Seekers of her heart (ловцы её сердца)

Как Гермиона довольно быстро обнаружила после короткой беседы с Андромедой, рассказывая о примирении  Нарциссы и её сестры, как и их планах относительно зимних праздников, Малфой несколько преувеличивал. Нарцисса и Андромеда только начали вновь находить общий язык, постепенно оставляя прежние недоразумения и обиды позади, и уж ни в коем случае не собирались проводить Рождество «одной дружной, сплочённой семьей». Впрочем, Гермиона очень сильно подозревала, что как раз-таки Нарцисса от подобного варианта развития событий бы не отказалась.  Младшая из сестёр Блэк слишком явно всеми способами пыталась идти на сближение. Вот только Андромеда была далеко не так готова броситься ей на шею с распростёртыми объятиями, как хотелось бы Нарциссе: на самом деле, далеко не удивительная реакция, если учесть, что не так давно Андромеда потеряла единственную дочь от руки своей же старшей сестры, которую Нарцисса без проблем или возражений принимала в собственном доме.  Как и рана от потери супруга, Теда Тонкса, убитого несомненно известными Нарциссе сторонниками Волан-де-Морта (всем вместе и каждому из которых её младшая сестра несомненно улыбалась бессчётное количество раз за очередным трапезным столом) все еще была слишком свежа в сердце Андромеды. Но средняя из сестер Блэк всё-таки согласилась принять приглашение на торжественную новогоднюю галу, которую предусмотрительная Нарцисса для всех представила, как благотворительный вечер в честь жертв войны. Впрочем, провести Рождество вместе с Малфоями миссис Тонкс наотрез отказалась.  Вместо этого с самого раннего утра в день кануна Рождества Андромеда разбудила Гарри, никогда особенно не ценившего этот семейный праздник, и грустящую  Гермиону. В отличие от своего лучшего друга, Грейнджер Рождество любила и, конечно же за исключением прошлого года, проведённого вместе с Гарри в скитаниях, всегда отмечавшую в кругу семьи.  – Я знаю, что для всех нас этот день будет особенно тяжелым, – глядя исключительно на Гермиону и обращаясь в большей степени именно к ней, произнесла Андромеда. – И поверьте, мне тоже безумно не хватает моей Нимфадоры и Теда. Но Рождество – это прежде всего семейный праздник, и чтобы там ни было, скольких людей мы бы ни потеряли, теперь мы – это семья. Мы есть друг у друга, и это самое важное. Думаю, что пора перестать грустить о прошлых традициях и, ни в коем случае не забывая о их, начать строить новые. Например, это Рождество будет первым для маленького Тедди, и мы должны сделать из него настоящий праздник.  – Конечно, Андромеда, – с значительно преувеличенным энтузиазмом, чем она испытывала на самом деле, улыбнулась старшей волшебнице Грейнджер. – Наверное, нам следует отправиться за ёлкой?  – Отлично! – в отличие от Гермионы, восторг в голосе Гарри звучал совершенно не притворным. Поттер искренне радовался возможности отпраздновать Рождество в кругу семьи, участвовать в приготовлении праздничного стола, обмениваться подарками и украшать рождественскую ель. Все те маленькие, но такие значительные нюансы, которых он был напрочь лишен в детстве. – А потом мы заедем в лавку и купим игрушки? Конечно, среди различных вещей, оставленных мне в наследство Сириусом, есть и ёлочные украшения, но я не знаю, Андромеда, если ты захочешь воспользоваться ими. Ну, знаешь ли… – смутившись, Гарри умолк, отчаянно подыскивая правильные слова, но Андромеда его перебила. Ласково улыбнувшись, бывшая наследница семейства Блэк успокаивающе положила руку на предплечье Поттера.  – Не волнуйся, Гарри, все нормально. И ты абсолютно прав, мы непременно купим некоторые новые украшения на ёлку, хотя я совершенно не против использовать кое-что и из этого наследия моей семьи. В конце концов, далеко не все в моем детстве было настолько плохо. А до определённого момента мы с сестрами были очень дружны, а родители, даже несмотря на своеобразность манеры показывать свои чувства, всё-таки нас любили. Более того, у нас с Тедом тоже скопилось довольно много ёлочных украшений, которые, если вы с Гермионой не против, мы тоже можем повесить на ёлку. Например, все те орнаменты, которые мы делали вместе с моей Дорой. Знаете, у нас с Тедом в семье была заведена такая традиция, – опустившись на старинный диван изумрудного бархата, Андромеда мечтательно и немного печально улыбнулась и начала рассказывать. – На самом деле, мы позаимствовали её у семьи Тонксов, а у них так было заведено на протяжении довольно долгих лет. Перед самым Рождеством они все вместе делали елочные игрушки, предназначенные увековечить произошедшие за прошедший год их жизни события. Например, рождение ребёнка или его первое Рождество. В принципе любое событие, о котором они хотели бы вспоминать все последующие года, когда торжественно вешали тот или иной шар или какую-то другую игрушку на ёлку. Конечно, родители  Теда чаще всего их покупали, но с помощью магии мы без труда могли сотворить всё, что угодно, своими руками. А точнее, волшебной палочкой. Например, преобразить какие-нибудь шары или использовать полуготовые игрушки, чтобы сделать свои. Ведь если ты что-нибудь трансфигурируешь, когда тебя не станет, магия исчезнет. А таким образом игрушка останется вечной памятью для твоих любимых, и они смогут вспоминать тебя каждый раз, когда будут вешать её на ёлку.  – Это замечательно идея, – внезапно глухим голосом, словно пытался проглотить поступивший к горлу комок и накатывающие на глаза непрошенные слёзы, кивнул Гарри. И Гермиона просто мгновенно знала, что её друг невольно вспомнил историю, рассказанную ему профессором Слагхорном на шестом курсе о маленькой золотой рыбке в аквариуме, которую Лили Эванс подарила своему преподавателю зельеваренья, и которая после её смерти вновь превратилась в листик. Именно так ведь Гораций узнал о кончине своей любимой ученицы.  А потом вместе с Тедди они отправились за ёлкой, и маленький внук Андромеды и крестник Гарри Поттера широко распахнутыми глазами наблюдал, как взрослые с таким восторгом, словно вновь превратились в ожидающих рождественского чуда детей, выбирали пушистую и красивую ель.  И в конечном итоге в самом центре гостиной на Гриммо 12 возвышалась огромная елка, своими размерами вполне способная посоперничать с украшающими торжественный зал Хогвартса собратьями. А потом они все вместе украшали её различными гирляндами и игрушками, с помощью волшебства призванными из несчетных подвалов старинной резиденции Блэков, как и из небольшого хранилища семейства Тонксов.   После чего они все вместе принялись создавать те самые ёлочные украшения «на память», о которых рассказывала Андромеда. И конечно же, самым первым из них стала маленькая деревянная лошадка с крошечным наездником на спине. Голову игрушечного мальчика украшали ярко фиолетовые волосы – излюбленные цвет Теди, который и красовался на его головке чаще всего, а на рубашечке светились написанное золотыми буквами: «моё первое Рождество».  К вечеру Андромеда приготовила чудесный праздничный обед, и хотя чистокровная волшебница конечно же пользовалась бытовой магией, к услугам домашнего эльфа она демонстративно не прибегала. Гермиона вместе с вызвавшейся присоединиться к ним этим вечером Джинни ей охотно помогала, пока Гарри с удовольствием игрался с Тедди. Маленький крёстник довольно быстро и прочно перемещался в душе Гарри на позицию «самого любимого человечка в мире», как выразился сам Поттер, тем самым вызвав тёплую улыбку лучшей подруги.  