Златые нити норн

             В последнее время всё валилось у Берканы из рук, как и у большей части поселенцев. Все пребывали в нервном возбуждении и ожидании: отопление, водопровод — два глобальных проекта, завершенные благодаря Доктору Беннеру, так и не были подключены в каждый дом. С тех пор, как Локи открыли его будущее: сепаратный мир с враждующими народами и завоевание трона Асгарда, — ученые позабыли об обычной работе и даже о собственном сиюминутном благополучии. Множество фелагов, прежде работавших с почвами, электричеством или выведением новых сортов морозоустойчивых растений, переквалифицировались на изготовление оружия: асгардского, цвергского и даже человеческого. Логисты с ног сбились, пытаясь перенести в поселение хоть что-нибудь, но огнестрельное оружие выходило из строя во время телепортации. Целыми появлялись лишь книги, инструкции, описания, патроны и ядра. Починкой автоматов, пускай пока и безрезультатно, занимались лучшие силы поселения, как и изучением ядерной боеголовки, добытой со дна океана. Даже крестьяне и рабочие почти не уделяли внимания своим непосредственным обязанностям, что грозило ужасными последствиями в зимнюю половину года. Никто не считал серьезной проблемой возможный голод, поскольку логисты утверждали, что в случае чего перенесут в Асгард несколько «супермаркетов» и дело с концом. И им верили. Хотели верить. Все поселенцы как один готовились к большой войне, которая превратит отверженных преступников в уважаемых бондов и хевдингов. За ужином говорили только о сокровищах столицы, скоте, женщинах, богатой добыче, свободе, власти — и никто, совсем никто не задумывался о цене, которую придется заплатить за несметные блага!       Беркана держала язык за зубами, не смела ни с кем заговаривать о том, творилось у нее на душе. Она чувствовала себя отверженной в мире отверженных, хотя никто не гнал ее, все говорили ласково, если вдруг она обращалась к кому-то с дружеской беседой, что случалось всё реже. Своими силами жалкая горстка поселенцев не завоюет столицу. Единственный шанс — привлечь иноземные войска с помощью осколков Тессеракта. Но тогда откроется тайна порталов! Вчерашние союзники в миг обернутся врагами, жаждущими мести! Беркана не обладала ни логическим мышлением, ни способностью к рассуждениям, она никогда никого не вела за собой, всегда стояла за спиной Хагалара, доверяла ему полностью, но сейчас словно весь мир сошел с ума и только она осознавала весь ужас создавшегося положения. У поселенцев нет шансов на победу. Их всех перережут! Столице вовсе не нужны ученые, она поняла это еще во дворце, где не нашла ни одного изобретения поселенцев за последние столетия. Мир отверженных варился в собственном соку, никому не нужный и бессмысленный.       Беркана была из молчаливых девушек, не тяготившихся одиночеством. Место наперсницы, подруги или доверенной служанки столетиями занимал Хагалар, ее надежда и опора, но доверительные отношения закончились после того, как он чуть не убил Локи, а потом заварил кашу с межмировыми переговорами. Ни у кого другого не было ни возможностей, ни связей — ничего — что помогло бы войти в доверие к правителям иных миров. Зато Хагалар — один из приближенных Одина, его доверенный слуга, нет, больше, чем слуга — его друг, преданный или предавший. Точную биографию своего благодетеля Беркана не помнила: она была слишком маленькой, когда Хагалар стоял подле Одина, когда осыпал ее милостями дворца. Потом он исчез, но перед отъездом долго беседовал с матерью, а ей обещал, что вернется, если случится настоящая трагедия. И действительно вернулся, спас и запер в поселении. Беркана любила его, была готова ради него на всё, а потом оказалось, что он чудовище, опасное и безрассудное. Теперь он предлагал ей