Трансформеры Прайм: Последняя легенда. ГЛАВА 2-АЯ

*POV автор*

*В ОБЛИКЕ ЛЮДЕЙ*

Время в операционной текло медленно, каждая секунда была наполнена напряжением и сосредоточенностью. За окном уже начинало смеркаться, когда Джун, наконец, отступила от операционного стола, вытирая пот со лба. Всё это время Рэтчет и Нокаут, стоявшие рядом, наблюдали за процессом, вникая в строение человеческого тела до мельчайших деталей. Их интерес был неподдельным; каждый изгиб мышцы, каждый нервный узел вызывали у них восхищение. В некоторые моменты, когда медицинская команда нуждалась в дополнительной помощи, они охотно подставляли свои «механические» руки, демонстрируя необычайную точность и осторожность при удалении сломанного механизма. Рэтчет, как всегда сосредоточенный, изредка кивал, отмечая про себя важные моменты процедуры. Нокаут же, несмотря на свою привычную браваду, тоже был предельно внимателен, понимая, что от их слаженной работы зависит жизнь Венеры. Когда Джун отошла от стола, Рэтчет тихо произнес: –Человеческая медицина никогда не перестает меня удивлять. Джун Дарби попыталась улыбнуться, но улыбка вышла кривой и натянутой. Её грустные глаза метались то по Венере, то по инструментам, то по лицу Рэтчета. Он сразу почувствовал, что что-то не так. Нокаут, скрестив руки на груди, добавил с хмурым выражением лица: –Да, не каждый день доводится работать с такими технологиями. Удивительно, насколько мы можем быть полезны друг другу. –Что-то не так? -взволнованно спросил Рэтчет, окинув взглядом обеспокоенные лица коллег. Джун встретила взгляд Рэтчета, сняв свою маску. Этот жест не остался незамеченным для Нокаута; его руки бессильно опустились вдоль тела. Глаза Рэтчета распахнулись, подбородок задрожал в нервных конвульсиях, как будто слова застряли где-то в горле, не в силах вырваться наружу. В воздухе повисло напряжение, густое и осязаемое, как перед грозой. Каждый звук, каждое движение казались слишком громкими, слишком резкими. В тот момент Рэтчет осознал, что его мир вот-вот изменится, и не был уверен, готов ли он к этому. Джун, собрав всю свою волю в кулак, произнесла те слова, которых Автобот опасался больше всего. Его ноги подкосились, и он мог бы упасть, если бы Нокаут не подхватил его под руки…

