Трансформеры Прайм: Последняя легенда. ГЛАВА 2-АЯ

*POV автор*

–Рэтчет, боюсь время у нас стремительно заканчивается. Зловещее лязганье одного из ножа, за который сжался Алон, резануло слух Рэтчета подобно осколку льда. Он только-только начал распутывать сложнейшую формулу противоядия, призванного вырвать их товарища, Бамблби, из цепких лап смертельного заражения, как за их спинами раздалось зловещее шипение, которому вторил скрежет металла о бетонный пол. Не оставалось сомнений – мутанты настигли их. –Однако я всё же не в силах ускорить бег мысли! -пролепетал медик в своей привычной манере; его пальцы, перебирающие хрупкие склянки, мелко подрагивали. С лихорадочной поспешностью он стучал по клавишам импровизированного компьютера – верного ноутбука, который всегда был при нём – выводя на экране длинные строки непонятных символов, словно заклинания из древних гримуаров. Скромный чемоданчик, больше похожий на аптечку полевого врача, таил в своих недрах десятки склянок и колб, содержимое которых Рэтчет смешивал с алчностью алхимика, жаждущего найти формулу философского камня. Алон, обнажив в зверином оскале белоснежные клыки, приготовился встретить врага. Он был щитом, готовым отразить любой удар, защищая собой беззащитного Бамблби и погруженного в работу Рэтчета. Внезапно, тишину нарушил звук, который заставил кровь в жилах леденеть от ужаса – тяжелое, хриплое дыхание, похожее на скрежет ржавой пилы. Из-за угла, словно порождение ночного кошмара, выступила тварь Алариса. Её чешуйчатая шкура, покрытая язвами и струпьями, переливалась в тусклом свете, словно промасленный шелк. Красные, словно раскаленные угли, глаза блуждали по коридору, жадно вынюхивая воздух. Заметив Алона, тварь издала утробный рёв – звук, от которого содрогнулись стены. Словно по сигналу, из темноты появились её сородичи, голодные и беспощадные, готовые разорвать на части любого, кто встанет у них на пути. Медик резко обернулся на звук, от которого у него по телу побежали мурашки. Лицо его, обычно спокойное и сосредоточенное, исказилось гримасой ужаса. –Не беспокойся, Рэтчет, -самоуверенно бросил Алон через плечо, уже направляясь навстречу опасности. Походка его была легкой, почти ленивой, но за этой кажущейся беспечностью скрывалась смертоносная грация хищника, готовящегося к прыжку. –Эти твари – моя забота. А ты сконцентрируйся на формуле. Жизнь Бамблби – в твоих руках. Рэтчет, понимая, что спорить бесполезно, с трудом сглотнул ком, подступивший к горлу. Оставалось лишь стиснуть зубы, отгоняя от себя панику, и всецело довериться Алону. Алон был мастером своего дела, живым воплощением хладнокровия и боевой сноровки. Первая тварь бросилась на Алона с нечеловеческой скоростью. Её когти, острые как бритвы, рассекли воздух там, где мгновением раньше находилась голова воина. Но Алон уже был в движении – он ушёл от удара с грацией танцора, одновременно контратакуя. Клинок его описал в воздухе сверкающую дугу, и в грудь твари вонзился острый клинок. Раздался полный боли рёв, но Алон не дал врагу опомниться. Он двигался с быстротой молнии, каждый удар находил свою цель, каждый выпад был смертельно точен. Остальные твари, словно очнувшись от ступора, набросились на Алона. Завязалась схватка, от которой захватывало дух. Алон, окруженный врагами, превратился в вихрь стали и ярости. Он уклонялся от ударов, парировал выпады, наносил молниеносные контрудары, не давая врагам ни мгновения передышки. Пол вокруг был залит густой, чёрной, как ночь, кровью тварей, но силы их казались бесконечными. –Есть! -раздался вдруг радостный крик Рэтчета. –Формула готова! Эти слова словно вдохнули новые силы в Алона. Он издал протяжный боевой клич, от которого задребезжали стены, и обрушил на последнюю тварь всю свою ярость. Удар был настолько мощным, что расколол череп монстра надвое, и тот рухнул на пол бездыханным мешком...

*POV Оптимус*

Энтузиазм вспыхнул в рядах Автоботов. Каждый из нас был готов сражаться за правое дело, за свободу Венеры и за мир во всей галактике. В воздухе витало ощущение грядущей битвы, но страх отступал перед решимостью и верой в победу...