Фенсалир, обнимал, заботился, уверял, что ей пора покинуть мир отверженных и переехать во дворец… С которым собиралось воевать поселение по его же приказу! До последнего времени Беркану постоянно что-то отвлекало: то исследование во дворце частиц из иного мира, то появление царевны Етунхейма, то встреча с леди Джейн и доктором Беннером. Потрясения шли одно за другим, но сейчас наступило затишье перед самой большой бурей в истории Асгарда, не знавшего ужасов гражданской войны и междоусобиц. Поселение мечтало о скором воцарении Локи. Только вот Локи исчез, а Хагалар… Почему-то в голове настойчиво вертелась одна мысль: что он погиб, что его место занял злобный маг, примеривший его личину. Беркана не могла объяснить себе собственных подозрений, но была уверена, что тот, кто обнял ее недавно, назвав истинным именем, не был Хагаларом, а был кем-то ужасным, злобным и опасным.       Страх за себя и окружающих не давал работать: алхимические изыскания она давно забросила, ни в каких фелагах не состояла, хотя магиологи были нужны везде. Ее не трогали и не укоряли за лень, поскольку она была как бы при Хагаларе, а с ним связываться не хотели, но в результате она оказывалась круглыми сутками наедине со страшными мыслями, которыми доводила себя до приступов тахикардии.       — Беркана, иди сюда!       Дочь Одина подняла голову. Она не сразу сообразила, что находится в своем доме, сидит на постели и нервно комкает в руках шкуру, упиваясь страданиями.       — Беркана его видела, — пояснил Тейвар, один из учеников Хагалара. — Эй, Беркана, расскажи про Вождя, ты же его видела недавно.       Девушка только сейчас разглядела, что рядом с Тейваром стоит Раиду, и от него несет вечным недовольством, от которого она порядком устала, работая над каскетом. Их фелаг столько сил потратил на его изучение, а потом оказалось, что он не представляет никакой ценности, и в Етунхейме появился новый в тот момент, как трон занял преемник Лафея! Фелаг сам собой распался, изведя кучу реактивов впустую.       Беркана встала с постели и босая пошла по полу, загребая ногами солому, стараясь хоть так оттянуть неприятный разговор.       — Ты? — удивился Раиду нежданной встречи. — Ты правда видела зловредную ворону, будь он неладен?       Она лишь неловко кивнула       — Так что? — Раиду подскочил ближе, она отпрянула, чуть не упала, но устояла на ногах. — Пламя возмездия, отвечай быстрее, где он? Где божественный Локи? Отвечай!       Он наступал на нее, а она отступала, и солома больно колола ноги.       — Где он? Где венценосный царевич? — глаза Раиду, еще недавно пустые и безжизненные, снова горели огнем — с тех пор, как Локи подарил ему надежду, пылкая любовь естественника к личному богу возросла многократно, хотя, казалось, куда уж больше?       — Локи? — переспросила Беркана. — Я видела только Хагалара, и он был сам не свой, — пробормотала она, выставляя руки перед собой в защитном жесте.       · — Говори по делу! — рявкнул Раиду, так что подняли головы спавшие на лавках. — Что он сказал про сына Одина?       — Ничего, — Беркана обернулась на присутствующих: обитатели дома с большим интересом следили за тем, как ее загоняют в угол. Никто не пытался помочь, никто не одернул Раиду. Она чувствовала себя зверьком, за чьими страданиями равнодушно наблюдают охотники.       — Он был… страшен, — Беркана с трудом подобрала правильное слово.       — Страшен? — Раиду нахмурился и решил, что лишние свидетели ему не нужны. Прежде, чем Беркана успела отпрянуть, он схватил ее за запястье и грубо поволок из дома. Ученые наблюдали за забавным зрелищем, и, кажется, зло смеялись ей вслед.       — Рассказывай! Этот позор поселения что-то сделал с сыном Одина? — заговорил Раиду шепотом, как только они удалились от дома на приличное расстояние.       — Не знаю, — пробормотала Беркана, потирая запястье. Она опустилась на землю. И от бессилия, и от осознания собственной ничтожности. Раиду давил на нее почти как Хагалар. Они друг друга стоят! — Я вообще не помню, что он говорил. Он обнял меня. От него несло такой тьмой… Мне кажется, это был не Хагалар, а кто-то другой, — добавила она совсем тихо и закрыла лицо руками. Вот она и произнесла то, что мучило ее так долго. Сейчас Раиду обзовет ее дурой, посмеется, уйдет, и она останется один на один с болью и подозрениями!       — Что? — голос Раиду дрогнул. — Тьмой? Как, когда он…       Раиду не договорил, но Беркана поняла, что он вспомнил то же, что и она: тот день, о котором софелаговцы старались забыть. Когда лицо Хагалара превратилось в страшную маску, когда засияли кровавыми рубинами алые глаза. В тот день он чуть не забил Локи до смерти, а они стояли, прикованные к стене, и наблюдали за безумной пыткой, постепенно тускнеющим взглядом царевича, за смесью всех оттенков алого на белоснежных шкурах.       — Да, похоже, только гораздо сильнее, — едва слышно прошептала Беркана. Она была рада, что Раиду разделил ее боль, понял ее, поверил. Или сделал вид… Нет, Раиду не умеет делать вид.       — У него снова красные глаза?       Беркана постаралась припомнить.       — Вроде нет. Его голос был ласковым, но при этом он был таким… ужасным! — Беркане хотелось разрыдаться на плече Раиду, и только осознание того, что он грубо швырнет ее на землю, останавливало от опрометчивого шага. Вдруг ее дернули за плечо. Она ойкнула, прикусила язык — по рту разлился солоноватый привкус. Не добившись реакции, Раиду сам опустился на землю: его лицо покрывали едва заметные красные пятна.       — Почему ты сразу не рассказала о своих подозрениях? Где теперь Хагалар??? — он злобно рычал, и она бы заткнула уши, если бы не боялась спровоцировать шального естественника. Правильно все говорят — Раиду безумен! Он ничем не лучше Хагалара! Он стольких людей запытал, он творил такие безумные жестокости, которые не снились даже признанным садистам! И тот же Раиду запускал с царевичем вертолетик и квадракоптер, направлял их полет, смеялся над особенно удачными виражами и буквально пожирал кумира глазами. Такой Раиду тоже существовал, но редко показывался, чаще уступая место мрачному мелочному безумцу!       — Мне бы никто не поверил… И я не хочу больше всё это видеть! — слезы таки полились из глаз Берканы против ее воли. — Пусть исчезнет! И он! И Локи! Они оба нас погубят. Мы все умрем, нас всех повесят, а вы все этого не понимаете!!!       Ее била крупная дрожь. О, она бы все отдала, чтобы оказаться в безопасности, но где она — безопасность? Миллиарды людей Мидгарда скоро падут жертвами чудовищных экспериментов, а остальные миры собираются воевать с Асгардом. В стороне останется только Хельхейм, но туда она и так в скором времени попадет!       — Из прозябания среди отверженных дураков и смерти во имя Сына Одина любой мужчина выберет второе, если он смеет называться мужчиной! — Раиду вскочил на ноги. — И ни один уважающий себя мужчина никогда не тронет женщину. Передохнет поселение, так вы, девки, отойдете дворцовым асам и будете жить припеваючи. Так что не смей говорить «нас»! Тебя наши беды не касаются!       