Моя скромность моей пошлости не мешает!

— Я дома! — крик из прихожей. Уверен, даже если она точно знает, что меня нет дома, то все равно, чисто на автомате, кричит эту фразу. Закрываю все вкладки и выхожу к ней. Не то, чтобы у меня от нее были секреты, просто привычка. Да и ничего там такого не было - очередной сайт, который я создавал. Девушка раньше обижалась, а сейчас привыкла, поняла, что я от нее не скрываю. В любом случае, всегда можно просмотреть историю и выяснить что к чему. Другое дело, что она вроде как мне доверяет и не делает этого. — Привет, — обнял, чмокнув в щеку. — Чего-нибудь принесла? — спросил, услышав, как шуршат пакеты, тревожимые двухлетним щенком. Да, именно щенком. Да, двухлетним. — Ах так? Значит, только для этого я тебе и нужна?! — деланно начала возмущаться она, честно стараясь сделать серьезное лицо. Получалось так себе - актриса из нее никакая. — Нет, что ты! — решил подыграть я, состроив возмущенную мину. — Я люблю тебя! Нет, не уходи… Как же я буду без тебя жить? Кто же нам с Миком будет носить еду?.. — в этом месте стоило бы упасть на колени и ухватиться за ее ноги, но мне было лениво, поэтому я решил обойтись без этого. И без того переигрываю. — Вот! Я знала, что вы меня не любите! — мы уже оба не выдержали и посмеивались, просто шутки ради переругиваясь между собой. — Вам от меня нужна только еда… Аааа! Макс, а ну отпусти! Максим! — я подхватил ее на руки и понес на кухню. Она смеялась, шуточно вырывалась, кричала что-то возмущенное. А я что? А мне норм. Пришел, посадил на стул, поддев пальцами за подбородок, чмокнул легонько в губы и пошел обратно – за забытыми в коридоре пакетами. — Ну что, Мик? — черный лабрадор подошел ближе, напрашиваясь на ласку. — Мне удалось ее отвлечь и задобрить, но ты смотри, не выдай нас, — достаточно громким шепотом, если так вообще можно выразиться, сказал я собаке. — Я все слышу! — веселый смех из кухни. — Нас поймали, — «ужаснулся» я, выпучивая глаза для достоверности. Пес концерт оценил, радостно тявкнув. — Бежим, пока она не пришла за нами! — с этими словами я потрепал собаку по голове, встал и потащил пакеты в «обитель еды». Мик радостно потрусил за мной. Что ж, думаю, мне стоит представиться? Мое имя Максим. Ну, а фамилию, думаю, вам знать необязательно, она вам все равно ничего не скажет. И сейчас, со мной на кухне находится моя девушка – Кира. К слову, встречаемся мы с ней уже года два как. Ну, и дружили до этого лет с семи. Как так получилось? Вы знаете, дружбы между парнем и девушкой не бывает. Просто она рассказывает ему все свои секреты, а он ее хочет. Не знаю как у всех остальных, но у нас получилось именно так. Со мной у нее был первый поцелуй (на самом деле, случайно получилось – за ней тогда какие-то придурки бежали, а я рядом проходил. Ну и решил спасти. Ничего умнее, как прижать к стене, изображая влюбленную парочку, мой мозг придумать просто не успел). И второй тоже со мной (вы знаете, фраза: «а научи меня целоваться», — до сих пор мне в кошмарах снится). Если что случилось, она шла не к родителям, не к подругам, а ко мне. И не важно, что именно. Хоть проблемы с информатикой, хоть с парнями. А я в какой-то момент просто понял, что… Что по-глупому влюбился. Влюбился в девушку, которая считает меня своим лучшим другом. Ревновал (она у меня девушка красивая, хоть и отрицает это), бесился. Кира не понимала и тоже бесилась. В связи с этим ругались мы довольно таки часто. А потом наша общая подруга, просто-напросто втолкнула ее в мужской туалет, когда там был я. Сказала, мол, пока не помиримся, не выпустит. Ну, мы и помирились, что оставалось-то? И отношения выяснили. С тех пор и встречаемся. Ссоримся, как и все, ругаемся. Миримся… После ужина позвонила мама. Она, к