*POV автор*

Раскаленный воздух дрожал от напряжения, предвещая схватку титанов. Аларис, прятавшийся в теле Венеры, стоял на вершине своего маяка, возвышаясь над полем боя. В его руках, словно глаза хищной птицы, горели два амулета, излучая зловещую ауру. Каждый шаг Оптимуса Прайма, ступившего в поле маяка, отзывался гулом в груди, а взгляд, полный решимости, не предвещал ничего хорошего для Алариса. –Аларис, -голос Оптимуса прогремел над "пустыней", подобно раскатам грома. –Отдай амулеты. Ты не представляешь, какую опасность они в себе таят для тебя. –Опасность? -протянул Аларис, искаженное лицо Венеры скривилось в злобной усмешке. –Это всего лишь инструменты, Оптимус. Инструменты для достижения моей истинной цели! С их помощью я изменю этот мир! Рядом с Оптимусом возник Рюдзин, его драконьи клинки сверкали в лучах заходящего солнца, готовые обрушиться на врага. –Твои амбиции погубят тебя, Аларис, -прорычал Рюдзин. –И, похоже, уже погубили. Оглянись, безумец, во что ты превратил себя и всё вокруг! Аларис на мгновение замер, словно прислушиваясь к чему-то за пределами восприятия остальных. Потом его тело сотрясла дрожь, а взгляд стал еще более безумным, фанатичным. –Молчать! -взревел он. В голосе Алариса зазвучала такая жгучая ненависть, что даже Оптимус Прайм, видевший немало зла за свою долгую жизнь, невольно поёжился. Внезапно в памяти всплыл образ Мегатрона – его заклятого врага, но и в чём-то родственной души, разделявшей с ним бремя лидерства и ответсвенности. "Даже в самые тёмные свои времена Мегатрон не опускался до такого безумия, до такой всепоглощающей ненависти", – с горечью подумал Оптимус. –Ты смеешь указывать мне, жалкий червяк?! -Аларис взмахнул рукой, указывая на Рюдзина. –Ты, что предал меня, бросил на произвол судьбы ради собственной шкуры! Забыл, как мы вместе планировали свергнуть Кэлона, как мечтали установить новый порядок, основанный на силе и справедливости? А потом ты струсил, прогнулся под их гнилую мораль, предал всё, во что мы верили! Аларис сделал шаг к брату, и в его голосе зазвучала нечеловеческая боль. –Ты выбрал их, а не меня! Назвал меня безумцем, монстром! Ты боялся меня, Рюдзин, боялся, что я заставлю тебя заглянуть в бездну собственной души! Но сейчас... -его голос снова стал безумным. –Вы оба заплатите за то, что встали у меня на пути! А Венера – лишь малая цена за величие! Не дожидаясь ответа, Аларис метнул в них сгусток чёрной энергии. Оптимус и Рюдзин едва успели увернуться, и разряд с грохотом ударил в скалу за их спинами, разнеся её на осколки. В тот же миг Аларис бросился на них, превратив поле боя в вихрь смертоносной магии и стали. Схватка началась. Аларис, словно одержимый безумием, метался между Оптимусом и Рюдзином. В его руке по-прежнему трепетали два амулета, излучая зловещее сияние. Каждый выпад, усиленный их темной энергией, грозил уничтожить все на своем пути. Оптимус, верный своему кодексу чести, пытался урезонить обезумевшего врага, но слова отскакивали от Алариса, как от каменной стены. Рюдзин же, видя, что переговоры бесполезны, принял решение, от которого даже у бывалого воина стыла кровь в жилах. Мгновение – и клинок Рюдзина, сверкнув в лучах заходящего солнца, опустился с неумолимостью судьбы. Раздался душераздирающий крик, от которого волосы встали дыбом даже у закаленного в боях Оптимуса. Аларис, сжимая окровавленную культю, рухнул на землю, корчась в агонии. Венеру, чье тело было ловушкой для обезумевшего существа, пронзила волна нечеловеческой боли, и крик её, полный страдания и отчаяния, разнесся над равниной. Отсечённая кисть руки, в которой были зажаты амулеты, отлетела в сторону, будто от игрушечного кролика оторвали лапку. Уилджек, не выдержав этого зрелища, зажмурился, отворачиваясь. Сердце его разрывалось от жалости к Венере, но он понимал, что Рюдзин поступил так, как того требовал долг. –Забыл, что такое боль?! -прорычал Рюдзин, склоняясь над корчающимся Аларисом. Он поднял с земли амулет, и тот словно ответил ему, запульсировав волной древней энергии. Тело Рюдзина вспыхнуло на мгновение ослепительным светом, знаменуя возвращение былой мощи. –Глупцы-ы-ы! -простонал