Half-Life 2 "Alien Threat"

Некоторое время мы летели молча, думая каждый о своём. Я сидел у самого выхода, наблюдая за открывшимся перед моим взором пейзажем, который быстро менялся. Сначала под нами одна за другой мелькали деревеньки, небольшие лесополосы, сменившиеся затем на бескрайние пустоши. Там, по давно мёртвой земле бродили зомби, подвергаясь атакам прожорливых муравьиных львов. Нет, как же классно лететь сейчас высоко в небе, а не с боем отстаивать своё право на жизнь, сражаясь с этой нечистью. Завидев на горизонте город, я напрягся. Состояние зданий говорило о том, что это тот самый оплот ужаса, где я пробирался совсем недавно. Неужели придётся пролететь прямо над ним? Возвращаться сюда, пусть ненадолго, пусть даже находясь значительно выше крыш — не хотелось совсем. А уж отправиться в этот рассадник мутантов и аномалий я не согласился бы ни за какие блага в мире. Но, по-видимому, судьба решила, что мало с меня пережитого накануне: надо бы добить мою еле выдержавшую испытания психику. И, когда внизу замелькали улицы Мёртвого города, я невольно поёжился. Вон толпа зомби бесцельно слоняется по аллее, вот странные чёрные твари поочерёдно выпрыгивают из подъезда, а там с балкона на нас смотрит окровавленный человек. А вот… огромная, более двух метров длиной, когтистая рука высунулась из окна, ощупывая стену дома. Я даже зажмурился при виде такой картины, решив, что мне показалось. Ан нет: увиденное было реальным. — Слушай, парень, — вдруг подал голос Борис. — Хочешь сказать, ты действительно побывал тут? Мой взгляд переключился на повстанца. — Да. И если б не тот человек — остался бы здесь навсегда. Он о чём-то задумался, но тут ожила Гвен: — И не обосрался? Да ладно, в Мёртвом городе дристать будешь дальше, чем видишь! Кто-то из ребят хрюкнул, пытаясь сдержать хохот. А вот мне было не до веселья. Поскорее бы прилететь в Сити-25 — да отделаться от неприятной компании в лице этой девчонки. Понимаю, конечно, что она росла уже в новую эпоху — но неужто никто не научил её элементарным манерам? А то такое ощущение, что, кроме мата, она и слов-то нормальных не слышала. Очевидно, Борис всё понял по выражению моего лица: — Гвендолин, разговаривай по-человечески! — А я чё, по-вортигонтски говорю, что ли? — его племянница отбила мяч и уставилась в иллюминатор. — Нежные, блин, какие! Я тоже глянул наружу — и обомлел. Внизу простирался до боли знакомый парк с церковью посередине, но не это вызвало у меня крайнее изумление. Там, среди голых деревьев бродили такие же создания, как и то, что погибло от моих рук на заброшенном заводе. Ввиду того, что мы быстро пролетели данный участок города, я успел насчитать пять штук. Но их сейчас было куда больше. Ох, и повезло же мне не нарваться на них при поисках выхода из Краснохолмска! Впрочем, и без этих порождений Альянса страху натерпелся на всю жизнь вперёд. Пожалуй, хватит с меня созерцания леденящих душу вещей: такое хорошо бы поскорее забыть. Я откинулся на сиденье, пытаясь успокоиться. Не переживай, Кевин: ты сидишь в вертолёте, что на приличной скорости движется прочь из этих мест — а не пробираешься через кошмары Мёртвого города. Пролетая над лесом, где мы бродили вместе с Мел и Уртом, я уже не пытался что-либо разглядеть. Лучше буду спокойно размышлять о жизни до самого прибытия. Мне лишь попались на глаза вышки радиостанции, расположенные в лесном лагере, откуда и начались мои страшные приключения. Необычное чувство посетило меня: ведь мы летели сейчас над теми местами, где ранее я путешествовал со своими друзьями пешком. Не был обделён вниманием и Торментус, крепко приковавший к себе мой взгляд. Тюрьму можно было наблюдать на приличном расстоянии — но даже отсюда виднелись языки пламени, охватившие огромное раскуроченное синее здание. Но, когда мы его покидали, всё было нормально, разве что муральвы начали осваивать там новые территории. Похоже, с бывшей резиденцией начальника случилось что-то ещё. Тем лучше: теперь точно их объект восстановлению не подлежит. Уже довольно стемнело, когда на горизонте показалась сияющая прожекторами Цитадель. Исходящие от гигантской башни лучи света постоянно находились в движении, словно изучая каждую улицу города. В ночном небе был различим огромный столп чёрного дыма: он поднимался откуда-то с окраины, закрывая собой часть штаб-квартиры Альянса. Уже, смотрю, неслабо разгорается пожар войны — и уверен: противник просто так от своего не отступится. — Вот это у них тусовка! — Гвен чуть привстала. — Похоже, наши дают Альянсу прикурить! Борис тем временем проверял своё оружие. — Пусть знают, что мы не желаем больше быть их рабами. И я уверен: победа будет в наших руках. Теперь неплохо бы найти место для посадки: не лететь же в центр города! Он прав. Лично я не горю желанием приземлиться и сразу быть уничтоженным силами противника. Пилоты недолго мучились над выбором места, куда можно посадить вертолёт: воздушное судно закружилось над чёрными очертаниями построек. Они что, с ума сошли? Там же не видно ничего, и если лопасть чего-то коснётся — то нам конец. Но, оказалось, я недооценивал своих новых знакомых, так как они обо всём позаботились заранее. Или же у них имелся опыт приземления в кромешную тьму. Выглянув наружу, Гвен направилась в хвостовую часть вертолёта, где из ящика достала две небольшие коробки, сделанные из толстого, прочного картона. Не успел я открыть рот, чтобы поинтересоваться про их содержимое, как девушка раскрыла их. — Фальшфейеры, — проговорил я. — И что мы будем с ними делать? — Увидишь, — Гвен повернулась к Борису. — Слушай, дядька, давай мы с этим гусём в непонятном костюме спустимся вниз и обозначим вам точное место посадки, а? Но тот категорически не одобрил озвученную идею: — С ума сошла?! Там вас может поджидать что угодно! Стараясь не слушать завязавшийся между ними спор, я ещё раз окинул взглядом город. Было очевидно, что нешуточные бои развернулись на его улицах — и Мел где-то там, в этом адском котле… возможно, прямо сейчас сражается вместе с остальными за свободу и существование человечества. Знала бы она, как я по ней соскучился… Только вот как отыскать её в такой неразберихе? Сити-25 далеко не маленький: затеряться там легче лёгкого. Никто не возьмёт меня за руку и не отведёт к ней самой короткой и безопасной дорогой. Чёрт меня дёрнул на той станции с боевым воплем броситься в бой, когда и без меня там народу было хоть отбавляй. Повстанцы бы сами прекрасно справились — а мы спокойно б уехали втроём. Но мне не нужно опускать руки: весь город переверну — но обязательно найду тебя, Мелани. — Чёрт с тобой! — я услышал возглас Бориса, будто вынырнув из-под воды. — Действуйте аккуратно и понапрасну не рискуйте! Пройдя мимо меня с довольным видом, Гвен присела у выхода, размотала длинную верёвку, затем скинула её вниз. — Гусь, бери коробку и спускайся за мной. — У меня имя есть! — возмутился я. — Нельзя ли— — Нельзя!! — рявкнула девушка. — Вот посадим наше корыто — тогда буду величать тебя, как полагается! А пока что хватит просиживать зад! Делать нечего: пришлось присоединиться к осуществлению их сомнительной задумки. Может быть, они правда уверены в том, что делают. — Ты, — её дядя схватил меня за запястье, когда я встал, — головой за неё отвечаешь — понял? Голос его звучал очень тихо, почти шёпотом, а в глазах плескалась готовность разорвать меня в клочья, если с его племянницей что-то случится. — Понял, — в тон ему ответил я и вырвал руку из его крепкой хватки. При подходе к краю у меня закружилась голова: высота была метров десять, не меньше. Гвен начала спуск первой, не забыв напомнить мне о коробке. — И ещё, гусь, — её голос раздался снизу, когда мои руки уже сжимали верёвку, — если решишь грохнуться, то ты мимо пролетай: меня не смей задевать! Мне хотелось выть. Она вообще может разговаривать нормально? Нет, при первой же возможности надо будет от них отделиться и следовать своей дорогой. Это, может быть, и неразумный шаг, но подобная манера общения почти переполнила мою чашу терпения — а нервы у меня не железные. Если выйду из себя — дело может закончиться конфликтом. Девушка зажгла один фальшфейер и швырнула вниз, благодаря чему стало можно разглядеть участок поверхности. Мои руки начинали ныть, и хотелось поскорее встать на твёрдую землю. — Давай быстрее, а то я точно улечу! К счастью, поспели мы вовремя, иначе бы я точно не удержался, ибо силы были на пределе. Гвендолин озвучила свой план, и мы принялись бродить по влажной земле с чахлой травой, раскладывая сигнальные шашки в определённом порядке. Получилась довольно приличная по размеру прямоугольная область, где достаточно места для того, чтобы вертолёт смог приземлиться. Оставив один файер в руке, девушка махнула им, давая зелёный свет для посадки. Но в этот самый миг сбоку раздался щелчок — и нас озарило яркой вспышкой. — Сканер! — она в панике обернулась, но я уже расстрелял устройство, непонятным образом способное парить в воздухе. Мне вспомнилась прошлая встреча с таким аппаратом — и то, как быстро после этого меня повязали сотрудники ГО. Очевидно, полученную информацию они передают в штаб мгновенно. А, значит, в скором времени сюда нагрянут и силы противника. Шум с неба раздался внезапно — как раз в тот момент, когда вертолёт начал снижение. Где-то в темноте раздался оглушительный грохот, затем тихий характерный лязг. Я сразу узнал эти звуки: доводилось их уже слышать при обстреле базы крабснарядами… и те, совсем ещё свежие зомби. Чёрт, вот это мы влипли! В непроглядном мраке у хедкрабов неоспоримое преимущество — твари легко смогут превратить нас в послушных, агонизирующих марионеток! — Улетайте!!! — Гвен заорала так, что мне на миг стало страшно за неё: девчонка запросто может сорвать голос. Слава Богу, пилоты быстро сообразили, что к чему, так как воздушное судно накренилось, начав уходить в сторону. Рокот двигателя снова был перекрыт шумом, возвещающим о продолжении атаки: ракеты, несущие маленьких бестий, начали сыпаться одна за другой. — Что делать?! — девушка уже впадала в истерику, её руки тряслись, а я судорожно соображал, что можно предпринять. Дальше я не сразу понял, что произошло. Просто внезапно изображение в глазах зарябило, начал слышаться странный, потусторонний гул. Лишь спустя несколько секунд, когда я увидел раскрывающийся верх ракеты неподалёку от