Рейс на краю Ойкумены

Нет худа без добра: кристалл Ксекса содержал достаточно кредитов, чтобы не беспокоиться о них в течении следующего полугода. Необходимость забирать деньги с трупа была Зеррику откровенно неприятна и вызывала упреки совести, но иначе им бы просто не удалось вытащить Н`гото с планеты. До космопорта они добрались на флаере, нервно озираясь по сторонам. Как ни странно, никто не преследовал их: таинственные фигуры в плащах не таились в переулках, а крепкие парни с суровыми лицами не встречали их в космопорту с твердыми намерениями выбить из них всю дурь. И все же Наяр смог перевести дух только в тот момент, когда ощутил дрожь под ногами, что создавали двигателяи лайнера «Маркиза кер Валлак». Величие личности обратно пропорционально практической реализации вещи, которую назвали в ее честь. Зеррик понятия не имел, какую именно роль приснопамятная маркиза сыграла в истории Обитаемой Галактики, но был уверен — такой корабль мог носить имя только крутейшей женщины во Вселенной. Космический лайнер больше всего напоминал древний земной продолговатый утюг, который хозяйка решила инкрустировать всей золотой бижутерией из своих неприкосновенных запасов. Борта корабля украшал великолепный герб с геральдической астероидной муреной на фоне скрещенных сейсмических мечей; обшивка была расписана изящной кувирской вязью — которую вам лучше было не читать, если вы знали кувирский; на носу корабля, прямо по курсу, в космическое пространство выдавалась золотая кариатида, которая компенсировала неказистость своего исполнения четырьмя по настоящему выдающимися округлыми грудями. В общем, корабль впечатлял не столько своим великолепием, сколько степенью отсутствия вкуса у его хозяина. К сожалению, проблемы «Маркизы» не заканчивались одним лишь внешним обликом. Тревожное предчувствие Наяра только усилилось, когда они с Н`гото искали свою каюту среди сотен таких же на палубе третьего класса. Краска на стенах облупилась, а изящные светильники периодически помигивали до рези в глазах. Корабельный техник менял силовой кабель в коридоре прямо во время взлета, используя в качестве инструментов только площадную ругань и армированный скотч. Хорошо хоть их каюта была похожа на что-то удобоваримое. Во всяком случае, из вентиляции не доносился писк одного из многочисленных видов корабельных паразитов, а голографический терминал не выглядел так, будто он работает на вакуумных лампах. Дрожь прекратилась, означая, что корабль только что покинул чахлую атмосферу Ралмота-1. В небольшой обзорный экран открывался великолепный вид на планету-город: на орбите роились многочисленные космические корабли, а за горизонт уходило искусственное кольцо из доков, верфей, спутников и космических станций. Впечатление портил только сам экран, который рябил и «пережимал» изображение. Величие момента прервал голос из репродуктора: — Господа! — динамик безжалостно коверкал тембр голоса хаотичными реверберациями, — мы покидаем космическое пространство Ралмота-1. Экипаж корабля надеется на то, что полет будет для вас комфортным и незабываемым… Зеррик смотрел на поверхность небесного тела, на котором провел неполный год своей жизни. Это время было насыщено как горем, болью и неприятностями, так и искренним весельем — и когда-нибудь все эти моменты забудутся, растворятся в омутах его памяти. Наяр чувствовал, что никогда больше сюда не вернется: его нога больше никогда не ступит на поверхность планеты из пластика и стали, никогда он больше не увидит ее титанических подземелий… Он хмыкнул и продемонстрировал экрану средний палец.

