Хэллоуинский музыкальный ивент 2021

Под Хэллоуин всё общежитие украшено пауками, летучими мышами и праздничными стяжками. Все будто помешались на этом событии. Только и слышны обсуждения костюмов, плейлистов фильмов и подготовки к ночи. Занзас презрительно кривит губы на это, ничуть не заинтересованный праздником. Он давно уже не ребенок, чтобы этим увлекаться. И он давно уже не верующий, чтобы воспринимать этот день праздником. — Бито? — лениво спрашивает Занзас. На постели уже громоздится неаккуратная стопка карт, у Вонголы в пальцах ещё остаётся две, которые он планирует сейчас и сбросить. Под конец игры ему уже становится скучно — знает, что победит, да и желание давно придумано. Занзас откидывается спиной на стену, смотрит на Скуало полуприкрытыми глазами. А в ответ Супербиа неподдельно кривится, потому что в который раз проигрывать желания нет и вряд ли вообще будет. Конечно, до угроз не доходит, но ещё ни один реванш так и не показал себя с лучшей стороны для мечника. — Бито, — хмуро отвечает Скуало и тихо цыкает, откладывая карты. Вот точно сейчас в руках Занзаса козырные туз и король, а у самого только дама. В картах Скуало явно не везёт, но признавать этого не собирается, потому что только дураки человеческие слабости соотносят к фатальному. А чтобы легче было придумали, что в любви повезёт — бред какой-то. — Ходи, — высказывается ещё мрачнее, зная что отбить ход Вонголы не сможет. Занзас фыркает, наблюдая за недовольным противником. Скуало, к его чести, проигрывать умеет. И наверняка уже знает, мусор сообразительный, что ничего кроме проигрыша его не ждет. Мухлюет Занзас хорошо. Он небрежно бросает на кровать перед Скуало козырного короля. «Забирай, бесполезный кусок мусора» Занзас смотрит пристально, с насмешкой и превосходством. Все правильно, так и должно быть. Он выше Скуало по статусу, сильнее и, разумеется, победа всегда должна оставаться за ним, не важно честно это будет или результатом ловкости. — Ну и раз ты все равно это берёшь… — Занзас презрительно хмыкает и следом за королём кидает туз. Карт у него больше не остаётся, Вонгола скрещивает на груди руки и победно ухмыляется. — Врой! Мухлевать меньше надо! — без возмущений Скуало не обходится, потому что самому быть шулером никогда не приходилось — против собственных правил и идей. Он недовольно скалится, но карты забирает, не решаясь дальше оспаривать игру, слова Занзаса, как и провоцировать его. — Говори своё уёбское желание. — Супербиа скрещивает руки на груди и всё ещё с полным недовольства взглядом смотрит на старшеклассника. Зная примерно что тот может придумать, по спине проходится неприятный холодок, а ведь не выполнить условие игры будет проигрышем для самого себя. Скуало сводит брови у переносицы и рассматривает доставшиеся карты, и это уже в третий раз так. Благо, желания не выходили за рамки относительного приличия. Занзас кривит губы в самодовольной ухмылке и достает из кармана брюк телефон. Корпус новенькой дорогущей модели блестит в свете лампы. Такого ещё ни у кого нет, уж Занзас точно знает. Вонгола находит в плейлисте музыку — популярный сейчас трек ему самому не нравится, но это должно быть забавно. — Танцуй, мусор, — приказывает Занзас, включая «Макарену». — Врой! Да ты издеваешься! — Фантазия старшеклассника теперь кажется максимально больной, но уговор есть уговор. Наверное, Скуало со стороны смотрится ещё более нелепо из-за красных пятен на лице, взгляд же не выражает хоть какое-то дружелюбие, а музыка и вовсе напрягает. Этот придурочный танец не знает только идиот, и, к сожалению, Супербиа на данный момент жалеет, что не оказался им. Он откладывает карты в сторону и встаёт, тут же под ритм музыки воспроизводя движения. Скуало совершенно не старается, потому что не видит в этом прок, и с каждой секундой ситуация только злит сильнее. Ещё немного, и он точно не постесняется налететь на Занзаса с кулаками, раскрашивая чужое ухмыляющееся лицо. Только идея остаётся исключительно в голове, потому что останавливает страх — Скуало всё ещё помнит какое Пламя этого человека, и испытать его силу на себе нет никакого желания. Прыжок, и лицо краснеет ещё сильнее. Мечник