Задушевные разговоры и не только

Мисс Старк кивала головой в такт музыке, подпевая Ферги, интересующейся, будет ли парень любить ее даже после того, как она «пригласит его домой». Хорошо, что Бриенна выбрала именно Хиты на сто четыре и один – так у них есть все шансы не заснуть в течение долгой дороги до Вермонта. Не каждая ноябрьская среда начинается около трех часов утра, с двух огромных сэндвичей и двух чашек крепкого кофе – все для того, чтобы успеть выехать на Ай- восемьдесят четыре до того, как там начнутся пробки. Мисс Тарт была милосердной. Поэтому, она пригласила свою подругу из комнаты напротив провести День Благодарения с ней в Ричфорде. Арье ничего не оставалось, кроме как поблагодарить и с удовольствием принять приглашение. Вместе с отцовским напутствием вести себя хорошо и привезти людям что-то полезное ко столу. Поэтому, в термосумке на полу Бриенниного Форд Краун Виктория лежал торт, заблаговременно заказанный в одной из местных кондитерских. И еще пакет со всякой снедью. Мисс Старк с интересом рассматривала пейзаж за окном, думая о том, что предстоит видеть ее родственникам, разбросанным по всей стране. Папе и братьям – аризонские пустыни и кактусы сагуаро – дядя Оберин решил пригласить родственников своей жены в фамильный дом семьи Мартелл рядом с Финиксом, Робу – вечнозеленые джорджийские магнолии и зимнюю оранжерею леди Оленны, Сансе – суровый ельник, обступивший их дом по шестьдесят второй Западной улице в Такоме. Миссис Болтон никогда не расскажет, как не по себе ей стало, когда Рамси, захмелев от выпитого вина, рассказывал о том, как его далекий предок Рональд решил уйти от царского правосудия, отправившего его на Чукотку. Он заметил, что доктор- поляк из ссыльных регулярно отлучается на морской берег, проследил за ним, и увидел, что Войтек спрятал лодку в одной из расселин скалы. – Что, пся крев*, бежать удумал? Поляк, уверенный, что за ним никто не следил, глухо вскрикнул. – Не ори, ирод окаянный, – Родион Болтунов насмешливо смотрел то на лодку, то на напряженного Старицкого, – Да ты не бойся, не скажу я никому. Если пан доктор взячь меня с собой захце, – на его лице появилась широкая издевательская улыбка, тут же сменившаяся ледяным взглядом, – А пан захце. По мнению Войцеха Старицкого, Бог был милостив к двум несчастным людям, оказавшимся в холодном море. У господина Болтунова было свое мнение на сей счет, которое он не спешил озвучивать. Когда через неделю, прошедшую без непогоды и шторма, их лодка пристала возле какого- то поселения, оказавшегося городом под названием Головин, Родион, на радостях, разоткровенничался со своим спутником. – Николаевский** я, Приморский. Дед мой по Амуру ходил, рыболовом был. Дружил он с таким же рыбаком- нивхой, и он его научил, как сделать так, чтобы ни в какой шторм не попасть, и чтобы любая вода тебя слушалась. Тятя с мамой от холеры померли, так дед меня и вырастил. А перед смертью – научил и меня той науке. Поэтому я к тебе в попутчики и напросился. Ты ж, пан доктор, не выжил бы без меня. А так – я и душу невинную спас, и сам убежать сумел, – Родион жутко улыбнулся, потом – резко захандрил, делая большой глоток водки. Около пяти лет провел Родион Болтунов на Аляске, работая вместе с доктором Старицким. Потом, поднакопив немного средств, решился на переезд в Калифорнию – по заключению доктора, господина Болтунова измучил ревматизм, развившийся после перенесенной в детстве скарлатины, и только ухудшавшийся в условиях тяжелого аляскинского климата. Доктор Старицкий был полностью согласен с таким решением своего помощника. В честь отъезда он подарил господину Болтунову свои серебряные карманные часы, которые заказал себе несколькими месяцами раньше из Анкориджа. Родион долго рассматривал неожиданный подарок с выражением какой- то странной хмурости на лице. Потом – долго смотрел на себя в зеркало, то засовывая часы в карман, то вынимая их. – Эх, красота то какая. Хожу в чистом, вшей нет, одет, как барин, да еще и при серебряных ходиках. Видела бы сейчас меня моя Сашка – вот удивилась бы, – на лице господина Болтунова снова появилась привычная хмурость. – Кто есть Александра? – Жена моя, ныне покойная. Из ваших она была, из поляков. Любил я ее, как душу. Красивая была такая, рыжая, а личко – белое, как молоком умытая. Знаешь, есть такие некрасивые рыжухи, рябые, а эта. Видел бы ты ее, пан доктор. Высокая была, голос