Омут кубка огня

... После урока Грюм отвёл Невилла в сторону (чтобы тот не сбежал) и вскинул на Гарри тяжёлый взгляд: "Ты в порядке, Поттер?" — Ничего себе у парня жизнь! — заявил Джеймс, — Что с ним приключилось, как считаете? — Сложно сказать, но урок точно дался ему нелегко, — подметил Римус. В голове метались разрозренные мысли, которые он всё никак не мог пока собрать в что-то цельное. Было немного странно осознавать, что существуют проблемы, которые раньше ему даже не снились. Что существуют сложности, которые могут побить даже его "лохматый секрет". Сыну Джеймса явно пришлось несладко. И неизвестно, не ждёт ли его что-то похуже в будущем. Однако сам Гарри вовсе не собирался являть свою уязвимость миру. Он смотрел на нового учителя с ноткой вызова, словно говоря: "и не с таким сталкивался". Оценив эту смелость, Грюм хмыкнул и так же спокойно продолжал: "Вы должны знать. Возможно, это выглядит жёстко, но вы должны знать. Нет смысла делать вид что это не так. ... Ну... пойдём". Он подтолкнул Невилла перед собой, и тот неохотно начал перебирать ногами, бросая отчаянные взгляды на остальных. Сириус мрачно отследил путь этих двоих до конца коридора, а затем коротко и зло хохотнул: "Знакомые речи. "Вам нужно это знать", "Знания лишними не будут", "Все знания хороши". С этого всё и начинается." — Он всё-таки имел в виду другое, — попытался найти зерно истины Римус, — Он хочет, чтобы Гарри с друзьями понимали, с чем могут столкнуться. Чтобы были готовы что-то противопоставить страшному врагу. Ответа не прозвучало. Похоже, его друзья погрузились в раздумья. Так, шаг за шагом, они и следовали за знакомой троицей, минуя лестницы и коридоры, портреты и привидений, и бесконечные потоки учеников... пока наконец не обнаружили, что оказались гостиной Гриффиндора. Здесь всё дышало знакомым теплом и уютом в противовес недавнему уроку. И даже Сириус немного оставил свои мрачные думы. Опершись на стену, он склонился над домашней работой Гарри: — Эй. Гляньте-ка! Поистине кропотливый труд по предсказаниям на следующий месяц! Римус едва сдержал ухмылку. Если уж тот оценил, скорей всего, Гарри и Рон и правда проявили фантазию, изо всех сил выдумывая, что их ждёт. Похоже, эти двое даже не пытались разобраться в тонкостях предмета... впрочем, как и другие известные ему яркие личности. — В следующий понедельник... меня подстерегает... опасность обжечься! — написал Гарри, — Из-за... ммм Меркурия в 3 фазе. — Спорим, я придумаю что-нибудь лучше? — хмыкнул Рон, — Хм... допустим: в среду... я попаду в потасовку. Гарри расстроенно выдохнул: "Ох, я тоже хотел написать про драку. Ну, тогда проиграю пари". Рон подхватил мысль: "Ага, ты поставишь на то, что я выиграю в драке..." — Радует, что он настроен реалистично, — протянул Сириус, — Судя по боевым навыкам этого парня, ему не светит победить даже последнего хлюпика. Джеймс хохотнул: "Отлично сказано, дружище!" Римус не слишком разделял это отношение, но спорить не стал. Его куда больше заботило то, что пространство вокруг будто стало плотнее. Он инстинктивно протянул руку, словно пытаясь пощупать воздух. А потом чуть опустил её. Глупо. Нельзя ведь коснуться того, что... нематериально? Ладонь вдруг ощутила под собой что-то мягкое, похожее на мыльную плёнку. Однако: плёнку очень прочную. Но потом всё вновь исчезло. Показалось? И всё же он не мог упустить это из внимания. — Эй, вам не кажется, что пространство вокруг нас будто меняется? Джеймс и Сириус синхронно повернулись, в то время как Питер только немного склонил голову, словно готовясь обороняться. Весь