Роднее нет

Рядом с Яковом, спавшим на краю большой кровати, зашевелилось одеяло, плеча мужчины коснулась легкая рука. Он открыл глаза и повернул голову. - Яша, переложи его, - шепнула Анна. Втиснувшийся между родителями Митя повернулся во сне, локоть его очутился на животе Анны. С усмешкой Штольман встал с постели, перенес сына на детскую кровать, укрыл и вернулся обратно. - Не привык еще, - еле слышно пробормотал он. - Проснется, напомню, что ночью и до семи утра мама ему не принадлежит. Анна потянулась к любимому. В поцелуе она ощутила горячую ладонь на хлопковых трусиках, и тут же знакомая истома разлилась по телу. - Митя, - шепнула Анна. По губам Штольмана она угадала почти беззвучное: - Я просто тебя обнимаю. Объятие было сладким. Уткнувшись в подушку, Анна чувствовала желание Якова, как ласков он при этом, как нежен. По коже будто порхали бабочки, щеки касались легкие поцелуи. Девушка заерзала под настойчивыми руками. - Тише, милая, - улыбался ей в шею Яков. – Какая ты мягкая... - Пап! – внезапно сел на постели Митя. - Я к вам хочу! Анна замерла. - Нельзя, сынок, - вздохнул мужчина. Мальчишка прошлепал босыми ногами по полу и, встав у родительской кровати, грустно произнес: - Да, ты говорил. А последний раз можно? Потом не буду, обещаю! - Нет. - Да почему же? - Правило. Митя устремил на отца серые глазенки. В них был молчаливый укор сиротки, лишенного последнего куска хлеба, печаль об ушедшем безоблачном детстве, сожаление о допущенном над ребенком насилии и еще много чего еще. Ответный взгляд таких же серых глаз был тверд. Поиграв несколько секунд в гляделки, мальчик вздохнул. - Ладно, тогда я пошел умываться. Чур, в ванную десять минут не входить! Такое правило! – сказал он и гордо удалился. Повернувшись к невесте, Яков улыбнулся, и это была улыбка искусителя. - Аня, у нас есть десять минут. Чем бы ты хотела заняться? ... Вечером в клубе «Жильбер» на Мясницкой было шумно. Парни и мужчины громко разговаривали, хлопали друг друга по спинам, выпивали и хрустели закусками. Клуб был очень похож на обычный, разве что в нем было маловато женщин. - Аня, ты насмотрелась? – Штольман делал вид, что пьет коньяк, но на самом деле едва пригубил рюмку. Сопровождая Анну в такое место, агент не мог позволить себе быть беспечным. - Еще немного, Яша. Анне было весело. Она угадала уже несколько пар и двух мужчин, которые собирались эту пару организовать, но никак не могли приступить к знакомству. Ей улыбались накачанные красавцы, и это не злило Штольмана. Только что Анна под ритмичную композицию даже потанцевала с одним из них, потому что Яков делать это наотрез отказался. Вдруг показалось, что рядом с танцевальной площадкой мелькнул Илья, парнишка из клиники. «Значит, таблетки помогли», - улыбнулась Анна, порадовавшись за пациента. - Я сейчас вернусь, - она показала глазами в направлении туалетных комнат. Яков встал из-за стола с намерением проводить. Мужчина лет тридцати пяти в черных джинсах и ослепительно белой футболке остановился возле столика, впился взглядом в Штольмана и выдохнул: - Ох ну ё моё… Проведя рукой по своему мускулистому бедру, мужчина подошел ближе. - Может… - он наклонился к уху Якова и что-то шепнул. - Не может, - Штольман едва ли не сдернул невесту со стула и быстро потащил за собой. Когда они очутились у двери с изображением женской фигуры, Анна уже смеялась: - Яша, в Мюнхене на тебя вешалась темная дама, у Блассов – тетя Золя, тут ты тоже пользуешься