нежный, поет – заслушаешься. И умелица во всем была. Я уж годил ей, как мог – как в Николаевск ехал – так всегда ей гостинец оттуда вез. То орешков сахарных куплю, то платок новый, то ленточку, то ткани какой. Жили мы с ней три года, наконец- то она затяжелела, и тут беда пришла – у матери ее болезнь легочная началась, Саша моя пошла за ней ухаживать – младшая, Дарья, вышла замуж за заезжего купца из Хабаровки, сейчас он Хабаровском зовется, да и уехала с ним. Некому помочь было. А жена моя к матери и ходила, от нее и заболела. Скончалась ейная матушка, быстро сгорела, а через несколько недель – и моя Саша. Жар ее мучил, дышать не могла, я уж и доктора привез, доктор послушал трубкой, постучал по ребрам пальцами и сказал, что такое не лечат – гной, дескать, в легкое пошел. Так и умерла, болезная. Запил я после ее смерти страшно. А как пьяный был – так со своим другом, Тихоном, поругался и убил его… Так оно как- то и вышло, пан доктор, по- дурному и бестолково. Бывало, надоест все на каторге, думаю – пойду, сделаю себе что- нибудь, для чего мучиться, так тут же мысль – если сгублю себя – меня в рай к Сашеньке не пустят. Единственная надежда – что Господь простит и даст умереть спокойно, – Родион громко шмыгнул носом, – Вот. Рассказал – и легче стало. Доктор Старицкий молча налил водку в два стакана. Спустя несколько месяцев после отъезда Родиона пан Старицкий получил письмо, написанное кем- то под диктовку Родиона, где тот уверял, что у него все хорошо – здоровье пошло на поправку, он купил небольшой дом с садом и землю, чтобы разводить скотину. И что он получил документы – теперь его зовут Рональдом Болтоном, на английский манер. В конце письма мистер Болтон приглашал бывшего шефа в гости. Они переписывались в течение нескольких лет, а потом письма от мистера Болтона перестали приходить. Доктор Старицкий, ставший к тому времени Старком на английский манер, переживал о судьбе своего бывшего помощника и даже пытался навести о нем справки. Но, ничего не выходило. Ему оставалось только надеяться на лучшее. И что ревматизм не свел Родиона в могилу окончательно. Александра Старк не могла знать всех этих подробностей. Но она точно знала, что ее прадед, ложно обвиненный по доносу в антиимперских настроениях, прибыл на берега Аляски на лодке, переплыв Берингов пролив. И то, каким путем шла лодка от Провидения до Головина – практически по прямой, не отклоняясь, и не попав ни в единую бурю – можно было объяснить милостью Божьей. Либо магией, которой владел его попутчик- русский. Поэтому, ее охватила странная, нелогичная жуть, когда ничего не подозревающий Рамси бережно перебирал пряди ее волос, пропуская их между пальцами. – Я, как зашел в вашу церковь, сразу тебя заметил. Красивая, рыжая такая, – пьяно улыбаясь, мистер Болтон прижал прядь ее волос к губам. У Рамси был крайне непростой характер. Иногда, оставаясь вечерами одна дома – мистер Болтон работал патологоанатомом в госпитале Харборвью, миссис Болтон позволяла себе размышлять над некими вопросами, которые однозначно бы осудила ее покойная мать. Вернее, вопрос был всего один. «За что я полюбила своего мужа?» В ее жизни были и куда более интересные варианты с куда более простым характером. Взять того же Гарри. Или Лоуренса, брата ее невестки Маргарет. Санса, всю жизнь прожившая на Аляске, мечтала о теплоте. В том числе – и в человеческих отношениях. Но, у судьбы странное чувство юмора – для начала она поступила в университет штата Вашингтон. Теплее, чем Аляска, но явно не Стэнфорд или какой- либо другой колледж в Калифорнии. Потом, несмотря на все старания и самой Сансы, и парней, назначавших ей свидания, она все не могла найти человека, с которым ей будет комфортно. И который точно будет все еще любить ее, даже после того, как она «пригласит его домой». Будучи очень строго воспитанной, Санса переживала по этому поводу. Поэтому, она умудрилась прожить до двадцати одного года, ограничившись только несколькими поцелуями и несмелыми объятиями. Встреча с Рамси была самой случайной из всех возможных случайностей. В тот год мистер Болтон приехал в Сиэтл с целью прохождения интернатуры на базе больницы Харборвью. Доктор Болтон не был верующим человеком. И он не знал, что именно заставило его зайти в здание церкви Святого Креста, где проходила утренняя служба. То ли тихо моросящий дождь приобрел куда более пугающие масштабы. То ли хмурый