Воспоминания

Хюмашах Султан ходила по коридорам Старого дворца словно раненный загнанный зверь, то и дело смотря на двери покоев своей Валиде. Прошёл час, казавшийся вечностью, как пришедший лекарь заставил её выйти в коридор, и с тех пор всё ещё не было никаких новостей, эта неизвестность сковывала льдом сердце, забирала все силы и сводила её с ума. Хюмашах остановилась перед заветными дверьми, прислонилась к противоположной стене и медленно осела, чувствуя, как её сердце разрывается, было полное ощущение, что ещё немного и оно остановится от страха и этого невыносимого напряжения. Склонив голову на руки, Хюмашах из-за всех сил зажмурилась и постаралась сконцентрироваться только на своём дыхании. Она должна заставить себя успокоиться, иначе у неё не хватит сил всё это выдержать. Вдох, выдох, вдох, выдох, вдох, выдох… И Хюмашах всё больше погружалась в свои мысли… Матушка не умрёт, матушка не умрёт, матушка не умрёт… Моя жизнь и так превратилась в руины. Всё, во что я верила, оказалось ложью, я потеряла брата и никогда себе этого не прощу, я так виновата перед мамой. Слава Аллаху, Валиде меня не оттолкнула, но потерять её… Нет… Не хочу об этом думать… Никогда… И тем более не сейчас, когда мама — это всё, что у меня осталось, единственный человек, которому я могу ещё верить. Отпустить её несколько часов назад было невыносимо, но после всего случившегося, понимая свою вину, ощущая невыносимую боль мамы, я не смогла заставить себя остановить её, слова буквально застряли у меня в горле. И матушка ведь хотела уйти, это был её выбор, а мне оставалось только верить и надеяться, что мама вернётся, не оставит меня, что вспомнит, что обещала это когда-то давно. Поэтому я поехала в Старый дворец… На мгновенье Хюмашах улыбнулась своим мыслям… Матушка вернулась, как же я была рада увидеть её. Конечно, даже если бы она ушла, это не стало бы поводом думать, что ей всё равно. Её бесценное прощение, без которого я не смогла бы жить, в этом не было бы никакого смысла, не оставляло сомнений в любви Валиде, но то, что она вернулась, несмотря на всю свою боль, вернулась, захотела остаться, наполняло сердце такой согревающей благодарностью к ней. Люди, которые не знали маму и видели только Сафие Султан, никогда не могли понять, почему я так её люблю, но они не знали её, а я знала и видела любовь во взгляде её прекрасных голубых глаз, которые всегда смотрели на меня с нежностью и гордостью. Я словно видела в этом взгляде мамино сердце и завороженно каждый раз смотрела на него, боясь расстроить или ранить… Оно было защитой для меня, для моих братьев и сестёр ото всех ветров, от любого холода… Я настолько чувствую его, что каждый удар сердца мамы отражается в моём сердце, я знаю, когда оно счастливо, а когда ему больно, и сейчас оно бьётся… Пожалуйста, пусть так и будет. Именно из-за этой связи я простила её и не могла не простить за тот единственный кошмар, который случился в наших отношениях. Тогда с матушкой что-то происходило, я чувствовала, что ей очень больно, но до конца не понимала, что именно она переживает, я хотела помочь, согреть, но мама отталкивала, она не позволяла приблизиться, и в конце концов, случилось то, что случилось… Я не люблю об этом вспоминать… Да и сейчас это неважно… Нет, не сейчас, уже давно это неважно. Самое главное, ценное и важное, что мы были вновь рядом. А самый главный кошмар происходит сейчас… Валиде… Аллах, пожалуйста, сохрани ей жизнь… Пожалуйста… Прошу… Бешено колотящееся сердце Хюмашах не желало успокаиваться.. Я очень была рада вернуться и когда снова почувствовала маму в своих объятьях, пообещала себе, что больше никогда не позволю Валиде закрыться от меня, не допущу даже вероятности того, что снова буду от неё далеко. Да, во время нашей ссоры сердце мамы разрывалось от боли. Мехмед безжалостно казнил Искандера, мама спасла моего брата, но знать, что сын где-то далеко, и не мочь быть с ним рядом… Мамочка, как же ты это выдержала… Во время ссоры не говорить, не видеть тебя несколько недель уже стало пыткой, несмотря на всю обиду, а несколько месяцев стали невыносимыми… А вы теряли и обретали Искандера несколько раз… Вы простили Мехмеда… Ваша внутренняя сила всегда меня восхищала, матушка, мне говорили, что мы в этом похожи, в таком случае похвалы больше быть не может, я всегда хотела и стремилась быть похожей на Вас, быть сильной, самоотверженной, любящей, гордой. Такой маму никто не видит и не знает, но я вижу её именно такой и очень, очень её люблю. Прости, прости, прости меня, матушка, если бы я могла всё исправить, если бы я знала… Любовь в моей жизни оказалось такой жестокой и горькой. Я не ожидала этого никак. Хюмашах не сразу заметила, что кто-то пытается привлечь её внимания, подняв глаза от ладоней, она увидела Бюльбюля. — Госпожа, постарайтесь успокоиться, Сафие Султан не сдастся. Она поправится. — Спасибо, Бюльбюль… Двери покоев отворились, и из них наконец-то вышел лекарь. Хюмашах тут же вскочила, ожидая его слов с тревогой и страхом. — Не волнуйтесь, госпожа, мне удалось стабилизировать Сафие Султан. Хюмашах облегчённо выдохнула. — Но ситуация очень сложная, её сердце останавливалось дважды. И сейчас госпожа без сознания. — Она… — Хюмашах сделала паузу, она не любила, чтобы посторонние люди видели и понимали её слабость, но голос предательски дрожал и… Нет, у неё нет сил сейчас, просто нет… Всё слишком тяжело, и она уже так устала. — Матушка очнётся? Когда? — Остаётся только ждать, госпожа.