Seekers of her heart (ловцы её сердца)

Драко и сам не знал, на какой стадии развития надеялся, что Грейнджер будет воспринимать их нынешние отношения, учитывая Рождественский балл в Хогвартсе, его подарки, недвусмысленные намёки всех вокруг, и не в последнюю очередь – Новогодний прием в меноре. Но уже через несколько дней поймал себя на мысли, что у него появились серьезные опасения: кто-то наложил на Гермиону обливиейт. Настолько девушка вела себя, словно между ними ничего не произошло, и никакого сближения или его знаков внимания не было и в помине.  Здравый смысл и логика холодным ушатом воды (и насмешливым голосом Люциуса) твердили, что после той стены, которую он сам между ними возвёл за все эти годы, для пущего эффекта добавив недвусмысленные демонстрации своего презрения и ненависти, надеяться на быстрые результаты было бы по меньшей мере наивным.  Несомненно, картины из прошлого, каждая из них – очередная иллюстрация его отвратительного поведения в отношении магглорождённой волшебницы, притом абсолютно не немые, а сопровождаемые громогласными провозглашениями его чувств, несомненно к этому моменту преследовали её во сне и наяву. А другими словами, поверить, что всё это было исключительно проявлением пресловутой «любви под маской ненависти», Грейнджер вряд ли могла бы с той готовностью, на которую расчитывал Малфой.  И следовательно, Драко предстояло еще хорошенько попотеть, чтобы окончательно разбить эту стену непонимания и лжи, одновременно воздвигнув на её месте прочный фундамент новых, доверительных отношений. Но Малфой не зря все эти годы не только «стрелял» в сторону любого местонахождения магглорождённой волшебницы полные ненависти и презрения взгляды. Он ещё и внимательно за ней наблюдал, делая собственные выводы и заключения, и поэтому давно уже понял одну простую истину: для самой Гермионы тот пресловутый «один шаг до любви» нужно делать не от ненависти.  Отправной точкой для Грейнджер обычно была дружба. История вновь и вновь доказывала правдивость наблюдения Драко, ведь стоило только припомнить отношения Гермионы буквально со всеми из её романтических интересов, (или во всяком случае парней, о которых Малфой был осведомлён), от Рональда Уизли до Виктора Крама, и даже включая на самом деле несуществующую связь с Кормаком МакЛаггеном, чтобы увидеть красной лентой зияющую связь.  Все они изначально воспринимались Гермионой, как либо друзья, либо просто дружески настроенные к ней парни. А следовательно, на пути к романтическим отношениям – интересующей Драко конечной точке – ему следовало добавить ещё одну остановку. Дружбу.  Что ж, теперь, когда Малфой имел достаточно хорошее представление о своих окончательных и промежуточных целях, он вполне мог применить и ещё один свой поистине семейный талант: отыскать способ их достигнуть и добиться желаемых результатов. И именно поэтому и, несомненно, с точки зрения практически всех вокруг тем самым делая как минимум несколько шагов назад, Малфой сейчас перегруппировался. И сосредоточился на создании той самой дружбы, которая в конечном результате и позволит ему сделать последний, жаждуемый им шаг «до любви», который «от ненависти» Гермиона не сделала.  А если все вокруг воспринимают подобное, как шаг назад, что ж: тем хуже для них. Драко абсолютно не намеревался в этом случае проводить ликбез и объяснять, что на самом деле двигается вперёд.  И одной из самых важных вех на его пути являлось доверие, создать которое само по себе предоставляло отдельный проект. К которому Малфой и приступил незамедлительно, в глубине души прекрасно осознавая, что по сути уже работал над этим с самого начала учебного года…  – Ты только не пойми меня неверно, Грейнджер, – Малфой начал свой путь к намеченной цели издалека, но абсолютно не прячась в кустах. – Но я просто пытаюсь понять. Джиневра ведь всеобщепризнано является отменным зельеваром. На самом деле, это ведь факт, довольно широко известный и признанный не только Слагхорном (по многочисленным и заслуживающим