Прагма

Они сняли лучшие комнаты в таверне Кенабреса, трактирщик даже денег не попросил, что немало порадовало Вольжифа. Ферра слишком вымоталась, чтобы хоть чему-то радоваться. Голова кружилась, ноги едва слушались, а недавно затянувшийся шрам по центру груди беспрестанно чесался. Командор и ее сопровождение расположились в углу таверны, куда им также за счёт заведения подали ужин. Ферра вяло поковыряла жаркое и отложила приборы в сторону. Странное ощущение: изнутри переполняют легкость и энергия, а тело измотано до такой степени, что мышцы едва могут совладать с этой неистовой мощью. Спутники накинулись на еду, но то и дело поглядывали на командора, будто пытались уловить изменения в ней, наступившие после полного отказа от мифических сил. Связь Ферры с Мировой язвой разорвана, тени отделены от ее собственной души. Вместе с выжиганием дара Арилу ушли и сверхспособности, однако вместо чувства потери Ферра ощущала истинную свободу. Тихую радость, что управление судьбой вновь в ее руках и она более никому и ничем не обязана. После противостояния с Арилу командор чувствовала себя опустошенной: сразу в нескольких трактовках этого слова. Воспоминание о пробуждении на алтаре, скованной по рукам и ногам, до сих пор вызывало волну мурашек по позвоночнику. Тот факт, что Ферра против всякого логического объяснения смогла воспротивиться закланию и разорвать оковы, порождал новые мурашки, такие же зыбко обжигающие морозом до кости. Она до сих пор не понимала, как смогла преодолеть магию, каким чудом вырвалась из плена еще до появления Иомедай. Словно разрозненные остатки вытравленной демонической эссенции странным образом срезонировали, покорные ее воле, прежде чем испариться навсегда. Ферра больше не боялась их возвращения: рана на груди затянулась. Тело переполняла усталость вкупе с отсутствием сонливости. Даже поужинать не было ни сил, ни потребности. Сейчас как нельзя кстати пришелся бы ко двору Дейран с огромной ванной. В идеале, чтобы в эту ванну ее кто-нибудь бережно отнес с высочайшим пиететом. В отличие от Дейрана, Реджиллу и в голову бы не пришло превентивно позаботиться о ее комфорте: руки есть, язык на месте - дальше дело техники изъявления и воплощения своих желаний. Дейран остался в Дрезене. Наверное, после произошедшего они уже никогда не смогут сражаться бок о бок, как раньше. В коротко оброненных фразах осталась лишь подчеркнуто-предупредительная, ледяная учтивость, маскирующая боль вынужденного предательства. Летр обещал позаботиться о Дейране после окончания похода, но мало кто строил иллюзии насчет характера подобной опеки и последствий заключения в лечебнице для душевнобольных. Решение, которое далось командору непросто: дружеские симпатии к соратнику на одной чаше весов и долг перед обществом в противовесе. Ферре не в чем было упрекнуть или обвинить инквизитора, достойно исполнившего свою работу. Неподконтрольную хищную сущность, выбравшую своим носителем Арендея, необходимо было изолировать ради предотвращения бесконечных убийств. И всё же, несмотря на эти формально правильные, разумные доводы, Ферра чувствовала себя премерзко: внутри тянуще ныло ощущение, что она предала своего соратника. Разрушила жизнь того, кто доверился ей; по сути невиновного в наличии у себя внутри потусторонней твари и обреченного на заключение вопреки непричастности к смертям в своем окружении. Как же просто и монохромно смотрел на вещи Реджилл: у него не возникло и тени сомнения в справедливости приговора, за исключением его вынужденной отсрочки перед приведением в действие. А Ферра почти физически ощущала тошноту от принятого решения и больше не могла смотреть в глаза Дейрану, не испытывая вину и стыд. Хуже, пожалуй, развернулась ситуация только с Камелией. Те же вина и стыд, но за собственную слепоту и доверчивость. В отличие от Дейрана, Камелия обрекала людей на смерть вполне осознанно и с особым наслаждением. Данный ей второй шанс доказал лишь то, что в подавляющем