Часть 2
21 октября 2021 г. в 01:28
Гарри проводил удаляющуюся из Трапезного зала чету Малфоев задумчивым взглядом. Спрятав палочку в задний карман джинсов – быстрый осмотр помещения убедил, что никто больше не собирался посягать на Андромеду, парень обернулся к лучшей подруге.
– Гермиона, как ты думаешь, – Грейнджер подняла глаза, вмиг став серьезной и внимая словам Поттера. – А может, переместимся на Гриммо 12 прямо сейчас? Мне не хочется оставлять Андромеду одну.
– Ты прав, – девушка решительно кивнула. – Только, Гарри, прикажи Кричеру подготовить комнаты. Ты ведь все ещё его хозяин, и он обязан тебе повиноваться. Пусть пока подготовит нам несколько спален, а завтра с утра мы сами займёмся дизайном или просто уборкой. К слову, а как ты относишься к тому, чтобы Андромеда и Тедди вообще остались на Гриммо 12? Ей ведь может понадобиться помощь с младенцем, и я представить себе боюсь, каково ей сейчас будет одной.
– В точности то, о чем я подумал, – Гарри кивнул, позволив тёплой улыбке коснуться губ. Год скитаний раз за разом доказывал Поттеру, что они с Гермионой действительно всегда работали слаженно и гармонично, буквально угадывая мысли друг друга.
Впрочем, тот же самый год без какой либо доли сомнения показал, что подобное взаимопонимание было исключительно платоническим. Один раз в палатке Гарри показалось, что между ними могло быть больше, он даже практически сделал первый шаг навстречу. Гермиона остановила Поттера, без слов отстранившись и не позволив моменту переродиться во что-нибудь большее. Надеялась ли она тогда, что Рональд вернётся? Что вообще произошло между ними во время Последней битвы?
Ведь Уизли вернулся, и Гарри даже показалось, что отношения между друзьями вновь возвращаются на ту грань с романтическими, возле которой колебались уже довольно давно. Потом оба отправились в Тайную комнату Слизерина за клыком василиска. Прощаясь с друзьями перед тем, как отправиться на встречу с Волан-де-Мортом, Гарри обратил внимание на их переплетённые пальцы рук, на то, как Гермиона и Рон стояли немного ближе друг к другу.
Но что-то безвозвратно изменилось во время битвы за Хогвартс. Грейнджер теперь была другой, словно наконец осознала что-то о Рональде. Гарри был уверен, что подруга обязательно расскажет ему об этом, но только не сейчас.
– Просто удивительно, насколько эти двое на одной волне. Не находишь, сестрёнка? – Рональд Уизли прищурился, сейчас внимательно наблюдая за своими друзьями. Джинни, к которой он обращался в этот момент, вздрогнула и перевела собственный взгляд на Гарри и Гермиону.
– И тем не менее, они только друзья, – улыбнулась рыжая и пожала плечами. – Удивительно, не правда ли? Насколько логичнее было бы, будь всё по-другому, но они всего лишь друзья. Я в этом уверена.
– Как скажешь, – Рональд скривил губы в презрительной ухмылке.
Между ним и Гермионой всё уже налаживалось, в Тайной комнате Слизерина они даже поцеловались, и рыжему казалось, что Гермиона в первую очередь была довольна и счастлива подобным развитием событий. А потом они вместе провожали Гарри на его собственный, финальный бой с Волан-де-Мортом. Гермиона тогда без какой-либо задней мысли бросилась на шею Поттера, и тот прикрыл глаза, растворяясь в её объятиях…
Они стояли так довольно долго. Намного дольше, чем Рональд считал уместным. А потом Гарри отстранился, в последний раз сжав пальцы Грейнджер, и ушел. Рональд уже хотел было обнять провожавшую Поттера отчаянным, полным боли взглядом Гермиону, поддержать, но оба были мгновенно вовлечены в события битвы. Нужно было сражаться.
