Странности

      Фини давно не гуляла по окрестностям.       Вся эта заварушка со Снореальностью её здорово умотала, она почти не спала без странных кошмаров. Мама начала переживать сильнее обычного, даже могла остаться ночевать в комнате Фини, чтобы проконтролировать её состояние. Она не была рада таким переменам, поэтому, чтобы не нервировать маму ещё сильнее, она притворялась что спит, пока лежала с закрытыми глазами. И это работало: посреди ночи мама просыпалась, проверяла, спит ли Фини, и уходила. Правда, такие недосыпы сильно влияли на бедную девочку, днём она была рассеяной, часто летала в облаках.       Зато к ней чаще заходили Власа и Кай. Они появлялись внезапно, Власа сразу кидалась обнимать новую подругу, а Кай только говорил о излишней дружелюбности и кивал ей. Они с Власой болтали обо всём на свете, пока соннер просто молчал, а потом её звала тётя Лиз, чтобы выпить чаю с финиковыми печеньем. Тогда девочка, будто не зная ответ, звала ребят с собой, а они, как и всегда, отказывались. Только Кай немного задерживался, но потом уходил за Власой.       Он был таким странным: весь такой серьёзный и хмурый, почти никогда не улыбался, только Власе иногда. Кай Люстеро странно волновал Фини, она находила его… интересным. У него была какая-то тайна, история — это чувствовалось. А Фини любила тайны и всегда их разгадывала. Ей хотелось узнать о нём всё, чтобы они были друзьями.       Чтобы Кай считал её своим другом, чтобы доверял ей.       Мама говорила, что Фини — отличный друг, и все вокруг дорожат такими друзьями. Только вот Кай, видимо, ими не дорожил, раз не хотел с ней дружить.       — Мальчики не всегда хотят дружить с нами, девочками, — повторяла тётя Лиз. — И если не хотят, не надо с ними дружить. Дружить можно со всеми, и не важно, — с мальчиками или с девочками. Главное — чтобы твои друзья были хорошими людьми.       И Фини почти не расстраивалась из-за этого, но ей так хотелось иметь друзей, что иногда она позволяла съесть себе печенья чуть больше, чем нужно, и взгруснуть. Её понимали почти все, кроме Эллы и Влада, у которых друзей было навалом. К брату часто приходили ребята из команды, но, вероятно, приходили они к Фини, ведь часто смеялись над ней и обзывали Финькой-синькой. Рассказать родителям не позволяла гордость, а ответить самой было непревычно.       Именно поэтому гуляла она одна. Было приятно смотреть на деревья, на опавшую листву, на асфальт, который напоминал большую кучу грязи. Это выглядело таким реалистичным, привычным и совершенно не опасным. Во сне можно было сделать всё: и вырастить дерево с фиолетовой листвой; переделать дорожку, ведущую в сад; вызвать дождь. Но видеть и чувствовать реальный мир было немного… интереснее, правильнее. Это не требовало много сил, просто открой глаза и оглядись, осмотри всё вокруг.       Часто, отвлекаясь на выдуманные вселенные, мы забываем о реальности. О прекрасном действительном мире, о всех его недостатках и украшениях. Присмотревшись, можно увидеть целый мир. Муравья, трудившегося для строительства дома; пчелу, опыляющую цветок; трещину на дороге, из которой вытекает вода и бензин, образуя красивый узор. Так много всего мы упускаем, живя в привычном для нас мире и игнорируя эти мелочи. Это было бы обидно — уйти, не увидев всего этого.       Фини вышла на небольшой участок земли и посмотрела вдаль. Вечерело. Небо постепенно меняло оттенки, пробуя всю палитру красок. Людей, на удивление, почти не было.       — Развлекаешься? — голос прозвучал у самого уха.       Фини никогда не была трусишкой, но этот тихий голос вывел её из любования, поэтому она подскочила и обернулась на нарушителя своего покоя.       