нас, сообразил, в чём дело. Упади этот крабснаряд чуть ближе — нас бы уже в живых не было. Не говоря ни слова, я схватил Гвен за руку — и потащил куда-то. Честно говоря, мне было плевать, куда идти — лишь бы найти укрытие подальше от невыносимого обстрела, который и не думал прекращаться. Постоянно обо что-то спотыкаясь, чувствуя, как ветки кустарников хлыщут меня по лицу, я, не сбавляя темп, продолжал ломиться вперёд. И молился. Молился о том, чтобы очередной снаряд не превратил нас в кровавую кашу, переломав и раздробив все кости. Конечно, мне уже пришлось пережить миллион опасностей — но почему-то именно сейчас я почувствовал, как сильно хочу жить. Жить, чтобы не утратить возможность быть с Мел. Чтобы снова с ней увидеться. — Куда ты меня тащишь?! — племянница Бориса неожиданно остановилась и отдёрнула свою руку. — Остановись! Я послушал её и обернулся. Сам не заметил, как мы забрались на небольшую возвышенность и вышли из зоны обстрела, приблизившись к домам вплотную. Ракеты перестали сыпаться с неба, а аккуратно разложенные фальшфейеры были хаотично разбросаны по территории. Вертолёт тем временем пошёл на разворот, начав затем приближаться к нам. — Они заберут нас, — прошептала Гвен. — Поищем другое место, где мы могли бы— Грохот снова резанул слух — и в ночном небе показалась ракета, оставившая за собой белый шлейф. Я следил за ней, дабы предугадать место падения, как вдруг внутри у меня всё похолодело. Мгновение — и в небе уже страшный взрыв, озаривший своим светом всю округу. Следующее, что мы увидели — горящие обломки вертолёта, летящие вниз. До меня даже не сразу дошло, какая трагедия случилась. Гвен стояла с открытым ртом, совершенно не шевелясь. Лишь через секунду я услышал, как она выронила автомат. — Дядька!!! — заорала девушка жутким, не своим голосом — и рванула туда, где уже всё кишело хедкрабами. Мне едва удалось её схватить, чтобы не позволить ей отправиться прямиком в цепкие лапки маленьких исчадий ада. Вырываясь, девушка рыдала навзрыд, проклиная всех вокруг, в том числе и меня. — Отпусти меня, урод! — в какой-то момент она извернулась и отвесила мне такую пощёчину, что у меня искры из глаз полетели. — Надо дядьку спасти, помочь ему! У меня всё сжалось внутри от жалости к ней, ведь, похоже, все родные ей люди были мертвы. В этом мире каждый пережил болезненные, невосполнимые потери. Каждый познал тот ад, что творится на душе от осознания того, что близкого человека больше нет. А у неё правда никого больше не осталось. Про себя могу сказать, что Денис и Джордж — единственные, кто напоминают мне о детстве и жизни до прихода Всегалактического Союза. Убедив её оставаться на месте, я прошёл чуть вперёд и, ориентируясь на ощупь, подобрал брошенный ею автомат. Нельзя разбрасываться пушками: кто знает, когда посчастливится найти ещё один и какие опасности поджидают нас впереди. Тут до моих ушей донёсся громкий шорох, звучащий будто отовсюду — и звук постепенно приближался. Определённо, шуршала засохшая трава… проклятье: мерзкие хедкрабы знают о нашем местоположении — и направляются прямо сюда! А уж об их количестве и думать не хотелось: темнота сейчас отлично играет им на руку! Я быстрым шагом вернулся к девушке, сунул ей оружие и велел следовать за мной. Та ничего не ответила и поспешила следом, так и не обронив ни слова. Выбирать путь в непроглядном мраке было предельно сложно, учитывая, что мы постоянно во что-то врезались или обо что-то спотыкались. Но всё же нам удалось добраться до улицы, где в ряд стояли четырёхэтажные дома с чёрными окнами. — Городские выселки, — сдавленным голосом прокомментировала Гвен и кашлянула. — Неприятное место. Согласен — но вряд ли оно превзойдёт Мёртвый город по уровню всякой чертовщины и других пугающих явлений. Мне опять вспомнилась Делайла. Наверное, не суждено мне понять, как так получилось, что на момент нашей встречи она уже давно была мертва. Временной парадокс? Или же в том городе находится портал в иное измерение, где её судьба сложилась по-другому? А может, мне всё это просто приснилось? Ведь недаром на утро было ощущение, будто произошедшее ночью случилось не взаправду. Жаль, нет никого, кто мог бы рассказать, как оно было на самом деле. Выселки, состоящие из трёх улиц, застроенных четырёхэтажными домами, нам удалось миновать без приключений. Когда мы вышли на грязную, покрытую щебнем грунтовую дорогу, на небе из-за туч выглянула луна. Её свет позволил разглядеть окружающую местность. Похоже, за выселками начиналась промышленная зона города: впереди виднелись очертания фабрик и заводов. После встречи с тем кровожадным мутантом, которого получилось убить лишь чудом, от созерцания такой картины моё сердце сжалось. Так, спокойнее: здесь его нет и быть не может. Они все остались в Краснохолмске и его окрестностях. — Тебе нехорошо? — вдруг с ноткой заботы в голосе поинтересовалась моя спутница. — Даже при лунном свете видно, что ты побелел. Я одёрнул себя, пытаясь не поддаваться страху, и кивнул. — Неприятные воспоминания. Идём. Мы продолжали идти в направлении вонзающейся в небо Цитадели, которая отсюда не казалась такой уж огромной — просто очень высокой. Нас окружали здания складов, установленные прямо на земле вагоны, а освещение здесь поддерживала не только луна, но и лампы на стенах построек. Где-то слышались далёкие взрывы, стрельба, вдалеке пролетели аж четыре штурмовика, движущиеся вдоль окраины Сити-25. Симфония звуков не утихала ни на миг, давая возможность представить нешуточные бои, охватившие этот город. Нос улавливал запах гари, повисший в воздухе. Очевидно, он исходил от столпа чёрного едкого дыма прямо у нас над головами. — Несладко им приходится, — выдавила из себя девушка. — Альянс просто так от своего не отступит. Я схватил её за руку и остановился сам, услышав, как зашуршали кусты неподалёку. Там определённо что-то таилось, готовящееся броситься в атаку, используя фактор внезапности. Тут глаза наткнулись на лежащее ведро в метре от меня — и вот железный предмет отправился прямо в источник шорохов. Вслед за затихшим звяканьем ведра оттуда показалось несколько хедкрабов. Вот ведь проныры: знают, как лучше укрыться перед нападением! — С этими битва будет недолгой, — она утёрла слёзы и короткими очередями упокоила мелких врагов. Пока она перезаряжалась, я обратил внимание, что её глаза вновь наполняются влагой. Мне её было невероятно жаль: представлялась вся та невыносимая боль, которая разрывала её изнутри. В голову опять полезли болезненные воспоминания о дне гибели родителей, о том, как я рыдал круглые сутки и не имел желания жить дальше. Лучше попрошу её остаться здесь ненадолго, а сам разведаю дальнейший путь. Ибо созерцание плачущей девушки словно резало меня живьём. Неожиданно Гвен подошла ко мне, обняла и уткнулась мне в грудь, продолжая всхлипывать. — Кевин, дядька… не выжил он — как же теперь я без него буду? И остальные наши? Я не знал, что мне ответить. Да, с этими людьми познакомился недавно, но их внезапная гибель оставила очередной рубец у меня на душе. Не должно было этого случиться — и тут проклятый сканер… если б он нас не засёк, то, уверен, посадка прошла бы успешно: никто не отправился бы на тот свет. Что на протяжении тех ужасных часов в "Чёрной Мезе", что здесь — наблюдаю лишь смерть людей, кровь, трупы. Тогда один комплекс стал огромной могилой для многих, его масштабы — ничто по сравнению с целой планетой. А теперь вся Земля перевёрнута с ног на голову. Почти везде, где я побывал — всё заброшено, разрушено, покинуто и забыто всеми. Всюду снуют хедкрабы и другие представители Зена, сквозь орды которых приходилось прорываться двадцать лет назад. А Альянс сделал из нашего дома тюрьму, где либо ты согласен с ними — и тогда живёшь, соблюдая их порядки, либо тебя убивают, а то и того хуже — превращают в сталкера. Участь жертв хедкрабов не менее страшная. Меня не перестаёт преследовать страх стать послушной гниющей куклой, живущей только в надежде на то, что кто-нибудь пристрелит, оборвав адские мучения. И нигде — абсолютно нигде нельзя быть уверенным в собственной безопасности. Это чувство мне также знакомо уже долгое время. Девушка отступила на шаг и посмотрела на меня. — Слушай, а, может, давай вернёмся: найдём хотя бы дядьку — и похороним его по-человечески? Могилку чем-нибудь украсим, а потом… Она замолчала, затем разразилась такими рыданиями, что я даже испугался. Как бы она с ума не сошла на фоне такой ужасной потери. — Всё, хватит! — мне пришлось схватить её за плечи и хорошенько тряхнуть. — Я так понял: Борис не учил тебя поддаваться унынию! Возвращаться нам нельзя: там повсюду ползают хедкрабы! И лучше всего ты почтишь его память тем, что сама выживешь! Для него твоя смерть была бы не менее страшным горем! Я знаю, что творится у тебя на душе: сам пережил когда-то гибель родителей — но надо взять себя в руки!! Последние мои слова уже срывались на крик. Гвен неотрывно смотрела мне в глаза, потом медленно вытерла рукавом слёзы, по-прежнему не сводя с меня пристального взгляда. Пожалуй, наговорил я лишнего: ой, чувствую, выдаст сейчас… — Ты прав, — спокойным тоном произнесла она. — Дядька как-то раз сказал мне, что, мол, если его не станет, чтобы я не смела сдаваться. После этого мы продолжили путь в полном молчании. Разговаривать не хотелось ни мне, ни ей. Даже завидев впереди уродливые фигуры зомби, мы не стали обмениваться репликами, а лишь приготовили оружие. И меня ни на секунду не покидала мысль о том, как отыскать Мел и своих друзей в этом огромном, полном опасностей городе. Двери кабинета разомкнулись, и внутрь вошли два человека в белых халатах. Робко встав перед начальником, они переглядывались, решая, кто заговорит первый. — Чем порадуете? — Верд сложил руки у груди. — Есть успехи в наших начинаниях? Учёные несколько секунд переминались с ноги на ногу — и наконец один из них заговорил: — Начальник, исследования продвигаются крайне тяжело. Данная технология очень сложна: мы обязательно разберёмся в ней — но нам требуется дополнительное время. Вортигонты оказали бы незаменимую помощь — но Вы сами знаете, что они не на нашей стороне. Мощный удар кулаком по столу заставил их вздрогнуть. — Плевать я хотел на вортигонтов!! Вы — лучшие из своего поколения, так что сделайте милость — напрягите свои задницы! И если вскоре мои солдаты не начнут выпрыгивать из