большинстве ситуаций главная ошибка - как раз в предоставлении этого шанса и опрометчивые, наивные надежды на исправление психопата. Когда парой месяцев ранее Ферра застала Камелию в заброшенном подвале над трупом крестоносца, то решила проблему рационально: мертвеца уже не вернуть к жизни, а с Камелией они всё же прошли долгий путь с начала похода. Пусть не плечом к плечу, но по крайней мере в бою командор могла доверить Гверм прикрыть свою спину. Да и обещанная информация о закрытии Мировой язвы от духа из медальона заинтересовала командора: в ее ситуации приходилось хвататься за любую соломинку. Сделанная на практичный расчет ставка с треском провалилась и едва не завершилась масштабной резней в особняке Гвермов. Еще страшнее оказалось смотреть в глаза отцу, в онемении застывшему над телом дочери. Впрочем, Хоргус знал, с кем имеет дело. Но всё же… в Камелии текла его кровь. Со смертью полуэльфийки очередная ниточка к источнику полезных сведений о межпланарном разрыве оказалась утрачена. И этих данных у командора имелось ничтожно мало: если быть точнее, то вообще никаких. Провал миссии по спасению звездочетов Палары, пожар в храме Иза с бесценными сведениями в библиотеке, отсутствие расшифровки Лексикона Парадокса - лучшие умы в Неросиане так и не смогли ничего сотворить с зачарованной книгой. Пару часов назад Ферра перенеслась в некое место, где Арилу попыталась ее убить, но при всей максимальной потребности в необходимости определения локации, командор не смогла бы найти точку на карте с убежищем демоницы, куда забросил ее телепорт. Возможно, кто-то другой на месте Ферры развернул бы стратегию более тонко и гибко: не просто грубой силой сметал препятствия и бесхитростно атаковал в лобовую, а заключал альянсы с врагами врагов, посвятил бы больше внимания изучению самой сути Мировой язвы... Впереди поход на Рубеж: без четкого понимания требуемых действий для закрытия разрыва, без серьезных союзников, без козырей на руках. Зато с сохранением чести и достоинства командора! При вырисовывающемся раскладе Ферра начала сомневаться, что ее прямолинейные, диктуемые всё той же крестоносной "правильностью" решения способствовали успешности этой кампании. Военной кампании - в ее классическом понимании. В то время как более эффективным методом мог стать радикально иной подход к ведению борьбы с демонами, соответствующий техникам врага: подковерные интриги, беспринципность и готовность продаться кому угодно ради победы. Разумеется, были достижения, которыми Ферра гордилась. Ей удалось захватить Из и спасти королеву, невзирая на личную неприязнь и отчаянное желание отправить Голфри следом за всеми погибшими по ее вине крестоносцами. Но командор даже не желала представлять в какой хаос погрузится Мендев, если в довесок к непрерывной войне лишится монарха. Путанное объяснение Голфри про недвусмысленные симпатии к командору, помутившие ее здравомыслие, еще сильнее осложнили отношения между королевой и Феррой. Это было... гадко. Как и те пришибленные, завистливые взгляды исподтишка, которые Голфри метала в сторону гнома. Из более значимых и приятных побед можно было выделить штурм убежища Бафомета. Отряд Ферры смог разнести Тюрьму Бесконечности и больно щелкнуть по носу лорда демонов, вытащить из заточения Длань Наследницы и вернуть ангелу сердце. Мысли о множестве спасенных жизней мендевцев тоже служили своеобразным целебным бальзамом для уверенности командора. Освобожденные монгрелы, возвращенные души гостей со свадьбы Элана, избавление рыбацкой деревушки от требующих жертвоприношений колдуний... Эти маленькие праздники в узком кругу: мы живы, опасность позади, спасибо командору! Пусть Ферра и не задерживалась на застольях, но от этих значимых для отдельных людей побед ей становилось легче дышать, а спина вновь гордо расправлялась. Были и сожаления: пожалуй, сожаления преобладали. После истончения мифических сил ее покинула Айву, и эта потеря ощущалась особенно сильно. Ферра