***

Тяжелая тишина, словно густой туман, давила на плечи собравшихся. Три долгих часа ожидания, растянувшиеся в бесконечность, завершились, но облегчения никто не ощутил. Рэтчет, Нокаут и Джун Дарби, три фигуры, несущие на себе бремя медицинского долга, вышли из операционной, их лица бледны, как выкрашенные в цвет смерти. Команду медиков Джун Дарби уже отпустила домой — их помощь больше не требовалась. Саак, Алон и Уилджек, молча, словно механические существа, подхватили тело Венеры и перенесли её в её комнату. Каждое их движение было пропитано мрачной торжественностью, как будто они несли не просто тело, а саму надежду, утраченную в этот злополучный день. Нокаут резко прошел мимо кухни, сбрасывая с рук оскверненные кровью одноразовые перчатки. Он бросил их в мусорное ведро с таким ожесточением, словно хотел избавиться от неприятного призрака. Его лицо было искажено внутренней борьбой, отражая отчаяние и бессилие. Рэтчет остановился на пороге, его глаза, уставшие и полные горечи, смотрели на операционную, где недавние события оставили неизгладимый след. Он ощутил, как его сердце сжимается от боли и разочарования. Мрак, казалось, окутал его, и он не мог найти слов, чтобы выразить свои чувства. –Как всё прошло? -тихо спросила Гия, нервно кусая свой ноготь. Её утешающе приобнимал Бамблби, оберегая мощными руками её дрожащее тело. Гия подняла взгляд, её глаза блестели от сдерживаемых слёз, и в них читалась невыразимая тревога. Бамблби, чувствуя её беспокойство, чуть сильнее сжал её плечо, пытаясь передать свою поддержку и уверенность. Он знал, что в такие моменты слова могут быть бессильны, но его присутствие могло стать тем якорем, который удержит её на плаву. Рэтчет, выглядывая из тени коридора, сделал несколько шагов вперёд. Его лицо, обычно строгое и сосредоточенное, теперь отражало усталость и глубокую печаль. Он встретил взгляд Гии, и та ощутила, как холодный страх сковывает её сердце. –Мы сделали всё возможное, -начал он, стараясь найти нужные слова. Гия, услышав эти слова, тихо всхлипнула. Бамблби нежно погладил её по плечу, его взгляд был полон решимости и веры. Он знал, что несмотря на все трудности, надежда ещё жива. Оптимус тоже услышал эти слова. Сначала он пристально следил за Нокаутом, когда тот резко промчался по кухне, но, услышав голос Рэтчета, мгновенно развернулся к своему другу. Рэтчет молчал. Он медленно снял медицинскую маску с лица, швырнул её на стол и развёл руками, словно пытаясь отбросить от себя бессилие. Он не мог ничего сказать, его голова была переполнена мыслями о том, что он мог сделать не так, что мог сделать лучше. –Рэтчет, -Джун Дарби положила ему руку на плечо, пытаясь хотя бы этим жестом унять его боль. Она отвела его в сторону и мягко заставила присесть на диван. Автобот подчинился, словно кукла, и застыл, опустошённый и разочарованный. –Ситуация довольно критична, -начала Джун Дарби, в уголках её губ залегли усталые складки. Голос оставался спокойным, профессиональным, но в глазах мелькнуло отчаяние. –Потеря крови была катастрофической. Мы сделали всё, что могли: переливание, операция на сердце... Левое предсердие могло было быть полностью раздроблено, представляете? Чудом удалось восстановить. Пульс слабый... -Джун передёрнула плечами, словно отгоняя видение. –Выяснилось позже, что у неё были трещины в рёбрах, пробито легкое, разрыв селезенки. Словно её переехали на грузовике. И, не смотря на тяжелейшую, но, с какой-то стороны, успешную операцию, у нас есть риск того, что она не очнётся. Если до рассвета она не придёт в себя, боюсь, чуда не случится. Услышав эти слова, Оптимус ощутил, как внутри него рухнул целый мир. Его железное сердце, казалось, остановилось на мгновение, сковав его сознание волной невыразимой боли и отчаяния. Он смотрел на Джун и Рэтчета, пытаясь осмыслить услышанное. Всё, что они сделали, все усилия и надежды, казалось, повисли на волоске. Тьма будущего наползала, готовая поглотить последние искры надежды. Он знал, что должен сохранять стойкость ради команды, ради тех, кто нуждался в его поддержке. Оптимус сделал шаг вперёд, его массивная фигура отбрасывала длинную тень на стену. В комнате повисла еще более тяжелая тишина. Все поняли, что время работает против Венеры. И никто не знал, что ждет их в этом тёмном будущем...