порталов прямо в логова этих тараканов с автоматами — у вас будут очень большие проблемы!! По глазам мужчин в белых халатах нетрудно было догадаться, что они изрядно испугались. Крис Верд очень жестоко карал тех, кто его подводил. Пять лет назад начальник ГО в Сити-25 упустил опасных преступников — Верд лично прибыл в город для профилактической беседы. Спустя полчаса главного гэошника сбросили с Цитадели, а сканеры засняли кровавую кашу на месте падения. Три года назад их коллега, тоже научный сотрудник Альянса, провалил важный опыт, после чего застрелился сам во избежание ответственности за свой промах. Бывали также случаи, когда провинившиеся подвергались зомбированию: хедкраба просто сажали на голову человека, выполняя за маленького монстра самую трудную часть работы. И отпускали бродить где-нибудь в каналах. Со временем таких казнённых набралось достаточно много — и этот квартал оцепили, обозначив его как Карантинную зону. А от такого способа наказания Верд пусть и нехотя, но отказался. Советники запретили загрязнять город бесполезными для Всегалактического Союза зомби. Отчитав и напугав подчинённых, начальник выпроводил их из своего кабинета и, заварив себе кружку крепкого чая, подошёл к окну. Внизу лежал утопающий в боях город. Больших нервов стоило Крису наблюдать за восстанием, развивающимся по примеру Сити-17, где сражения не стихали уже почти неделю. Уоллес Брин регулярно связывался с ним, дабы поинтересоваться положением дел в Сити-25, строго спрашивая за каждую промашку Сверхчеловеческого Отдела Надзора. Сколько раз он хотел высказать Брину всё, что о нём думает. Что лучше бы ему следить за столицей Альянса на Земле, а не лезть куда не просят, что у самого вооружённые макаки возомнили себя высшими формами жизни, и прочее. Но спорить с бывшим администратором "Чёрной Мезы" Верд всё же не решался. Как-никак, именно его Покровители поставили Консулом. — Да, Уоллес, — начальник сделал глоток обжигающе горячего напитка, — ты слишком мягок со своими восставшими ублюдками — и это тебя в итоге погубит. А я раздавлю этих мразей и докажу нашим Покровителям, что я, а не ты, более достоин называться Консулом! Крис Верд спокойно допил чай и вернулся на своё рабочее место. Его ждало ещё довольно много дел. Слоняться по территориям фабрик и заводов пришлось до тех пор, пока на горизонте не забрезжил рассвет. Многочисленные зомби, обитающие здесь, не были рады гостям в лице двух повстанцев — но медленные разлагающиеся куклы хоть и наводили жути, но не представляли для нас серьёзной опасности. Хорошо, не появлялись быстрые и ядовитые представители этих мутантов: укус чёрного хедкраба мне не забыть никогда. Да и где я сейчас был бы, если б не отшельник? Интересно, как у него дела обстоят — да и живой ли он вообще? Впрочем, он жил там уже не первый год и успешно справлялся с трудностями — так что, думаю, с ним всё в порядке. Впереди показался перекошенный и разбитый БТР Альянса: у транспорта отсутствовали передние колёса, корпус был частично деформирован, а из образовавшихся щелей валили струйки дыма. Он выглядел ещё хуже, чем тот, что угробили мы с Мел и Уртом. — Ого, тут явно поработали взрывчаткой или ракетницей, — присвистнула девушка — и вдруг замерла. — Кевин, смотри! Я проследил за её рукой и увидел то, чего сразу не заметил. Там, прислонившись к корпусу уничтоженного БТР, лежало тело гэошника. Форма надзирателя была почти полностью залита кровью, через разорванную грудную клетку отчётливо виднелись легкие, кишечник и другие внутренние органы, а довершал картину «краб», обхвативший голову злодея. — Лет пять зомбошников не видела, — Гвен вскинула автомат — но тот издал лишь щелчок. — Чёрт, ну почему именно сейчас? Меня удивило новое слово. — Как ты его назвала? Зомбошник? Она принялась хлопать себя по карманам в поисках обоймы. — Да какая разница, как их называть? Зомби — они и есть зомби! Дай лучше боеприпасов! Нас отвлёк протяжный, мерзкий писк системы жизнеобеспечения сотрудников ГО. Захваченный хедкрабом садист шевельнулся, издал громкий хрип — и спустя пару секунд на шатающихся ногах уже брёл в нашу сторону. Он продолжал страшно хрипеть, писк электроники перешёл в жуткий, потусторонний вой, а из его распоротой груди лилась кровь, орошая алыми каплями засохшую траву. Отдав своей спутнице пару обойм, я прицелился и нажал на спусковой крючок — от вонзившихся в его тело пуль зомби дико зарычал, издал рыгающий звук, после чего грузно упал на траву. Но несколько секунд был слышен затихающий писк системы, возвестивший о смерти сотрудника Гражданской Обороны. — Получается, пока он был зомбирован, электроника передавала на базу данные, что он жив? — уточнил я, подойдя и осторожно тронув мутанта ногой. Мало ли, он ещё не отдал концы. Девушка презрительно фыркнула. — Наглядный пример совершенства технологий Альянса: ты сам всё видел. Они много лет дерьмо в уши людям вливали, не помнишь? Нет, представь себе, не помню! На протяжении двух десятилетий я развлекал себя, как мог, находясь где-то в кладовой таинственного человека в строгом костюме. Жаль, правда, воспоминаний не осталось — впрочем, оно и к лучшему. Так как до сих пор не понимаю, как объяснить феномен сохранённой молодости. Да и не буду ей говорить ничего, как и остальным. Пусть думают, что я все эти годы тихо проживал где-то, стараясь лишний раз не отсвечивать. — Да не вслушивался я особо, — мне в очередной раз удалось выкрутиться. — Всегда удавалось находить занятия поинтереснее, чем слушать бредни начальника Торментуса! Мы подошли к воротам, открывающим доступ на территорию старой фабрики, чьё уже ветхое здание было выстроено из красного кирпича. Но, чтобы пройти, предстояло размотать цепь, которой были обмотаны железные прутья, чем я, собственно, и занялся. — Начальник? — вдруг выдала Гвендолин, покосившись на обветшалую постройку. — Ну вообще везде транслировались записи речей Брина. Я почувствовал, как моя спина стала мокрой. И чего она докапывается: мне казалось, тема закрыта. — Говорю то, что было. На подробности мне всегда было плевать! — Да ладно, чего разнервничался-то? — она помогла мне избавиться от цепи и отворить одну из створок. — Выглядишь так, будто сейчас обкакаешься от напряжения! Я решил ничего не отвечать на столь остроумное заявление, а зашагал вперёд, выбирая путь между наставленными всюду контейнерами. Приходилось бывать в похожем месте: на складах "Чёрной Мезы", где на нас с Лизой активно бросались вортигонты. Сегодня его уже нет — да и трёхрукие гуманоиды стали нашими союзниками. Зато вместо них появилась уйма других врагов — благо, мутанты Краснохолмска не шляются везде, а сидят лишь в том городе и его окрестностях. Сверху раздался яростный рёв — и на контейнер запрыгнул быстрый зомби. Я узнал эту бестию по бледной коже туловища с многочисленными ранами, а вот кости его рук были обтянуты только мышцами, виднелись и белые сухожилия: процесс превращения в ловкий, быстрый скелет шел полным ходом. Тварь громко зарычала, выставив передние конечности перед собой, и ринулась было в бой — но её остановил шквал наших пуль. Выглядело это так, будто зомби сделал шаг, свалился с контейнера и больше не двигался. — Вовремя среагировали, — выдохнул я. — Но он может быть тут не один, — кивнула племянница Бориса, — так что валим отсюда. Посмотрим, что с другой стороны завода находится. Будто в подтверждение её слов по округе пронёсся вой, напоминающий волчий, а вдалеке что-то жутко громыхнуло. Мы миновали буквально ещё пару контейнеров и заметили, как проход между ними аккуратно загорожен широкой фанерой. Определённо, не просто так она здесь стоит. Наверное, здесь кто-то укрывался — или же прячется до сих пор. Я резко откинул заслон — и понял, что мои догадки были верны. В небольшом пространстве, плотно окружённом контейнерами, кто-то действительно обустроил себе скромное жилище. Прямо на земле в ряд лежали несколько грязных, смердящих матрасов, на поломанной тумбочке стоял закоптелый чайник, в углу стояли набитые чем-то мешки, а посередине чернело кострище. — Скорее всего, тут обитали беженцы, — предположила Гвен и сунула нос в один из мешков. — И зачем им понадобились опилки? — Спроси чего полегче, — я внимательно всё осмотрел, не найдя ничего, что могло бы нам пригодиться. — Думаю, они ушли в город воевать, оставив своё скромное укрытие. Девушка поочерёдно проверила мешки. — Правильно сделали: не просто так у них яйца между ног висят. А я лично крабснаряд Верду в жопу затолкаю! Осталось только встретиться с ним. Как она пояснила, глава Торментуса носит имя Кристиан Верд, но запрещает так его называть, предпочитая, чтобы к нему обращались просто — «Начальник». Только приближённому кругу лиц разрешено обращаться к нему так, как его нарекли родители. Моя спутница также поведала, что её дядя Борис ещё три года назад работал в ГО, вкалывая на общее благо Альянса. Но потом с ним произошёл случай, кардинально изменивший его точку зрения и отношение к жизни. В Сопротивление его приняли не сразу — да и на саму Гвен смотрели с подозрением. Но прошло время — и им удалось завоевать доверие коллектива, а чуть позже был создан отряд, с которым мне и посчастливилось познакомиться по прибытию в их осаждаемый лагерь. Наблюдая за тем, как плавно в разговоре она перешла от Начальника к Борису, я понял, что ей стоит огромных усилий держать себя в руках, оставаясь в строю. Душевная травма от моей потери тоже никогда не заживёт: неважно, сколько лет пройдёт — но боль всё-таки немного, да поутихла. Ещё в "Чёрной Мезе", благодаря поддержке друзей, я по-новому научился радоваться. Та жгучая, рвущая душу на части боль словно уснула — а сейчас опять начала подавать признаки пробуждения. — А вертолёт-то вам где удалось раздобыть? — поинтересовался я, когда мы вышли из лабиринта контейнеров и пошли мимо завода в обход. Впереди показался уродливый силуэт, ковыляющий по тропинке. Очередной зомби также не стал помехой: девушка пристрелила его — и вздохнула. — Стоял на заброшенной военной базе. Дряхлая посудина: представляешь, неделю пришлось кантоваться, пока наши чинили этот хлам. Но приложенные усилия оказались не напрасными: классно было, мы облетели весь Округ-25 и не один раз — а теперь… Гвен запнулась и вытерла глаза. — А теперь нужно бороться — и не разводить сырость! — железным тоном выдал я. — Тогда и память