слову, Киру с самого начала невзлюбила. Пока дружили, маму это не сильно задевало, а потом, когда начали встречаться, буквально возненавидела. Все надеялась, что расстанемся. А мы не расстались и пока не планируем (вообще, планировать расставаться – верх идиотизма). Уж не знаю, что моей маме в ней так не нравится, но оно было именно так. Женщина к ней постоянно придиралась, обвиняла во всех смертных грехах, особенно, если то касалось меня. Я как-то раз попал в небольшую аварию, так моя мама накричала на Киру за это, мол, я от нее возвращался, а значит она виновата. Это учитывая, что я на маршрутке ехал. Бред, в общем. Зато Киру очень любит моя младшая сестра - Аленка. Обожает, можно сказать. И это у них, признаться, вполне взаимно. Кира ей истории разные читает (некоторые своего собственного сочинения), да и вообще балует своим вниманием как может. Мы когда к родителям приезжаем, я сразу себя брошенным чувствую, ибо обо мне забывают напрочь. А она только смеется: ревнуешь что ли? Я честно отвечаю, что да. У нас вообще отношения… странные, наверное. Мы как были друзьями, так ими и остались, вот только к нашей дружбе добавился секс и еще пара составляющих. Она как-то сказала (еще в самом начале), что боится, что если начнем встречаться, то только испортим все. Пришлось доказывать обратное. Вроде как даже получилось. В общем, я отошел от темы! Позвонила мама, пригласила на выходные в гости за город – на шашлыки. Пригласила, конечно, только меня, но, сами понимаете, если Киру не возьму, меня лично один маленький монстр по имени Алена и прибьет. И не смотрите, что маленькая! Положил трубку, с улыбкой сказал маме, что мы обязательно приедем. Перед тем, как отключиться, услышал раздраженное фырканье. Вздохнул. Когда же она уже свыкнется с мыслью, что мы вместе? — Я так понимаю, меня там снова не ждут? — спросила девушка, когда я зашел в нашу комнату. Она стояла перед зеркальным шкафом и смотрела на меня через отражение. В глазах не было грусти – привыкла. Только горечь. — Ждут, — улыбнулся я, обнимая сзади, кладя подбородок на плечо, и сцепляя руки у нее на животе. — И только попробуй не прийти! — все так же смотря ей в глаза, поцеловал в шею. — Да, но тогда меня снова утащат в «логово» и заставят рассказывать сказки, — рассмеялась, дразня меня. — Ага… — выдохнул я, продолжая ласку, поднимаясь поцелуями выше - к уху. Она была в моей футболке (а что я? а я не против – ей идет) и трусах (своих). Каштановые волосы смешными кудряшками падали на хрупкие плечи, карие глаза призывно сверкали, нижняя губа закушена. В принципе, она не страдала так называемым (мною) синдромом «вечной девственницы». В том смысле, что она не смущалась от каждого намека или прикосновения. Если уж на то пошло, эта на вид милая и невинная девушка была заядлым слэшером. Для тех, кто не в теме, поясню. Слэш – это разновидность фанфикшена, в котором описываются гомосексуальные отношения. Проще говоря – это рассказы про геев. Поэтому, скромной ее в принципе не назовешь при всем желании. Впрочем, как она сама выражается: «Моя скромность моей пошлости не мешает». Примерно так оно и было. — Раз уж завтра моя скромная персона уйдет на второй план… — продолжать предложение я не видел смысла. Она у меня девочка понятливая – додумает, если что. Что сказать? Я тоже далеко не самый приличный человек. И, ладно уж, признаюсь, я тоже читаю слэш (только ради нее и ее самореализации - кто-то же должен был говорить, как получается). Это я к чему? Да к тому, что я тот еще извращенец, и мою голову тоже часто посещают весьма своеобразные идеи. Как там было? «— Вашу голову посещают мысли о сексе? — Они там живут». Вот и у меня так же. — Смотри себе в глаза, — шепнул я ей на ухо, выпрямляясь. Она