Роднее нет

Анна ахнула. Яков сперва оглянулся на нее, затем всмотрелся в новоприбывших. Сезар Тейт, если не считать дырки во лбу, выглядел почти прилично, а Нежинская напоминала жертву мясника – видимо, при попытках спасти её жизнь врачи вскрывали грудную клетку. Штольман подошел ближе. - Выбирай, смертный, - поторопил Данта. Дух Тейта открыл было рот, но демон гаркнул: - Молчать! Убиенным слова не давали! Он ухмыльнулся. - У меня тут тирания, так что привыкайте. Хотя о чем это я, привыкать вам осталось недолго. Вот ваш палач, прошу любить и жаловать. При жизни, как я выяснил, вы его порядком достали, ну и результат будет соответствующим. Вас сейчас… эээ… пристрелят. Или насадят на шпагу, как поросят на вертел. И дух из вас вон! А больше у вас ничего и нету, соображаете? Нина вздрогнула. Тейт попятился, но сделав всего полшага, вернулся на место, будто его пнули. - Смертный, ты разобрался со своими железяками? – красномордый дурашливо тронул оконечник шпаги. - Значит, верно мне напели. Ты взаправду умеешь убивать у нас. С первой секунды нахождения в этом мире Штольман ощущал в себе странную, незнакомую силу. Будучи духом, он стал выше, но похоже, этим изменения не исчерпывались. Держа руку на эфесе, он подошел к Нежинской. Анне стало страшно. Глядя на любимого, она сказала: - Яков, пожалуйста, не надо. - Зачем ты это делала, Нина? – спросил Штольман. Женщина, бывшая когда-то его любовницей, опустила голову. - Яков… - с трудом выговорила она, впервые назвав его на русский манер. - Я завидовала тебе. Я понимала, что не смогу тебя превзойти. Некоторое время я надеялась, но... Помолчав, она решилась продолжить. - Но это были глупые надежды. А когда ты перестал воспринимать меня как женщину, мне захотелось отомстить. Увидеть, как ты страдаешь. Увидеть, как ты поймёшь, кого потерял. Я ведь любила тебя, и сейчас еще… Демон захихикал. - Ах, какой пафос, дамочка. Я бы прослезился, но время не ждёт. Короче. Ты обвиняешься в куче злодеяний против своей страны и лично против этого господина. Ему дорога вовсе не ты. Ой, я не то хотел сказать, - волосатыми пальцами он глумливо провел по груди Нины. - Ты ему нифига не дорога, и никогда не была. - Отойди от неё, - спокойно посоветовал Яков. Анна нахмурилась. - Ого?! Что я вижу? – театрально удивился демон. - Кажется, сейчас кому-то начистят личико. Хотя я люблю бабские разборки. Анюта, может ты эту дамочку сама пришьешь, раз твой благоверный вдруг стал рыцарем? О, я все понял! Старая любофь не ржавеет! Какой я дурачок, поверил в его чуфства! Надо же мне так просчитаться! Данта схватился за живот и зашелся в нарочито истерическом смехе. - Яков? – тихо произнесла Анна. Перестав кривляться, адское создание тоже уставилось на агента. … Штольман взглянул в глаза возлюбленной. На минуту они будто остались наедине. «Я твой, Анечка», - услышала девушка. В непроизнесенных словах не было попытки убеждения, оправдания, лести. В них была чистая правда. Анна улыбнулась. «И я твоя, Яков. Ни секунды я не сомневалась в тебе», - сказала она беззвучно. Поняв, что Анной двигала не ревность, а сочувствие к Нежинской, Яков покачал головой. «Мой добрый ангел. Прости, что подвел тебя». «Подвел?» «Я не успел к тебе в том коридоре. Должен был, но не смог. Зачем ты заслонила меня?» «Я не могла иначе». Складки на его щеках стали глубже. Он смотрел на нее, будто хотел запомнить навсегда, будто видел её в последний раз. Он смотрел так пронзительно и печально, что Анна вздрогнула. На мгновение Яков отвел глаза, глубоко вздохнул, а