погибших почтим, и себе обеспечим нормальную, достойную жизнь! — Как погибли твои родители? — вдруг поинтересовалась она, поставив меня этим вопросом в тупик. И зачем ей нужно это знать? Вопрос был задан в лоб: так просто от него не увильнуть. Печально. Уж очень не хотелось лезть в самые потаённые уголки собственной памяти и выуживать оттуда страшные картины прошлого… Дочь Тома услышала, как за её спиной хлопнула дверь, и обернулась. Наташа, войдя в комнату, всплеснула руками. — Опять киснешь? Держи нос пистолетом! Мел поправила свои каштановые локоны, а затем хихикнула: — Нос? Вообще говорят «хвост пистолетом». — Да какая разница: на тебе ж лица нет! Всё же хорошо: мы здесь, Роб рядом — он тоже тебя всегда поддержит. Мелани вновь отвернулась, бесцельно изучая взглядом стену. Наташа притворяется, что ли? Или в самом деле ничего не понимает? Та подошла к ней сзади, обняла за плечи и начала раскачивать. — Подруга — приём! На связи? Чёрт, Никсон, может, расскажешь, что с тобой? Острых ощущений не хватает? Так их будет сполна: мы сейчас вершим историю! Никсон — приём?! Девушка вновь резко обернулась и уставилась на свою лучшую подругу. — Послушай, Юкина, это тебе весело! А он может находиться где угодно — и неизвестно, живой ли! Наташа осеклась, глядя на неё исподлобья, а затем расплылась в улыбке. — А я ведь догадалась сразу, что ты влюбилась. Ой, Мел, не знаю, стоит ли тебе душить синицу в руке и ловить журавля в небе. Роб по тебе сохнет просто — разве не видишь? А твой Кевин обошёлся с ним просто по-свински! Так только сволочи поступают! — Да не хочу я в это верить: Джонс не такой! Он, как благородный рыцарь, примчался за мной в Торментус: они с Уртом спасли меня! Наташа хлопнула себя по лбу и присела на столик, покачав головой. — Рыцари только в сказках бывают, а ты себя глупо ведёшь. Не нужно было тебе те книжки в детстве читать. Да Дигерс ради тебя готов горы свернуть. Когда Кевин ушёл с вортом к машине, мы с Андрюшей пошли на базу — и видели, как Роб отправился следом, но вскоре вернулся и хромал. Выводы делай сама: не думаю, что твой парень тебе врёт. Мел начинала злиться. — Роб не мой парень, мы с ним— — А пора бы сделать его таковым! — грубо отозвалась Наташа. — Сколько вы знакомы? Три года? И ты всё это время его мурыжишь, не говоря ни «да», ни «нет»! Зато какому-то проходимцу чуть не отдалась в том заброшенном лагере, разве не так? Ну скажи — разве я не права? — Вообще жалею теперь, что рассказала тебе об этом! — Никсон затряслась от злости. — И формулировки у тебя странные: у нас был всего лишь поцелуй! Так что прекрати городить чушь! — Я чушь горожу?! — глаза Юкиной округлились. — Ну знаешь… поцелуями она прикрываться вздумала! Нет уж, если обжимаешься с кем попало — то изволь называть вещи своими именами!! Мелани впервые за время многолетней дружбы испытала желание зарядить ей пощёчину со всей силы, от души. Таких гадостей ей никто никогда не говорил: она и повода не давала думать о себе в данном ключе. Но услышать мерзкую грязь в свой адрес от лучшей подруги… она была о Юкиной лучшего мнения. Ей едва удалось справиться с собой, дабы не пустить в ход руки. Глубоко вздохнув, она присела рядом с Наташей и совершенно спокойным тоном поинтересовалась: — Скажи, а тебе какое дело до этого? С кем я встречаюсь, целуюсь, обжимаюсь, как ты выразилась, проходимцам отдаюсь, в конце концов? Тебе что до этого? И как вообще такие гадости у тебя с языка слетели? Тебе ли не знать, что до Кевина я даже ни разу не целовалась? Наташа положила ей руку на плечо, но Мел быстро убрала её. — Я жду ответа. — Да за тебя переживаю: мы же дружим с детства!! — рявкнула Юкина, не в силах себя контролировать. — Ну и Дигерса жалко: он, конечно, не подарок — но так издеваться над влюблённым в тебя парнем тоже крайне некрасиво! Мел Никсон встала и бросила взгляд на подругу. — Знаешь что, Наташка, я в своих отношениях сама разберусь: я ж привыкла отдаваться всем подряд, опыт есть — и твои советы мне не нужны. Оставь меня: я хочу поспать! Её подруга ощутила укол стыда: — Прости, я не то имела в виду, не знаю, что на меня нашло, Мел, я не хотела тебя обидеть, поверь— — Вон! — категорично произнесла воспитанница Урта, указывая пальцем на выход из комнаты. В этот момент дверь легонько скрипнула — и в проёме показалась голова Тревора. — Слушайте, бабьё — хватит орать! Глубокая ночь: люди спят — а от вас шума больше, чем от гэошников под пытками! Наташа пожала плечами. — Да мы закончили с ней, — и повернувшись к подруге, добавила. — Подумай над моими словами. После чего она встала и молча вышла из комнаты. Хилтон тормознул её, попросив не уходить далеко, а затем прищурился и посмотрел на Мелани. — Всё нормально? Вы так орали, что вас, наверное, на улице слышно было. — Да, всё в полном порядке, — заверила его Никсон. — Немного повздорили, да и только. Тревор кивнул. — Ну и славно. Лучше отдохни: время есть — а утром мы с Шепардом поделим вас на отряды, проведём брифинг и начнём масштабное наступление. — Хорошо, — просто ответила девушка. Мел дождалась, пока Тревор удалится, закрыв за собой дверь, после чего легла на кровать и отвернулась к стенке. Услышать такие гадости о себе от лучшей подруги было настоящей неожиданностью. Тем более, она не понимала, чем Кевин её так обозлил? Тот, кто запал ей в душу, не сделал никому ничего дурного. Он точно не заслужил такого к себе отношения. А насчёт избиения Роба она обязательно с ним поговорит. Сразу, как только они с Джонсом увидятся. — Кевин, где ты сейчас? — прошептала она и, уткнувшись в облезлую подушку, заплакала. Мы подошли к заброшенной заправочной станции, где лишь выл ветер, хлопая шаткой дверью и гоняя мусор по старому, покрытому трещинами асфальту. А чуть подальше, метрах в двадцати, стояло невысокое сооружение: как пояснила Гвен, это был спуск в метро, куда мы сразу же направились. Точно: в Сити-25 есть же метро, правильнее сказать — было, так как оно давно не используется по назначению. Ступеньки вели на просторную площадку, залитую красным светом от единственной аварийной лампы. Там, на перепачканной кровью плитке лежал зомби: при красном освещении он выглядел довольно зловеще. И звук наших шагов быстро привёл его в чувство: труп с маленькой тварью на голове закряхтел и принялся вставать. Движения его были такие, будто монстр, управляющий телом, проснулся и пока не понял, где находится и что вообще происходит. Сразу после его ликвидации мы услышали возню снизу: оттуда по ступенькам ковыляли еще несколько уродливых хрипящих марионеток. — В подземке у нас есть шанс тихо проникнуть в город, потерявшись из вида, — Гвендолин прикончила последнего зомби. — Патронов бы ещё найти, а то скоро на нуле будем. Это она точно подметила. Если не пополним запасы, то в скором времени нам придётся бросаться на врагов с боевым кличем. С зомбированными, глядишь, и прокатит: надо только вооружиться чем-нибудь тяжёлым — а вот с силами захватчиков дела будут обстоять куда сложнее. Впрочем, дробовик и пистолет у меня никто не отнимал — но у них боезапас тоже не бесконечен. Спуск вывел нас на полуразрушенную станцию, чей пол оказался почти полностью покрыт мусором: обрывки газет, картон, бутылки, опустошённые консервные банки, доски валялись всюду. Сразу было видно, что тут не убирались годами. Да и судя по тому, что я успел увидеть — Альянс не очень-то заботится о чистоте на планете. А тот момент принуждения гэошником старика к уборке был не более чем обычный акт издевательства. — Предлагаю отправиться по туннелям, — девушка встала на краю перрона. — Только вот в какую сторону? Нарастающий шум заставил меня подскочить к ней и отдёрнуть назад. Туннель сперва залило ярким белым светом, следом оттуда вырвался странного вида поезд, который с грохотом промчался мимо и скрылся в противоположном направлении. Девушка повернулась ко мне. — Спасибо, этот поезд-бритва чуть не снёс меня. Интересно, куда они повезли сталкеров? Решив не расспрашивать её о новом виде железнодорожного транспорта, я посмотрел в чёрную арку туннеля, совершенно не испытывая желания отправляться в непроглядную темень. Следующий поезд оставит от нас рожки да ножки — плюс там могут быть зомби, хедкрабы и прочая нечисть. Одним словом, неизвестно, что может нас поджидать там. Но, оказалось, туннели — единственная возможность продвинуться дальше, так как на этой богом забытой станции не имелось ровным счётом никаких проходов, разве что обратно на поверхность. — Да не дрейфь ты, — подбодрила меня Гвен, когда я высказал свои мысли. — Туннель широкий, а поезд узкий. В случае чего прижимайся к стенке плотнее — и тебя не размажет! — Очень оптимистично, — фыркнул я, боясь признаться, что откровенно струсил. Она спрыгнула на рельсы и пошла вперёд. — Не ной. Пережил Мёртвый город — выживешь и здесь! Действительно, вот это заявила — и не поспоришь! Только она не учла, что там меня не пытался переехать поезд и на голову не сыпались крабснаряды. Но это с одной стороны. Обратная же сторона медали заключается в том, что там я бродил среди неизвестных тварей, со мной вечно происходила какая-то чертовщина, а на десерт — меня чуть не сожрал тот гуманоид, лихо превращающийся в паука, и в довесок укусил ядовитый хедкраб. Опасно везде: выбирать не приходится. Так что вперёд, Кевин, и, как бы выразилась Гвен — не звени яйцами. Чёрт, лучше не запоминать её перлы, а то точно наберусь различных изысканных словечек. Энную часть пути мы проделали без лишних нервов, тревог и волнений. В туннеле стояла звенящая тишина. Не было слышно приближающегося поезда, стонов зомби и прочих звуков, возвещающих об опасности. Всё вокруг будто вымерло или погрузилось в глубокий сон, не знающий пробуждения. Насчёт полного мрака я ошибался: местами пространство освещалось тусклыми лампами — но мы решили не задерживаться на таких островках света, ибо это делало нас очень заметными мишенями. Также мы воздерживались от разговоров: за отсутствием фонарей нужно было вслушиваться в любой звук, да и просто могли себя выдать: эхо разносило по туннелю любой шорох, спровоцированный нами же. Естественно, такая идиллия не могла продолжаться вечно. Когда впереди показалась следующая станция, своды над нашими головами задрожали от характерного шума, с каждой секундой становящегося только громче. Вдалеке тьму разрезал ослепительный белый свет. — Мы