Улль и тысяча вещей

Была в Мидгарде традиция одна: накануне нового года календарного итоги подводить. Лив против этого ничего не имела, хотя и не стремилась тратить драгоценное время на эту чепуху. И раньше девушка просто отмахнулась бы, спроси её кто об итогах года. Но сейчас Лив хихикала. Истерично. Ведь уходящий год хоть и начался вполне обычно, но после от души поиздевался, перевернув жизнь с ног на голову. А уж как заканчивался… Девушка повидала в жизни всякое, но и подумать не могла, что будет встречать Новый год на окраине Берлина, в квартире полной русских эмигрантов. Со скандинавскими богами. В статусе валькирии. И, словно этого было мало, русскую речь не понимала только она. Её спутники каким-то образом резво переключались между языками и даже не чувствовали этого. Лишь Улль, заметив растерянность Лив, с виноватым видом пожал плечами. Мол, сами не знали, что такое умеют. И теперь ас спасал валькирию, рассказывая ей, что происходило вокруг. Новые знакомые были так рады услышать родную безакцентную речь, что сильно не думали, почему их гости про традиционный Новый год слыхом не слыхивали. - Вы се… Староверы, что ли? – почесал затылок один из эмигрантов. Асгардцы активно закивали. На этом вопросы и кончились. Новые знакомые ухватились за возможность познакомить земляков с традициями. У ветте просто не было выбора. Хотя… Они и не особо сопротивлялись. Особенно Локи. Он так проникся праздничным меню, что слопал целый пакет майонеза. И даже сходил за новым (или наколдовал, когда вышел за порог), но лишь потому, что «майонеза всегда не хватает, ходить за ним в канун праздника – традиция». Лив взглянула на друга. Он пританцовывал с тазиком подозрительного салата и подпевал странного вида персонажу на экране. Девушка даже не знала, что удивило её больше: звезда на голове исполнителя или то, с каким упоением плут пел то, что слышал впервые. Сагр и Ванадис помогали на кухне. И им, похоже, нравилось. Лиод привлекли к сервировке стола, а Улль и Лив наряжали ёлку. Женщина, которая помогала им, с упоением рассказывала о некоторых ёлочных игрушках, родом ещё из её детства. И под эти истории, которые переводил тихим голосом лучник, под мигание гирлянд игрушки словно оживали и даже медвежонок с отколотым ухом казался прекраснее новомодных украшений. Но девушка всё равно чувствовала себя не в своей тарелке. Она не могла смеяться над шутками в фильмах, не могла подпевать песням. От обилия незнакомой речи и попыток понять её болела голова. Улль старался не отходить от валькирии ни на шаг, не отпускать её руки. Приносил вкусности «на пробу», тянул за собой. Именно благодаря ему Лив даже понравился фильм про царя, который попал в будущее. И не только потому, что тема была ей близка. А потом кто-то вспомнил о костюмах. Валькирия лишь приоткрыла в удивлении рот, когда выяснила, что у хозяев имелось даже это. Ещё и в таком количестве. Сагр и Ванадис стали символами праздника. И теперь новоявленного Деда Мороза активно пытались напоить (чтобы смотрел веселее), а Снегурочка свыкалась с мыслью, что друг детства в одночасье стал её дедом. Лиод нарядили медведем, Локи – Буратино (Лив так и не уловила разницы с Пиноккио), Лив досталась роль лисы, а Улль… Эмигранты сказали, что это разбойник, но у валькирии возникли чёткие ассоциации с Зорро. Но лучше. Лучник явно смотрелся выигрышнее известного персонажа, и от его красоты захватывало дух. Русские однако смеялись, скандируя про лошадку, которую нужно подарить. В ответ Улль улыбался, а вот Локи почему-то морщился. Близилась полночь. Где-то минут за десять все устроились за столом, чтобы послушать чьё-то там обращение. На самом же деле, это было лишь прикрытием, чтобы успеть открыть шампанское, написать на листочках заветные желания и положить поближе спички и бенгальские огни. Лив взглянула на своих друзей, улыбнулась Уллю и тайком написала: «Не расставаться». И когда пепел посыпался в бокал и зазвенело стекло, когда заискрили бенгальские огни и хлопнули хлопушки, девушка перестала ощущать себя чужой. И виной тому были не пузырьки шампанского. И даже не Улль, в чьих глазах отражались ёлочные огни. Лив почувствовала прикосновение сказки, волшебства. И тогда будто бы упали языковые барьеры и захотелось, чтобы эта странная и сумбурная ночь не заканчивалась.