доверия слухам страдающим некоторой слабостью к особам женского пола с рыжим цветом волос). Даже Снейп не отрицал её таланты. И тем не менее, младшая Уизли слишком очевидно испытывает чуть ли не отвращение к самой возможности самостоятельно варить какие-либо зелья. Будь то лечебный эликсир или добавка, у неё словно аллергия на саму концепцию. Малфой прекрасно понимал, что сейчас рискует. Да, его тирада шла с обязательным дисклеймером «не пойми меня неправильно», вот только Драко не был дураком и прекрасно осознавал: как раз-таки подобные вещи в большинстве случаев неправильно и воспринимаются. Вот только вопреки не только его опасениям, но в каком-то смысле даже ожиданиям, Гермиона только хмыкнула в ответ и кивнула головой.  Не отрываясь от помешивания варева, сейчас бурлящего в котле – а по настоятельному предложению самого Малфоя, они с Грейнджер приступили к варке зелье раньше назначенного срока – Гермиона пожала плечами. – Забавно, не правда ли? А знаешь, что ещё более забавно? То же самое можно сказать о Джинни в отношения не только готовки еды или печки кондитерских изделий, что на самом деле по концепции довольно близко к зельеваренью, но шитье и подделке одежды. Джинни реально пытается избегать всех этих вещей, словно они для неё сложные. Впрочем, – глаза Гермионы внезапно устремились на её собеседника, пока зачарованный черпак самостоятельно продолжал перемешивать зелье. Находясь на самой первой стадии варки, они могли все ещё применять магию. В отличие от более поздних ступеней, когда любое колдовство зельевара вступало в конфликт с конечным продуктом. – Мне кажется,  что я начинаю понимать, откуда там ноги растут.  Видишь ли, я думаю, что даже сейчас Джинни видит подобные вещи, как свидетельство их материальной необеспеченности. А следовательно, она их элементарно стыдиться. – Погоди, но ведь ничего подобного совершенно нельзя сказать о её старших братьях, – Малфой нахмурился, с самым серьезным видом почесав лоб и даже забыв удостовериться, что его собственный голос лишен даже намека на интонации, которые можно было бы воспринимать, как демонстрацию его личного превосходства над менее финансово обеспеченными Уизли. Впрочем, поскольку его замечание на самом деле было искренним и выражало исключительно чистый интерес, ничего крамольного в его голосе или интонациях отыскать было бы невозможно. – Мне доподлинно известно, что Билл, например, сам варит для себя зелья. Чарли в его заповеднике предпочитает готовить любые снадобья для своих любимых драконов исключительно самостоятельно. По дошедшим до меня (и вполне достоверным) слухам Уизли не доверяет даже зельям, официально приготовленным местными лекарями с кучей сертификатов. Перси тоже в школе очень любил блистать на Зельях, да ещё и постоянно хвастался, что у него это от матери. Молли Уизли ведь в девичестве Прюитт, а эта семейка славится своими способностями именно в зельевареньи.  Даже близнецы открыли магазин, который практически зиждется исключительно на их самостоятельных разработках, включая зелья.  Малфой преднамеренно умолк, потому что следующей с его языка уже была готова сорваться констатация факта, что шестой отпрыск семейства (и по совместительству бывший романтический интерес самой Гермионы - Рон) просто был лишен талантов в довольно многих предметах, включая в этом случае Зелья. Впрочем, Драко довольно быстро прикусил себе язык, а если Гермиона и заметила что-нибудь подозрительное, то либо решила пропустить мимо ушей, либо была с ним согласна. В любом случае, задумчиво кивнув Малфою, Грейнджер заговорила. – На самом деле финансовые трудности в семье Уизли начались намного позже, и совершенно не затронули Билла или Чарли. Когда у них было всего двое детей, притом настолько близких по возрасту и обоих мальчиков, денег хватало. А поскольку оба не просто общепризнано компетентные зельевары, но и вполне могут шлёпнуть по столу официальными рангами в классе, то предпочитают готовить собственные зелья точно также, как и я, – Гермиона