привязалась к драконице, будто к приемному ребенку. Свежая рана по центру груди - вместо той, затянувшейся. Затея Грейбора с установлением главенства в гильдии ассасинов Алушинирры стала началом конца; после этой прогулки в засаду, целью которой была Ферра, между Реджиллом и Грейбором словно черная кошка пробежала. Диренж не находил оправданий дворфу, когда он подверг опасности командора, и еще меньше приветствовал его шашни с демонами. Былая теплота между боевыми товарищами заметно поугасла. Ферра убеждала Реджилла, что новый статус Грейбора можно использовать и в благих целях, но его прежнее расположение к соратнику изрядно пошатнулось. Но хуже всего были те взгляды, которые рыцари Преисподней бросали на Реджилла. Кажется, эти немые, преисполненные презрения укоры в большей степени ранили командора, нежели бывшего параликтора. Неприязненными взорами дело не ограничивалось. Кто-то называл Диренжа тряпкой: приполз на брюхе обратно к командору, когда понял, что некуда больше идти. Кто-то решил, что выцветание помутнило его рассудок, а Ферра приняла любовника обратно из жалости. И, разумеется, венчали эти домыслы регулярные обвинения в предательстве идеалов ордена. "Потерял Меру и сорвался с Цепи". Рент исправно избегал при переговорах любых упоминаний о разжалованном офицере Божьей Длани: рыцари Преисподней обычно забывают о существовании тех, кто перестал являться частью ордена. Бывший капитул Диренжа ныне квартировался в форпосте к западу от Дрезена. Ферра немного скучала по старым знакомым, но все понимали, что в текущей ситуации лучше держать этих союзников на расстоянии. Сиила подняла кружку и провозгласила тост за освобождение командора от связи с внедренными Ворлеш силами. Ферра вяло отсалютовала кулаком, но к своему пиву не притронулась. Реджилл тоже проявил сдержанность и лишь деликатно оторвал от столешницы свой кубок, в то время как три деревянные кружки громко стукнулись боками над столом. - За победу, командор! Раскатаем Рубеж и загоним тварей обратно в Бездну! - воскликнула Сиила. - Поймаем Арилу и в Язву запихнем! - поддакнул Вольжиф. - Помнишь, как все начиналось тут, в Кенабресе? - ностальгически усмехнулся Ланн своей человеческой половиной лица. - Мы с тобой прошли такой долгий путь, столько достигли... знаешь, после такого мы просто обречены на победу, командор! - За победу, Ферра, - повторился Реджилл, одернул закатавшийся рукав вверх, на запястье, и отпил пива. Командор выдавила вымученную, усталую улыбку и кивнула. Заставила себя занести в рот и пережевать еще пару кусочков жаркого. Слова Ланна пробудили непрошенные воспоминания о той самоуверенной монашке, забредшей на мендевский север из праздного любопытства. Залитая солнцем рыночная площадь, украшенные к городским гуляниям дома, нарядные жители... все эти картинки будто выщерблены из событий многолетней давности. Случились целую жизнь назад. Зачем она вообще ввязалась в чужую войну? Память молчала. В последнее время отражения прошлого сбоили и путались, воспоминания неожиданно оказывались стерты. Когда ее душа начала отделяться от теней, с ними будто откалывались частички ее жизни. Ферра даже не думала об этих возникших лакунах, пока их наличие не стало возбуждать тревогу: некоторые вещи невозможно забыть. В руинах убежища Налкинета, где Ферру во второй раз настиг прилив силы и где ее требовалось отпустить повторно ради снятия оков с души, командор тщетно пыталась вспомнить зацепки, которые делали ее самой собой. Те мелочи, что формировали ее личность, из которых соткалась нынешняя Ферра. В воспоминаниях о родителях и детстве зияла невозможная дыра, словно этот кусок ее жизни оказался вырван вместе с каким-то обломком, привязанным к отторженной части. Она помнила монастырь и путешествия по Голариону, но едва начинала пытаться увязать годы странствий в логичную цепочку, как в маршруте образовывались провалы. Что еще украла у нее Арилу? Кажется, цена свободы оказалась больше, чем могла