кивнула, принимая мою игру. Послушная… Бывает. Не переставая ее обнимать, я переместил одну руку на грудь, чуть сжимая, второй легко поглаживая низ живота. Она резко втянула в себя воздух, начиная мелко подрагивать. Было видно, что ей эта игра нравилась, если не сказать больше. Как вы понимаете, мы с Кирой знакомы уже очень давно. Раньше, она пересказывала или читала мне вслух практически все свои рассказы. И когда в них стал подниматься рейтинг и меняться жанр – тоже. Читала, не смущаясь, с выражением, по ролям. Смешная такая… Она и сейчас читает периодически, но уже реже, ибо времени на подобное у нас не так много. Но вот я читать не переставал. Она сама говорила, что пишет всегда то, что чувствует, о чем думает, чего хочет, о чем мечтает. И вот в одной из ее последних работ, я увидел сцену того, как один из ее персонажей перед зеркалом ласкает свою девушку (про традиционные отношения она тоже писала). Сейчас, мне вспомнилась именно эта сцена, и я, добавляя в нее «отсебятины», как любила выражаться наша учительница по литературе, уверенно приводил ее в реальность. Я гладил, периодически сжимая ее грудь, практически невесомо поглаживая при этом кончиками пальцев зону возле пупка. Мышцы живота под моими руками инстинктивно сокращались, а дыхание становилось тяжелее - она будто дышала через раз. Соски призывно напряглись, чем я незамедлительно воспользоваться, начиная легонько пощипывать оные. Тем временем, вторая рука медленно начала спускаться все ниже. С губ Киры сорвался первый несдержанный стон наслаждения, глаза непроизвольно зажмурились. — Открой, — приказным тоном шепнул я, чуть сильнее сжимая сосок. Она послушно открыла, проскулив в ответ на мои действия. Посмотрела на меня сквозь отражение, улыбнулась тонко. Я не сдержался и легонько укусил за шею, тут же зализывая обиженное местечко. Не прерывая при этом зрительного контакта. Девушка вскрикнула, прогибаясь в спине, тем самым упираясь своей, надо сказать, весьма аппетитной попкой в мое возбуждение. Я усмехнулся, начиная более откровенно ласкать ее сквозь тонкую ткань трусиков. Не смотря ни на что и ни на кого, Кира всегда со скептицизмом смотрела на стринги, что продавались буквально везде и в огромных количествах. Сама признавалась, что никак не может понять женщин, которым нравится чувствовать шнурок между ягодиц. Этим, как она выражалась, «ниточкам», девушка предпочитала обычные трусы. И я, если честно, в этом с ней был солидарен (вы не подумайте, сам я ношу белье другого рода). После очередного стона, я не выдержал и стянул с нее свою футболку. Девушка сразу залилась краской, принимая попытку прикрыться. Но кто ж ей даст?! Опять же, не смотря ни на что(оригиналка, что б ее), Кира безумно стеснялась своего тела. Да, она была чуть полненькой, но как по мне, это совершенно не лишало ее сексуальности. Не было никакого жира, целлюлита, и что там еще возникает, если много жрать и ничего не делать? Но, не смотря на все мои слова, что она выглядит отлично, что она самая красивая и самая сексуальная, Кира все равно упрямо не любила свое тело. Впрочем, у каждого человека свои тараканы в голове. Правда, опять же, цитируя свою девушку: «Моих тараканов давно съели твари побольше и поопасней». И да, мне нравится ее цитировать. В постели она держалась весьма раскрепощено, да и наша половая жизнь была достаточно разнообразна. Чего вы хотели? Девушка, пишущая весьма откровенные постельные сцены – существо в принципе весьма извращенное, что лично мне очень даже нравилось (ага, кому такое не понравится?). Но как только дело доходило до собственного тела – обнаженного тела! – Кира начинала жутко смущаться. Нет, она не просила выключить свет, не начинала дергаться или убегать. Мне смотреть охотно