*СЕЙЧАС*

*POV автор*

Ночь опустилась давно опустилась на базу дом, бархатным покрывалом, скрывая под собой все: и слезы, и отчаяние, и хрупкую надежду. Слышались лишь мирное гудение приборов да тихое, прерывистое дыхание спящих. Все, кто мог, искали забвения в сне – Хранители, измотанные Автоботы, даже неугомонный Рэтчет сдался под напором усталости. Лишь стальные веки Нокаута, прикрыв карие, полные тревоги, глаза, мерцали во тьме. Рядом с медиком, устроившись на узком диванчике, дремала Джун Дарби. Рэтчет заботливо укрыл её пледом, подложив под голову подушку. Лишь трое оставались на страже ночного "дозора". Оптимус, неподвижный, сидел за столом на кухне, смотря в одну точку. Гия, верная защитница и помощница своей подруги, бесшумно скользила по комнате, словно тень, готовая в любой момент прийти на помощь. Агент Фоулер, откинувшись на спинку стула, устало потёр глаза, но тут же распрямился, словно подгоняемый невидимым бичом ответственности. Никто не произносил ни слова, но воздух был пропитан тревожным ожиданием, надеждой и страхом, сплетенными в тугой, неразрывный узел. Луч утреннего солнца, пробившись сквозь щель в шторах, ударил Оптимусу прямо в лицо. Он с болью зажмурился и, сделав глубокий вздох, посмотрел на часы. –Уже утро… -прошептал он, и в его голосе послышалось столько отчаяния, что Гия не смогла сдержать слёз. «А моя девочка, так и не очнулась», – пронеслось в мыслях Оптимуса. Гия схватила первый попавшийся под руку стакан и, дрожащей рукой, отодвинула его от себя. Звон разбитого стекла прорезал тишину, заставив некоторых проснуться. Оптимус, сжав кулаки, уронил голову на стол. Он не плакал, нет. Он был воином, лидером, и плакать ему было не к лицу. Но боль от неопределенности была настолько сильной, что, казалось, ещё немного — и она разорвет его на части. Тревожный сигнал разбитого стакана разбудил всех. Нокаут дёрнулся во сне от громкого треска, что заставило его проснуться с быстро бьющимся сердцем. Чувствуя дикую сухость во рту, он с трудом приоткрыл глаза. Жажда мучила его, и, поднявшись с дивана, он направился к кухонному столу. Там, среди пустых чашек и оставленных кем-то бутербродов, он нашёл банку с водой и, не долго думая, приложился к горлышку. Его взгляд случайно упал на прозрачную банку с мёдом, с забытой в ней ложкой. Нокаут, не в силах устоять перед соблазном сладости, подцепил ложкой каплю золотистого нектара и с наслаждением облизал. На мгновение он даже забыл, где находится и какой день сегодня, но это блаженное забытьё длилось недолго. Резко обернувшись, он хотел что-то сказать, может быть, даже пошутить, но слова застряли в горле. Из его груди вырвался пронзительный визг, от которого даже бывалые воины вздрогнули. Ложка с звоном упала на пол, а сам Нокаут застыл на месте, словно превратившись в статую. Тишина, повисшая после его крика, была почти осязаемой. –Что случилось?! -рявкнул Брейкдаун, бросая в Нокаута подушку с такой силой, что она пролетела мимо и упала на пол. Все в комнате мгновенно обернулись к Нокауту, стремясь понять, что вызвало его ужас. Лицо Десептикона было бледным, а глаза, обычно полные насмешки и иронии, сейчас выражали неподдельный страх. Он молчал, беспомощно указывая рукой в сторону коридора, как будто слова были слишком трудными для произнесения. Оптимус, словно пробуждённый от глубокой дремоты, резко повернул голову. Его взгляд устремился в ту же сторону, что и у Нокаута, и на мгновение ему показалось, что он видит бред. В комнате повисла гнетущая тишина. Испуганные взгляды скользнули по лицу Нокаута, его крик ещё эхом раздавался в ушах, а головная боль от недосыпа ощущалась у всех, как тяжёлое давление. В коридоре, ещё в тусклом свете утреннего освещения, стояла фигура, столь же испуганная, как и Нокаут…