А когда всё закончилось, когда Гарри вернулся, выполнив предначертанную ему с рождения миссию, все было уже совершенно по-другому. Грейнджер лишь холодно улыбнулась, когда Рональд подошел к ней. А потом были боль и осознание потери Фреда, и они с Джинни избрали быть с матерью.
Гермиона Грейнджер с опустошенным выражением лица держалась в стороне, устроившись чуть не в противоположном углу комнаты. Вскоре к ней вновь присоединился Гарри.
Уизли аппарировали в Нору все вместе, и лишь несколько часов спустя в комнату к Рону постучалась Джинни. Уперев руки в бока наподобие их матери, девушка нахмурилась:
– Рон, а ты разве не приглашал Гарри и Гермиону пожить у нас?
– Нет, – только сейчас рыжий осознал, что действительно даже не подумал о такой мелочи. – А ты?
– Я сказала Гарри, что увижу его в Норе – сестра прищурилась, подозрительно глядя на брата, которого давно уже считала непутевым и глуповатым. – Но если ты не пригласил Гермиону, он мог решить остаться с ней. Или, просто хотел дать нам возможность скорбеть о потере Фреда без посторонних. Мало ли.
– Или ты была изначально права, и он просто решил «остаться с Гермионой», – насмешливо выплюнул Рональд.
– Ты придурок, Рон, – выражение лица Джинни стало ледяным. – Мы с Гарри уже обо всём переговорили, они только друзья. Он сказал, что любит меня, и поэтому если ты снова умудрился облажаться с Гермионой, то это только на тебе, братец.
А потом Джинни решительно развернулась на каблуках и покинула комнату. Оставшись один, Рон лишь пожал плечами. Ничего такого он не сделал, чтобы в чем-то раскаиваться или считать это своей виной. А ещё, ему надоело всегда быть на последнем месте любого рейтинга.
***
В комнате предварительного заключения сперва их всех поместили вместе. С арестованных не только не сняли блокирующие магию волшебные наручники, но ещё и наложили силенцио. Нарциссу сразу же куда-то увели, и Драко успел перехватить благодарный кивок отца, направленный в сторону управляющего всеми разборками Кингсли.
Благодарность за ложь Нарциссы Тёмному Лорду, позволившую выжить Гарри Поттеру. Драко понял это мгновенно и тоже был благодарен. Его самого Кингсли, похоже, вообще не замечал, зато Малфой уже не раз перехватил на себе довольно недружелюбные взгляды других пожирателей.
Драко тяжело сглотнул, уже готовясь к словесным и физическим разборкам, если их всех оставят вместе. Оценив обстановку, отец одним взглядом приказать ему не отходить далеко, и когда Драко мгновенно подчинился, Люциус незаметно оттеснил сына в угол комнаты, одновременно прикрывая собой. Рудольфус Лестрейндж оскалил зубы, впрочем, не в силах снять силенцио.
– Ну, что ж, господа, – насмешливый голос Кингсли обращался ко всем сразу и ни к кому в отдельности. Кингсли даже не встречался ни с кем взглядом, скользнув глазами по их лицам и не заостряя внимания ни на одном. – Думаю, мне не стоит делать официальных заявлений, что вы проиграли. И от имени всех чистокровных, не разделяющих ваши взгляды, ещё добавлю: и слава Мерлину. Впрочем, не только для нас, но и для вас. Ваш лидер здравым смыслом никогда не славился, как и вообще каким-либо смыслом. И вы сами прекрасно понимаете, что отделаетесь не теми ужасами, которые ожидали бы нас в случае вашей победы. Сейчас вас всех доставят в Азкабан, потому как при всём моем сомнительном уважении, я вас в Лондоне не оставлю. Дементоров там нет, зато стены толстые и замки прочные, плюс, ваши симпатичные браслеты никто снимать не собирается. Надеюсь, донести ложку ко рту без волшебства сможете? Как и выполнить пару других элементарных задач? А суды над вами мы начнём как можно быстрее.
