Доброе имя

— Этери, не вникай! Как обычно легко и впроброс сказал Эдуард на какой-то вопрос, которым в их Стране Этерии занимались специально обученные люди. И это было правильно — каждый должен заниматься тем, в чем он лучше остальных. Каждый должен заниматься своим делом. Врач — лечить. Бухгалтер — сводить балансы. А Этери — тренировать. Тренировать — это то, что они делают на этой планете лучше всех. Они — это лучший тренерский штаб. Д’Артаньян и Три Мушкетера. Безошибочно Три — два из них всегда рядом, на виду — Даня и Сережа. А третий мушкетер — Эд. Боец невидимого фронта. Тот, кто обеспечивает ей условия, чтоб их ТШТ не задумывался о всяческих тонкостях и толстостях. О которых задумываются другие, даже не менее именитые, чем Этери, тренеры. А лечить, сводить, пиарить, заполнять кучу разной макулатуры — будут вместо нее специалисты. У нее остается время на главное — лед. И любовь на льду. Любви в Хрустальном было действительно  много. «Все сделано с любовью» в их Хрустальном царстве — в этом Этери не лукавила. Все правильно. Она с таким кайфом впитывала эту правильность. Наконец-то. К этому она шла всю жизнь. Все правильно и движется в правильном направлении с четким горизонтом прогнозирования событий. Все правильно: много поработаешь — много заработаешь. Медалей, успехов, денег, новых вершин, внутреннего подтверждения того, что все правильно. Все правильно: она красотка — а вокруг пчелами вьются кавалеры. В таком возрасте уже привлекает не только красота внешняя. В ее возрасте женщина для мужчин уже не просто тело, как в 20, это уже больше чем тело: родственность взглядов, душ, пониманий общего пути. И власть. Влиятельность женщины умноженная на красоту притягивает гораздо сильнее и крепче, чем просто тело в 20 и даже в 30. Власть — сильнейший афродизиак. Не любят и не уважают успешных женщин только слабые мужчины, некачественные самцы. Таких среди ее окружения нет. А есть другие. Которые смотрят восхищенно. И даже не стесняются это демонстрировать. Несмотря на собственное положение и силу. Все привыкли: Дуд — смущается. Железо — бросается как Дон Кихот на мельницы. Есть в этом смысл или нет. Димка, массажист — чересчур нежничает и деликатничает, когда приводит в тонус ее тело. И…тоже смущается, когда она его просит быть пожестче. Массаж, все-таки, медицинская процедура и она не о приятном. Фил — краснеет, когда она смотрит на него во время их с Димкой обсуждения охотничьих историй массажиста. Наверное, что-то о ней. Пару раз долетело до ее музыкального слуха ее собственное имя. Жорик — пока еще маленький и только учится всем премудростям их Хрустальных интриг. И не только ведь местными живет Хрустальный. Но и приходящими. Авер — при встрече ей до сих пор напевает «Миражи» — «Ты нашла моложе, чем я». Этери отвечала тоже строго по тексту песни и пыталась выщипнуть из его бороды, как у Хоттабыча, волос —  загадать желание. Паша Слюсаренко — большущий умница, профессионал. Корректен, грамотен, просто большой профессиональный человеческий подарок. Транек — просто балетная гибкость личности. Она уже над ним понемногу ставит эксперименты. А он все прогибается и прогибается. Гибучий парень. С практически Ван-Даммовской растяжкой — как тот баллансировал в шпагате между двумя грузовиками, так и этот — между двумя грузовиками из их тусовки. Снимает видосики, чтоб никто и не усомнился — его приглашают на тренировки в Хрустальный и при том всем соглашается работать у Плющенко в шоу. И ведь не боится порваться. Вот Морозов, в свое время порвался. А что будет с этим? Поглядим. Кстати, Морозов. Не тот. А Рыжий Вовка. Как все рыжие — прямой как костер. С первых же тренировок — все поддержки начинал пробовать на ней. И как бы ничего предосудительного — уточняет парень, старается, пробует, держит тренера, как партнершу, но блин…пальчики-то