***

Спустя час после вылета капитан через задыхающийся в астме репродуктор заявил, что желает лично поприветствовать пассажиров в зале для торжественных собраний и пожелать им удачного полета. Стоило все-таки отметить, что чем выше вы поднимались по палубам, тем лучше становилась обстановка — по крайней мере они не встретили по пути ни одного техника, насмерть придавленного технической панелью. Даже сумасшедший дизайнер интерьеров, казалось, смог найти успокоительное, поумерил свой пыл и не пытался заполнить все свободное пространство золотом, нелепыми барельефами, безыскусными орнаментами и картинами с обнаженной натурой на грани порнографии. Однако зрелище, которое им открылось, все же превзошло их ожидания, пусть слегка и заниженные… Три прозрачных купола, защищенных силовых полем, нависали над палубой по всей ее длине. Перекрытия-арки между куполами были исполнены в виде астероидных мурен, чей мотив здесь встречался практически везде и который успел надоесть Зеррику хуже горького хатава. Парили фонарики всех возможных цветов, акробаты совершали невероятные кульбиты от одной антиграв-платформы до другой, а в воздухе витал аромат разнообразных блюд, алкоголя и легкого высокомерия с примесью снобизма. Публика собралась под стать окружению — пестрая, бурлящая масса из оскорблений, флирта, тонких уколов, интриг и платьев и костюмов разной степени изящества. Большая часть из них принадлежала к гуманоидным цивилизациям, но нашлось место парочке головоногих тевтисов, трем худосочным скелецу, одинокому рамфору, который бродил между людей на своих кожистых крыльях, и, конечно же, вездесущим монгрелам. Зеррик ощутил себя не в своей тарелке. Еще вчера он пил дешевое синт-пиво после того, как барахтался в канализационных отходах на глубине в полкилометра — а сейчас находится среди высшего общества! Конечно, он подозревал, что большая часть этого общества представляла из себя всего-лишь семейные пары из высшего класса, старающиеся спасти путешествием свой безнадежно утонувший в рутине брак; осколки аристократии из местечковых космических благородных родов, которым грозило вырождение из-за кровосмесительных браков примерно через полтора поколения; богатых бесящихся с жиру вольных торговцев, которые одновременно желали жить на широкую ногу и при этом сэкономить парочку кредитов. А вот Н`гото не ощущал никакого дискомфорта: в его когтистой лапе будто из воздуха появился бокал с марсианским сухим. В другой лапе он держал маленькую ладонь, принадлежащую хрупкой зеленокожей девушке антраксийской расы. Та хлопала длинными изумрудными ресницами, пытаясь понять, откуда монгрел вообще взялся в ее личном пространстве — впрочем, ее взгляд весьма красноречиво сообщал, что антраксийка не имела ничего против. — Где мои манеры! Знакомься, Зеррик — это леди на’Вейр, и сегодня она составит мне компанию. Зеррик молча достал купюру на десять кредитов и впихнул в лапу монгрела. — Напомни мне с тобой больше не спорить. Н`гото подмигнул ему и увлек обескураженную, но заинтересованную зеленокожую красавицу куда-то в глубь толпы. Зеррик лишь ухмыльнулся и подхватил маленькое канапе с ближайшего подноса, который несла официантка в костюме, похожем на приснопамятную мурену. Костюмер явно очень старался достичь компромисса между муреноподобностью и зазывной сексуальностью, но результат вышел спорным, неудобным и чересчур откровенным. Судя по намертво приклеенной улыбке на лице официантки — она бы выразилась куда грубее. Девушка предложила ему алкоголь, но Наяр лишь вежливо отмахнулся. Ненавязчивая музыка между тем сменилась чем-то до нелепости торжественным. В самом конце огромного зала, поближе к капитанскому мостику, над трибуной расцвела еще одна голографическая мурена. Чудовище, клацая зубами, описало над толпой широкую дугу, чтобы спустя пару мгновений завязаться узлом и взорваться фейерверком. Послышались сдержанные аплодисменты, а двери, которые