Аларис, сквозь зубы цедя слова. –Причиняя боль мне, вы причиняете боль Венере! Она – мой пленник, мой щит! –Не смей прятаться за её спиной, трус! -рявкнул Рюдзин, в голосе его звучала холодная ярость. –Если ты считаешь, что Венера настолько слаба, то ты глубоко ошибаешься! Не говоря больше ни слова, он с силой пнул Алариса, всё ещё корчившегося на земле. Тот прокатился по земле несколько метров, оставляя за собой кровавый след. –Оптимус, лови! -рявкнул Рюдзин, на бегу выхватив из-за пояса амулет Венеры. Тот описал в воздухе светящуюся дугу и приземлился точно в протянутую руку Оптимуса. Аларис, словно подстреленный зверь, из последних сил пытался отползти от неумолимо надвигающегося Оптимуса. Его лицо исказила гримаса боли, а губы беспрестанно шептали: "Нет... нет... нет...", словно пытаясь отвратить неизбежное. Но Оптимус был не в силах остановиться. Он понимал, что должен сделать это, что от его решимости зависела судьба той, которая стала в его жизни всем – смыслом, надеждой, любовью. Он наступил на грудь Алариса, вжимая его в песок, и с нечеловеческим усилием стал вдавливать амулет ему в грудь. Каждое движение отдавалось в его искре оглушающей болью, ведь он чувствовал, как амулет прожигает не только броню Алариса, но и плоть заключённой Венеры. Её крик, полный страдания и отчаяния, раздавался в его голове, словно раскалённый клинок, пронзающий самое сердце. "Прости меня", – прошептал он, с трудом закусывая губу, и с ещё большим усилием продолжил вдавливать амулет, пока тот не ушел в грудь Венеры полностью, озарив окружающее пространство ослепительным светом. Тело Венеры мгновенно выгнулось дугой, словно от удара током. Из её горла вырвался нечеловеческий крик, полный боли и отчаяния. Аура амулета вспыхнула ослепительным светом, и волны чистой энергии пронзили тело Венеры, выжигая из него сущность Алариса. Воздух наполнился запахом озона и горелой плоти. Аларис корчился в агонии, его тело сотрясали судороги. Он пытался вырваться, кричал, умолял о пощаде, но все было тщетно. Амулет неумолимо вытягивал его сущность из тела Венеры, как воду из пересохшего колодца. Наконец, напряжение достигло предела. Раздался оглушительный взрыв, и небольшое облако сияющей энергии взметнулось в небо. Когда оно рассеялось, на полу лежали два тела. Одно – Венеры, безжизненное, искаженное болью, но свободное от власти Алариса. Другое – полупрозрачный, мерцающий силуэт Алариса, который сотрясался в предсмертной конвульсии. Он ещё мгновение бился в агонии, а затем растворился в воздухе, словно его и не было. Оптимуса и Рюдзина вкинула небольшой ударной волной. Титаническая фигура Оптимуса с трудом поднялась с земли, из его уст вырвался скрежет: –Венера... -прошептал он, и в голосе его слышался неподдельный ужас, отражавший всю безнадежность ситуации. Корпус лидера Автоботов был изувечен, глубокие раны, словно шрамы на теле поверженного гиганта, испещряли броню. –Неужели ты подумал, что всё кончится так просто? -раздался над ухом Прайма насмешливый голос. Аларис, словно сотканный из теней, возник из небытия. Лицо его искажала презрительная усмешка. Не дав Оптимусу опомниться, он обрушил на него удар в лицо, отбросив лидера Автоботов обратно на землю. Невидимые путы сковали конечности Прайма, с каждой секундой сжимаясь всё туже, выжимая из него остатки жизни. Рюдзин отчаянно рвался на помощь своему союзнику, но путь ему преградила стая тварей Алариса – гротескных порождений тьмы. Казалось, надежда покинула поле боя, оставив после себя лишь пустоту и горечь поражения. Но в этот миг, подобно вихрю, ворвался Бамблби. Он обрушил на Алариса сокрушительный удар, от которого тот пошатнулся, впервые за всё время сражения отступив назад. Невидимые путы тут же отступили, освобождая Оптимуса из плена. Не столько от боли, сколько от неожиданности. Глаза Алариса вспыхнули яростным огнём, он схватился за голову, словно пытаясь удержать в ней ускользающую власть. В этот краткий миг безмолвия, когда пыль от удара еще не успела осесть, на лице Бамблби читалась непоколебимая решимость, готовность сражаться до конца, даже если этот конец уже близок...