предположить Ферра и обещала Иомедай... Еще один кусочек жаркого, превозмогая тошноту. Телу нужна пища. Ферра помнила все события крестового похода: хотя бы эта часть памяти осталась непотревоженной. Реджилл. Каждая минута, разделенная с ним. Она даже не помнила, испытывала ли к кому-то подобные чувства. Не страсть, не потребность, не восторженное восхищение, а спокойное, греющее нутро осознание, что он присутствует в ее жизни, а больше ничего и не нужно. Со всем своим ворохом недостатков, противоречий и порой совершенно невыносимым нравом. Но одним лишь существованием рядом Реджилл делал ее счастливой: не больше и не меньше. Этого достаточно. Диренж отставил кружку и сложил ладони перед собой, одну на другую. Терпеливо дожидался, пока Ферра закончит ужинать. Наконец, командор осознала безнадежность своих стремлений справиться с содержимым тарелки, поднялась из-за стола и объявила: - Дальше веселитесь без меня, можно даже безудержно. Завтра раньше полудня все равно не выйдем из города, мне нужно восстановиться. Ее проводили пожеланиями добрых снов. Разумеется, Реджилл отправился с ней. Небольшая спальная комната таверны оказалась тихой и теплой. Затопленный камин бросал желтые отблески на пушистый ковер, и в этом уютном, мягком полумраке даже не хотелось зажигать свечи. Таз с остывшей водой за ширмой служил альтернативой роскошной купальне, но Ферра была рада и этому. Она давно приноровилась мыться под зельем уменьшения: гораздо меньше расход воды, и даже в небольшом ушате можно вдоволь поплескаться. Ферра искупалась, надела чистую одежду и уселась на ковер перед камином в ожидании, когда Реджилл в свою очередь закончит с гигиеническими процедурами. Сонливость до сих пор не ощущалась ни в одном глазу, хотелось просто расслабиться. - Ты уже думал, чем займешься после того, как всё закончится? - поинтересовалась командор, не оборачиваясь в сторону ширмы. - После закрытия Язвы? - уточнил Реджилл. - Угу. После почестей, пиров, награждений... Полагаю, тебя восстановят в ордене, если ты захочешь пойти на такой шаг. - Чем займешься ты? - вместо ответа осведомился Реджилл. Вода шумно полилась в бадью. Ферра вздохнула. - Еще не решила. Могла бы вновь отправиться в странствия, но... это, вероятно, уже завершенный этап. Была мысль перебраться в Аркадию, податься куда-нибудь в андоранские колонии хотя бы наемным мечом на первое время. Или наоборот рвануть на восток, следовать пути духовного познания. Но потом подумала, что и здесь можно найти себе применение. Основать по горячим следам какой-нибудь собственный орден... слышала недавно, что некая группа начала пропагандировать целое философское течение в честь меня. Верь в свои силы, откажись от подачек вышестоящих, познай свою душу... Основной посыл, что внутри каждого из нас живет тень, которая может сделать нас сильнее, но лишь отринув ее и уверовав в себя, человек обретает могущество. Как тебе такое? - Никогда не думал, что скажу это, но выглядит как полезное применение немногочисленным талантам Вольжифа. Неплохо было бы взять этот культ имени тебя под контроль и извлечь максимум выгоды из почитания твоей персоны, - произнес Реджилл и вышел из-за ширмы, вытираясь на ходу полотенцем. Капли воды на сероватой коже тускло отсвечивали в отблесках огня. - Ты вполне вписался бы в образ идеального культиста, - усмехнулась Ферра, разглядывая обнаженное мужское тело с бесстыдным, недвусмысленным интересом. - Мог бы стать инквизитором или герольдом при живой легенде! - Сомневаюсь, что от меня будет много пользы на любой из позиций, - меланхолично протянул Реджилл. Смерил командора придирчивым взглядом, будто оценивал, насколько сильно истинное сексуальное желание, заявленное провокационно-развязным созерцанием его наготы. В итоге вывесил мокрое полотенце перед камином и принял решение одеться. - Не нравятся идеалы моего ордена или просто завидуешь? - подначила Ферра, опустила на колени согнутые руки и положила на них подбородок. Реджилл