и мрачный Сиэтл заставляет искать людское тепло даже таких социопатов, как он. То ли ему просто стало любопытно. Тем не менее – со слов самого Рамси, его заинтересовала не столь проповедь пастора Бейлиша, хотя, несомненно, она была полезной и даже заставила некоторых прихожан задуматься, а одна хористка, выделявшаяся из общей массы своими огненно- рыжими волосами. Как потом любил говорить сам мистер Болтон: «Я решил, что с тобой надо подружиться. Ведь через сто лет рыжеволосые вымрут». Рамси был настойчив, желая получить ее телефонный номер. Настойчив, когда приглашал ее на свидания. И, несмотря на крайне простое воспитание – мистер Болтон знал, в каких вопросах ему явно стоит проявить мудрость и терпение вместо фирменной семейной настойчивости. Наверное, его постоянство и последовательность в действиях чего- то да стоили. Или Сансе просто было одиноко в огромном Сиэтле. Или ее влекла сила, которой в Рамси было хоть отбавляй. Поэтому, она согласилась на его предложение спустя полтора года после знакомства. И, наверное, миссис Болтон была даже счастлива. Несмотря на то, что реальность кардинально отличалась от той картинки, которую она любила воображать в детстве, перед тем, как заснуть. Пусть у нее не было большого дома в Калифорнии с красивым садом, мужа- блондина из хорошей семьи и прочего, о чем могла мечтать крайне романтически настроенная девочка десяти лет от роду. У нее был небольшой дом в Такоме, чьи окна выходили на ельник через дорогу. Они с мужем любили пить кофе по утрам, любуясь его мрачной, холодной зеленью. У нее был Рамси с холодными глазами, но с душой, полной сокрушающего, злого огня. Рамси, любивший ее, пусть и не всегда знающий, как это правильно выразить, и не всегда понимающий, для чего нужно выражать свои чувства вообще. У нее был Рамси, ненавидевший рассказывать о своем детстве, Рамси, склонный к приступам гнева, который, к счастью, никогда не касался ее – все вымещалось на боксерской груше, которая висела у них в гараже. Возможно она была еще той врушкой. Возможно, она не хотела себе придуманного принца. Или принцы были слишком нерешительны и падки на то, что само шло к ним в руки. Или она была красавицей, в тайне мечтавшей полюбить чудовище. Кто разберет, что рыжим женщинам и потомкам русских колдунов нужно? Ее чудовище было довольно ее доброй, сострадательной душой. Ее чудовище было умным и хитрым. На самом деле- мистер Болтон искренне недоумевал, как его девушке удается быть настолько скромной, имея столько неоспоримых достоинств. Иногда на него накатывала беспричинная ревность, злость и страх – а что будет, если мисс на тот момент Старк решит, что ей нафиг не сдался не самый симпатичный, коренастый парень из неблагополучной семьи? И что, что он – будущий главный патологоанатом штата Вашингтон, у него полно амбиций и планов на будущее - для богатых семей это ничего не значит. К счастью, у Сансы не было желания и стремления дразнить Рамси или самоутверждаться за его счет – будучи слишком хорошо воспитанной, скромной, и просто хорошей девушкой, она боялась потерять ту опору, которую нашла в нем. К счастью, Рамси был довольно умным и знал, что настоящий мужчина не имеет права показывать свой страх, каким бы сильным этот страх ни был. Спустя несколько месяцев ему стало немного легче – Санса беспокоилась о нем, не искала приключений и знакомств на стороне, несмотря на его плотный график в больнице, с пониманием отнеслась к его нежеланию рассказывать о своей семье, и даже иногда приносила ему в больницу еду, которую сама готовила. И, для его восприятия ситуации немаловажную роль сыграло некое маленькое, но, как оказалось, важное для мистера Болтона, обстоятельство. У Рамси было достаточно опыта в отношениях до Сансы. Мисс Старк же досталась ему чистой, как лист бумаги. Это приятно льстило и жутко раздражало одновременно. Впервые мистер Болтон завел речь об этом спустя два месяца после знакомства, во время прогулки по февральскому морскому побережью. Его по- доброму рассмешило, как густо Санса покраснела, молча кивнув в ответ на его вопрос. – Не переживай. Если мужчина увлечен и уважает свою подругу – он сумеет попридержать свой член в узде. Спустя полгода он окончательно сумел убедиться в любви мисс Старк к себе. Когда она, разрумянившаяся от долгих поцелуев, предложила ему остаться на ночь, Рамси не поверил своим ушам. – Я люблю тебя. И хочу это