в жопе, — резюмировала моя спутница. — Бежим! Уговаривать меня не пришлось. Я припустился со всех ног, но сам едва поспевал за девушкой. Осознание того, что железная махина с каждой миллисекундой становится ближе, лишь прибавляло скорости. В случае промедления не будет ничего, кроме быстрой, но страшной смерти. Уже не было дела до неистово бьющегося сердца, готового выпрыгнуть из груди, боли в ногах и прочего дискомфорта, вызванного долгими, изнуряющими скитаниями. Добежав до станции, я помог забраться ей, после чего вскарабкался сам. Буквально через пару секунд мимо пролетел такой же поезд-бритва, что и в первый раз. У меня не получалось произнести ни слова: я сидел на холодном полу, делая мучительные попытки отдышаться после такого спринта. — Не думала, что это доставит столько острых ощущений, — Гвен тоже тяжело дышала и опустилась рядом. — Ты в норме? Моё сердце продолжало колотиться так бешено, что я даже испугался: вдруг сейчас остановится — и всё, поминай как звали. Но одновременно с этим чувствовалось, что моторчик постепенно восстанавливает нормальный ритм биения. — Сойдёт, — кивнул я, прислонившись к стене. — Главное, что нас не размазало равномерно по всему туннелю. Девушка присела рядом, протягивая руку. — Слух, а ты — нормальный парень, будем друзьями? И да, не сердись за пощёчину: не в себе была. Меня слегка удивила такая шуточная церемония: зачем это вообще нужно? Но ничего говорить не стал, а лишь пожал её ладонь. Злости на неё за тот удар и не было: прекрасно видел, в каком состоянии она находилась. — Давай. Ты, я смотрю, тоже ничего девчонка. Она легонько ударила меня кулачком в плечо. — Прост воротит от всех этих сюсюканий, тьфу! Короче, предлагаю выйти на улицы и постараться найти кого-нибудь из повстанцев. А дальше разберёмся, что да как. Чё скажешь? Что скажу? Да я обеими руками и ногами «за», ведь только они могут подсказать, где мне найти своих друзей. Впрочем, не стоит на это сильно рассчитывать: город большой, людей в нём много, и вряд ли каждому знаком тот же Джордж или Денис. Вполне возможно, мне вообще не удастся их отыскать. Стараясь не думать о плохом, я поднялся. — Тогда пора выдвигаться. Передохнули немного — и хватит. Гвен согласилась со мной — и вот мы уже поднимались по ступенькам, гадая, что же может нас ожидать там, наверху. Обычно метро оснащают эскалаторами, однако здесь, видимо, решили обойтись без этого, так как туннели проходили не очень глубоко под землёй. Наконец изнурительный подъём закончился, и мы очутились на перегороженной заставами улице, пройдя затем в маленький дворик. Его окружали монотонные серые стены, а сверху, словно потолок, виднелся кусок утреннего неба. Там, в недосягаемой вышине, плыли облака, лучами восходящего солнца окрашенные в оранжевый оттенок. Звезды ещё не полностью исчезли с небосвода — и вид далёких мерцающих точек завораживал, манил меня. Наблюдая такую картину, я грустно вздохнул, вспомнив наши с Лизой разговоры о космосе и неизведанных планетах. За пару дней до трагедии в "Чёрной Мезе" мы неистово спорили на тему существования инопланетян, а, точнее, о том, какими могут быть представители внеземных цивилизаций. Кто бы мог тогда подумать, что ответ станет ясен очень скоро. Странно, кажется, тот период моей жизни был давно и одновременно совсем недавно: ведь два десятка лет пролетели для меня незаметно. — Забиваешь голову всяким дебилизмом вроде романтики? — Гвен будто прочла мои мысли. — Неблагодарное это занятие, парень! Я опомнился и посмотрел на неё. — С чего ты взяла? — Да от твоего громкого, полного грусти вздоха, небось, все враги в округе передохли от тоски, — фыркнула она. — На небе с его дурацкими звёздами ты ничего не увидишь — так что не будь глупцом. Лучше смотри перед собой и борись за лучшую жизнь. — Чем я и занимаюсь последние несколько дней! — её слова меня разозлили. — Пошли улучшать жизнь дальше! Следом шёл небольшой проход, сделанный в виде арки, где мы внезапно наткнулись на труп вортигонта. Характер ранений говорил о том, что его хладнокровно расстреляли: эту версию подтверждала лужа засохшей жёлтой субстанции под его телом. А на стене рядом висел плакат. На нём была изображена красноглазая морда, украшенная красной предупреждающей надписью «Доложи о ворте». Также на стене было множество слов на русском языке, значение которых осталось для меня загадкой. — Несколько лет назад Альянс нещадно ловил вортигонтов, и каждый житель Сити-25 должен был незамедлительно доложить в ближайший пункт ГО, если увидит этого инопланетянина, — девушка подошла к плакату. — Дядька рассказывал, как однажды они поймали одного, подробностей не знаю — но после беседы с пленным вортом он и перешёл на сторону Сопротивления. Она всхлипнула, вытерла слёзы рукавом и продолжила: — Вортигонтов переправляли на специальный завод, где их них планировали сделать полноценных боевых синтетов. Долго Альянс не мог этого добиться: обсирались вечно со своими экспериментами, тупицы! — Но у них ничего не вышло? — поинтересовался я, догадываясь, каков будет ответ. — Не встречал ни одного ворта, подконтрольного оккупантам. Гвен обернулась. — Конечно, нет. Кто-то пробрался на тот завод, устроил диверсию — и затем подорвал его ко всем чертям! Жаль, никто не знает имени таинственного героя. Ага, ему действительно улыбнулась удача. Впрочем, мы тоже неплохо подгадили врагам, оставив их без главной тюрьмы Округа-25. Можно себе представить, как бесился Альянс! — Действуем аккуратно, — я сделал пару шагов вперёд, — иначе нас положат, как этого бедолагу. Но она схватила меня за руку и прошептала: — Да тише ты! Неужели не слышишь? Действительно, с той улицы, на которую вёл этот проход, доносились звуки шагов. Но определить на слух, кому они принадлежали, было попросту невозможно. Это может быть как повстанец, так и гэошник, а то и того хуже — солдат Альянса. Помню, мы с вортом встретили их, когда я ехал в Торментус: они продемонстрировали куда лучшие навыки ведения боя, нежели служащие Гражданской Обороны. Мы стояли ни живы, ни мертвы, когда на замусоренном тротуаре показался сотрудник ГО, сжимающий автомат в руках. Сзади на плече у него висело непонятное механическое устройство. И в этот момент Гвен чихнула. Враг тотчас же повернулся к нам, схватил устройство у себя на плече и подкинул его в воздух: аппарат раскрылся и зажужжал, полутёмную арку осветил красный свет установленного в его сердцевине диода — и манхек пошёл в атаку. Одновременно с этим мне в грудь ударили несколько пуль — я ответил аналогичными действиями. Противник выронил оружие, затем так и упал, держа руки на брызжущем кровью животе. Пока я соображал, что только что чуть не отправился на тот свет, моя спутница превратила летающий нож в кучку железных обломков. — Кевин, ты цел? Тебя ранило? — девушка была не на шутку обеспокоена. — Покажи! Но, вопреки опасениям, ничего страшного не произошло. Вражеские пули оставили лишь несколько небольших вмятин. Молодец, отшельник, не зря тогда предоставил мне этот причудливый с виду костюм. Помнится, мне и надевать его не хотелось, так как он выглядел ненадёжным хламом, и таскать его на себе не было никакого желания. Что ж, благодарю тебя, отшельник. Твои навыки выживания точно не дадут тебе пропасть в окрестностях того жуткого города. — А я была худшего мнения об этом барахле, — резюмировала Гвендолин. — Жаль, тот, кто вручил тебе его, не выпускал их в промышленных масштабах. — Они бы нам всем пригодились, — пробормотал я, внезапно услышав топот за углом. Да, глупо было полагать, что враг прогуливался здесь в одиночку. Пищащая система жизнеобеспечения явно передала им информацию о гибели товарища — и теперь они пожаловали гурьбой, чтобы разделаться с нами. Медлить было нельзя, поэтому я глубоко вздохнул — и резко выскочил на тротуар, узрев перед собой пятерых метрокопов, которые аккуратно крались к нашему местоположению. От моего неожиданного появления недруги растерялись, что и позволило мне сходу уложить двоих. Правда, потом мне пришлось спешно прятаться за стену, скрываясь от шквального огня. — Двое готовы, трое остались, — доложил я своей боевой подруге, переводя дыхание. Та даже не успела ничего ответить, как на нас направили пушки все трое, велев немедленно сложить оружие и сдаться. Я испытал такое же чувство горького разочарования, как и при моём аресте после побега из парка. Сопротивляться сейчас бесполезно — и теперь эти недобитки покажут нам небо в алмазах. — Ваша песенка спета, — заявил один их них, изымая у нас оружие. — На колени, оба! И на сей раз пришлось подчиниться. Они могли запросто расстрелять пленников, но, видимо, решили поиздеваться, прежде чем избавиться от нас. Пока двое стояли, как каменные изваяния, не сводя с нас дула, третий доложил куда-то о поимке главного нарушителя, после чего повернулся к своим коллегам. — Девку доставьте в участок для допроса, а Джонса казним на месте любым удобным способом. За ликвидацию этой мрази нам точно увеличат пищевой рацион, а заодно выделят более комфортабельную жилплощадь! — Сэр! Здесь неподалёку есть затопленный канал: предлагаю утопить его как собаку! Они продолжили восхищаться внезапной, но лёгкой поимкой опасных преступников, а Гвен с тревогой посмотрела на меня. В её глазах читалась неимоверная досада от того, что она бессильна что-либо предпринять. Я опустил взгляд. Прости, ничем сейчас не могу помочь нам. Меня ждёт мучительная смерть от удушья, а тебя вдобавок и адские издевательства. Помню, сколько крови было на полу в той допросной, куда Джордж привёл меня после нашей встречи. Тут мою ногу что-то легонько толкнуло. Обернувшись, я понял, что это Гвен: девушка подавала мне знаки глазами, всем видом демонстрируя, что у неё созрел план. Жаль, она озвучить его не может: нужно догадываться и импровизировать, ну да ладно! В этот миг она резко вскочила и ударила одному из гэошников между ног, отчего тот сразу согнулся пополам. Второй попытался было отвесить ей оплеуху — но она схватила его руку и вывернула: раздался характерный хруст и крики, пропущенные через модулятор. Моя спутница схватила его за голову и резко крутанула: снова что-то хрустнуло — и захватчик повалился на брусчатку под бодрый писк системы жизнеобеспечения. Мне посчастливилось успеть схватить автомат и пристрелить первого гэошника, начавшего приходить в себя после болезненного