позволяла, но вот сама… Не любила она его, вот и все. Все комплименты от знакомых принимала с немалой долей скептицизма, оставаясь при своем мнении. И меня, признаться, начинало это бесить. Что за чертовы комплексы?! Я поймал ее руки, многообещающе улыбаясь. — Кир, — тихо позвал я ее, разводя руки в стороны и с наслаждением ее рассматривая. Картина, представшая передо мной, возбуждала неимоверно. Красивая девушка. Каштановые волосы рассыпались по плечам, впрочем, толком все равно ничего не прикрывая. Грудь не слишком большая, но округлая, аппетитная, с призывно напряженными розовыми сосками. Достаточно плоский животик. В маленьких трусиках-шортиках. Ножки стройные, попка упругая. А позади нее стоит полностью одетый парень, порочно улыбаясь и удерживая руки девушки. — Кира, — уже чуть громче. Ноль внимания. Она все так же стояла с зажмуренными глазами, отчаянно краснея и не желая смотреть на себя в таком контексте. Видимо, ее голову тоже посетили воспоминания о том рассказе. Логично же - сама написала, а теперь смущается. Девушки... — Кира! Немедленно открой глаза! — прикрикнул я на нее. Девушка вздрогнула, наконец, открывая глаза, но все равно стараясь не смотреть на себя. Да и на меня, впрочем, тоже. — Боже, Кира, я не понимаю, чего ты стесняешься? — вздохнул я. — Посмотри на себя. Ты красивая… Нет, я сказал, посмотри! Ты гармонично сложена, а из-за постоянных тренировок, тело у тебя довольно подтянутое. Грудь упругая, живот плоский - ты красивая. Для меня уж точно, — я говорил ей это не раз и не два. И не устану говорить. Мне-то не сложно. Но она же не верит! — Ладно, давай по-другому, — с этими словами, я положил левую руку ей на грудь. А так как в моих руках были ее, получилось, что она сама себя трогает. Девушка вскрикнула и попыталась руку одернуть, но я не дал. Все же, физическая сила была на моей стороне. Боже, ну и как это называется? — Слушай, открой глаза, — хриплым от возбуждения голосом начал я. В голове сложилась определенная схема действий, что возбуждало еще больше. Я ухмыльнулся, предвкушая. — Кир, ну что ты, как маленькая? Что в этом такого страшного? — Стыдно, — прошептала она. После чего я услышал смешок. Ее же собственный смешок. — Видишь, тебе же самой смешно! — улыбнулся, чувствуя непередаваемую нежность к этому чуду. — Кир, не понимаю, чего ты так стыдишься? Заметь, ты совершенно не смущалась, когда предлагала мне сделать массаж простаты, не стыдишься писать про ебущихся мужиков. Так почему начинаешь смущаться, когда дело касается твоего собственного тела? — Не знаю, — она все же открыла глаза, смотря при этом четко на меня. И улыбнулась. — Вот такая я противоречивая. — Дура ты просто, вот и все, — беззлобно буркнул я. Говорили мы практически будничным тоном, наша поза при этом оставалась неизменной. Бред, да? — Какая-нибудь идиотка назвала толстой, ты и поверила. А мне – своему парню – почему-то не веришь, — она непреклонно фыркнула. Смешная. Сексуальная… Боже, и зачем мне эта морока? Трахнуть по-быстрому и все дела, так нет… С ней по-быстрому просто не получается. Поэтому, наши соседи всегда «наслаждаются» долгими ночами, полными страсти… — Глупая, — жарко выдохнул ей на ухо, целуя кожу за ним. — Мне вот интересно, ты вообще когда-нибудь мастурбировала? — напрямую, в лицо, спросил я. Мне то что, я не стеснительный. — Можешь не отвечать, я и так знаю, что нет. А почему? Потому что есть парень? Логично, но уверен, что даже когда меня родители на месяц утащили на Украину – к родственникам – ты не прикасалась к себе. Почему? Потому что стыдно? Но, Кир, это же естественно, — вместо того, чтобы уже заниматься сексом, мы, блин, языками чешем! И даже не в том смысле, что… А-а-а, как же с ней порой сложно! — Ты знаешь, где