***

*POV Венера*

Луч солнца осторожно пробился сквозь шторы, пронзая полумрак моей комнаты, и мягко коснулся моего лица, словно хотел разбудить меня откуда-то издалека. Медленно, словно плывя сквозь туман, я возвращалась в реальность. Головная боль сдавливала виски, каждый удар сердца отдавался гулким эхом в черепе. Пуховое одеяло, словно невесомое облако, окутывало меня с ног до головы, а гора подушек, разложенная вокруг меня, образовывала мягкие, но непреодолимые стены. Казалось бы, обычное утро, если бы не эта всепоглощающая боль, сковывающая каждую клеточку тела. Мысли, словно рой потревоженных пчёл, хаотично метались в голове, не в силах собраться воедино. Память, словно запертая шкатулка, хранила события минувшего дня, не позволяя до них добраться. Сквозь пелену тумана я с трудом сфокусировала взгляд на столе. Блестели под слабым светом солнца медицинские инструменты, вызывая неприятное чувство тревоги. Хранители… Слово острыми осколками вонзилось в сознание, вырвав болезненный стон из груди. Боль отозвалась не только в теле, но и где-то глубоко внутри, словно задев самую душу. В этот момент я заметила, что на моей груди покоится тугая повязка, насквозь пропитавшаяся багровой кpовью. Она кричала, вопила о недавней схватке, о том, что хрупкая жизнь висела на волоске. Страх, холодный и липкий, как паутина, начал опутывать меня. Что произошло? Кто смог ранить меня? Сознание возвращалось медленно, неохотно, словно не желая покидать уютный кокон небытия. Тело было налито тяжестью, веки словно склеились, не позволяя открыть глаза. Я лежала неподвижно, прислушиваясь к биению собственного сердца, пытаясь прогнать остатки тумана из сознания. Аларис! Имя вспыхнуло в голове ослепительной вспышкой, пронзая завесу забвения. В памяти наконец-то промелькнули обрывки недавних событий: отчаянный бой с пожирателями, испуганные лица Автоботов, вихрь пространственно-временного портала, в который устремился Мегатрон в попытке остановить Алариса… "Неужели это конец?" – прошептало моё подсознание, цепляясь за последнюю искорку надежды. – "Неужели нам удалось победить?". Но радость победы не пришла. Слишком дорогой ценой она досталась, слишком тяжелой оказалась ноша ответственности за судьбу двух миров – мира людей и мира трансформеров. Я чувствовала тяжесть этого груза на своих плечах, словно на меня обрушилась вся тяжесть мира. С усилием я поднялась и села на край кровати. Мир вокруг казался зыбким, как будто меня окружала не комната, а нечто более неуловимое, эфемерное. Что-то тяготило меня изнутри, словно тень незавершённого сна или неотступная тревога, которая не давала покоя. Я чувствовала себя настолько измученной и разбитой, что не могла найти утешения ни в покое, ни в движении. В теле не было ни силы, ни отдыха, только беспокойство и чувство, что что-то важное осталось забытым в том мире, откуда я только что вернулась. Попытка принять сидячее положение отозвалась острой, пронзительной болью, словно лезвие клинка прошлось по нервным окончаниям. Из горла вырвался прерывистый стон, а в глазах на мгновение потемнело. Сжав зубы, превозмогая слабость, я всё же смогла сесть, опираясь руками о мягкую постель. Я осмотрела свою любимую комнату, которую я создавала сама: строгие, лаконичные формы, светлые стены, украшенные голубоватым свечением светодиодных подсветок и картинами, небольшой стол с всякими девчачьими принадлежностями, с которыми я проводила долгие часы… Всё было на своих местах, словно ничего не произошло. Только вот… Мой взгляд упал на руки, и сердце пропустило удар. С моей правой рукой было что-то не так. Она казалась… чужой. Металлические пальцы с резкими, геометрически правильными очертаниями шевелились с совсем лёгкой задержкой, словно не подчиняясь ещё до конца моим мысленным командам. Это был протез – искусная работа, не спорю, но… это была не моя рука. Паника, внезапная и всепоглощающая, сжала грудь ледяными тисками. Я вскочила на ноги, не обращая внимания на боль, которая волной прокатилась