его вид говорил: не хочу ничего знать. Давайте больше никаких потрясений. — Пространство... как будто меняется? — повторил Джеймс, — Думаешь, книга может... с концами втянуть нас? Питер нервно выдохнул, на что Сириус с презрением хмыкнул: "Не пугай так Хвоста, а то в штаны наложит". Неприятный момент разбавило появление Гермионы, гордо прошествовавшей сквозь гостиную. Её густая копна волос пружинисто двигалась в такт шагам, пока не замерла вместе с обладательницей. — Привет, я как раз закончила. — Как и я! Ух, наконец-то! — устало потянулся Рон. Гермиона подсела поближе, рассматривая его работу: "Да, нелёгкий месяц тебя ждёт". Огромный рыжий кот ласково потёрся об её ноги, а потом запрыгнул на колени, и девушка автоматически провела ладонью по его пушистой шерсти. — Ну, по крайней мере, я во всеоружии, — Рон зевнул. Сочинение страшилок явно выбило его из сил. — Ага, и дважды собрался утонуть, — указала на промах Гермиона. Её брови строго сошлись на переносице. Похоже, она была в двух шагах от того, что пуститься в критику на тему халатного отношения к домашнему заданию. Рон только пожал плечами: "Да? Правда?... Ну, тогда поменяю на "был растерзан гиппогрифом". Джеймс ухмыльнулся: "Нашей четвёрке такие злоключения и не снились. Умеют же ребята развлекаться!" Гарри, тоже закончивший с заданием, вмешался в разговор друзей: "Что в коробке?" А Гермиона только этого словно и ждала: — Мило, что ты спросил. Она неторопливо сняла крышку, являя взгляду содержимое. Блеснули на свету несколько ярких значков, покрытый крупными буквами, гласящими "Р.В.О.Т.Э" . —"Рвота"? Что это ещё такое? — Не рвота, а Р.В.О.Т.Э: Равноправие, возмещение и охрана труда эльфов. Организация по защите прав домовых эльфов. — Никогда о такой не слышал, — подавил очередной зевок Рон. — Конечно, ты не слышал, — бодро отметила Гермиона. Похоже, у неё-то сна не было ни в одном глазу, — Я только что её создала. За окном уже давно сгустилась тьма, и в гостиной почти никого не было: лишь эти трое засиживались допоздна. Джеймс невольно залюбовался тем, как отствет от камина создаёт на лице Гермионы причудливые отсветы. Девушка была странно красива, хотя не сказать, что её черты могли бы называться привлекательными. И всё же она лишь смутно напоминала ту, о которой он грезил вот уже пару лет. Возможно, торчать в книге было и интересно... по-своему. Но сейчас Джеймс хотел бы вернуться назад, в их настоящую реальность, пусть даже там Эванс не скажет ему ни единого доброго слова. По крайней мере, пусть хоть бросит косой взгляд. Он согласен и на это. Слишком уж он соскучился. — Эй, Сохатый, о чём задумался? — подошёл ближе Сириус. — Просто подумал, что мы тут и правда застряли. Джеймс действительно только сейчас осознал, насколько их положение незавидное. Пусть он и шутил, и храбрился раньше, однако в глубине души было понятно: от них ничего не зависит. Что бы они ни делали, книга лишь создаёт иллюзию влияния на результат. — По крайней мере: мы всё ещё вместе, прорвёмся, — Сириус криво усмехнулся. Римус и Питер, будто услышав этот призыв, тоже встали рядом. Сейчас они образовывали единую команду, единое целое. И пусть их фигуры были почти призрачными, их всё же пронизывало живое, настоящее тепло. Вместе они и правда были способны справиться с любыми трудностями. Однако из мирного чувства единения их вырвал возглас Рона: — Думаешь, мы хотим разглуливать повсюду со значками с надписью "Рвота"? — Р.В.О.Т.