вели на балкон трибуны с капитанского мостика, разъехались в стороны. Из дверного проема по полу потянулся серый искусственный туман… Под конвульсивный музыкальный трек, верхом на антигравитационной сфере торжественно выехал капитан корабля — а для Зеррика все встало на свои места. Устрори были одним из первых разумных инопланетных видов, которых встретило человечество после выхода в Большой Космос. Первый контакт со стороны этих существ, похожих на гуманоидных нелетающих попугаев, практически сразу свелся к попытке выторговать у землян все предметы искусства, которые вообще можно было найти на дипломатическом корабле. Суровый климат родной планеты предков устрори культивировал в них инстинкт собирательства потенциально полезных вещей для своих гнезд. С течением эволюции этот инстинкт не исчез, а превратился в страсть к коллекционированию редких дорогих вещей и творчеству. К сожалению, чувство меры и вкуса для устрори все еще оставалось непонятной и бессмысленной концепцией. Раздался хлопок, а на головы пассажиров посыпалось голографическое конфетти. По сторонам от капитана, что восседал на своей сфере как на жердочке, разошлась охрана в хромированной броне, которая для разнообразия была стилизована не под астероидную мурену, а под рыбу. Стоило отдать капитану должное: природная скупость устрори не распространялась на средства защиты — в руках телохранители держали лучевые винтовки тройного фокуса, к поясам были пристегнуты внушительных размеров сейсмические тесаки. Капитан приветственно взмахнул красно-синим крылом. На нем был надет китель по рамфорской моде эдак прошлого тысячелетия. Возмущение на морде одинокого рамфора можно было прочитать, даже не будучи ксенопсихологом. Грудь «попугая» была увешана орденами и медалями, от веса которых, казалось, он сейчас свалится клювом вперед. — Дамы и господа! — выдержав паузу, объявил капитан «Маркизы», — леди и джентльмены, сувой-ар-кхувой, нэхеллит и энхеллит, а также те наши гости, что благополучно избежали необходимости делится на два пола и предпочли делиться напрямую… Раздались редкие и вежливые смешки. Капитан, явно не знающий о существовании такой вещи, как сарказм, воодушевился успехом и продолжил: — Я рад приветствовать вас на борту «Маркизы кер Валлак», космического лайнера пока что второго класса по документам и запредельного — по уровню тех незабываемых ощущений, что он вам доставит за время нашего путешествия… Зеррик закатил глаза и посмотрел по сторонам. Рамфор уткнулся продолговатой мордой в тарелку с воздушными червями. Заметив, что на него смотрят, инопланетянин отсалютовал бокалом с шипучей жидкостью. Наяр, ухмыльнувшись, ответил ему взаимностью — насколько вообще можно отсалютовать ложечкой нерейской икры… Тевтисы, словно украдкой, переговаривались на своем булькающем языке и вертели в щупальцах кубическую голограмму. Их мешковатые тела со свисающими по бокам отростками парили на таких же сферах, как и у капитана «Маркизы». Помпезная речь устрори их совершенно не занимала. — …и так же, как и сама великая маркиза, мы совершим путешествие на самый край Ойкумены, где вы, не будь я капитан Араон-кер-Бри-кер-Нави-кер-Далай кер-Бару, станете свидетелями невероятных чудес… Внимание Зеррика привлекло волнение публики. Толпа разошлась в стороны — словно круг разошелся по воде от падения камешка. Прямо в центре этого вакуума, который создавал десяток солдат в глухих гладких шлемах и черных боевых костюмах, находилась пара гуманоидов, которых Наяр еще никогда не видел. Даже не зная основ ксенобиологии можно было сразу сказать, что оба ее представителя связаны не только одним биологическим видом, но и кровным родством. Форма их лиц, выражение их взглядов и язык их тел — все говорило о том, что это, скорее всего, брат и сестра. Кожа гуманоидов была кроваво-красной. Ее покрывали черные зигзагообразные полосы, которые сходились на лбу в виде треугольника — прямо