Горячка

От вошедшего веяло холодом, настолько сильным, что казалось – тело и душа промерзают насквозь. Если верить книгам, сила такого свойства исходит только от людей, явно или тайно служащих Непокорному. Элиса присмотрелась – его плащ был сколот брошью в форме виноградного листа. Наверняка какой-то магистр – младшие члены Ордена таких брошей не носят. И как бы не сам Великий... Казалось, звуки усилились в несколько раз – или это потому, что и Элиса, и бледноволосый боялись даже вздохнуть? Никогда раньше наследница дома Тандер не испытывала такого ужаса, хотя ничего, что могло бы его внушить, в фигуре новоприбывшего не было: длинные тёмные волосы, уже слегка тронутые сединой, хотя он ещё, кажется, не так уж стар, мягкие черты лица, свободные, будто струящиеся одежды... И несколько коротких прядей, спадающих на глаза. Шаги обрываются – магистр останавливается рядом с ней. -У тебя такой испуганный вид, словно ты самого Непокорного увидела, - а голос мягкий, даже чарующий, и страх немного отпускает сердце девушки – настолько, что она даже решается взглянуть ему в глаза. И едва сдерживает крик – глаза Виноградаря жёлто-карие, с ромбовидным зрачком. Впрочем, в следующее мгновение страх сменяется злостью – неудивительно, что Светлый Орден оставил в покое слуг Непокорного, раз один из магистров – один из них. И тем более неудивительно, что они взялись за истребление её единоверцев. -Да нет, не Непокорного, - Элиса постаралась, чтобы прозвучало это как можно небрежнее. – Всего лишь его слугу. Никогда бы не подумала, что он может быть облачён в мантию с эмблемой Светлого Ордена Виноградного Листа... – но он уже не обращает на неё внимания. -Когда должна состояться казнь? Через пять дней, если не ошибаюсь? – голос тих и даже почти ласков, но не нужно быть слишком наблюдательным, чтобы понять: магистр в бешенстве. Было бы интересно узнать, что его взбесило, но ей это вряд ли позволят... -Да, Великий Магистр. Ага, значит, всё-таки Великий. Ну, тогда и вовсе нечего удивляться переменам, произошедшим с Орденом... -Прекрасно, - магистр резко развернулся, – только плащ взвился, - почти в один шаг оказавшись рядом с дверью, рывком распахнул её, что-то прокричал в сумрак коридора – Элиса не поняла смысла, сейчас все слова были для неё лишь бессмысленным набором звуков. Пять дней. Через пять дней её не станет – так было решено. Но – эта мысль заставила её улыбнуться – она спасла Лэйхэ. И это не самое плохое завершение пути. *** Когда за стражами, уведшими Элису Тандер, закрылась дверь, Великий Магистр снова повернулся к Рану. -Итак, племянничек, соблаговоли объяснить, кто внушил тебе эту гениальную мысль – казнить невиновного? – не самое приятное начало беседы. Особенно если учесть тон вопроса – голос прямо-таки сочится ядом. Глава Риннской Ветви вздохнул и приготовился к длинным и нудным нравоучениям, которые неизбежно следовали после любого, даже самого незначительного его проступка. Сейчас-то дядя тем более разойдётся – не остановишь... -Прошу прощения за то, что вмешиваюсь в ваш разговор, - Лэйхэ появился совершенно неожиданно – во всяком случае, Рану казалось, что после встречи с Элисой золотоволосый предпочтёт уединение, - но это была полностью моя идея. Если бы мне не грозила смерть, Элиса бы не пришла. -Приманка, значит... – тянет Великий Магистр, - Что ж, это понятно, и прекрасно, что риск оправдался, но откуда ты знал, что она непременно явится? Вдруг не пришла бы? Ран улыбается – не далее как вчера он тоже задал Лэйхэ этот вопрос. Вот только сам Лэйхэ последних дней, похоже, не помнит... Пытается улыбнуться, пожимает плечами: -Вы не поверите, если я скажу. Но, если желаете... -Желаю, - дядюшка как-то особенно нетерпелив – видать, ему действительно интересно, что заставило эту рыжую бестию прийти. – Рассказывай. Лэйхэ опирается спиной о стену – наверняка едва держится на ногах – и прикрывает глаза. «Так легче переносить боль воспоминаний», - так, кажется, он