бегают. Лапищи за ляжку хватают. Паровоз дыхания в ухо так шумно дышит. Пришлось привлекать к тренировкам Даню. Который по праву ей лично ему дарованному и заодно старого друга Рыжего ему объяснил ЧЬЯ. В следующий раз обещал объяснить так, как объяснил в свое время Максу. Макс, кстати, понятливый парень оказался. С первого раза. И то, что Королева снизошла до их компании, а по мнению Этери вполне себе органично тогда зимой влилась в их тусовку, не означает, что она перестала быть Королевой. И ее можно без уважения, на общих основаниях, как случайных девиц, прельщенных флером звездных мальчиков… Та их зимняя встреча оказалась весьма продуктивной даже в рабочем плане. И когда все прощались со словами «Надо обязательно пересечься еще», не думали, что скоро будут видеться часто и в привычных друг для друга ледовых интерьерах. И Даня тоже, волею такого деликатного случая, прибыв на постановочный парный лед вначале только в качестве верного оруженосца и блюстителя порядка — пригодился в профессиональном плане. Да еще как! Целых две программы! Да еще какие! И показательная. Их ладошки стали просто талисманом этого года — в Хрустальном многие парочки начали так целоваться на виду. А Даня — главный. Спортивный, наглый, настойчивый, упертый. Пришел, увидел, победил. Долго шел, правда. Но тут она, ведьма, виновата — это она его отправляла ходить по лесу кругами и встречать странных зверушек по пути. Но парень с пути не сбился. Говорит, Маяк помог разглядеть свет в глуши и выйти на тропу. Если Вовка дышал громко и прямо в ухо, то Эдуард Михайлович в ее присутствии дышал через раз. Но так, что очки запотевали. Из-за этого серьезный человек стал практически мемом, комическим персонажем, по легенде, который ничем конкретным не занимается, чем-то общим, и только возит Этерины чемоданы и смотрит на нее щенячьим взглядом. А Эдик как раз и занимался всем. Поднимал своими связями государственные тендеры. Привлекал в Хрустальный инвестиции. Обеспечивал им безопасность их существования то, что в лихих 90-х называлось «крыша». Искал новых людей с потребностями, для которых у них были возможности, удовлетворить эти самые потребности их прямой деятельностью. Выстраивал все бартерные схемы для сохранения рентабельности их шоу. Да еще много чего. Филатов был обычной обезьянкой на привязи, с печатью и правом подписи, очередным «самбистом», которого по-пацански обязан был устроить на теплое место Шантеклер Шантеклерович. Фактически Эдуард так и остался директором катка, и продолжал делать всё и в организационном, и в инвестиционном, и в хозяйственном плане, чтоб жизнь там крутилась и вертелась. Причем очень комфортно. Этери было комфортно под его крылом. И это тоже было правильно. Все правильно: она доказала, они уйдут, а она останется. Потому, что главное не ситуативные скандалы с переобуванием в воздухе, тех, кто еще совсем недавно заглядывал в глаза. А главное ее доброе имя. Которое просто так не угробишь. Потому, что оно зиждется на многолетней работе, опыте. И оно, даже в сильно зашоренном сознании масс, превалирует над периодическими набросами друзей бывших, очень бывших и тех, кто никогда друзьями не был. — Тебя сильно донимают вся эта журналота? — Ну я же остаюсь в белом пальто. Стараюсь на них не обращать внимание. Пока они за мной, надев коньки не бегают по льду, терпимо. Когда вопрос с перекручиванием всего в СМИ встал ребром. И не неясным. А вполне себе неверным — появилась Маша. И взяла на себя то, что Этери не любила больше всего — все эти интервью, комментарии, необходимые реверансы в соцсетях, официальные аккаунты с официальной точкой зрения. Все то, что отвлекает от главного — ото льда и любви, и от любви на льду. Маша влилась в их компанию очень органично и естественно. И естественно сразу же стал виден результат. У хорошего пиарщика все журналисты