*POV Венера*

Острая, пронзающая боль захлестнула сознание, словно ледяная волна. Казалось, ещё мгновение – и она сожжет всё, оставив после себя лишь бездонную пустоту. Но боль постепенно отступила, уступив место тупой, ноющей ломоте, сковавшей всё тело. Я лежала на холодной, жесткой земле, не в силах пошевелиться. До слуха доносились странные, отдающиеся в голове гулким эхом звуки: лязг металла, глухие удары, отрывистые выкрики. Я не могла повернуть головы, чтобы увидеть, что происходит, даже моргнуть получалось с трудом. Металлическое лицо не способно отекать, но глаза жгло так, словно их истыкали раскалёнными иглами. Из груди вырывались хриплые, прерывистые вдохи. Я чувствовала себя маленьким, беспомощным зверьком, придавленным лапой хищника. В мутнеющем сознании вдруг мелькнула яркая деталь – неподалеку от себя я разглядела знакомый до боли предмет – меч Оптимуса. При виде этого оружия, лежащего брошенным на земле, память пронзила молния осознания. Аларис… битва… его власть надо мной... Отдельные фрагменты прошлых событий, словно осколки разбитого зеркала, промелькнули перед мысленным взором, не складываясь в единую картину. Собрав остатки сил, я попыталась подняться. Каждое движение отзывалось новой волной боли. Тело пронзала дрожь, правая рука пульсировала, словно в такт биению искореженного искрами механизма. Наконец, я встала на ноги, но земля под ногами продолжала раскачиваться, голова кружилась, а перед глазами всё плыло. Сквозь мутную пелену я видела фигуры Рюдзина, Оптимуса, Уилджека, Смоукскрина и других. Мегатрон тоже был здесь, окруженный своими воинами. Их голоса сливались в единый неразборчивый гул, словно доносились из глубокого, тёмного колодца. Аларис... В памяти вновь всплыла битва. Я видела его, одержимого безумной яростью, обрушивающего свою мощь на Рюдзина и Оптимуса. Его лицо, искажённое гримасой ненависти, было страшнее любого кошмара. Взгляд сам нашёл главный источник хаоса – Маяк Алариса, пульсирующий ослепительным светом. Он работал на пределе, разрывая ткань реальности, превращая могучий Кибертрон в скопление хаотично разбросанных обломков. «Нужно его уничтожить!» – молнией мелькнула мысль, ставшая единственным маяком в царящем вокруг безумии. Я с трудом подняла меч Оптимуса. Оружие было тяжелым, непривычным для моих рук. Слабость ещё не отступила, но я заставила себя собраться, несколько раз сильно хлопнула себя по щекам, приводя в чувства. Маяк... Его призрачный свет манил, словно неведомая сила, обещая избавление от боли, что терзала меня изнутри. С каждым шагом уверенность крепла, превращаясь в несокрушимую броню. Перейдя на бег, я уже не чувствовала усталости, лишь неумолимое притяжение светящейся сферы, в которой, подобно сжатой пружине, таилась разрушительная мощь Алариса. Десять метров... Пять... Собрав всю волю в один стальной кулак, я прыгнула, целясь острием меча в самое сердце Маяка – мерцающий кристалл, пульсирующий в такт с ударами моего сердца. –Не-е-е-ет! -громом прокатился над равниной полный боли и отчаяния вопль Алариса. Он метнулся к Маяку, пытаясь в последний момент защитить свое детище, но Оптимус преградил ему путь. В его глазах, обращенных ко мне, читались восхищение и безграничная нежность. На миг наши взгляды встретились, и этого хватило, чтобы понять – он всегда верил в меня. Клинок с хрустальным звоном рассек хрупкую оболочку артефакта. Маяк вспыхнул ослепительно-белым светом, на мгновение превратив ночь в день, а затем погас, сжался, словно в агонии, и взорвался, образовав огромную черную воронку. Всепоглощающая бездна жадно поглотила порождения Алариса, а затем начала утягивать и его самого, который из последних сил цеплялся за всё подряд, чтобы удержаться. Прокатившись по земле несколько метров, Аларис сумел схватить меня за ногу, повалив на холодный бетон на самом краю воронки, в попытках утянуть за собой...