затем произнес: «Аня, я люблю тебя больше жизни. Но есть кое-что еще. И я пойму, если ты от меня отвернешься». «Яша!» «Я не стану палачом. В земном мире этими людьми занялся бы суд, здесь – кто-то другой, но не я. Даже ради тебя». Девушка произнесла то, о чем уже догадалась: «Демон предложил тебе уничтожить духов в обмен на мою жизнь?» «Да. Я не стану этого делать. В том коридоре я убил бы Тейта еще раз. Я почти прикончил второго мерзавца. Я умею убивать, может, умею и здесь. Но не стану». Смертельная горечь была в глазах Штольмана, но он смотрел прямо на Анну и не просил его простить. Осознав, на что демон толкал любимого, девушка заговорила горячо и быстро: «Яков, ты самый благородный человек из всех, кого я знаю. Ты самый лучший. И я согласна – не тебе… Не нам решать, чью душу отправлять в небытие. Не казни себя, пожалуйста, я бы не согласилась на такой обмен, даже если бы ты попросил». Она почувствовала, как легко стало на душе. Опасение, что сейчас произойдет что-то страшнее физической смерти, ушло, и Анна вдруг услышала знакомый голосок. Она сделала шаг. И еще один. И еще. Дойдя до стены, она подняла руку и почувствовала, что преграда почти исчезла. Анна повернулась к любимому. «Яша, что-то изменилось. Я слышу, как меня зовет Митя. Я могу вернуться в тело». С плеч его будто упала огромная тяжесть. «Тогда уходи. Уходи немедленно», - сказал он. Но она не могла оставить его одного. «Мы уйдем вместе. Яша, ты знаешь, что ты умопомрачительно красив? Я могла бы любоваться тобой бесконечно». «Не надо любоваться», - улыбнулся он. Он подошел к ней, и губы их встретились. Это был даже не поцелуй - это было единение душ, какого они еще не знали. Абсолютное. Невозможное. Всепоглощающее. Яков не смог бы сказать, как долго они были единым целым, но когда он поднял голову, в комнате стало светло. … - Смертный! – рявкнул Данта, которому категорически не нравилось происходящее. Он уже пробовал применить силу, но с этими двоими сделать ничего не мог. - Ты собираешься выполнять договор? Нежинская всхлипнула. Сперва ей показалось, что Яков вспомнил об их любви, но сейчас он вновь был с Анной. Встав лицом к духам мертвых, Яков вытащил из кобуры револьвер. «Бульдог» привычно лег в ладонь. Нежинская упала на колени. - Яков, - взмолилась она. - Прости меня! Прости за предательство, за то, что подставила тебя! Я не хочу в никуда, умоляю! Не убивай! Тейт скривил губы. Он молить врага о пощаде не собирался. Штольман мягко сказал: - Нина, посмотри на меня. На лице его была улыбка, которую Нежинская знала. Это была улыбка понимания и прощения. В жизни Нина бесилась от её мужской снисходительности, но сейчас поняла – Штольман имел на нее право. - Иди, - велел он. - Идите, Тейт. Вы свободны. - Куда? – буркнул Сезар. Он видел, что дверей в комнате нет. Яков поднял револьвер и нажал на курок. Стены комнаты рассыпались, озаренное золотым светом пространство стало бесконечным. - Эээ! – заорал красномордый. – Это что такое? Смертный, убей лысого придурка, он же почти застрелил твою женщину! У тебя что, совсем нет чести? Он растерянно осмотрелся. Вдалеке за легкими голубыми облаками светило солнце. Тейт исчез. - Какого х…!!! Ты нарушил договор! Ты знаешь, что за это бывает, идиотина? Яков вздохнул. Убрав револьвер, он взглянул на Анну. «Милая, уходи сейчас. Так надо. Я скоро буду». Когда девушка исчезла, Штольман огладил кобуру ладонью. - Какой договор? - спросил он. Негромкий смех заглушил проклятья демона, и в бывшей комнате появился мужчина. За спиной его были крылья.