И к огромной неожиданности для самой себя, к концу вечера Гермиона обнаружила, что совершенно замечательно провела время в кругу своей новой семьи. Конечно, она ни на мгновение не забывала о родителях, в данный момент находившихся в далёкой Австралии и даже не подозревавших о сосуществовании собственной дочери, но к тому моменту, когда голова уставшей от забот дня и праздничного ужина девушки коснулась подушки, на её губах играла счастливая улыбка. Быть может, своей безжалостной рукой война и лишила их близких и родных, но тем не менее они всё-таки умудрились не просто выжить, но и жить дальше.  А наутро к своему огромному удивлению Гермиона обнаружила под ёлкой кучу подарков. Конечно, львиная доля сверкающих пёстрой обёрткой коробок предназначалась для Тедди, но Гарри и Гермиона обнаружили внушительные стопки и для себя. В свою очередь удостоверившись, что Андромеда тоже не была обделена подарками.  И теперь, открыв небольшую коробочку, перевязанную ярко-изумрудной лентой,  Грейнджер невольно затаила дыхание. На маленькой бархатный подушечке при ярком свете дня сверкали каждой драгоценный гранью изумрудные капельки-серёжки, подарок Андромеды.  – Гермиона, – меж тем мягко улыбнувшись девушке, заговорила старшая волшебница. – Я прекрасно знаю, что на этой стадии своей жизни и все ещё будучи в Хогвартсе, ты несомненно предпочитаешь ювелирные украшения цвета своего факультета. Но тем не менее позволь тебя уверить: изумруды тебя тоже очень подойдут. Быть может, не в комплекте с твоим гриффиндорским галстуком, – с этими словами женщина непринуждённо подтолкнула к Грейнджер ещё несколько красивых коробок из довольно дорогих бутиков, и Гермиона уже совершенно не удивилась, когда обнаружила в них подборку шикарных свитеров, сочетающихся именно с изумрудами оттенков. –Но смею надеяться, что тебе всё-таки придётся по вкусу что-нибудь из этих вариантов. – Андромеда, – подняв на старшую волшебницу растроганные, наполненные слезами глаза, Гермиона прижала руки к груди. – Это слишком много. Ты и так уже подарила нам с Гарри чудесное Рождество, и я уже не говорю о том, что у нас теперь опять есть семья.  – Что ты, девочка моя, – украдкой смахнув собственную слезу, Андромеда крепко обняла Гермиону поверх собственной коробки с подарками, все ещё лежавшей у неё на коленях. – Это ни в  коем случае не «много». Я бы даже сказала, что этого недостаточно, учитывая, что вы с Гарри не просто приняли меня в свою семью, но и помогли мне воссоединиться с сестрой.  – Кхе, кхе, – чувствуя, как к его глазам тоже настойчиво подступают слёзы, Гарри несколько раз моргнул и прочистил горло, привлекая к себе внимание обеих волшебниц. – А теперь, если вы обе не против, предлагаю позавтракать. И да, сегодня за праздничную трапезу отвечал я.  А потом они все дружно переместились в гостиную комнату на Гриммо 12, куда  Критчер уже успел перетащить ранее приготовленные Гарри блюда и серебряный сосуд с кофе. При этом недовольно бурча себе под нос, что «даже так называемым гостям», - при этом он многозначительно бросал злые взгляды на Гермиону, - «благородного семейства Блэк, уже не говоря о мадам Андромеде и Гарри Поттере, даже пусть он трижды решил сам приготовить завтрак, негоже есть на кухне».  А потом они все вместе (включая присоединившуюся к ним Джинни, толи прибывшую немного раньше, толи оставшуюся ночевать с вечера, Грейнджер не могла бы утверждать наверняка, которое из этих утверждений было верно, но и спрашивать тоже не собиралась) разделили очередную трапезу, и некогда мрачный дом вновь запомнился шумом веселых голосов и смехом.