тебе приятнее всего? Уверен, знаешь, вот только ты это не сама выяснила, это я тебе показал, — я чуть сжал руку девушки, что находилась на ее груди, а вторую повел ниже. Ее ноги были чуть расставлены, поэтому было не сложно сделать так, как я хотел. — Чувствуешь? Ты уже влажная - тебе это нравится. Тебя это возбуждает. — А как подобное может не возбуждать? — выдохнула Кира, краснея еще больше. Чувствовала потому что и совершенно не видела смысла возражать. — Значит, все-таки нравится? — спросил я, вынуждая ее ласкать себя более откровенней, вынуждая почувствовать собственное возбуждение, при этом потираясь своим о ее бедро. — Да, — не стала отнекиваться она. Правильно, чего уж тут… Я хмыкнул, подхватил ее на руки и положил на кровать. Развел ноги, сгибая их в коленях, и нависая над ней, жадно целуя в губы. Она сразу же раскрылась мне навстречу, так же жадно отвечая мне. Наверное думает, что мы на этом закончили… Как бы не так. — Нет, не хочу так, — я улыбнулся, отстраняясь. Почему я вожусь с ней? Да потому что мне это нравится. Это своеобразная игра, правила которой известны лишь нам двоим. — А как ты хочешь? — спросила она, приподнимаясь на локтях, и заглядывая мне в глаза. Сейчас, когда угроза зеркала прошла, она снова была той раскрепощенной пошлячкой, какую я знал. Впрочем, даже совсем это не лишало ее шарма. Или дело в отношении? — Хочу… — задумался. Наклонился прямо к ее ушку и жарко выдохнул: — Хочу увидеть, как ты это делаешь. Как выгибаешься от своих же собственных рук, как стонешь. Краснеешь… Кира зажмурилась, закусывая губу. Думала, серьезно думала над моим предложением. А потом открыла глаза, смотря все так же серьезно, чуть смущенно, но в то же время невероятно развратно и сексуально. — Хорошо, — тихо, буквально на грани слышимости. — Хорошо, я согласна, — и кивнула как бы самой себе. Села на колени, оттесняя меня к краю. Сняла с меня футболку, проводя пальчиками по обнаженной коже, расстегнула мои штаны. Улыбалась при этом немного пьяно. Легла и позволила мне снять с себя трусики. Вздохнула, настраиваясь, после чего левой рукой коснулась своей груди. Сжала, помассировав, как это обычно делал я. Пальчиками сжала бусину соска. Тихо вскрикнула, прогибаясь в спинке. Вторую руку повела по животу, еле касаясь чувствительной кожи. Остановилась около пупка, пощекотав чуть-чуть. Дыхание рваное, глаза то закрываются от наслаждения, то от него же распахиваются. Прошлась пальчиками по лобку, набрала побольше воздуха, развела колени как можно шире и начала себя ласкать. Я словно зачарованный наблюдал за ней, за каждым ее движением. Собственный член уже болезненно пульсировал, привлекая к себе внимание. Я положил руку на вздувшуюся ширинку, поглаживая, чтобы хоть как-то унять накатившее возбуждение. Кира ласкала себя откровенно, вскрикивая от наслаждения, кусая губы и дрожа всем телом. Она будто забыла про меня, про стеснение, про чертово недовольство. Она изучала себя, не пытаясь играть "на публику". Впервые в жизни. В какой-то момент, девушка остановилась, приподнялась, заглядывая мне в глаза. Видимо, Кира все же уловила в них то, что я чувствовал в тот момент - восхищение, желание, неимоверную нежность и любовь. Зрачки ее расширились, а на губах появилась счастливая улыбка. Поверила. Без слов все поняла. Так просто?.. Я не выдержал и накинулся на нее, целуя. Она уже не сопротивлялась, полностью отдаваясь мне. Доверяла. А я будто сошел с ума - буквально трахал ее рот языком, оглаживая бока, бедра, привлекая к себе еще ближе. А Кира только обнимала, отвечая с таким же желанием, ногами пытаясь стянуть с меня расстегнутые ранее джинсы. Пришлось отстраниться, чтобы стянуть их, отбросив куда-то в сторону. Девушка, тем временем, доставала