Э — раздражённо исправила Гермиона, — Я хотела назвать её "Кампания по остановке возмутительного притеснения нашего дружественного магического народа и изменению его правового статуса", но это не подошло. — Что, на значок не влезло? — поинтересовался Питер. Его не особо волновала странная организация по защите прав эльфов, однако хотелось перевести тему на что-то более обыденное. Это позволяло немного снять напряжение. Чем больше он думал о том, что происходит снаружи с его телом, тем меньше хотелось здесь оставаться. И даже привычное присутствие смелых друзей рядом не слишком успокаивало. — ... Мы будем набирать новых членов, — продолжала распинаться Гермиона, — Положим, два сикля за вступление... в оплату значков... и на вырученные средства мы сможем вложиться в рекламную кампанию... Рон, ты будешь казначеем: я выдам тебе ящик для сбора средств. А ты, Гарри, будешь секретарём: так что можешь начинать уже сейчас записывать всё, что я говорила, как протокол нашей первой встречи. — А из неё бы вышел неплохой сотрудник Министерства, — заметил Джеймс. — Конечно, те тоже зануды редкостные, — подколол Сириус. И друзья обменялись лёгкими ухмылками. Что ни говори, а эта девушка слишком увлеклась своими планами по изменению мира. Впрочем, разве они периодически пытались заниматься не тем же самым? Ну, разве что их планы были пока что куда скромнее. — Смотрите! — внезапно воскликнул Римус. В окно билась большая белая сова. Похоже, пришла почта. — Букля! Гарри вскочил со стула и быстро пересёк комнату, чтобы позволить птице залететьь внутрь. Его сова спикировала и приземлилась на стол, сев прямо на недавние труды. — Самое время! — Гарри набросился на верёвку так, словно собирался голыми руками разорвать её. Однако всё же в итоге немного замедлился и развязал крепкий узел, позволив письму свалиться прямо в руки. — Что он пишет? — едва слышно спросила Гермиона. В гостиной никого кроме них не было, и всё же ребята внезапно стали вести себя намного тише. Похоже, они не хотели, чтобы кто-то мог их подслушать их, даже случайно. — Что там такое? — Джеймс тоже с любопытством заглянул в пергамент. И сразу с жадным интересом накинулся на текст, написанный знакомым почерком. Впрочем, читать особо долго не пришлось: письмо было коротким... даже скорее: это была записка, наскоро нацарапанная. "Гарри, Я немедленно лечу на север. Новость о твоём шраме — самая последняя ниточка в серии странных слухов, долетевших до меня сюда. Если он снова заболит, иди сразу к Дамблдору: говорят, он вернул Грозного Глаза Грюма из отставки, что означает: он читает знаки, даже если никто больше не. Я скоро свяжусь. Мои лучшие пожелания Рону и Гермионе. Держи глаза открытыми, Гарри. Сириус". В гостиной пару мгновений стояла полная тишина. И, чтобы её разбавить, Джеймс заметил: "Твой почерк с годами стал ещё хуже. Это особенное свойство аристократов?". Сириус вскинул брови: "Ты ведь говоришь о себе, верно?" И они оба рассмеялись. — "Читает знаки"? — пробормотал Римус, — Но почему в такие времена, никто другой не желает это делать? — Он летит на север, — спросила Гермиона свистящим шёпотом. Её явно волновало совсем другое, — Он возвращается? — Что за знаки читает Дамблдор? — недоумённо произнёс Рон, — Гарри, что такое? Гарри внезапно ударил себя по лбу, заставив всех замереть. Похоже, он был очень зол. Даже, пожалуй: в ярости. — Я не должен был ему рассказывать! — С чего это? — возмутился Сириус, — И что такого странного, если я вернусь? Ненавижу жару. Он всё ещё никак не желал смириться с тем, что его занесло аж в Африку. — О чём ты? — не въехал Рон. На его сонном лице отражалось нежелание складывать два и два. Перед мысленным взором наверняка