под матово-черными волосами, которые, казалось, поглощают весь направленный на них свет. Из-под этих локонов двойными рядами выглядывали продолговатые загнутые назад рожки. Во всех остальных аспектах они были практически неотличимы от землян. На юноше — а Зеррик почему-то был уверен, что гуманоиды весьма молоды, — был надет черный камзол с длинным подолом, расшитым серебристыми орнаментами. К поясу был приторочен сейсмический меч с искривленным клинком и кинжал в ножнах с серебряной отделкой. Гуманоид держался так, что становилось ясно — оружие он носил отнюдь не для красоты. На девушке было строгое черное платье с высоким горлом и юбкой до самого пола. Ее густые волосы были собраны в длинную, почти до колен, косу, скрепленную ажурной серебряной конструкцией, похожей на огромный рыбий скелет. Над головами парочки парили красные голографические диадемы. На какой-то краткий миг повисла гробовая тишина — даже капитан Араон каким-то чудом смог найти в себе силы, чтобы замолчать. Можно было услышать, как плещется вино в бокале Н’гото. Кто-то неловко кашлянул, а от взгляда Наяра не ускользнуло хмурое выражение морды рамфора. Юноша, едва повернув голову, обвел присутствующих взглядом. Его пальцы едва заметно сжались на рукояти меча, что заставило Зеррика изрядно понервничать — чего уж говорить про солдат и службу охраны, которые словно готовы были вскинуть винтовки в любой момент и открыть огонь на поражение… Девушка никак не изменилась в лице. Она лишь протянула руку и мягко взяла своего спутника под локоть. Парень, бросив взгляд на свою сестру, лишь сдержанно произнес: — Продолжайте, уважаемый кер-Бри. Короткая фраза, сказанная практически шепотом — но в окружающей тишине она разошлась эхом. Араон откашлялся и украдкой попытался вытереть пот со лба. Как ни странно, это неуклюжее движение слегка разрядило обстановку — толпа выдохнула. — Да, благодарю вас, ваше величество… — от удивления брови Наяра поползли вверх, — Так… О чем я? Ах, да… И таким образом, мы отправляемся в незабываемое путешествие. Следующей остановкой, господа, для нас станет Фогорот — планета прекрасных стеклянных пустошей и вечного полярного сияния. Рамфор, который каким-то образом оказался поблизости от Зеррика, довольно хмыкнул и внезапно обратился к Наяру: — Хороший выбор для маршрута, хотя и ужасно банальный. — Я вас знаю, мистер…? — Конечно же нет — так же, как и я вас, — рамфор склонился в поразительно изящном для такого костлявого тела реверансе, — меня зовут Даллахсар. Точнее сказать, что меня зовут по другому, но для вашего речевого аппарата мое имя будет весьма труднопроизносимым. Наяр оценивающе посмотрел на рамфора, который возвышался над ним на три головы. Продолговатая клювастая голова сидела на длинной тонкой шее. По всей длине макушки тянулся высокий треугольный гребень. Рамфоры ходили, опираясь на фаланги безымянных пальцев и короткие задние лапы. Их морфология была во многом схожа с вымершими земными птеродактилями, что давало ученым материал для самых невероятных спекуляций на грани горячечного бреда. — Меня зовут Наяр, — выдавил из себя улыбку Зеррик. Дружелюбие Даллахсара казалось подозрительным и заставляло нервничать, однако он все же протянул руку. Рамфор уставился на нее с недоумением, не сразу вспомнив, как именно работает человеческий этикет. — Простите мне мое любопытство, но вы меньше всего похожи на типичного пассажира такого рода рейсов… — рамфор сделал паузу для того, чтобы отправить в пасть, усеянную маленькими острыми зубами, бокал с шипучим напитком. — Боюсь, что вынужден оставить вас без ответа, мистер Даллахсар, — ответил Наяр резче, чем следовало. Внимание рамфора начинало его раздражать. Даллахсар, впрочем, ничем не выдал своей обиды — лишь развел кожистыми крыльями. — Как пожелаете. Однако, прежде чем я вас покину, я бы попросил вас удовлетворить мое любопытство… У вас очень интересные татуировки. Зеррик застыл. Им