Его волосы были как всегда растрёпаны, а серые глаза смотрели серьёзно и по-взрослому. Кай стоял в одном пиджаке, совершенно не утеплённый для октябрьской погоды. Фини хотела громко возмутиться по двум причинам: во-первых, чего он шатается по улице и пугает её, а во-вторых, почему он делает это без куртки.       Она сделала сердитое лицо.       — Чего тебе? — она постаралась сказать это как можно равнодушнее. Ему не обязательно знать, что она беспокоится.       Фини сразу же отвернулась от него. Если она будет смотреть в серые глаза дальше, то никогда не отвернётся.       — Ты сердишься? — спросил Кай и подошёл ближе.       — Ты меня напугал! — воскликнула Фини и решила пойти дальше. Прогулку можно было было считать испорченной.       Он пошёл за ней. Ох, ну пожалуйста, нет! Эта прогулка должна разгрузить девочку и избавить от размышлений, а не посеять новые.       — Слушай, зачем ты за мной идёшь? — она резко остановилась и развернулась к нему. — Ты преследуешь меня? Это напрягает.       Кай скривил губы в подобие усмешки, но не спешил отвечать. В этот момент он выглядел необычайно спокойно. Безмятежно, не так хмуро.       Он был обычным подростком сейчас, когда не читал ей нотации во сне. Ей было приятно видеть его такого рядом с собой.       — Я просто гуляю. Можно сказать, это ты встретилась мне на пути.       Какая наглость! Всё же ей было непривычно гулять с ним. Его манера общения одновременно притягивала и отпугивала. Этот странный тон, смысл слов, он точно чувствовал какую-то личную значимость. Будто привык вот так себя вести, и не важно с кем, — с противным Крисом, или же с ней самой. Фини всё равно думала, что если Кай до сих пор с ней видится, значит он может считать своим её другом.       — Но я же не подкрадывалась к тебе, — возразила девочка, уже привыкая к этому странному сопровождению. Они подошли к высокому мосту, перекрывающему реку. — Раз уж мы встретились, давай хорошо проведём это время, не мешая друг другу.       — Интересное предложение, но я подошёл к тебе непросто так. Я бы хотел узнать, почему ты пошла в Арт-хаус? — этот вопрос, звучавший как дежурный, застал Фини врасплох.       У неё не было ответа. Она не могла сказать, почему так поступила. Что-то подсказывало, что именно это решение правильное. Универсальный вариант от всех бед. Но Кай и Власа этого точно не могли понять, им было проще в Снореальности, намного проще. Не они стали центром всех кошмаров, едва начав очередной милый сон. Даже если бы так вышло, что Фини уже была бы знакома с ОбщеСном, её бы всё равно попробовал убить Крис, а они бы отказались ей помогать. Им было намного легче что-то знать или видеть, они уже привыкли к таким ужасам.       Конечно, ответ был. С самого начала. Но в нём не расскрывалось истинное значение её поступка. Потому что объяснить это невозможно: никому и никак.       Это правильно.       — Мне нужна моя сонная рука, — она выделила слово «моя», подчёркивая сухость своего ответа.       Больше ничего сказать нельзя.       — Почему ты с ней так возишься?       Глупый вопрос.       — Мне показалось, что Дому не нравятся те, кто ещё претендует на роль хозяина. Я хочу исполнить его желание.       Именно это можно считать искренним желанием Фини. Так логическая цепочка складывалась воедино, образуя хороший ход, как в шахматах. Девочка не умела в них играть, но ей нравилось смотреть на игру и наблюдать за ней. За победой. Победа — как действительный и правильный показатель ума и уверенности в своих силах. Не надо лишнего смущения и бурной реакции на выигрыш. Ты будто знаешь, что одержишь победу, не стараешься это скрыть или наоборот выставить. Ты спокойно ждёшь момента своего триумфа, не показывая эмоций. Это спокойствие настораживает, но именно это всем нужно.       