не поддержал нить ироничной полемики. Натянул штаны и босиком прошагал к камину, опустился на колени рядом с Феррой и вытянул ладони к огню. - Опрометчиво возлагать на меня долгосрочные надежды, - произнес он и перевернул руку запястьем вниз. И тут командор наконец-то заметила, получила объяснение всем его странным жестам сегодня за ужином. Ладонь посветлела почти полностью, прозрачно-агатовая белизна расползлась с кончиков пальцев вверх по руке. - Реджилл... - тихо прошептала Ферра и обхватила его кисть, прижала к груди, будто тем самым надеялась как-то отогреть, вернуть тепло и цвет. Мужчина грустно улыбнулся. - Это всего лишь закономерный и естественный природный процесс, Ферра. Именуемый старостью. - Я наводила справки, что выцветание можно обратить вспять сильными эмоциями, - жестко произнесла командор и с тревогой воззрилась на Реджилла исподлобья. - Куда уж сильнее, - хмыкнул он себе под нос. - Разве что переметнемся к демонам и будем подрывать системные регуляции Бездны изнутри. - Есть и другие варианты ввести тебя в состояние прострации и шока, - дернула плечом Ферра. - Начнем отстаивать гражданские права тифлингов. Заведем ребенка. Свергнем Голфри и посадим на трон Дейрана. - Лучше Вольжифа, - весомо предложил бывший параликтор. - Почему? - Больше хаоса, - равнодушно резюмировал он. Командор пренебрежительно фыркнула: - Ты стал к нему подозрительно лоялен! - Вероятно, побочные последствия... этого, - Диренж кивком указал на свою побелевшую руку. - Хватит, - тихо и жестко обрубила Ферра, не в силах больше выносить этот фарс с натянутой улыбкой, за которой прячутся слезы. Потянулась к Реджиллу и положила голову ему на плечо. Обняла, сжала его тело в сплетенных руках, словно этим могла удержать и что-то исправить... Замерли, на какое-то время даже прекратили дышать. Огонь тихо потрескивал в очаге, из общего зала таверны доносились приглушенные отзвуки задорно грянувшей солдатской песни. Громко хлопнула соседняя дверь, из коридора раздался дружный взрыв хохота и быстро удаляющиеся шаги. - Я был нужен тебе для войны, Ферра. Полагаю, что бессмысленно включать меня в свои долгоидущие планы. - Твою ж мать, Реджилл, - прошипела командор сквозь зубы. - Что ты можешь сделать? - твердо осведомился он и чуть развернул к ней голову. - Прикажешь мне не умирать? Или превратишь жизнь в балаган, пытаясь удивить и развлечь грандиозными выходками? Ферра сжала кулаки с ощущением захлестывающего бессилия. Тяжело вздохнула, пытаясь справиться с импульсивным порывом. Опустила ладонь Реджиллу на затылок, провела пальцами по влажным волосам, притянула к себе еще сильнее. Снова замерла. Он покорно, неподвижно оставался в ее объятиях. - Помнишь я тебе рассказывала про сны Арушалай, про странный стол, который в итоге обрел значение? - негромко произнесла Ферра нарочито нейтральным, выверенно-спокойным тоном. Реджилл медленно кивнул; командор не увидела, но почувствовала плечом его жест. - Чего хочешь ты? По-настоящему! Возможно, самое время задуматься об этом? - Что ты имеешь в виду? - После закрытия Язвы мы вольны идти на все четыре стороны, ничто не удерживает нас! - воскликнула Ферра. - Я бы хотела дом, собственный дом с хорошими, теплыми, толстыми стенами. Чтобы никто не беспокоил, и ни звука ни проникало наружу! Помнишь как тогда, на корабле, Зосиэль спустился в трюм и услышал стоны. "Нужна помощь?" А я в ответ: "Тебе показалось. Это просто ветер, Зосиэль!" Я думала, меня от стыда и смеха одновременно разорвет. Реджилл протяжно хмыкнул и вздернул уголок губ в задумчивой ностальгической ухмылке; исключительно для проформы, поскольку даже проблеск веселья не коснулся глаз. - Я хочу свой дом, - настойчиво повторила Ферра. - Небольшой, белый, с покатой крышей, где-нибудь в глуши на берегу Внутреннего моря, вдалеке от трактов. Медитировать на восходе, плавать в теплой воде, ловить рыбу и жарить ее на костре посреди пляжа. Она чуть отстранилась и пристально посмотрела