овладело смутное чувство тревоги, и на этот раз проклятый Замок Спокойствия ему не поддавался. Он смог лишь натянуто улыбнуться и выдавить: — У вас зоркий глаз, мистер Даллахсар. — Не бойтесь, онделу Наяр. Всего лишь праздное любопытство, связанное с моей профессией — я инрому. Мне сложно перевести это слово на ваш язык из-за множества контекстов, что оно содержит. Его неточным переводом будет нечто между ученым, певцом и кузнецом. Даллахсар запрокинул голову. Порция воздушных червей медленно проскользнула по его зобу и ухнула куда-то в желудок. Зеррик поежился. — Мне их сделал один тату-мастер, когда я пролетал через поселение койперов, — буркнул Наяр и вдруг сказал — …и я вам не советую у него забиваться — у него ужасное чувство юмора. Мне еще повезло, а вот парня после меня автоматическая цензура на видеозаписях до сих пор закрывает целиком. Рамфор провел некоторое время, пытаясь осмыслить шутку. В его глазах, на удивление человечных, застыло недоумение, мысленное напряжение и осуждение одновременно — но все же он позволил себе сдержанно булькнуть. Видимо, в данном контексте это означало смешок. — Будем надеяться, что у вашего друга все будет хорошо, — Даллахсар выдал что-то похожее на улыбку, — а я больше не буду вам надоедать. Если вы все же заскучаете — вы, скорее всего, сможете найти меня в корабельной библиотеке. Рамфор могучим глотком опустошил бокал, поморщился и добавил: — Да, здесь есть библиотека. И она даже не вся состоит из голо-фильмов средней паршивости, ксенофильской эротики и конъюнктурных политических трактатов. Просто идите на звук самых отвратительных ругательств, которые когда-либо слышали ваши уши — скорее всего их источником буду я. — Я найду вас, если будет время. Вдруг захочу вспомнить, не разучился ли я читать. Наяр смотрел вслед удаляющемуся рамфору. Худая согбенная спина «птерозавра» ходила вверх вниз, пока Даллахсар ковылял к очередному столику в поисках воздушных червей. Стало неловко — инопланетянин больше напоминал ворчливого одинокого старичка, чем убийцу, посланного по их с Н`гото души. Было очень неловко осознавать, что он только что едва не нагрубил безобидному деду просто потому, что испугался мести за «решалу» мелкого пошиба. Зеррик с тоской подумал, что это всего-лишь первые три часа полета… Н`гото появился так же внезапно, как и уходил — и уже в компании красавицы с другим цветом кожи. Комплектом ей шли хитин и усики наподобие муравьиных, но монгрел всегда был парнем широких взглядов. — Видал наших августейших особ? — вместо приветствия спросил Н`гото, — сказали бы мне еще вчера, что я буду лететь на одном корабле с… в общем, кем-то из этих, то я бы рассмеялся ему в лицо… Горлышко бутылки построило параболу, которая заканчивалась уже в горле самого монгрела. Бокалы, видимо, он уже отверг по причине опьянения. Хитиновая барышня, за неимением возможности поджать губы, недовольно застрекотала жвалами. — …и, скорее всего, я бы его еще и жахнул. — Не налегай, брат… — Наяр несколько виновато посмотрел на новую спутницу друга и развел руками, — у тебя еще будет время напиться. Мимо, окруженные кольцом безликих телохранителей, прошла парочка из этих, как окрестил их монгрел. Они задержались на выходе из зала лишь на краткое мгновение. Пока с тихим гудением разъезжались створки двери, украшенной барельефами с проклятыми муренами, девушка вдруг решительно обвела толпу безразличным, холодным взглядом с крошечной толикой интереса. Сначала рамфор, потом тевтисы, капитан… А потом они встретились глазами с Зерриком. Он стоял достаточно близко, чтобы разглядеть огненно-оранжевую радужку и крестообразный зрачок. Взгляд ее все еще не выражал никаких эмоций, кроме той легкой нотки равнодушного любопытства. Зрительный контакт прервался так же быстро, как и появился. Парочка в сопровождении своей безликой стражи покинула зал. Почему-то Наяр подумал, что следовало отыскать костюм поприличнее.