Драко незаметно обвёл взглядом тех, кого не так давно считал соратниками. К рядам которых он первоначально был горд присоединиться, а потом очень долгое время не позволял себе усомниться в их идеологии. И только намного позже в конечном результате осознал, что однозначно сражается не за правильную сторону. И наконец сделал свой выбор.
Многие из них сейчас смотрели на них с отцом, как на полное ничтожество. Быть может, винили их семью в своем поражении? Почему-то Драко все больше подозревал, что если бы не ложь Нарциссы, было бы что-нибудь другое. И про себя Малфой был практически уверен, что если бы мать не облегчила им задачу, то Гермиона Грейнджер придумала бы что-нибудь.
Что именно? Драко понятия не имел, но в конце концов, не он слыл «самой талантливой ведьмой их поколения». А Поттер и Грейнджер уже доказали, что способны идти против ничтожных ставок и бить невозможные шансы. Значит, Грейнджер бы отвлекла внимание Лорда, или сделала ещё что-то, но дала возможность Гарри прийти в себя.
Или, у них был другой выход, потому как Малфой все больше подозревал, что Альбус Дамблдор был прав. Альтернативный путь и выбор есть всегда. Меж тем, Кингсли заговорил вновь, и Малфой заставил себя сконцентрироваться на его словах.
– Скажу сразу, господа, в моём мнении, большинство из вас уже использовали свой пресловутый «второй шанс». Я буду очень, – Кингсли сделал особенное ударение на этом слове. – Очень убедительно ратовать, чтобы третьего вы не получили. Я не буду учитывать, если кто-то из вас «последний в роду», тот самый знаменитый аргумент, который ваши адвокаты использовали после первой волшебной войны. Тогда они с пеной у рта доказывали вашу ценность магическому обществу и убеждали нас, что вам нужно дать шанс всё хорошенько обдумать и иметь возможность выйти из Азкабана и подарить нам своих наследников. Поэтому скажу сразу. – Кингсли сделал эффектную паузу и на этот раз встретился глазами практически с каждым из старшего поколения Псов, задержав глаза на братьях Лестрейнджах и ещё нескольких особенно жестоких последователях Волан-де-Морта. – Мне плевать. Значит, «священных» станет меньше. Значит, эту дребедень будут с детства вбивать в головы и заливать уши меньшему количеству несчастных идиотов. Я буду ратовать за высшую меру, даже не за поцелуй дементора. Не думаю, что нам так ценна ваша кровь. Все эти предрассудки, которые вы с детства привыкли считать правдой в последней инстанции, на самом деле ни что большее, чем самообман. Ни один из вас не больший или сильнейший волшебник, чем любой магглорождённый. А я знаю наверняка, потому что не только сражался бок о бок со многими из них против вас, но и даже участвовал в довольно не шутливых тренировочных поединках с ними. В отношении знаний могу перечислить довольно многих, кто способен заткнуть за пояс любого из вас. И это если на минуточку забыть, что есть ещё и полукровки, чьё волшебство вообще по идее должно было быть разбавленным. Так что, господа, предупреждаю сразу. Главным обвинителем на этих судах буду я, чистокровный волшебник. Поэтому ни лёгких путей из этого краха, ни свободы можете не ожидать. Как и не рассчитывать, что сможете вновь навешать нам лапшу на уши.
Драко прикрыл глаза, в этот момент пытаясь лишь понять, к какой категории относятся они с Люциусом. Судя по выражению лица отца, тот однозначно относил себя к категории тех, кто уже имели свой «второй шанс», а может быть, даже третий и четвёртый. Как и к наиболее ушлым поварам той самой пресловутой лапши.
Какая судьба ожидает лично Драко? Впрочем, по всему выходило, что додумать эту мысль младшему Малфою явно придётся уже в Азкабане. Подошедшие к ним с отцом авроры довольно непочтительно подтолкнули обоих аристократов к выходу.
Что ж, добро пожаловать в новую волшебную Англию, господин наследник древнего рода.