И он ушел, а Беркана, не поняв ни слова, продолжала реветь, обхватив руками колени. К ней тут же подошли, ее подняли, дали что-то выпить, говорили добрые слова, пытались успокоить и даже подозревали травму или болезнь. Она не отвечала ни на какие расспросы, она кусала губы, и из них текла кровь. Лишь большая доза душицы, мяты, валерианы и каких-то магических веществ вернули ей если не душевный покой, то хотя бы способность мыслить. Ее рот и зубы осмотрели (целительницу напугала кровь изо рта), задали несколько вопросов, на которые она ответила невнятно — рассказала про нервное напряжение последних дней и исчезновение Хагалара. Вопросы были формальными, никому она на деле не нужна, и ее быстро оставили в покое. Помогали ей только женщины. Те, кто выживет, если не… Если не возьмет в руки оружие и не пойдет на войну по своей воле, вот уж тогда дворцовые асы не сделают различий между мужчинами и женщинами… Истерика и паника едва вновь не взяли верх над разумом. Беркана с трудом решилась поговорить с братом Раиду и всё ему рассказать. Хотя он сильно изменился после встречи с царевной Етунхейма, но в последнее время походил на себя прежнего. Выбора не было, и Беркана решила ему довериться. Она боялась потерять его, боялась увидеть его гибель или казнь. Пока они вместе работали, он вносил в фелаг гармонию, одергивал Раиду, веселил царевича, показывал карточные фокусы и превратил бесполезное бдение над каскетом в веселое занятие. Его озаряли лучи солнца даже в самый темный день, пока царевна не пробудила истинные силы Локи, использовав Ивара в качестве сосуда. Среди жутких последствий древней магии была тяга к Етунхейму, из-за которой Ивар выкрал осколок Тессеракта и перенесся в мир льда, где чуть не погиб в лапах хищника. По возвращении он едва не был изгнан из поселения за грубые нарушения законов. Спас его Локи. Этот чудовищный полукровка порой совершал добрые поступки. За последний год он спас от смерти и Раиду, и Ивара, хотя, наверняка, не испытывал к ним тех дружеских чувств, которые демонстрировал во время совместной работы. Если они погибнут при штурме дворца, его милость окажется напрасной!       Беркана нашла Ивара в фелаге, который все еще занимался электричеством, а не производством оружия и магических артефактов. Работало там совсем мало асов.       — Милая Беркана, как я рад тебя видеть! — поприветствовал ее Ивар так тепло, будто они не виделись целую вечность. Он расплылся в милой улыбке. Его спокойствие контрастировало с нервным напряжением, царящей в фелаге. Он выглядел совсем как прежде. Даже не дослушав просьбу, он вышел на улицу и направился к Речке — обычному месту тайных переговоров.       — Хагалар, — начала Беркана неуверенно, — ты его видел, когда он в последний раз навестил поселение?       — Хагалар? — переспросил Ивар и ощутимо вздрогнул. Беркане показалось, или на его лице мелькнул неподдельный ужас? — Я очень давно его не видел. Но, кажется, он недавно возвращался. Ты соскучилась по нему?       Слова звучали фальшиво: Ивар волновался, даже Беркана, не умевшая читать по лицам, заметила непроизвольное дрожание рук. Он механически достал из кармана карты, которые перебирал в минуты волнения, но не удержал, и они рассыпались. Несколько отлетели в Речку, но Ивар на них даже внимания не обратил.       — Я встречалась с ним. Он был сам не свой, от него исходила страшная аура тьмы, — Беркана почувствовала, как учащенно бьется ее сердце. — Ты мне веришь?       Она могла бы не спрашивать: между Иваром и Хагаларом явно случилось что-то нехорошее, из-за чего Ивар был готов поверить в любые ужасы.       — Конечно. Он бил тебя? — резко спросил естественник, и вся медоточивость разом исчезла из его голоса. — Или угрожал?       — Нет, но… — Беркана снова закусила губу — стало больно, выступила остановившаяся было кровь. — Помнишь какой он был, когда избивал Локи?       — Это было ужасное зрелище, — пробормотал Ивар, но думал явно о чем-то другом. Беркана многое отдала бы за то, чтобы он поделился с ней своими страхами, но стеснялась спросить.       — В этот раз он был такой же, только гораздо страшнее, — сбивчиво объяснила она, непроизвольно схватив Ивара за руку. Она мелко дрожала, собранные карты снова упали на землю. — Твой брат подозревает, что он что-то сделал с Локи!       