из-под подушки презерватив (с недавних пор они там всегда лежат), зубами разрывая блестящую упаковку. Я усмехнулся - не одному мне невтерпеж. Но это почему-то не кажется пошлым. Она выглядела невероятно сексуальной и манящей. Волосы растрепаны, глаза горят, щеки – тоже, на губах шальная улыбка. Только для меня такая. Она подползла ко мне, рукой касаясь возбужденного члена. Сделала пару движений вверх-вниз, после чего раскатала презерватив. Делала все это демонстративно медленно, дразнясь, смотря при этом в глаза - ловя каждую эмоцию. Я, все же не выдержав, рыкнул, повалил девушку на кровать, довольно грубо развел ее колени и сразу же вошел. Она вскрикнула, обнимая руками и ногами, заставляя входить глубже. Я давно заметил, что ей нравится чуть грубый секс. Нравится, когда я в постели говорю ей всякие пошлости, когда целую почти грубо, кусаюсь. Она действительно получает от этого неимоверное удовольствие. Вот только этот же человек с ума сходил во время нежного секса. В ней было столько всего... Я двигался глубокими, резкими толчками, не спеша переходить на бешеный темп. Она стонала, периодически что-то выкрикивая, двигалась мне навстречу. Руки обвили мою шею, прижимая ближе к телу. Естественно, что в такой позе двигаться было немного неудобно, о чем я поспешил ей сообщить. — Двигайся, — приказной тон. Сейчас, она себя практически не контролирует, что мне безумно нравилось. Нравится мне, когда ею движут инстинкты. Такая развратная, пошлая, но при этом настолько родная и нежная. Я влюбился в нее безвозвратно… — Да, любовь моя, — улыбаюсь, смотрю на нее. Взгляд расфокусированный, по шее в ложбинку между грудками стекает капелька пота. Щеки красные, губы приоткрыты в сладком стоне. Двигаюсь чересчур медленно, мучая нас обоих. Она прогибается, подается бедрами навстречу. Сколько длилась эта сладкая пытка – неизвестно, но в какой-то момент чувствую ее дрожь. Еще пара сильных толчков и все… Перед глазами пляшут цветные пятна, а тело будто легче стало. Пара секунд, а потом… Руки дрожат от напряжения, так и грозясь подломиться под тяжестью вдруг резко отяжелевшего тела. Перекатываюсь на спину, тяжело дыша. Сердце отстукивает какой-то свой ритм, и, кажется, что слышу так же бешено бьющееся сердце рядом со мной. — Ты как? — зачем-то спрашиваю, обнимая ее. — Чувствую себя оттраханной, — смеется, ластясь к моей руке. Такая нежная... — Извращенка, — а на душе тепло. Самому хочется нести какой-то милый бред, не слишком соответствующий внешнему облику. Не сказать, что я такой уж брутто, но все же... — Кто бы говорил?! — возмущенное. Подскакивает, перекидывает через меня ногу, садится сверху, подло начиная щекотать. Знает же, что щекотки боюсь с детства, и нагло пользуется! Смеюсь, извиваюсь под ней. И она тоже смеется… пакостно так… Счастливо. В какой-то момент, мне удается сцепить свои руки у нее за спиной, заставляя опуститься ниже, а чтобы не упасть, еще и на руки опереться. — Я так понимаю, мы продолжаем? — выдыхаю, пытаясь отдышаться. Кира делает вид, что задумывается. Юркий язычок облизывает пересохшие губы, вынуждая меня тут же переключиться на него. — Ну-у, не знаю, — задорно протягивает, делая вид, что задумывается. — У меня та-ак голова болит, ты не представляешь, — улыбаюсь, как дебил, подминая ее под себя. — А у меня та-ак член болит, ты не представляешь, — недвусмысленно, в тон ей говорю я. — Ты не посмотришь? — качает головой, как будто бы не одобряя подобной прямоты, но при этом хитро улыбаясь. Позволяю вновь уложить себя на лопатки - а потом она еще удивляется, почему постельные белье постоянно не на месте! — Что ж, больной, начнем осмотр? — и плавно спускается вниз, проходясь ладонями по прессу. Да-а-а, думаю, соседям предстоит долгая ночка…