по всему телу, заставив закряхтеть все суставы. Протез, словно чувствуя моё состояние, ответил тупой, ноющей болью. –Нет! Нет! Только не это! -закричала я, но мой голос прозвучал хриплым, неузнаваемым даже для меня самой. –Этого не может быть! Я бросилась к зеркалу, и отшатнулась в ужасе. На меня смотрела чужая, искаженная страхом и болью маска. Под воротом медицинского комбинезона, словно жуткая пародия на ожерелье, темнели свежие швы, стягивающие рассеченную грудь. Они были рассеяны по всему моему телу и натягивались при каждом моём движении, грозя разойтись в любой момент. –Это просто сон. Кошмарный сон, -уговаривала я себя, с трудом переставляя ноги и цепляясь за стену в попытке сохранить равновесие. –Сейчас я проснусь, и всё будет по-прежнему... Но кошмар не отступал. Боль в груди и руке, чужое ощущение протеза, зловещая тишина, царившая в обычно таком оживленном доме – всё это кричало о том, что происходящее реально. Преодолевая приступ головокружения, я спустилась по лестнице, цепляясь за перила так крепко, что дерево прохладно ответило на прикосновение. Слёзы, горячие и солёные, подступили к горлу, грозясь прорваться наружу. Никогда раньше я не чувствовала себя так одиноко, такой… брошенной. Словно слепой котёнок, выброшенный на милость судьбы в незнакомом месте. И коридор на первом этаже встретил меня тем же зловещим молчанием. "Неужели я здесь совсем одна?" – мелькнула в голове страшная догадка, и я, обессиленная страхом и болью, прильнула к стене, прямо на проходе в кухню. И тут я увидела его. Нокаут, обычно такой собранный и хладнокровный, стоял посреди кухни, нервно сжимая в руке ложку. Его лицо, на котором всегда играла самодовольная усмешка, было бледным и напряженным, а в глазах мелькали тревожные отблески. Он что-то бормотал себе под нос, словно пытаясь убедить себя в чём-то. Внезапно он замер, резко повернув голову в мою сторону. Ложка выпала из его рук и со звоном ударилась об плитку на полу, но ни он, ни я не обратили на это никакого внимания. На лице Нокаута отразился неописуемый ужас, губы зашевелились, словно он хотел что-то сказать, но не мог выдавить из себя ни слова, зато вылетел протяжный вскрик. От неожиданности я задержала дыхание и инстинктивно выставила вперёд руки, словно пытаясь защититься от невидимой угрозы. Крик застрял в горле, не в силах прорваться сквозь сжимающий его обруч ужаса. В этот момент я почувствовала себя героем дешёвого ужастика, который встретился лицом к лицу с призраком. Только вот призраком этим был не кто иной, как Нокаут – медик-десептикон, которого я считала своим врагом. Мы смотрели друг на друга, словно два диких зверя, случайно столкнувшихся на узкой тропинке. В его взгляде, сначала полном ужаса, начало проступать недоумение, которое сменилось… облегчением? Он осторожно, словно боясь спугнуть, сделал шаг вперёд, затем ещё один. –Живая… -прошептал он, и его голос звучал хрипло, словно после долгого молчания. Я не понимала ни его реакции, ни его слов, ни даже того, что он делает в этом доме. Страх, холодный и липкий, сжимал грудь, мешая дышать. Я продолжала держать руки перед собой, инстинктивно контролируя дистанцию между нами, словно боясь, что он может напасть в любой момент. И тут я заметила их. Комната, кажущаяся ещё минуту назад пустой и зловеще тихой, была наполнена людьми. Автоботы, Хранители, дети, агент Фоулер, Джун Дарби... и Десептиконы?! Одни толпились возле дивана напротив телевизора, выглядывали сонливые из-за подушек, словно стараясь не привлекать к себе внимания, но при этом не упустить ни одной детали происходящего, другие сидели за столом. Их лица выражали целый спектр эмоций: удивление, настороженность, и целую надежду. Как по команде, все головы повернулись в мою сторону. Мой взгляд пересёкся с глазами Оптимуса. Он сидел за столом, опираясь на него локтями, и на его обычно непроницаемом лице отразилось такое изумление, такая радость, что у меня перехватило дыхание. –Венера…? -прошептал он, и его голос дрожал от волнения...