удара. Послышался бег: оставшийся в живых противник мчался прочь, попутно доставая что-то из кармана. Секундой позже он выстрелил в воздух — и вверх взмыл красный огонёк, поднявшись выше крыш пятиэтажек. После этого он упал замертво: мои пули таки настигли его, я не промахнулся. Больше всего меня шокировали действия Гвен: — Быстро ты с ними разделалась! Уж извини, не ожидал! — Дядька научил меня, как постоять за себя, — она покосилась на убитых гэошников. — Ты тоже не оплошал. А щас поскорее уносим отсюда ноги. Он успел просигналить своим. Чёрт, а ведь верно. Остальные теперь в курсе произошедшего инцидента — и вскоре ГО тут будет как кур нерезаных. Так что, помедлив хоть мгновение, мы запросто можем подписать себе смертный приговор. Но на деле всё оказалось не так просто. Где-то метров через тридцать улицу перегородила застава из тёмно-синего металла, а в проёмах, предназначенных для прохода горожан, светилось мерцающее голубое поле. Оно заискрилось и оттолкнуло меня назад при попытке пройти сквозь него. — Дохлый номер! — девушка со злостью ударила ногой по металлу. — Оно пропускает только жителей этого квартала — так что поздравляю: мы снова в жопе! Стараясь найти выход из создавшегося положения, я предпринял несколько попыток перелезть — но без толку: было не за что уцепиться. Однако искать долгий обходной путь не пришлось: мне на глаза попалась чуть приоткрытая дверь подъезда. Я распахнул её, убедившись, что внутри не засел враг — и смело шагнул внутрь. Нервно оборачиваясь, Гвендолин поплелась следом, не забыв прикрыть дверцу обратно. В Мёртвом городе у меня получилось таким образом обойти преграду на улице. Кто знает: может, этот фокус сработает и сейчас. Единственная квартира, которая не была заперта причудливым иноземным замком, находилась на пятом этаже. Я медленно вошёл в полутёмную, освещаемую тусклым светильником, но неожиданно чистую и ухоженную прихожую, где на тумбочке стоял керамический бюст. Изделие изображало облик уже знакомого мне человека — и, надо признать, у начальника Торментуса отменное самомнение. — Ой! — вошедшая следом Гвен смахнула скульптуру на пол, и от удара керамика разлетелась на осколки. — Простите, мистер Верд, я такая неуклюжая! Я продолжил шагать вглубь квартиры, удивляясь царящей тут чистоте и порядку. Свет уличных фонарей беспрепятственно проникал в комнату и кухню, благодаря чему здесь всё было прекрасно видно. — И много таких он наделал? — Да жопой жуй! — девушка была в своём репертуаре. — Наказывал беречь пуще аналогичных бюстов Брина! А, смотри-ка, в квартирке-то праведники проживали! Мы прошли в не менее ухоженный зал, обставленный нехитрой мебелью — и девушка принялась демонстративно вытирать грязь с подошв о чистый диван, при этом не замолкая: — Почитали Альянс, сучары, чуть ли не кланялись им! У тебя глаза не болят от этой сверкающей чистоты? Ну ничего, отправятся в небытие вместе с нашими врагами! Ухоженность этого жилища и правда поражала. Тот бомжатник, где я проснулся, как мне казалось, после побега из "Чёрной Мезы", не шёл ни в какое сравнение с данным местом. Видимо, Альянс дорожит своими почитателями — хотя, если честно, сомневаюсь, что для Всегалактического Союза что-то представляет ценность или имеет значение. Кроме своих собственных амбиций этих тварей ничего не волнует. Кухня здесь оказалась довольно тесной, но не менее вылизанной буквально до блеска: старый, но чистый гарнитур, стол, три стула. На плите стояла сковорода с подгоревшими кусочками пищи, а в раковине виднелись горой накиданные ложки и вилки. Также меня чуть ли не до инфаркта напугал внезапно задребезжавший холодильник за моей спиной. Впрочем, услышав гремящий звук, Гвен тоже пулей влетела в пищеблок — но, увидев причину шума, облегчённо вздохнула. — Пустяки — думала, тебя тут убивают. Ого, тут и электричество имеется: оно подаётся не во все дома. — У меня чуть сердце не остановилось от этого грохота! — возмутился я и распахнул дверцу, сразу ощутив веющую изнутри прохладу. — Нельзя же так людей пугать! В отличие от своего собрата в той загаженной квартире, этот прибор для хранения продуктов не был пуст: на полках обнаружились несколько банок тушёнки, консервов, а также две большие пластиковые бутылки холодного пива. — Шоколадно живут, — резюмировала девушка, схватив одну банку тушёнки. — Думаю, не обидятся — я как раз проголодалась. Поищи, чем открыть. Что?! Она серьёзно собралась перекусывать, невзирая на то, что вот-вот сюда нагрянет вражеское подкрепление? Весьма опрометчивое решение, однако. Для ГО такой расклад событий будет очень удачным, если они ворвутся сюда в разгар пиршества и повяжут нас. Приятного аппетита точно не пожелают. Впрочем, она не разделила мой пессимизм. Лишь на секунду прикрыла глаза и усталым голосом прошептала: — Кевин, я правда очень голодна и устала. Поедим быстро — и пойдём дальше. Спорить я не стал. В конце концов, пока обстановка действительно была спокойной: никто не рыскал по округе в поисках обнаглевших повстанцев, посмевших убить шестерых их сотрудников. Вскрытая банка тушёнки стояла передо мной на кухонном столе и была уже наполовину опустошена. Гвен смотрела в окно, наблюдая за тем, как ночная темень уступает город нежному утреннему рассвету. Уличные фонари внезапно погасли, отчего в помещении стало куда темнее. Альянс исправно обеспечивает крупный населённый пункт искусственным освещением — что кажется странным, учитывая повсеместную разруху в мире. Если вспомнить Краснохолмск, то в тёмное время суток там и кончика собственного носа не разглядеть. А здесь… если подумать, то навряд ли оккупантов интересует комфорт населения. Скорее, здесь улицы освещаются затем, чтобы лучше следить за любыми действиями жителей. Темнота — друг молодёжи, как говорится, и она вполне может послужить во благо тем же участникам Сопротивления, скрывая их от зорких инопланетных устройств, предназначенных для слежки. Такое положение дел не было бы угодно Союзу: они хотят контролировать всё и всегда. — Верный ход мыслей, — согласилась Гвен, когда я поделился с ней размышлениями. — Но поверь: всё, что они делают для людей — это лишь пыль в глаза. Им плевать на нас. Знакомое гудение отвлекло меня в тот момент, когда мы уже двинулись в сторону коридора. Я повернулся на звук — и был ослеплён яркой вспышкой, озарившей кухню. Проклятый сканер отдалился от окна и скрылся. — Чёрт, чёрт, чёрт! — девушка схватила мою руку и поволокла за собой. — Они знают, где нас искать! Мы вывалились из квартиры — и я обратил внимание на стремянку, ведущую на чердак. Его люк был открыт, будто приглашая нас подняться туда. Сквозь большие окна в подъезде мы заметили, как мимо пролетело нечто массивное с громким гулом. Транспортник! Они доставили отряд прямо к крыльцу подъезда! Минута — и они придут сюда! — Наверх — живо! — шикнул я на Гвен так строго, что та испуганно ойкнула и принялась карабкаться по шаткой лестнице. Я последовал её примеру и почти забрался, как услышал снизу быстрый топот: недруги стремительно приближались. Стремянка-то не закреплена: могу запросто свалиться. Но, несмотря на страх, я пулей поднялся вслед за своей спутницей, затащил лестницу к нам и тихо, но молниеносно закрыл крышку люка. Пусть теперь гадают, куда мы подевались! Насчёт последнего я подметил точно. Шаги раздавались прямо под нами: судя по звукам, гэошники проследовали в квартиру, но двое остались на лестничной клетке. Из жилища послышался грохот, будто роняют мебель: похоже, они переворачивали там всё вверх дном — вот только зачем? Решили, что мы спрятались в шкаф или залезли на люстру? — В квартире их нет, — мы услышали искажённые голоса. — На чердак не могли ускользнуть? — Не думаю: лестницу мы давно отсюда изъяли — а эти отбросы не славятся отличной физической подготовкой. И они дружно засмеялись. Их злобный, полный презрения смех не на шутку взбесил меня. Я сжал кулаки, едва справившись с порывом открыть люк и застрелить их. Так, спокойнее, держи себя в руках: такой поступок может привести к плачевным последствиям. — Заткнитесь, дебилы! — рявкнул один из гэошников, который, судя по шагам, последним вошел в подъезд. — Они могли сбежать через дыру в стене. Оцепить дом и прочесать его снизу доверху! Смех мгновенно затих и опять сменился на шустрый топот: бойцы помчались выполнять приказ. Но у меня остался открытым вопрос с лестницей: если, по их словам, её изъяли, то откуда взялась эта стремянка? Впрочем, какая разница: главное — нам удалось оторваться от них. Чердак оказался забит различным хламом под завязку. Здесь имелась стопка рваных матрасов, старых деревянных ящиков, поломанные тумбочки, доски, куча драного тряпья, обломки мебели — яблоку негде упасть. На глаза попались несколько велосипедов и даже ржавая кухонная плита — кто её вообще затащил сюда? Это ж надо обладать неимоверной физической силой, чтобы такое осуществить! Как от всей этой тяжести на последнем этаже не провалились потолки — не знаю. Видимо, само здание строили на совесть. — Ох и дура я, — прошептала Гвендолин. — Надо было тебя послушать и валить — а то забыла, где нахожусь. Что уж теперь сокрушаться, повели мы себя действительно крайне неразумно. На худой конец, можно было забрать эту несчастную тушёнку с собой и съесть её где-нибудь в другом месте. — Нечего корить себя, — так же тихо ответил я. — Давай лучше думать, как выбраться отсюда. Стоит ли говорить о том, как трудно нам пришлось, пробираясь через захламлённый чердак к зияющему на противоположной стороне окну? Был огромный риск задеть хранящееся здесь барахло — и тогда нагромождения повалились бы, мгновенно выдав наше местоположение. Ведь сейчас гэошники отправились по ложному следу, и мне не хотелось разубеждать их в правильности выбора маршрута поисков. Нам таки посчастливилось не нарушить тишину — и вот мы стояли у окна с приоткрытой рамой, изучая крышу соседнего дома. Расстояние между постройками составляло всего метр: можно легко перепрыгнуть и по-тихому уйти. Мы оба очень устали, не в состоянии дать врагам бой, так что не в наших интересах сейчас лезть на рожон. — Чур я первая, — решилась девушка, залезая в оконный проём. Не успел я ничего сказать, как она спрыгнула вниз — и была такова. Следом пришлось поспешить и мне — и вот уже мы оба двигались по плоской черепичной крыше. Положение у нас, конечно, было незавидное: достаточно всего одного проклятого сканера — и мы у врагов как на ладони. Но мои опасения оказались напрасными. Эти подлые устройства летали вдалеке на большой высоте — и на нас не обращали никакого внимания. Мы добрались до пожарной лестницы, и Гвен принялась проворно спускаться. У меня закружилась голова, но я пересилил страх, ощутив затем небывалое облегчение, когда мы стояли в небольшом палисаднике на твёрдой земле. Девушка бегло обернулась. — Там гаражи: побежали! Скроемся на соседней улице! Всё прошло гладко, как она и задумывала — не считая того, что я неоднократно спотыкался о разбросанные у гаражей бутылки, лишь чудом не растянувшись на старом асфальте. Выбежав на другую улицу, мы в ужасе замерли: в нескольких метрах от нас двое сотрудников Гражданской Обороны пытались вскрыть запертую дверь подъезда. Враги были так заняты, что никак не отреагировали на наше появление. Но за секунду до того, как я собирался нажать на спусковой крючок, сверху послышался стремительно приближающийся свистящий звук, сменившийся грохотом, хрустом костей… Мой мозг отказывался верить собственным глазам, да и Гвен открыла рот, в шоке взирая на произошедшее. — Это что сейчас было? — она повернулась ко мне. — Охренеть можно! Мне не удалось вымолвить и слова. Дело в том, что врагов только что раздавил приличного размера деревянный шкаф, сброшенный кем-то с крыши. Я задрал голову вверх — но там лишь мелькнула чья-то тень, спустя пару мгновений раздались бодрые шаги: кто-то бежал вниз по лестнице. Вряд ли это такие же садисты в респираторах: они бы не стали убивать своих таким жестоким способом — однако по мере приближения топота напряжение внутри росло. Не сговариваясь, мы подготовили оружие на случай, если это кажется кто-то, желающий нам зла. Из подъезда вышел крепкий высокий повстанец, быстро направившись в нашу сторону. Увидев, что это союзник, у меня немного отлегло от сердца: хотя бы в этот раз не придётся палить из автомата, защищая свою жизнь. Но встретивший нас человек думал иначе. Он резко остановился, направив оружие прямо на нас. — Стоять, назовите себя! Несмотря на то, что на улице было ещё недостаточно светло, мне удалось его хорошо разглядеть. Мужчина лет пятидесяти, довольно крепкого телосложения с покрытым мелкими царапинами лицом и беретом на голове, из-под которого виднелись короткие чёрные волосы. Чёрный бронежилет, отличающийся от тех, что я видел на гэошниках, и оранжевая "лямбда" на правом предплечье. Взгляд, которым он изучал наш внешний вид, был скорее не строгим, а яростным, злобным. Казалось, стоит мне сделать неверное движение — и он откроет огонь. — Чего застыли? Позывные ваши какие? — А с хрена мы должны перед тобой кланяться?! — Гвен внезапно пошла в наступление. — Мы тебя сами впервые видим: может, ты сам на побегушках у этих сволочей? Она указала рукой на неестественно вывернутые трупы под разбившимся шкафом. Незнакомец явно не ожидал такого напора. — Полегче, — проговорил он, медленно опуская оружие. — Да, не похожи вы на слуг Альянса — но и опознавательных знаков на вас нет! — Так выдай нам их — и будут!! — рявкнула девушка. — А если ещё раз будешь целиться в него или меня — пеняй на себя! Мне стало неловко. Девчонка на свой страх и риск отдувается за нас обоих — а я стою и молчу, как идиот. — Она права, — я кивнул на его оружие. — Не советую угрожать нам этой штукой. Повстанец нахмурился и грозно сделал шаг вперёд. — А силёнок хватит? — Можешь не сомневаться! Гвендолин схватила меня за руку. — Так, остынь. Послушай, мужик, надо уходить. Нас ГО всюду ищет: мы убили шестерых уродов, да и вы, смотрю, тоже. Последние слова были обращены уже к собеседнику. Надо отдать должное повстанцу: он мигом забыл про наши распри и не стал задавать лишних вопросов, а жестом велел следовать за ним. Мы проследовали не наверх, а, наоборот, в подвал, где стояло множество пустых стеллажей. Там я увидел девушку, внешность которой показалась мне смутно знакомой: короткие тёмные волосы, собранные в хвостик, очки… — Наташа? — неуверенно поинтересовался я, когда она подошла к нам поближе. Невеста Андрея и подруга Мел встала как вкопанная, поглядывая то на меня, то на Гвен. По её недоумённому взгляду можно было догадаться, что я — последний, кого она ожидала здесь увидеть. — Кевин? — она слабо улыбнулась. — Я тебя помню: ты был на нашей базе чуть больше недели назад. Знаю о твоих успехах в Торментусе. Мужчина повернулся к ней. — Погоди: хочешь сказать, что это тот самый Кевин Джонс, который разнёс проклятую тюрягу? Наташа о чём-то задумалась, ещё раз с сомнением покосилась на Гвен, подозрительно глянула на меня и кивнула. — Ага. Я его помню: он бросился спасать Мел сразу после её похищения — а сейчас у него, видимо, новое увлечение. — Держи язык за зубами, — процедила моя спутница и сжала кулачки. Снаружи раздался уже всем хорошо знакомый гул, который мог ознаменовать только одно: прибытие вражеских сил. Встретивший нас повстанец обернулся в сторону звука, затем понёсся вглубь подвальных помещений, велев не отставать. Перевести дух удалось лишь тогда, когда затих гул их кораблей, присланных по нашу душу. На этих улицах не идут боевые действия, так что слать сюда транспортники по какой-либо другой причине у Альянса не было нужды. Местом передышки стала прачечная, заставлена огромными проржавевшими стиральными машинами, скорее всего, давно уже нерабочими. — Оторвались, — выдохнул повстанец, садясь на длинную скамью у стены. — Что ж, новоприбывшие, давайте знакомиться. Я — Тревор Хилтон, бывший спецназовец, ныне сражаюсь в рядах Сопротивления. Моя спутница кивнула. — Со шкафом ты ловко придумал. Меня зовут Гвен Баскет. — Наташа, — лаконично представилась уже знакомая мне девушка и нервно огляделась по сторонам. Повстанец посмотрел на меня. — А ты, стало быть, Кевин Джонс. Хвалю за Торментус — но это не означает победу над выродками. Предстоит ещё многое сделать. Я ходил по прачечной, проверяя каждый угол. — В мои планы это не входило, но всё сложилось более чем удачно. Внезапно откуда-то спереди раздался шум, очень похожий на громкие радиопомехи. Остальные также услышали этот звук — и Наташа неожиданно резко понеслась куда-то вперёд, намереваясь обнаружить его источник. Её примеру последовал и Тревор. — Они странные, — протянула Гвен. — Идём, Джонс: глянем, из-за чего эти двое подорвались, будто у них петарда в жопе взорвалась! Я чуть не подавился, услышав последнее заявление, и поплёлся за ней в сторону звуков. Иногда правда жаль, что нет с собой блокнота: точно бы записывал её фразочки. Наши союзники стояли в небольшой подсобке, и повстанец возился с массивной рацией на полке. Прибор шуршал, дребезжал, выдавая нескончаемые помехи. — Наш секретный пункт связи, — пояснил Хилтон. — И кто-то явно хочет установить с нами диалог. Наташа подошла к прибору, положила повстанцу руку на плечо и обернулась на нас. — Так что, ребята — вы ничего не видели. Баскет закатила глаза. — Детский сад. Отойдите: сейчас я приведу это барахло в чувство! И, не дожидаясь ответа, девушка принялась настраивать прибор. Я особо не вдавался в подробности — но через минуту устройство перестало корчиться в предсмертной агонии и выдало тихий, ровный шум эфира. Хилтон удивлённо взглянул на мою спутницу. — Что ты сделала? Но она не успела ответить, как рация ожила: — Хилтон, приём? Меня слышно? Говорит доктор Кент! — Денис!! — заорал я, подскочив к передатчику, при этом растолкав всех в разные стороны. — Ты живой!! По ту сторону раздался негромкий, но довольный смех. — Сей факт прекрасно всем известен, так что ты не сделал величайшее открытие века. Чертовски рад тебе, дружище, я уж боялся, ты пропал: уж больно долго о тебе вестей толковых не было. Как поживает HEV-костюм, заботишься о нём? Я растерялся: — Ну… он… это… там… было… — В общем, не сберёг, — догадался учёный. — Нет, — мне было неудобно перед другом. — Страж муравьиных львов сделал из меня отбивную — если бы не вортигонты… Кстати, где Мел, Джордж? С ними всё в порядке? Из динамика послышалась возня, кашель, потом Денис снова заговорил: — Не волнуйся: они целы и невредимы. Слушай: ты Тревора Хилтона не встречал? Хотя чего спрашивать: ты же не знаешь его. — Да рядом стоит, — я поспешил успокоить друга. — Передаю трубку, так сказать. Их беседа длилась около двух минут, во время которых мы с девчонками хранили молчание, обеспечивая боевое прикрытие: сотрудники ГО запросто могут нагрянуть сюда в любой момент. Денис сообщил, что он подготовил всё необходимое для эвакуации, а также велел нашему новому знакомому отвести меня в штаб Сопротивления неподалёку. Из его слов выходило, что именно там сейчас находятся Джордж и Мел. Мне не терпелось увидеть одного из старых друзей — но сердце затрепетало от осознания того, что скоро доведётся встретиться с Мелани. Неужели судьба оказалась благосклонной, и я вскоре действительно увижу её? Брести до штаба, который, как изволил выразиться Денис Кент, находится неподалёку, пришлось добрых сорок минут. Преимущественно наш путь пролегал через каналы, очень похожие на те, где мне пришлось спасаться от отряда ГО после побега в парке. Тогда мне было невдомёк, в какую страшную, полную ужасов реальность меня окунул тот тип в строгом костюме. Странные люди в респираторах, непонятный Альянс, друзья-вортигонты, которых, как мне тогда казалось, надо нещадно истреблять. И Мел… её трансформация из младенца во взрослую девушку повергла меня в шок — но, пожалуй, надо признать, что я уже давно свыкся с этой мыслью. Хотя какая трансформация? Просто мне довелось провести два десятка лет неизвестно где. Даже лучше, что для меня такой долгий отрезок времени пролетел незаметно, иначе от скуки моя крыша слетела бы окончательно. — Ты упоминал некую Мел: это твоя подружка? — вопрос, заданный Гвен, вырвал меня из сладких мечтаний о предстоящей встрече. Припомнив то, что Никсон сказала тогда на станции в лесу, я не без удовольствия кивнул. — Да, мы очень сблизились за время наших совместных похождений. — А сама Мелани знает о ваших отношениях? — шедшая впереди Наташа обернулась и как-то нехорошо улыбнулась. Странно: именно в этот момент улыбка симпатичной девушки показалась мне омерзительным и злобным оскалом, словно она и впрямь недовольна моим появлением. Да и лицо её словно исказилось от ненависти — но через секунду наваждение спало. Не