доказать. – Будешь доказывать это сегодня или тебе нужен день- другой на подготовку? – несмотря на похоть, мистер Болтон старался быть джентльменом. Возможно, ему бы стоило быть не таким жадным – Санса добровольно отдалась ему и явно никуда не денется. Но, он ждал ее слишком долго. Куда дольше всех своих подружек вместе взятых. Поэтому, ночь выдалась для мисс Старк воистину бессонной – ее возлюбленный отпустил ее только перед рассветом – чтобы сделать себе кофе перед дневной сменой в больнице. Завернувшись в испачканную простыню, Санса вышла на кухню, где Рамси уже начал готовить нехитрый завтрак на две персоны. До этого ей как- то не приводилось видеть его без одежды, вернее, без ее верхних элементов – даже купаясь в море, Рамси находил сто причин не снимать футболку. Мисс Старк неприятно удивило множество застарелых рубцов на его спине. Она чувствовала неровности на его коже, когда гладила его ночью. Но, она не думала, что они выглядят настолько страшно. Поддавшись порыву, Санса подошла к возлюбленному, и мягко прижалась губами к одному из самых некрасивых, на ее взгляд, рубцов. Рамси заметно напрягся, выронив кухонную лопатку из рук. Ее поцелуи сопровождались его напряженным дыханьем. Под конец она мягко поцеловала его в губы. – Вижу, тебе было мало. Что ж… Думаю, у меня есть несколько минут, чтобы тебя побаловать и не опоздать, – пошло улыбаясь, мистер Болтон прижал девушку к кухонному столу, не переставая шептать непристойности ей на ухо. После завтрака мистер Болтон торопливо собрался и ушел – ему стоило быть на работе в половину восьмого утра, целомудренно поцеловав Сансу на прощание и пожелав ей отоспаться – было раннее субботнее утро. «Вы были весьма красноречивы, мисс». Ее чудовище благосклонно приняло ее дар, став куда более ручным. И, ее чудовище стало любить ее только сильнее. И сумело остаться единственным гостем в ее доме. И уж точно ни разу не дурачилось с ее сердцем – чудовища относятся к своим сокровищам с ревностным благоговением и оберегают их, как умеют. Наверное, именно за это она его и полюбила. Но, она об этом никому не расскажет – людям, даже самым близким, не стоит знать, что в семьях русских колдунов происходит. А чужие советы насчет отношений могут только навредить. Поэтому, Арья была права лишь отчасти, ассоциируя сюжет песни со своей сестрой. Но откуда ей было об этом знать?

***

У мистера Х'гара были разные Дни Благодарения – и хорошие, и плохие. Лучшим из всех дней Благодарения был первый, проведенный у бабушки Энни. Тогда он впервые увидел запеченную индейку и кучу, по его мнению, еды на столе. Еще к бабушке Энни пришли в гости ее подруги с внуками, с которыми он впоследствии подружился. Для мальчика, который привык получать благотворительные сэндвичи с индейкой на День Благодарения, видеть маму, пьющую дешевое вино прямо из пакета и приказывающую ему заткнуть пасть и не шуметь, это был один из самых поразительных контрастов. Самым плохим, наверное, был тот, когда его бывшая жена уехала к своим родичам в Мэрилэнд, не соизволив даже предупредить его. Учитывая, что на праздничный обед были приглашены их общие друзья с семьями, это был более, чем прозаичный намек на дальнейшую судьбу их отношений. Якен чувствовал себя идиотом, натянуто улыбаясь и и не зная, как отвечать на простой вопрос: «А где Бриджит?». Наверное, его бывшая рассчитывала на скандал, возвращаясь, как ни в чем не бывало. Вместо этого – ее ожидала квартира, где не было его вещей, на столе лежала его часть месячной оплаты за аренду и письмо, где мистер Х'гар, по пунктам изложил причины, по каким их дальнейший брак не представляется ему возможным. Слава Богу, что у него хватило ума не приобретать недвижимость и не совершать более- менее крупные покупки во время брака. И, к его счастью – их развели быстро и безболезненно. Несмотря на все попытки бывшей жены максимально очернить его имя. Якен рассмеялся, когда бывшая миссис Х'гар, прыща слюной от злости, уверяла судью, что нельзя сыскать худшего тирана, чем он. Тяжело успевать быть тираном, когда почти восемьдесят пять процентов своего времени ты проводишь на работе. А остальное время ты стараешься отдохнуть и побыть в обществе любящей, как ты думаешь, жены. Свой следующий день Благодарения он провел с Джеймсом и его прекрасной Мисси, приготовившей кучу доминиканских вкусностей кроме традиционной индейки. А сейчас… сейчас он смотрит в окно