находятся на коротком поводке и на расстоянии месседжа в специальной группе. Поэтому сразу отвалились дежурящие под воротами. Донимающие по телефону лично Этери в 9 утра — дикую рань спросонья, которых она могла по собственной нежности послать нахер. Теперь можно посылать к Маше. Но необходимость отпала. Звонки прекратились. Кроме одного эпичного случая, когда одна эпичная шавочка имеющая личный зуб на Этери слила ее личный номер коллегам и та откомментировала их сверху до низу, самым приличным из всего спича было «отстаньте от меня». Что и оставили в эфире. Слава Богу этот фронт был тоже закрыт. И Этери категорически отказалась от общения со СМИ кроме постановочных спектаклей для Первого. Но Первый — это престиж уходящий корнями в общее благоволение Государства к их Царству. И новенькая Маша неплохо нашла подход к двум Ольгам властвующим в спортивном контексте Первого. И даже развила географию их сотрудничества на новые интересные проекты. С креативом у пиарщицы было даже очень все хорошо. Но как Бог любит троицу — так и ей на Первом подсунули Ольгу Третью, которую Этери категорически терпеть ненавидела. При чем это было взаимно. Такой дикой смеси восхищения и ненависти в одном взгляде обращенном к ней, она не видела никогда. Особенно Этери выбешивало, как та следила за каждым ее движением открыв рот. Однажды чуть не перевалившись через рабочую стойку, слушая а что ж там Этери вещает в интервью. Ольга Третья своим черным ртом отвешивала ей в лицо комплименты, а вне ее поля зрения недвусмысленно навешивалась на Даню под видом профессионального интереса и общих хобби. Ей ее фигуристы доложили, как она подкалывала Даниила Марковича, что мол, не удивительно, что его потянуло на пирамиды в Мексике — ведь он же любит возрастных высохших мумий. — А четакова? Мы просто путешествуем вместе. Мы друзья. Этери, по-моему ты зря ревнуешь. Ревность — начала поучать ее эта мерзость, — это неуверенность в собственных силах, в собственной позиции в жизни мужчины. Или в возрасте. И многозначительно и ехидно добавила. — У меня сестра психолог. Я знаю о чем говорю. Хочешь запишу тебя на прием? Сеанс психотерапии Этери ей тогда провела прямо на месте. Ладонью с крупным кольцом прямо по морде. И Дане до кучи объяснила — еще одна поездка с этой подругой-путешественницей, и в путешествие пойдут оба. Пешее. Возглавлять колонну идущих на хер из ее жизни. Могут взять для психологического комфорта сестру-психолога и барабан с палочками. Они тогда впервые легли спать раздельно. Даня, вообще впервые тогда за все время сборов зашел в свой номер. Но ночью оба, как-то случайно, встали попить водички. В ее номере. Так и помирились. С тех пор если спорили или ссорились, то только в обнимку, чтоб случайно не поругаться. Теперь не нужно было общаться со всеми телеличностями, аргументируя, аргументируя, аргументируя «почему». Одно слово Маше — и слишком активная путешественница ушла за горизонт. — ЭТОЙ не должно быть здесь. — Только с тобой в интервью? — Отправьте ее вообще подальше от Хрустального. А лучше — в космос. С чувством юмора у её теледрузей все было тоже очень хорошо. Видимо Маша передала просьбу Этери дословно. И первым репортажем нервной путешественницы после длительной творческой паузы стал запуск шаттла с Байконура. С тех пор так и повелось — одно слово Этери и субъектов дристающих в инфопространство о ТШТ и их спортсменах противнопахнущей субстанцией удаляли из пишущих и снимающих о хрусталятах. Тут расклад был однозначен — СМИ были больше заинтересованы в Хрустальном, чем хрустальные в СМИ. У ТШТ был свой рупор — Первый канал. Им было вполне достаточно. Да и основной человеческий принцип любопытства никто не отменял — всегда более интересен тот, о ком информации мало, чем тот, кто надоедает в инфопространстве. Тут лучше недоесть, чем переесть. И это правильно.