сделала небольшую паузу, словно оставляла открытое приглашение Малфою сделать буквально просившийся на язык комментарий о её самоуверенности, но когда его шпильки не последовало, продолжила. – Перси на самом деле слишком честолюбив, чтобы не выставлять собственные достижения напоказ. Более того, будучи третьим ребёнком и погодкой своих старших братьев, он тоже не очень сильно почувствовал финансовые сложности. Другими словами, у него все было достаточно хорошего качества и достаточно новое. В случае близнецов, даже несмотря на то, что финансы семьи начали несомненно трещать, когда детей стало пятеро, следует учитывать их характер. Как и тот факт, что близнецы имеют тенденцию вообще обращать мало внимания на всех вокруг, предпочитая общество друг друга.   – Сказать по правде, не могу судить на каком-либо собственном опыте, – пожав плечами, Малфой улыбнулся. – На Слизерине близнецов нет, да и абсолютно всех на нашем факультете слишком сильно заботят общественное мнение и репутация. Народ просто ночами не спит,  волнуется, кто и что скажет, как на это посмотрят их родители, как «оно» выглядит со стороны, и так далее по списку. Но должен признать, близнецы Уизли действительно существовали в своем собственном мирке, абсолютно не беспокоясь о мнении окружающих. И знаешь, Грейнджер, если уж  быть до конца честным с самим собой, – улыбка Драко стала какой-то несмелой, словно он собирался признаться Гермионе в чем-то абсолютно крамольным. – У меня лично это всегда вызывало если и не уважение, то уж точно зависть. Впрочем, будучи единственным ребёнком, я реально и представить себе не могу, каково это: жить в собственном, личном мирке, где существуешь только ты и твой близнец. Прищурившись, Гермиона внимательно слушала признания Малфоя, словно прекрасно понимала: сейчас он делится с ней откровениями, теми личными вещами, которые прежде абсолютно точно никогда и никому не говорил. И, воодушевленная его неожиданной открытостью, Грейнджер продолжила:   – Знаешь, тут даже дело не в том, что ты единственный ребёнок. У довольно многих людей есть братья или сестры, но тем не менее далеко не все из них способны абстрагироваться от общественного мнения и только заботиться о том, что считает их семья в своем тесном кругу.  Например, у твоей матери было две сестры, но это абсолютно не значит, что они могли это делать. То же самое можно сказать и о Сириусе Блэке. У него ведь тоже был брат. Но Фред и Джордж отличались от них своим отношением и ценностями. Более того, они ведь не просто близнецы, они идентичные. А в мире магглов вообще существует теория, что это «отдельная песня». В общем, я что тут хочу сказать: к тому времени, когда Джинни поступила в Хогвартс, их финансы не просто были растянуты до предела, они трещали по всем швам. И более того, если в случае её братьев что-то довольно приемлемое могло передаваться по наследству, то положение Джинни в каком-то отношении было лучше, чем Рональда, например, (её форма или платье не могли быть переданы ей по цепочке), но и позволить себе что-то новое или экстравагантное она тоже не могла. В общем, мне кажется, что именно отсюда ноги и растут. – Одарив Малфоя изучающим, словно пыталась прочесть по его лицу, понимает ли он её, взглядом, Грейнджер явно умудрилась разглядеть удовлетворяющий её ответ, потому что кивнула и продолжила. – Например, некоторые на нашем факультете (со своими собственными тараканами), конечно, после того, как ты вызвался занять место Джинни в качестве моего ассистента, всерьёз обеспокоились, чтобы она не обиделась подобной замене. – Дай, угадаю, – Малфой снисходительно хмыкнул, легко предугадывая, на кого в подобные ситуации может намекать Грейнджер. – Например, Лонгботтом, у которого на почве его полного отсутствия талантов к Зельям явно имеется пунктик неполноценности. Поэтому, думаю, он сходу переломил ситуацию на себя и интерпретировал в отношении Уизли именно так, как это звучало бы в его случае. Что ты нашла ассистента получше. Думаю, что ваш местный подрыватель котлов, Финнеган, тоже воспринял бы всё, как шпильку в свой адрес. – Как в воду смотришь, – не удержавшись, Гермиона разразилась весёлым, лёгким смехом. Словно вместе с юмором ситуации, отзывавшийся рвущимися наружу смешками, из нее навсегда уходит непонимание и недоказанность между ними. – А вот сама Джинни в отличие от этих двух «гениев зельеваренья» восприняла все по принципу «баба с возу, коню легче».  – Без сундука сзади метла летит только быстрее, – автоматически предоставил альтернативу маггловского выражения в мире магов Малфой. Вот только в его голосе вновь не прозвучало ни насмешки, ни сарказма: у Драко даже мысли не было намекнуть, что Грейнджер вновь вместо пословиц и поговорок волшебного мира употребила эквивалент магглов.  – Абсолютно точно, – судя по всему, Гермиона его поняла правильно. – Но к слову, если бы кто-нибудь точно так же заменил меня тобой или, скажем,  Забини, особенно сделай это Снейп, и даже потрудись он добавить, что делает это исключительно, чтобы освободить меня от лишней нагрузки, я далеко не уверена, что восприняла бы все «правильно».  Наверняка интерпретировала бы, как сарказм, а не ту самую ситуацию, когда избавившись от упомянутого тобой пресловутого сундука сзади, или другими словами- лишнего груза - я могла бы заняться более нужными вещами.  Гермиона вновь перевела вопросительный взгляд на Драко, словно пыталась оценить его реакцию, но Малфой утвердительно кивнул в ответ. Более того, он и сам был далеко не уверен в собственный реакции, если бы этот описанный Грейнджер гипотетический сценарий относился к нему самому. Что парень честно и незамедлительно озвучил. – А знаешь, я прекрасно понимаю, о чем ты. Более того, замени Слагхорн в аналогичной ситуации, скажем, меня тобой, и я далеко не уверен, как бы на это отреагировал.  – Вот видишь, – Гермиона удовлетворённо улыбнулась, даже не пытаясь скрыть, какое облегчение испытывает от слов парня. Они сейчас реально понимали друг друга. – А вот у Джинни совершенно другие тараканы.  После чего разговор устремился в другое русло, а именно – обсуждение следующих шагов приготовления зелья. Потом какое-то время они просто работали молча, и на этот раз Малфой сознательно пытался избегать прикоснуться к своей напарнице, предусмотрительно отступая на шаг назад или убирая руку, когда Грейнджер сосредоточено двигалась вокруг котла. На этот раз он был так же серьёзно и в равной степени намерен её не отвлекать, как прежде в аналогичных ситуациях пытался всеми силами дать ей понять, что прикосновения к магглорождённой волшебнице ему далеко не противны. А как раз таки наоборот.  И причиной такого радикального изменения в его отношении был далеко не только тот факт, что аконитовое зелье требовало полной концентрации. В первую очередь Драко сейчас пытался всеми своими силами, как на словах, так и действиях, убедить Грейнджер, что стремится исключительно к дружеским отношениям между ними. И судя по тому, как Гермиона уже к концу их первой сессии внеурочного зельеваренья заметно расслабилась, в этом он преуспел.  Через несколько часов совместной и весьма продуктивной работы и закончив с первой стадией приготовления снадобья для Лаванды Браун, они разошлись по соответствующим гостиным. Конечно же, предварительно договорившись о планах следующего этапа варки и после того, как Малфой галантно проводил Гермиону практически до дверей её апартаментов старост. Сдержав порыв поцеловать ей руку, такой неуместный, учитывая его нынешние планы убедить Грейнджер, что «они друзья», Малфой развернулся на каблуках своих туфель и поспешил прочь.  Спиной ощущая на себя пронзительный, изучающий взгляд Гермионы, а долгие месяцы вынужденного, слишком близкого общения с Тёмным Лордом и его приспешниками научили Драко именно этому. Чувствовать тех, кто у него за спиной, так остро, словно у него глаза на затылке. И хотя он прекрасно сейчас понимал, что в отличие от соратников собственного отца, Грейнджер ему не враг, старые привычки служили по-прежнему.