Роднее нет

Штольман среагировал почти мгновенно. Он подхватил девушку на руки, перенес на стоявшее неподалеку кресло, огляделся в поисках воды. - Анна, что с вами? Длинные ресницы дрогнули на бледных щеках, нежные губы шевельнулись. - Анна! Она открыла глаза. - Я позову врача, - держа пальцы на ее запястье, Яков потянулся к висевшей на стене телефонной трубке. Анна безуспешно попыталась встать. - Не надо… Сейчас пройдет… Голос её был слаб, а ладонь безжизненно холодна. Опустившись перед девушкой на колено, Штольман снял с нее ботиночки. Девичья рука лежала у него на плече, и, кажется, дрожала. Тонкое запястье хотелось поцеловать. Яков удержал себя от неуместного касания, обхватил ледяные стопы ладонями. - Вы замерзли. Как будто почувствовав, с какой нежностью смотрит на него Анна, он поднял голову и едва не задохнулся. В этом взгляде была… любовь? «Вот что значит два года мечтать о Золушке», - мрачно подумал он, отводя глаза. «Глупости чудятся. Встал, попрощался и вышел!» - Идите, Яков. Со мной все будет в порядке, - прошептала девушка. - Вы уверены? - Да. Это просто обморок. Я приму горячий душ. Яков помедлил. «Она выглядит еще слабой. Но… все, что ей понадобится, она сможет получить по телефону». Ему нужно было уйти. Он не мог этого сделать. Будто демонстрируя, что чувствует себя лучше, она поднялась на ноги и нетвердо шагнула в направлении прихожей. Штольман сжал кулаки. - Я скажу Ковальскому, где вы. Всего хорошего, Анна. Передавайте привет Дмитрию. Коротко кивнув, он вышел из спальни. … «Вот и все», - мысль, мелькнувшая в голове Анны, причинила ей физическую боль. «И правильно. Что я могу ему сказать – останься, Яков, я так долго тебя ждала? Мне стало плохо, а он джентльмен. Все остальное ему не нужно». Анна глядела ему в спину. Второй раз за сегодняшний день время делало ей одолжение, утекая медленнее, но так же безвозвратно. А она так и не могла сказать нужных слов. До двери мужчине, которого Анна любила уже семь лет, оставалось три шага. Два шага. Один. Губы Анны словно сковал вечный холод. Яков коснулся замка. «Пожалуйста, останься!» - крикнула ее душа. Он замер. А затем развернулся, в одну секунду оказался рядом и глухо сказал: - Я не уйду. ... Анна почти упала ему на грудь, и Яков попытался улыбнуться. - Идите в душ, я подожду. А затем поговорим. Он мягко втолкнул Анну в ванную комнату, прикрыл дверь снаружи. «Что я здесь делаю? Почему не ушел, как хотел?» Рассудок задавал правильные вопросы, но сила, которая удерживала Штольмана здесь, была неодолимой. Он не знал ответов. Он потер щеку, сунул руки в карманы. Поразмыслив, снял на коврике ботинки. «Зато совесть будет чиста. Не оставил девушку в беде, убедился, что она может стоять на ногах». Яков собирался пройти в спальню, но услышал из ванной невнятное восклицание и едва не выругался. ... Встав под горячую воду, Анна поняла, что не взяла гель и не убрала волосы. Не вытираясь и дрожа от холода, она закрыла кран, вернулась к зеркалу, нашла гель для душа. «Он ждет», - повторила она про себя, неверной рукой отвинчивая крышку красивой баночки. «Яков ждет. Он там, за дверью. И мы поговорим. Боже, разве смогу я ему все рассказать?» Оказавшаяся скользкой баночка вылетела на кафельный пол. Анна ойкнула и, поскольку голова еще немного кружилась, осторожно нагнулась за беглянкой. - Анна! Дверь распахнулась вместе с встревоженным окликом. Вздрогнув от неожиданности, Анна поскользнулась и едва не упала, но Яков тут же её поймал. - Простите. Вы не ушиблись? Он поставил ее на ноги. Краска бросилась Анне в лицо. Обнаженная, она стояла перед мужчиной, которого встретила едва ли полчаса назад, и не знала, что сказать. Глаза Якова сверкнули. А затем он их просто закрыл. - Приношу свои извинения, - произнес он уже тише. - Мне показалось, вы упали. Я ухожу. Запутавшаяся в чувствах и переживаниях Анна подумала, что он уходит вовсе. Больше она не могла этого вынести. Но и умолять не собиралась, в конце концов ей надоели эти танцы туда и обратно. Она подошла к мужчине вплотную, чуть приподнялась на носках и прошептала в миллиметре от его губ: - Скажите это еще раз, Яков. ... Она была красива. Так красива, что пришлось закрыть глаза, иначе он бы тут же дал волю рукам. Роскошные бедра. Полная грудь. Влажная, сверкающая каплями воды кожа. Анна была ослепительно прекрасна. «Штольман, ты идиот. Иди отсюда», - промелькнувшая мысль не содержала аргументов. Кровь билась в паху. Годами лелеемая внутренняя дисциплина дала трещину, тело не собиралось слушаться. «Сейчас. Еще немного». Вновь вдохнув слабый аромат девичьего тела, Яков вдруг замер. Аромат стал сильнее. Шепот опалил его губы тихим дыханием. Анна стояла рядом. - Скажите это еще раз, Яков. - Что именно? Она придвинулась еще немного, и не могла не ощущать, как сильно он ее жаждет. - Что вы уйдете. Штольман глубоко вздохнул. Грудь его коснулась напрягшихся сосков. Он чуть наклонился вперед, девушка попятилась, и тогда мужчина сделал то, что хотел сделать с самой встречи на площади. Он взял лицо Анны в ладони и поцеловал. Сперва нежно, стараясь дать ей время, но, встретив сладостный ответ, забыл обо всех благих намерениях. Это была его женщина. ... Голова Анны лежала на его груди, беззащитная шея подставлена под жадные поцелуи. Следы их смывала вода, но все новые лобзания покрывали ее виски, и щеки, и плечи, и Анна задыхалась от тяжести, заполнявшей ее тело. Горячие руки держали ее, не давая упасть, горячие струи воды делали ее кожу невыносимо чувствительной, и Анна испытывала наслаждение, которого не знала никогда прежде. Он повернул ее лицом, вжал в себя сильно - так сильно, что она ахнула, но не от боли, а от невыносимого желания ощутить его целиком. Обхватив его шею, Анна прижалась еще ближе и прошептала сквозь пелену воды: - Яков... И он понял. Вывел ее на влажный от брызг пол, бережно промокнул махровой тканью розовую кожу. Распустил забранные в хвост волосы. Отвлекся на стекавшие сверкающие струйки, подобрал их губами. Провел длинными пальцами по груди, приподнял и сжал ладонь. Анна потянулась к его губам, и он отнес ее в спальню, останавливаясь на каждом шаге, будто пытался напиться, но не мог, и шел дальше, и вновь целовал, а когда опустил на постель, накрыл своим телом и застыл так на долгие секунды. А затем, не отрывая от Анны тяжелого взгляда ставших угольно-серыми глаз, спаял их в единое целое, и она вскрикнула от ярчайшей вспышки осознания, что это он. Её мужчина. Который сделал ее женщиной.