спросом. У тебя что, внутри магнит? - У меня четко расставленные приоритеты, - буркнул Яков, заглянул в уборную и тут же закрыл дверь снаружи. - Тебе туда нельзя. Поехали домой. … У входа в клуб сотрудник фейсконтроля заступил дорогу пьяному мужчине. Тот напирал, и охранник, оттолкнув дебошира, просто-напросто закрыл перед ним стеклянную дверь. Только что собравшийся выйти наружу Сэм понял, что попал в ловушку – Штольман и Анна приближались, входная зона перед ними была пуста, и через несколько секунд они могли наткнуться на помощника Тейта. Скрывшись за рамкой металлоискателя, бывший контрразведчик нажал на телефоне кнопку горячего набора. К его счастью, абонент ответил тут же. - Вариант три, - бросил Сэм. - Немедленно. … - Это же мерзко! – раздался за спиной Анны мужской крик, переходящий в визг. - Как вам не стыдно! Вы что, пид…сы? Нормальному человеку и отдохнуть спокойно нельзя? - Ты как меня назвал, зайка? – в наступившей тишине низкий голос прозвучал оглушительно громко. Возмутившийся мужчина даже подпрыгнул на месте. - Плохо слышал, шахтер неумытый? Пи... Смачный удар кулаком в лицо опрокинул визгливого на стол, стол треснул, со стороны танцплощадки к столу подлетели разгоряченные молодые люди. Началась драка. Штольман при первом же крике отступил к стене и поставил Анну за спину, а сейчас, когда в заварушку бросились охранники, попытался пройти в дальний угол. Но тут мимо пролетела бутылка, Яков отклонился, та ударилась в грудь сидевшего неподалеку толстого мужчины. Грузно встав с места, мужчина набычился. - Аня, под стол! - Штольман буквально запихал невесту в какое-никакое, но укрытие, а затем улыбнулся грузному. Следующим звуком, который услышала Анна, впрочем, потерявшимся в какофонии криков и ударов, был звук падения тяжелого тела. Девушка охнула. С пола на нее бессмысленным взглядом смотрел толстяк. … В такси Анна приложила взятый у бармена лед к подбородку Штольмана. - Яша, больно? – спросила она робко. Тот забрал лед и поцеловал холодные пальчики. - Нет. - Яшенька, прости. Я не думала, что это так закончится, - она опустила голову. - Тебя только сюда ударили? Я же не видела, я под столом сидела. - И правильно делала. Штольман умел держать лицо, и сейчас привычно показывал, что все в порядке. В образовавшейся в клубе свалке ему повредили ребро, но Яков не собирался жаловаться. - Ты развлеклась? - Ой, ну как же развлеклась… То есть да! Спасибо тебе большое! Яша, - Анна прижалась к мужчине и взяла его под руку. - Обещаю, в следующий раз я выберу что-то менее… не такое брутальное. Давай сходим в оперу? Яков криво усмехнулся. В опере одной европейской столицы ему однажды хорошо досталось кларнетом. - С удовольствием, Анечка. Очень оперу люблю. … Передав Тейту просьбу Нежинской, Сэм получил полное согласие. Более того, бизнесмен подтвердил, что руки у помощника развязаны. - Делайте что хотите, Сэмюэль, - процедил Сезар. - Нежинскую вполне можно понять, так ей будет гораздо легче, да и не только ей. Вы помните, чем должна закончиться эта операция? - Разумеется. Но логистика сложновата. Сезар цокнул языком. - Покажите, на что способны, Сэм. Для легкой работы я бы вас не нанял. … На следующее утро Анна проснулась первой. Она села на постели, и лицо её было белее простыни. - Что, милая? – Штольман, тут же открывший глаза, постарался задать вопрос спокойно. Но взгляд Анны был пугающим, и к тому же она молча вцепилась в плечо Якова. - Аня, что случилось? Плохой