Папа играл по таким правилам всегда. А Фини перенимала эту истину.       — А ты сильно заботишься о Доме, — усмехнулся Кай и она даже не поверила своим глазам. Он умеет улыбаться? — Хотя, это и понятно, Дом даёт неограниченную власть и поддержку. Ты ведь за этим помогаешь ему, я прав?       — Нет, не прав. Я не собираюсь так поступать. Для примера. Представь, ты и есть Дом. За тобой бегает вся снореальность, ищут, ищут. И вдруг бац! Ты обнаружен, тебе ищут хозяина. Тебе попался добрый и понимающий человек, и тут бац! Твой хозяин теряет ценную вещь До… тебя. Тебя собираются передать ужасному и гнусному выскочке. И как ты поступишь? — строго спросила Фини, не надеясь на ответ. И так понятно, что ему нечего сказать, станет стыдно, и он промолчит.       — У меня бы возник вопрос к хозяину. Почему он так легко позволил обокрасть себя? Это слишком безответственно с его стороны, — он всё же ответил. И надо признать, логика в его словах была.       Фини могла легко согласиться и продолжить спор, но неверяще округлила глаза и остановилась. Кай всегда приводил весомые аргументы в спорах, он никогда не отступал, не сказав чего-то чёткого и простого, но до смешного обидного и правдивого. Унизительного. Ведь даже сейчас парень просто посмеялся над ней, пусть и не в открытую. В этом весь он — сразить наповал простым замечанием. И своими неидеально-серыми глазами. Если бы это была простая дурацкая перепалка, но нет — это был напряжённый разговор, в котором было тяжело уловить ту тонкую, но важную нить. Эта нить была потеряна и вернуть её в свои слова Фини не могла. Она не знала как.       Но это знал Кай.       — Ты не знаешь, как ошибаешься в Арт-хаусе. Он ничем не поможет, никто не позволит тебе заполучить сонную руку. Но зато тебя вышвырнут из игры, и ты не повлияешь на это. Ты — лишь пешка в этой опасной игре.       — Нет! — она не смогла слушать это дальше. Его слова больно кололи, как иголка, которой пришивают пуговицу, прокалывает ткань. — Ты врёшь, специально. Я не верю тебе.       Кай повернулся к ней, смотря своими серьёзными глазами, в которых отражалось что-то понимающее. Будто он знал, что она чувствует. Но он не мог знать, ведь он не был в Арт-хаусе и не видел этих ужасов. Кого она обманывает, он видел это, подписывал контракт, как и все соннэры, он видел их всех и этого ужасного господина Говарда. Но он не понимал её.       Ведь она не понимает его. Они такие разные, слишком отдалённые.       — Можешь говорить всё, что хочешь. Говори. И я не пойму и буду спорить. И ты никогда не поймёшь меня, но мы услышим друг друга. Свой бред, свои мысли, которые плотно засели в нас, как истина. Даже переубедимся, но всё равно не поймём, — он говорил как настоящий взрослый. — Так всегда. Мы верим в свои убеждения, пока не услышим их. Нам легче думать, что всё сложно, но эти убеждения до ужасного просты, на самом деле. Глупы и наивны. Я долго не мог понять тебя и твои поступки, но я услышал, и не хочу в них верить. Но я верю в тебя и в хороший исход, а значит, — в твои убеждения. Но ты должна понимать, что ты столкнёшься с другими убеждениями, и тебе будет тяжело их понимать. Ты не должна их понимать, просто услышь их.       Эта речь въелась в неё и в её разум, заставляя думать о нём. Кай всегда был взрослым. Но она понимала его. Ей нравились его слова, она верила в них. И в него.       Фини засмотрелась в его глаза. Красивые.       — Ты очень смелая.       Она не сразу поняла, как оказалась на улице одна. Осмотревшись, девочка никого не заметила, в воздухе лишь витал странный дымок. Он исчез.       Его слова. Они так грели душу Фини, что ей казалось, будто к сердцу приложили грелку.       Он верит в неё.       А значит всё получится.