иллюминатора на летное поле аэропорта имени Джона Ф. Кеннеди. Поздний ноябрь – не лучшее время для отпусков. Но, учитывая, что почти все его коллеги были семейными людьми, Якен великодушно уступил им лето, взяв себе две недели в конце ноября. Возможно, это было глупой и расточительной идеей. Но, он никогда не был заграницей. Поэтому, еще в июне он взял авиабилет до Праги. Со слов покойной бабушки Энни, ее далекая прабабка прибыла откуда- то из Моравии. Почему бы ему не посетить землю своих дальних предков и соседние страны, сменить обстановку и получить новые эмоции? Заодно – привезти сотрудникам какого-то чешского или венгерского алкоголя. Сандор клятвенно обещал не трогать багаж мистера Х'гар,а, что бы тот не привез из своих путешествий. «Наши желудки и печень уничтожат всю небогоугодную продукцию». Десять часов перелета, занятые чтением какого- то не самого качественного детектива, выхваченного в магазине в аэропорту в последний момент, сном, просмотром двух фильмов и попытками пояснить соседке сзади, что ее семилетнему ребенку явно не стоит бить ногами по спинке его кресла, и что есть другие методы времяпрепровождения. Детектив пестрел откровенно порнографическими сценами, фильмы были на твердую тройку, вдобавок, его начало тошнить от обеда, предложенного стюардессами. Поэтому, Якен был несказанно рад, когда самолет наконец- то начал снижаться над Прагой, выглядевшей, как пряничный городок, присыпанный сахарной пудрой. Следующую неделю мистер Х'гар, только успевал удивляться всему, что он видел. И Праге, и Вене, и Будапешту. Он еще успел застать время, когда Чехословакия и Венгрия были странами социалистического блока, практически недоступными для американских туристов. И сейчас он не совсем верил в реальность происходящего. Странно смотреть на величественные, красивые здания и понимать, что каких- то триста лет назад его предки так же могли любоваться ими. А потом – рассказывать своим близким, ожидавшим их в деревнях, о том, что они видели, посещая Прагу по каким- то своим нуждам. Жутко слушать пояснения гида про колонну Пресвятой Троицы в Оломоуце***. Если его предки действительно жили в Моравии – возможно, их также коснулась та страшная эпидемия. Благодарение Богу за научный прогресс, прививки, антибиотики и дератизацию. И, он кривит губы, когда гид предсказуемо рассказывает про местных призраков. Неделя действительно выдалась незабываемой и интересной. И, возможно это и было нерационально с его стороны. Но, это была лучшая трата денег в его жизни. Якен не помнил, о чем он мечтал в детстве. Но пункт о путешествиях там точно был – будучи маленьким мальчиком, устававшим от того ада, что творился дома, он много времени проводил на улице, вместе с Педро и Рафаэлем. Он помнит, как они играли то в мексиканских, то в гватемальских гангстеров, то и дело планируя побеги в вышеуказанные страны. Один раз Якен даже предпринял попытку побега – собрав нехитрые пожитки, он решил дойти до Мексики пешком. Лишь бы быть подальше от дома. Будучи курсантом школы полиции, он исследовал все Восточное побережье, от штата Мэн до границы с Мексикой, довольствуясь ночлегом в самых дешевых мотелях и одним сэндвичем на два дня. Он увидел Мексику, когда они с Бриджит уехали в свадебное путешествие. Эта страна оставила у него смешанные впечатления. Роскошные отели в центре и дома, сделанные из чего попало по окраинам, величественные руины прошлого и бедные, замурзанные, как и он в свое время, дети. Якен отчасти исполнил свою детскую мечту. Не все дети мечтают о семье или представляют себя летчиками или космонавтами. Если дома творится ад, единственное, чего ты будешь хотеть – избавления от него. Ему остается еще раз благодарить Бога за бабушку Энни – забрав его из ада, она сумела направить его на правильный путь и показать, к чему стоит стремиться. В его багаже едут венские вафли и конфеты из фирменного магазина «Маннер», две бутылки «Бычьей крови» из Венгрии и бутылка чешской сливовицы – подарки крестникам, друзьям и коллегам. День Благодарения предполагает не праздновать его в одиночестве. Однако, иногда это необходимо. Иногда одиночество – наилучшее, на что может рассчитывать усталая и запутавшаяся душа. Которой в глубине своей хочется верить, что ей не придется встречать все последующие Дни Благодарения одной, и которой хочется человеческого тепла, пока она не стала оплаканным ветром призраком****.