сон? - Мам! – влетел на постель Митя. - Мамочка, ну скажи что-нибудь! - Обнимите меня… - голос Анны дрожал. Яков усадил невесту ближе к себе и обвил руками. - Сынок, иди сюда, - он подвинулся, чтобы Мите было удобно обнять маму. - Анечка, все хорошо, ты в безопасности, мы дома. Подыши спокойно. Как там малышка? Около минуты Анна размеренно дышала и приходила в себя. Осознав, наконец, что то был сон, и что Яков с Митей рядом, она прислушалась к внутренним ощущениям. - Малышка в порядке. Яшенька, мне снилось, что я не могу тебя найти. Что тебя… нет, - всхлипнула она. - Умер? - Нет, не умер! Просто… не могу найти. Как будто ты ушел. - Значит, твой сон – обман. Никогда такого не будет, милая. - Правда? - Аня, куда я от тебя уйду? Я молиться готов, лишь бы ты была со мной. Да я жизнь за тебя отдам, - тихо пробормотал Штольман и сжал её в объятиях. Она смотрела на него и видела, как искренен он. Как верен. Погладив колючую щеку, Анна прошептала: - Яша, не ходи сегодня на работу. Он мягко улыбнулся. - Я обязан, Анечка. И я буду осторожен. - Мам, а что случилось-то? Почему ты такая бледная? Не бойся, я тебя защитю от всех врагов! – подсунул вихрастую голову Митя. Слова любимых и их объятия почти полностью успокоили Анну, и она рассказала то, что помнила из сна. Что она видела, как в Якова кто-то стреляет, но Яков выглядел странно. - Странно? - Да, Яша. Ты был таким же, каким приходил ко мне на родах. И одет ты был непривычно, такой одежды сейчас не носят. А главное - в тебя целился мужчина из очень длинного пистолета. - Мам, это же раньше такие были, я в оружейной палате видел! Папа что, стрелялся на дуэли? – спросил Митя. - Точно! – выдохнула Анна. - Это был дуэльный пистолет. Штольман потер подбородок. Сны Анны были его отдельной головной болью, но сейчас это было неважно. Яков сказал первое, что пришло в голову. - Аня, возможно, ты как-то придумала себе… То есть я хотел сказать, что ты веришь, что знала меня раньше, и как будто видишь меня в той жизни. Кстати, чем кончилась та дуэль? - Кажется… Кажется, я тебя заслонила. Но тот пистолет не стрелял. - Значит, все хорошо? Анна вздохнула. Она не могла объяснить, что же её так напугало. Она и сама не понимала этого. - Да вроде бы. Она попробовала обдумать сон здраво. Сейчас, наяву, он уже не казался таким ужасающим. Анна нерешительно произнесла: - Наверное, из-за беременности я нервничаю на ровном месте. Вижу страшилки и додумываю их. Попробую спросить бабушку Гелю. - Давайте одеваться, - резюмировал Яков. - Аня, и сегодня, и завтра, и пока я не скажу, нигде не ходи одна. Из клиники тебя заберу или я, или тот здоровый таксист Умар, что несколько раз тебя возил. Я проверил его по нашим базам, он надежен. Звони ему напрямую, но только после звонка мне. - Митя, ты после школы сразу домой к Мироновым. Все поняли, Штольманы? Мальчуган расплылся в широкой улыбке. - Так точно! ... Штольман остановил машину у клиники, притянул Анну для поцелуя, а затем спросил, показывая на лежавший на бардачке прямоугольник: - Это мне? Она кивнула. - Пожалуйста, носи с собой. Это было в моем сне. Вдруг пригодится. - Зайчиков пускать? Анна сделала гримаску, и Штольман догадался. Улыбнувшись, он поцеловал невесту в щеку. - Хорошо, Анечка, но держи телефон заряженным. Люблю тебя. - Береги себя, Яша. Выйдя из машины, Анна поежилась. Бабушка Геля так и не ответила, и девушка решила, что позже позовет вновь. Впереди было что-то, чего Анна не понимала.