый гигант в серой броне. Воительницы отреагировали странно враждебно: закрыв собой Мунфи и её ношу, они ощетинились мечами. В глазах их Гермиона с изумлением разглядела отчаянную решимость. И мертвящий, почти инфернальный ужас.
— Вот чёрт, звуки боя разбудили фандомную статью, — Поттер поспешно щёлкнул авторучкой и начал поспешно чертить прямо в воздухе какой-то сложную руническую печать. Символы загорались неоновым светом и сворачивались спиралью, пожирая саму плоть бытия и расцветая буйными голубыми вихрями портала, — дамы, уходите… Я не знаю, в какой угол фандома вас вынесет, но…
— Я умру сражаясь! — отчаянно взвизгнул какой-то юный женский голос, чей именно Гермиона так и не поняла.
--… но вы останетесь целы, — Поттер отступил от ликующе вспыхнувшего портала, — скорее, он слишком долго спал!
В тяжёлой длани серого исполина взревел черный пиломеч.
— Ксеносы и отродья Слаанеш. Император, одари меня Твоим праведным гневом и Твоей яростной силой. Да стану я бурей, что сметет врагов, оскорбляющих Твой взор…
— хриплый голос рыцаря шепчущим эхом разнёсся над болотами. И он сам окончательно перешёл на латынь, сорвавшись с места и атаковав взоравших от неожиданности дам.
Ящерообразная Мунфи немедленно лишилась половины туловища. Остальные подхватили медленно регенерирующие останки и с воинственными воплями ринулись в портал.
— Не стой! Скорее! Пока он нас не заметил! — Гарри вцепился одной рукой в Гермиону, а другой — в корзину.
— Это монстр?! — Гермиона отчаянно взвизгнула, растянувшись в болотной жиже, — Гарри!
— Лучше бы это был монстр, — последовал ответ, Поттер поспешно накрыл себя и девчонку мантией-невидимкой, с ужасом наблюдая, как трёхметровая махина пытается протиснуться в портал, бодро орудуя локтями и пиломечом. И, кстати, успешно расширяя брешь между мирами, — нет, Гермиона. Это статья по вселенной настольной игры «Warhammer 40000».
***
Портал в мир мультсериала «Стар против сил зла» давно закрылся, поглотив и исполина в серых доспехах, и его здоровенный цепной меч. Но юные волшебники всё ещё приходили в себя после увиденного и осматривали следы грандиозного побоища. Поттер зачем-то рылся палкой в потрохах почивших монстров, обдирал болотные травы и вылавливал из вонючей жижи хрупкие, светящиеся собственным светом цветные кристаллы.
— Гарри, я тут подумала… — Гермиона замялась и заглянула ему через плечо.
Поттер, расслабленно улыбаясь, бережно вытащил из-под коряги крупный осколок лилового кристалла и почти с любовью промурлыкал ему:
Йожин с Бажин весь в болотной жиже
Йожин с Бажин к хутору всё ближе
Йожин с Бажин уже зубы точит
Йожин с Бажин душит, рвёт и мочит
На йожина с Бажин, коль вам не западло,
Сбросьте с фюзеляжа яд, пока светло…
— Гарри…
Поттер вытер о рукав очки и с интересом воззрился на камень, мурлыча себе под нос между делом:
Йожин с Бажин белым стал, скотина,
Йожин с Бажин вылез из трясины,
Йожин с Бажин на камень забрался,
Йожин с Бажин, вот ты и попался.
Не нужна мне дочка с пол-колхозом йо-хо-хо,
Денежки на бочку, в зоопарк продам его.
— Гарри!
— Ммм? — Поттер с любопытством поднял глаза. И колдовской свет осколка в его руке отразился в его очечных стёклах и заиграл бликами в радужках, подсвечивая снизу его бледное подвижное лицо.
— Если этот рыцарь всё время был тут… Понимаешь, это значит, что его… украли? — замялась Гермиона, — я тут подумала, но ведь это…
— Самоубийство, — спокойно согласился Гарри Поттер и поднял повыше кристалл, — видишь эту штуку?
Девчонка кивнула и осторожно забрала у Гарри осколок. Подержала в руках и вернула, смущённо улыбаясь:
— Какой тёплый…
— Когда-то очень давно на Книге Фанфиков не было лайков. Вместо лайков были они, — Гарри поднёс равнодушно сияющий минерал к лицу, загадочно улыбаясь Гермионе, — кристаллы. Знаешь, почему они такие тёплые?
— Магия? В них дремлет магия? — девчонка подалась ближе, с интересом разглядывая камень в его руках.
— Лучше, — загадочно мерцая глазами, возразил Поттер, — в них дремлет любовь.