дождавшись ответа, подруга Андрея отвернулась и ускорила шаг. — Не нравится мне эта выдра, — шепнула племянница Бориса. — Когда-нибудь её в стенку впечатаю! Точно могу сказать, что ты здесь не одинока, Гвен. Нет, у меня не возникло желания врезать Наташе — тем не менее, в её взгляде читалась ничем не прикрываемая неприязнь ко мне. Странно: не припомню, чтобы я сделал ей что-то плохое. За всё время похода лишь Тревор не издал ни звука: мужчина выглядел озадаченным и напряжённым. По мере продвижения мы прошли каналы, вновь очутившись в старых подвальных помещениях. Наконец Хилтон подвёл нас к ржавой дверце, которую тут же открыл своим ключом и кивнул нам: мол, заходите. За дверью продолжался пустой коридор, уходящий влево, и его освещала всего одна лампочка — но светила она довольно ярко. Гвен и Тревор отправились дальше, а Наташа вдруг притормозила меня, схватив за запястье. — Кевин, ты извини: не сердись на меня. — За что? — её слова поставили меня в тупик. Девушка опустила глаза. — Моя неудачная шутка про ваши с Мел отношения… я ничего плохого не имела в виду: она ждала твоего прибытия, и твоё имя не сходило с её уст. Просто шутить я не умею, вечно попадаю из-за этого в неловкие ситуации. От услышанного волнение вихрем ворвалось в душу. Неужели Мелани правда ждала меня, думала только обо мне? Бедняжка: наверное, переживала за мою судьбу… Надо поскорее с ней увидеться: показать, что жив-здоров. И вообще, пока я уверен в том, что небезразличен ей, ни одна зараза меня возьмёт! А насчёт сказанной Наташей в каналах фразы — это она, оказывается, пошутила? То-то, гляжу, мы еле справились с приступом неудержимого хохота. Но, откровенно сказать, обиды на неё не было, о чём я ей сразу заявил. Та лишь облегчённо улыбнулась и, ничего не ответив, зашагала дальше. Так, Кевин, хватит здесь стоять: минута-другая — и ты увидишься с ней. Погружённый в мысли о грядущей встрече, я не сразу сообразил, кому принадлежит голос, раздавшийся впереди: — Закончится война — и откроем себе личный пивной завод! Реплику Шепарда заглушили довольные, одобрительные возгласы, а я, войдя в помещение с кучей народа, едва не шлёпнулся на пол, споткнувшись о порог. Это была просторная общая гостиная, заставленная диванами, столами, тумбочками, креслами и стульями. Отсюда также отходило несколько ответвлений в виде коридоров. На другом конце был размещён целый ряд кроватей со спящими людьми — но Мелани я среди них не заметил. А вот Джорджа взглядом удалось найти сразу. Он был по-прежнему облачён в форму сотрудника ГО — отсутствовали лишь шлем и маска, а на груди у него красовалась оранжевая «лямбда», обведённая неровной окружностью. Приятель сидел в кресле у стены, болтая с молодым белобрысым повстанцем, но, услышав звук шагов, повернулся в мою сторону. На секунду он замер, а затем его губы растянулись в широченной улыбке. — Кевин!!! — друг вскочил и заорал так, что его собеседник аж вздрогнул от неожиданности. — Вот это сюрприз!! Спустя мгновение он тряс мою руку. — Ну ты чума, Джонс! Весь Альянс на уши поставил! И он снова засмеялся. Что и говорить, меня самого распирало от эмоций, вызванных встречей со старым приятелем. Последний раз, когда мы виделись, он обещал, что мы пообщаемся позже. Не думал я, что это «позже» затянется так надолго. Впрочем, он, наверное, тоже. Перекинувшись ещё несколькими шутливыми фразами, мы присели рядом с белобрысым парнем. — Это Серёга, — Шепард представил мне повстанца, — один из наших лучших разведчиков. Ну а о моём дружбане Кевине ты наслышан уже. — Конечно, — юноша пожал мне руку. — Все бы так оперативно работали, тогда было бы куда больше толку. Я не нашёлся, что ему ответить, и посмотрел на свою спутницу. Гвен робко стояла у входа, держа в руках свою шапку. Девушке явно было не по себе. Удивительное, несвойственное ей поведение. Мне стало неудобно: ведь даже не представил её, оставив совсем одну. — Секунду, — я встал и, направившись к девушке, спросил. — Гвен, что с тобой? Она поправила свои светлые волосы и вздохнула. — Мне как-то неуютно здесь: слишком много людей. Будь дядька тут… Гвендолин снова заплакала, прикрыв лицо ладонями. Джордж, не прерывая беседу с Сергеем и подошедшим к ним Тревором, бросил на нас взгляд и жестом пригласил вернуться. Посоветовав бедняге присесть, я повёл её к друзьям. — Она потеряла близкого человека, — пояснил я, глядя на вопросительное выражение лица Шепарда. — Вертолёт, принадлежавший их группе, был случайно сбит крабснарядом — и на борту в тот момент находились все, кроме нас двоих. — Отряд вертолётчиков? О вас ведь ходила слава, что вашу вертушку никак не удаётся подбить! — Тревор оживился, услышав про воздушное судно. — Ваш отряд два года был у Альянса, как заноза в заднице! Гвен подняла на него глаза, а по её щекам бежали слёзы. — Да, мы им часто в кашу гадили — но вот теперь дядьки нет… никого из нашей группы уже нет! Она зарыдала ещё громче — и к нам подскочила женщина с красным крестом на предплечьях. Обняв девушку за плечи, незнакомка повела её в сторону. Баскет на миг обернулась, остановив взгляд на мне. — Не бойся ничего: я здесь, — мне пришла в голову мысль хоть как-то поддержать её, раз невозможно мгновенно утолить боль утраты. Затем я обратился к своему другу: — Джордж, где Мелани? Бывший гэошник закряхтел, поёрзал на кресле, затем, достав и открыв пакет сухпайка, кивнул. — Да спит, наверное: не переживай, увидитесь скоро. Послушай, уничтожитель тюрем, дело у нас с тобой будет. Через час выдвигаемся к Кенту: нужно будет его безопасно вывести из города. Моей радости не было предела. — Мы пойдём в его лабораторию? Тревор засмеялся. — Да нет, зачем? Он сам орды врагов разобьёт: терминатор же, гроза Альянса. Мы ему в принципе не нужны! А вообще, парень, погуляй немного: нам с Шепардом парой слов надо перекинуться. Так, начинается… Опять какие-то секреты, тайны… Или я себе просто накручиваю? В конце концов, это логично, что он не доверяет новому, почти незнакомому человеку. Оставив их наедине, я принялся бесцельно шататься из угла в угол, периодически поглядывая на плачущую Гвен за столом: женщина-медик успокаивала её как могла. Видя её страдания, я сам начал углублятьсяв в воспоминания о своей невосполнимой потере, произошедшей много лет назад. Нет, лучше не поддаваться той ужасной боли, а то точно впаду в глубокую депрессию. — Не знаешь, чем себя занять? — голос Наташи раздался совсем рядом. Её вопрос застал меня врасплох. Девушка стояла и протягивала мне такую же упаковку пайка, какая была у Джорджа. — На, угощайся. — Спасибо, — пробормотал я, жуя сухие, безвкусные печенья. — Давно ничего не ел. Кстати, не знаешь, который час? Поскорее бы Мел проснулась: очень хочу её увидеть. Глаза собеседницы забегали. — Кевин, насчёт Мелани… короче, пошли присядем: поговорить надо. Спорить я не стал, благо, мест, где можно посидеть и поболтать, было предостаточно. А вот её тон меня обеспокоил: что-то явно пошло не так за время разлуки. Да и Урта что-то не видно. — Он на задании с группой наших ребят, — пояснила Наташа, опустившись на стул. — Они должны скоро вернуться. Кевин, я вот что хотела сказать. Ты не подумай: в ваши отношения я не лезу, просто Мел — моя подруга и… — И? — протянул я, продолжая уничтожать печенья. — Я надеюсь, у тебя серьёзные намерения, потому что если ты решил просто развлечься, то лучше не надо: поверь, ей будет очень больно. В первую секунду мне хотелось послать её куда подальше, сказав, что мы сами разберёмся — но запал гнева мгновенно исчез, будто его не было. Спокойнее, Кевин, у тебя в последнее время с нервами беда: взрываешься на ровном месте. Всё-таки её беспокойство за подругу вполне объяснимо — ведь Джордж и Денис тоже всеми силами старались уберечь меня от Хлои. Даже встречались с ней и просили не морочить мне голову. Собственно, узнав об этом, я разругался с ними, предпочтя наступить на грабли и получить по лбу. — Чувства людей — это не игра, — высыпав на ладонь последние крошки, я съел их и отложил пакетик. — И, когда её захватили, мною было решено действовать не медля. Наташа сгребла пустую упаковку и швырнула её в ведро под столом, а затем улыбнулась. — Можешь не объяснять: мы с Андреем видели, как ты на неё смотришь. В первый вечер после возвращения она произнесла твоё имя столько раз, что я думала, у меня башка лопнет — без обид. Я смотрел в одну точку, ощущая, как приятное тепло разливается у меня в груди. Получается, у Никсон ко мне настоящие чувства — и полагаю, она бы не допустила того, что произошло той ночью в заброшенном лагере, будь я ей безразличен. Очень хотелось найти её и разбудить, обнять — но мне удалось совладать с приступом эгоизма. Пусть спит и набирается сил — утром всё будет. — Смотри, не теряйся, — Наташа хихикнула, пнув ведро под столом, — а то Роб за ней вовсю ухлёстывает, гений автомобильный! Я стиснул зубы, ощутив прилив злости и ревности. — Не думаю, что его действия увенчаются успехом! Собеседница положила ногу на ногу, улыбнулась и провела рукой по волосам. — Ну я бы так не сказала. Знаешь, моя подруга в последнее время стала с ним подозрительно приветливой — так что не проворонь свой шанс, а то останешься в дураках. Слушать это было больше невыносимо. Поинтересовавшись, где тут туалет, я поднялся со стула и заспешил в указанном направлении. Нет, у организма не было потребности справить нужду — но захотелось умыться, побыть немного в одиночестве, обдумать. Стало быть, данный персонаж и впрямь решил не терять времени зря, пока я развлекал себя путешествиями? Ничего, Дигерс, так просто тебе её не отдам! Мы ещё посмотрим, кто будет смеяться последним. Проклятье, кто настроил здесь столько ходов и коридоров? С ума сойти можно! И где этот чёртов умывальник?! Находясь в крайней степени раздражения, я со злостью шарахнул по двери ногой: моему взору действительно предстало помещение с несколькими унитазами и раковинами. Так, а вода у них есть? Удача мне улыбнулась только на шестом кране, так как предыдущие пять лишь жутко ревели, когда моя рука крутила ручку. Набрав в ладони воды, я с наслаждением умылся, вспомнив, что не спросил даже полотенца. Да и ладно, так высохну. — Кевин, — этот голос, уже ставший родным, послышался со стороны коридора. Проведя ладонями по лицу, я выпрямился и посмотрел на выход. В дверном проёме, замерев от удивления, стояла Мелани.