касается своих плечей и угловато вертит бёдрами — ситуация лучше не становится. Занзас смеётся громко и издевательски. Скуало смотрится по-идиотски, словно всё это вечное бесячее благородство вмиг сломалось. Как и гордость — разлетелась на куски. Вонголе нравится это. Ломать горделивого Супербиа, прогибать под свои желания и свое эго, унижать и показывать, насколько он жалок. Тем более, что Скуало, будучи слабаком, всегда позволяет. А на любое сопротивление Занзас просто выпускает свое пламя — яростное и безумное, уничтожающее всё на своём пути, даже своего хозяина. — Блядь, выруби уже свою шарманку! — не стесняется крикнуть, в тот же момент когда свет вырубается, и глаза перестают видеть хоть что-то. Зато грёбанная музыка продолжает звучать из мобильного телефона, беся. — Ладно, можешь… Дверь распахивается, и Занзас в тусклом свете экрана телефона может разглядеть просунутую в спальню голову Каваллоне. Конь вертит башкой, удивлённо распахивает глаза и, кажется, вообще забывает, зачем явился. Затем натыкается на раздражённый взгляд Занзаса и неловко улыбается. Скуало же и вовсе останавливается сразу — ещё чего позориться перед слабым одноклассником. — Ребят, а у вас тоже света нет? — спрашивает очевидное, словно тупица. Занзас собирается раздражённо ответить, но Дино продолжает: — Представляете, кто-то выключил, наверное, думал, что это смешно. А я даже костюм надеть не успел. Буду единорогом в этом году. А вы чего не переодеваетесь? — Тупой мусор, закрой дверь с той стороны! — взбешённо рявкает Занзас — трещание Дино его раздражает. Каваллоне вздрагивает и послушно исчезает. Только настроение издеваться над акулим мусором пропадает уже. Скуало только морщится и скрещивает на груди руки во время разговора. Светлее в помещении от горящих экранов телефонов не особо становится, но появление Каваллоне всё же ознаменовывает автоматический конец танцу, что является огромным плюсом. Занзас выключает идиотскую музыку, хватает Супербиа за запястье и тянет за собой. — Пошли, мусор, — приказывает Вонгола. — Какого хрена. — Не особо удивлённый Скуало совершенно не сопротивляется и щурится, пытаясь не столкнуться с расставленной в помещении или в коридоре мебелью. Из-за такой глупости синяки на себе оставлять совершенно не хочется, но сам путь узнаётся с лёгкостью. — Ты чё, кровавую Мэри призвать хочешь? — интересуется Супербиа, абсолютно не шутя, до этого насмотревшись не самых умных фильмов. В паранормальные вещи он совершенно не верит и не видит в них смысла, но сейчас ему идея кажется даже неплохой, учитывая проходящий День Всех Святых. Поговаривают, в это время души мёртвых ведут парад в мире живых — звучит бредово, но всё равно делать нечего, особенно когда электричества нет. Скуало чуть морщится, потому что руку неприятно тянет, да и кисть начинает побаливать, однако выдёргивать же её не спешит. В конце-концов, переживёт и такое. — Или мертвеца хочешь? Давай Муссолини — будет забавно. Занзас старается поскорее уйти от шума школьного общежития. Снующие по коридору будущие мафиози сейчас больше походят на обыкновенных гражданских детишек, и это безмерно раздражает. Вонгола заталкивает не сопротивляющегося Скуало в туалет, закрывает плотно дверь за собой. Смотрит на Супербиа с усмешкой. Кровавая Мэри, значит? Занзас знает, что никто не придёт, что всё это пустые страшилки для детей, но соглашается. Почему бы и нет. — Ну давай Мэри. Всё равно заняться нечем, пока эти тупоголовые бараны не затихнут. Умеешь хоть вызывать то? — фыркает Занзас презрительно. — Не, впервые пробую, — Скуало говорит это слишком обыденно, будто действительно решает сделать охотникам за привидениями конкуренцию в виде себя. Совершенно не пугает мысль, что в этот момент может что-то произойти, потому что уж за себя постоять и о себе же позаботится вполне может. — Посвети, — просит и вынимает из кармана перочинный нож. Не то, чтобы эта вещица редкость в стенах академии, но за такое преподавали время от времени дают по шее. Щелчок, и Скуало делает в пальце глубокий порез. Лицо чуть морщится из-за неприятного ощущения, но во время боёв раны и не такие получаются, так что в полном