сказал... -У них... в семье Тандер существовал ритуал, который... нет, с помощью которого они могли узнать, когда любимому – ну, или любимой – грозит опасность. И, если он мог не допустить смерти, но не сделал этого, то... они умирают вместе, - похоже, дядя удовлетворил своё любопытство – вон как довольно улыбается... Уж о том, что для дома Тандер жизнь возлюбленного была священна, а собственная не стоила ничего, было известно всем. – Я, наверное, плохо объясняю, честное слово, Элиса смогла бы лучше... Сбивчивая скороговорка обрывается – Лэйхэ, тяжело дыша, сползает на пол. Сперва Рану кажется – потерял сознание, но в следующее мгновение зелёные глаза распахиваются – и в них такая мука, что думается невольно: последний час принёс ему больше боли, чем предыдущие полтора года. И теперь она долгое время будет единственным, что останется ему от жизни. Если не убьёт, конечно... На одно бесконечно долгое мгновение весь мир сосредоточился в одном этом скорчившемся у стены человеке – но оно прошло, и Ран подходит к Лэйхэ и поднимает его на ноги – художник безволен, как тряпичная кукла, и Виноградарю приходится практически тащить его на себе. Недалеко – с десяток шагов до кровати. Оказавшись в горизонтальном положении, Лэйхэ, похоже, становится снова в силах адекватно воспринимать действительность, и у дверей Рана настигает его вопрос: -Вы никогда не замечали, что от этого человека исходит какая-то злая сила? Сам по себе такой вопрос не был большой новостью – Рану часто приходилось слышать, что с его дядей творится что-то неладное, эта... Элиса... так и вовсе заявила, что он слуга Непокорного. Но сам он никогда не замечал ничего сверхъестественного. Отрицательно махнув головой, вышел в кабинет – и натолкнулся, как на стену, на не предвещающий ничего доброго дядин взгляд. -А теперь, Ран, главный вопрос. Дядя редко называл его по имени, предпочитая ехидное «племянничек», и то, что сейчас прозвучало имя, должно означать что-то очень нехорошее. Что же?.. -О чём ты разговаривал с этой еретичкой? -О вере, - хмурится Ран. Не самый исчерпывающий ответ, но об этом ему почему-то совершенно не хочется говорить. -И до чего договорились? Она отказывается от своих взглядов? – в голосе издёвка. Неприкрытая. -Нет. Но... мне кажется... то, что она говорила, похоже на правду, - Ран старательно делает вид, что ничего не замечает, хотя ему кажется, что Великий Магистр расставил ему ловушку, которой не избежать – и он впервые в жизни хочет ошибиться. -Вот как, - тянет дядюшка с какой-то странной улыбкой. – Поздравляю, племянничек, ты угадал. Это и есть правда. В услышанное не верилось. Как – «правда»? Значит... -Так значит, мы убивали людей просто за то, что они говорят правду?.. За то, что они просто верят?.. – ухмылка Великого Магистра становится шире – подтверждение того, что Ран всё понял правильно. Это возмутило его, и он уже собрался сказать, что больше не собирается принимать в этом участия, когда прозвучал вопрос: -А ты теперь во что веришь? Ещё можно было спастись, сказать, что вера его осталась прежней, что он по-прежнему готов выполнять приказы Великого Магистра... Можно было избежать ловушки в последний момент – но это было бы подло по отношению к себе и к тем, кого Орден и священники именуют «еретиками». К тому же Ран плохо умел врать. И он произнёс, тихо, но твёрдо: -В правду. Капкан захлопнулся. Теперь – всё. Ран, хоть и был рождён под знаком Волка, всё жене волк, и не сможет отгрызть себе лапу и вырваться на свободу. Дядя искоса взглянул на него, кивнул каким-то своим мыслям. Затем спросил: -Ты же понимаешь, что последует за этим твоим признанием? -Костёр, - кивнул Ран. – Конечно, понимаю. -И не страшно от такого понимания? -Страшно, - роняет Ран, хмыкнув. – Вы же знаете, дядя, я плохо выношу боль... Но, если хотите предложить мне яду, то я, пожалуй, откажусь, - улыбаясь, поднимает ладонь. Сглатывает и добавляет: - Прикажите, что ли, отвести меня в камеру...