уже давно маячила подушка, сладким белым облаком затягивающая в мир сладкой неги. — Я заставил его думать, что он должен вернуться! — повысил голос Гарри, на этот раз ударив кулаком по столу. Конспирации это явно не помогало (а ведь ещё недавно они явно старались вести себя потише), зато, похоже, помогало скинуть гнев, — Он возвращается, потому что думает, что я в беде. А со мной всё в порядке!... И у меня ничего для тебя нет! — прикрикнул он на Буклю, в ожидании разинувшую клюв. Та бросила очень оскорблённый взгляд и, плавно взлетев, покинула гостиную через окно. — Чего он так переживает? — наконец подал голос Джеймс. Его удивила слишком бурная реакция на письмо. Что-то тут было нечисто. Вот только: что? Они все вновь замолчали, обдумывая собранную информацию. Скверное послевкусие витало в воздухе. Но Гарри не желал больше ничего обсуждать, оставив тайну нераскрытой. Сорвавшись с места, он бросился в комнату, где завалился на кровать прямо в ботинках. В его груди клокотали эмоции, которые невольно передавались и четверым друзьям. Страх, гнев, вина... всё это сумбурным потоком текло по венам. Но постепенно злость отступала... голова становилась всё тяжелее. И тяжелее. И наконец сознание погрузилось в сон. А после: всё вокруг померкло. ... Утро же началось с того, что Гарри кинулся что-то строчить. "Дорогой Сириус, Думаю, мне лишь показалось, что шрам болит. Я был в полусне, когда писал тебе в прошлый раз. Нет причин возвращаться, здесь всё в порядке. Не волнуйся обо мне, моя голова чувствует себя полностью хорошо. Гарри". Джеймс перечитал записку пару раз, невольно думая о том, насколько же его сын был привязан к его другу. Пускай Гарри хотелось поделиться своими страхами и болью, куда важнее для него была защита близкого. ... Следующей остановкой был совятник. В такую рань сюда никто не заходил, поэтому Гарри сумел здесь оказаться в одиночестве. Однако его сова всё ещё злилась за вчерашнее. — Я понимаю, что ты устала, — заметил Гарри, — Попробую тогда взять одну из этих. — Вот же хитрец, — хмыкнул Сириус. И, кто бы сомневался, Букля сменила гнев на милость. Похоже, чтобы испортить отношения этих двоих лёгкой ссоры было недостаточно. Склонив умную голову, сова внимательно слушала тихий шёпот: — Просто найди его, ладно? — говорил Гарри, — Раньше чем это сделают дементоры. — А вот теперь давай-ка поподробнее! — такого он раньше не слышал. Сириус знал, конечно, что по какой-то причине он был в тюрьме. Откуда (весьма ловко!) потом сбежал. Но вот то, что за ним теперь гоняется пара дементоров он и не думал. На лёгкое приключение такое явно не тянуло. И даже для него это было, пожалуй, слишком. — Жаль, что нельзя расспросить напрямую, — заметил Римус, — Мы собираем информацию по клочкам. Но их пока что слишком мало. Питер кивнул. Единственное, что его утешало: он не был единственным "злодеем" здесь. Бродяга тоже явно ввязался во что-то мутное. По крайней мере, это помогало не оказаться крайним. ... Когда Гарри уселся за обедом и рассказал друзьям про письмо, то Гермиона сразу же неодобрительно сдвинула брови: — Это ведь ложь! — И что? Он не отправится обратно в Азкабан из-за меня. Сириус с Джеймсом быстро обменялись взглядами. Всё-таки чем они глубже погружались в этот мир, тем меньше хотелось знать, что здесь творится. Но выбора не оставалось: им всё равно было необходимо это узнать. Кто знает: может там хранились секреты, которые могли спасти их будущее? А значит: следовало изучить всё до обложки, до содержания. А потом обязательно исправить. Когда они наконец... смогут вернуться.