молчании он смачно вырисовывает заборное художество, решая забить на всевозможные пентаграммы. На у самого «пика» этого самого художества тут же появляется имя «Мэри». Родители такой творческий подход сына точно не оценят, и этим только приятнее становится, словно снова дух бунтаря просыпается. — Ну как тебе? — с некой гордиеливостью интересуется. Занзас скептически оглядывает художество, намалёванное кровью на зеркале. Выглядит это настолько убого, что пробивает на смех. Вонгола скрещивает руки на груди, иронично приподнимает бровь. — Да уж, какой интересной живописи учат аристократию, — Занзас фыркает. Собственные слова кажутся ему чем-то забавным. — Ты наверняка был лучшим учеником какого-нибудь именитого художника, да, мусор? Ну и что дальше? Как ты на это собираешься вызывать кого-то? Скуало обиженно отворачивается от Занзаса, мол, ничего тот не понимает. Между прочим, рисует мечник действительно неплохо, но смысла в этом нет никакого — только за зря потраченное время. Да и самому это не нужно вообще, а тут зато фантазия может разгуляться под влиянием подростковой хохмы. — Вроде надо назвать имя «Мэри» три раза и попросить прийти. В подробностях не шарю, но вроде как в книгах об эзотерике такое говорится, — высказывается, вытирая нож о брючину и складывая обратно в карман. Палец чуть ноет, но кровь уже не сочится. — Кровавая Мэри, приди. Кровавая Мэри, приди… — начинает Скуало и оборачивается на Занзаса. — Хэй! Мог бы тоже ради приличия сказать это! — И не подумаю, мусор, — хмыкает тот, лениво глядя в ответ. Всё это бред полнейший, и участвовать в нём Занзас не собирается. — Продолжай, придурок. Такое тупое занятие под стать тебе. Занзас фыркает и светит на зеркало экраном телефона. Кровь медленно стекает густыми каплями, и это выглядело бы впечатляюще, под стать празднику жути. Но с таким рисунком, какой изобразил Супербиа, вид крови вызывает только смех. — Жлобяра, — в ответ высказывается Скуало и снова смотрит на зеркало. Ничего другого ассоциативного для предположительной Мэри он и не знает, учитывая, сколько её постоянно пытались призвать, то шлюха она явно знатная. Да и вертел он её на том самом, что изображает данный рисунок, а ведь тот даже натурально получился. Супербиа хмыкает и без всякого чувства и самоиронии продолжает: — Кровавая Мэри, приди. — Но только вместо прихода клыкастой женщины включается электричество. Скуало мгновенно матерится, не ожидая такого. — С такими приколами скоро начну верить во всю эту дурь, — высказывается и рассматривает своё выражение протеста на зеркале. А ведь правда хорошо получился. — Ты бы вообще хотел эту сеньору увидеть? Читал, что она страшнее чупакабры, — с хмыком заявляет и смотрит на Занзаса через отражение в зеркале. Разворачивается на триста шестьдесят градусов и впечатывается в Вонголу, смело начиная поцелуй. А нечего тут с кислой миной стоять — Скуало не собирается макарену танцевать до скончания жизни, чтобы старшеклассник хоть что-то выразил на своём лице помимо гнетущего осуждения. Занзас согласен с заявлением Скуало. Учитывая, что дерзкий Супербиа сейчас сам прижимается, впиваясь в губы поцелуем, Вонгола действительно может поверить и в призраков, и в дьявола, и в бога. Ладони скользят на талию, сжимают, притискивая ближе к телу. Занзас толкается языком в рот, углубляет поцелуй, одной рукой сжимая волосы на затылке Скуало. В ответ Супербиа с наслаждением прижимается без всякой боязни собственной кровью заляпать рубашку. Пальцы проходятся по хорошо выглаженному вороту, оставляя после себя тонкий след. Мечник впивается в чужие губы в ответ, послушно открывает рот и чуть ли не скалится хищно в поцелуе, будто желая прокусить губу. Стремление быть ближе к Занзасу нелогично проявляется даже сейчас, после ярко выраженного современного искусства. И словно назло раздается громкий звонок. Дурацкая макарена эхом отдаётся от стен, поёт так, что в ушах звенит. Занзас отстраняется, продолжая, впрочем, одной рукой прижимать к себе, и берет трубку. — У тебя хреновое чувство музыкального стиля, — с неким разочарованием выдаёт Супербиа. Макарена, пожалуй, самое страшное, что с ним произошло за весь вечер.