на Реджилла, он внимательно слушал без выражения личного отношения к сказанному. - Эта твоя любимая рыба на палке, - произнесла командор и обхватила выцветшую ладонь бывшего параликтора. - Я бы кормила тебя с рук, вот так... Она поднесла его пальцы к губами и взяла в рот почти на две фаланги, медленно и выразительно облизнула. - Хочу, чтобы у нас было наше время, только наше собственное, - продолжала она, неотрывно глядя в расширившиеся зрачки желтых глаз. - Разумеется, недели через две мы взвоем от скуки, спалим эту хибару, выкинем удочки, отыщем ближайшую заварушку и наймемся вольными мечами. А если не найдем в какую потасовку встрять, то устроим свою: во имя Порядка или чего-нибудь еще. Реджилл молчал, в его взгляде не читалось ни согласие, ни неодобрение. Зато проступил вспыхнувший интерес иного рода; он провел влажными пальцами по щеке Ферры, очертил подбородок и спустился по шее вниз. Повелительно дернул за ворот рубахи: - Сними. Ферра укоризненно качнула головой и чуть отстранилась. - Ответь сначала. Реджилл едва заметно вздохнул. - Не то чтобы у меня имелись определенные планы... Мы можем закрыть Язву во время первого штурма Рубежа в течении пары недель, а можем не найти там Арилу Ворлеш и завязнуть в поисках на ближайшие несколько лет. В соответствии с этими одинаково возможными вероятностями, бесполезно обдумывать личные перспективы. Как бы то ни было, пока выцветание не лишило эффективности тело и разум, следует посвятить себя выполнению долга. - Но что потом? Когда все долги уже закрыты, а мосты сожжены? - тихо уточнила Ферра. Реджилл задумался на некоторое время и, наконец, сформулировал идею: - Мне важно быть полезным. Пока еще здесь или после... В Аду. - Хорошо, что тебе не хватает? - переиначила Ферра. - По каким вещам из прошедших лет ты тоскуешь больше всего? Реджилл задумчиво потер бровь и с горькой иронией произнес: - Кто бы мог подумать, но меня постоянно изводит ложно назревающая внутренняя потребность отправить отчет. За долгие годы в звании офицера я настолько привык упорядочивать мысли на бумаге, что сейчас порой испытываю нехватку рутинной работы. - Может, напишешь мемуары? - предложила Ферра без тени сарказма. Реджилл зацепился за идею, перед застывшим на несколько секунд взглядом уже разворачивался некий план. - Хмм, нечто вроде квинтэссенции собственных знаний о военном деле, - задумчиво протянул он. - Не воспоминания, а обезличенный трактат на основе опыта. В помощь тем, кто будет сражаться с хаосом Бездны после меня. Да, это принесет пользу, станет достойным итогом. Уже спустя миг в его глазах полыхала твердая решимость осуществить задуманное. Он утвердительно кивнул скорее сам себе, все больше уверяясь в целесообразности идеи. - Итак, все же домик у моря, чтобы писать без отвлекающих факторов? - улыбнулась Ферра, ощущая искреннюю радость от буквально ощутимой энергии, которую Реджилл готов был направить на исполнение поставленной задачи. - Неважно, - качнул головой он и стряхнул охватившую его мечтательность. - На данном этапе актуальность темы едва ли имеет значение. Как твое самочувствие? Ферра потерла лоб и честно ответила: - Устала, но нервы слишком взведены, чтобы просто лечь и уснуть. Не ощущаю особых последствий от разрыва с тенью помимо этого притока бодрости. Вот высплюсь и ушибы пройдут - тогда будет ясно... А, или ты хочешь... Вместо ответа Реджилл притянул ее к себе. Целовал жадно, решительно, властно, словно хотел подчеркнуть заявленные права на нее, обладать во всей полноте, пока еще существовала возможность. Одной рукой подхватил Ферру под голову, другой обнял за спину, прижал к себе, не разрывая поцелуй. Настойчиво, но бережно и мягко опустил ее на ковер перед камином. Непривычная медлительность сквозила в его движениях. Каждый жест - вдумчивый и созерцательный. Белые пальцы скользнули в ворот ее выцветшей робы, требовательно потянули ткань и обнажили кожу. Рваный шрам по центру груди Ферры окончательно затянулся.