Как же легко переложить ответственность на Раиду. А она будто ни при чем.       — Ты тоже так считаешь? — Ивар мягко высвободил руку, снова собрал карты и убрал их за пояс.       — Не знаю, — Беркана потупилась. — Хагалара как-будто подменили. Это был не он! А Локи пропал.       — Локи во дворце, — невнятно пробормотал Ивар. — Его вызвали, как вызывали прежде, с ним всё благополучно. А что до Вождя… — он не договорил.       — Ивар, что нам делать? — воскликнула Беркана, отчаявшись получить ответ.       Она готова была пасть перед ним на колени, только бы он разрубил тот жуткий узел боли и недопонимания, что так сильно стянул ее душу, только бы рассказал ей, что его самого терзает, и подсказал верное решение всех проблем!       — Успокойся, Беркана, — лицо Ивара в трудом приобрело выражение обычной благожелательности, но то была не более, чем неумелая маска. — Если Хагалар и Локи не вернутся в поселение, то нам не о чем больше волноваться. Ты же знаешь, что одного мастера сменяет другой, так заведено. Если же Хагалар вернется и окажется опасен, то защита поселения сработает. Не нужно бояться. Мы защищены от безумцев, — он пытался убедить ее в том, во что сам не верил.       — А если это не безумец, а чудовище? — воскликнула Беркана, которую поведение Ивара нисколько не успокаивало. — Этот монстр может сделать что угодно с Локи, с поселением, с целым Асгардом!       Ивар молчал, раздумывая над ответом. Дочь Одина затаила дыхание, чтобы нечаянно не сбить его с мысли.       — Я не думаю, что есть существо в целом мире, которое может что-то сделать с поселением и уж тем более с Асгардом. Тебя пугают ночные кошмары и общая неопределенность ситуации. Я понимаю твой страх. Ты столько всего пережила. Давай дождемся нового явления Хагалара, и тогда узнаем наверняка.       Его мягкий голос постепенно твердел, приобретал былую уверенность. Он немного успокоил бурю в измученном сердце. Беркана кивнула и даже согласилась пойти в электрический фелаг посмотреть магические выкладки, а то все магиологи заняты артефактами и оружием. Асам до сих пор не удалось совместить науку о токе с магией, но некоторые ученые, и в том числе Ивар, не теряли надежды. Быть может, именно Беркана подберет нужное решение? Она ведь так хорошо знает Мидгард, лучше всех разбирается в алхимической науке, много читала великих людей древности. Ивар мягко увлек девушку за собой. Он был уверен, что трудотерапия — лучшее лекарство от нервического расстройства. Ему самому работа очень помогала не думать, не вспоминать о том дне, когда Хагалар пытал его иллюзорной болью на глазах у кучи асов, которые, стоя в двух шагах, ничего не замечали. Ивару приятнее было считать, что это была единичная вспышка, вызванная его собственной глупостью и недальновидностью, но подозрения Берканы убедили его в том, что дело по-настоящему серьезно… И будет лучше, если впечатлительная девушка выкинет из головы подозрения, которые принесут ей только вред.              Пока Беркана беседовала с Иваром, Раиду с трудом нашел мастера естественной науки. Он решительно оторвал его от дел сокровенным вопросом о Хагаларе. Двое других естественников, ожидавших решения своего вопроса, хотели возмутиться бесцеремонности Раиду, но вовремя вспомнили, какими жуткими пытками, иронично именуемыми «научными изысканиями» он занимался в последнее время, скольких людей препарировал. А ведь именно люди Мидгарда вылечили его лицо после неудачного столкновения со сбежавшим заклинанием Маннара. Сломанный нос легко срастили в Асгарде, но восстановить выбитые зубы целительные камни не могли, а мидгардские специалисты справились меньше, чем за месяц. Раиду бы боготворить людей, но он их вскрывал во имя науки. Связываться с гениальным ученым никто не решался, и мастер посчитал своим долгом описать последнее появление Хагалара.       — Он приезжал ненадолго, пробыл не больше часа и снова исчез. Сказал, что Локи во дворце и ему нездоровится.       — Вот как, — протянул Раиду угрожающе. — И вы ничего странного в Хагаларе не заметили?       По его тону всем стало понятно, что ответа «нет» он не потерпит. Ивар задумался, пытаясь внятно сформулировать свои подозрения. Что-то и правда было. Что-то странное, что потом даже обсуждать не стали, потому что каждому показалось, что открывать рот опасно.       — Хагалар был немного странный, — начал мастер прощупывать почву. — Сам не свой. Было похоже, что он что-то скрывает… С другой стороны, после всего случившегося во дворце и я был бы сам не свой.       — Что он говорил? С чего вдруг решил нас собой осчастливить? — Раиду искусно вел допрос, и мастеру естественной ветви науки стало не по себе, хотя он много столетий вынужден был работать с Раиду и выработал к нему подходы.       — Пришёл узнать наши новости и поделиться новостями из дворца, — лаконично ответил он.       — Что за новости?       — Ты разве не в курсе дворцовых новостей? — удивился Ивар и только сейчас сообразил, что он никому ничего не рассказывал, хотя Хагалар принес настоящую сенсацию, а вовсе не последнюю сплетню. Почему — сам себе ответить не мог. Просто казалось, что лучше молчать. Неприятное ощущение: странное, гнетущее, — мешало говорить, приказывало забыть обо всем, о чем поведал Хагалар. Похоже, остальные мастера ощущали то же самое, иначе бы всё поселение уже гудело и сплетничало. Оскорбленные дерзостью Раиду естественники навострили уши: им тоже не терпелось узнать последние новости.       — Один впал в сон, — Ивар говорил короткими отрывистыми фразами, опасаясь чересчур бурной реакции Раиду. — У власти его супруга и Тень. Тор где-то в других мирах. Локи заболел. Хагалар присматривает за ним.       Взрыва не последовало. Раиду стоял, выпучив глаза и бормоча ругательства.       — Какого етуна? — с трудом выговорил он хоть что-то внятное. — Царица? Не Локи? Почему? И Тень… откуда?       — Хагалар ничего не объяснял, а мы не спросили, — вздохнул Ивар. — Он был действительно странный. Мы думали убить Тень, но Хагалар убедил всех, что это слишком опасно. Он ушёл, пообещав, что защитит Локи, если понадобится. Откуда взялась Тень, нам неизвестно.       — И вы, женовидные трусы, отпустили Хагалара, ничего толком не разузнав??? — воскликнул Раиду, нелепо взмахнув руками и больно ударившись о стол. Если бы подобное оскорбление позволил себе кто угодно другой, то Ивар бы с ним жестоко расправился, но сейчас пропустил уничижительные слова мимо ушей. В них было зерно истины. Мастер сам себе не мог объяснить, почему никто не расспросил Хагалара о подробностях дворцовых новостей.       — Он напустил на всех жути. Я сам чувствовал непонятную тревогу. Никто не посмел остановить его, когда он решил уйти, — пробормотал Ивар, чувствуя себя не в своей тарелке. Грубый упрек достиг цели — он ощущал себя женовидным трусом да еще и на глазах у подчиненных!       — Мы все ощущали тревогу и страх. Некоторые избегали смотреть на Хагалара.       Ивар говорил пустому месту — Руиду, не прощаясь, выбежал из дома, словно вспомнил о забытой на огне ядовитой пробирке. Его импульсивность не предвещала ничего хорошего, но мастера она не волновала. Раиду гений, поэтому все терпели его выходки и невозможную грубость, но загадку каскета он так и не решил, более того, в процессе ее решения сперва едва не пал от руки взбешенного Локи после взрыва первого водопровода, а потом свихнулся окончательно. Его исследований людей хватило бы на монографию — столько информации о физических и психических реакциях человеческого тела никто никогда не получал в столь короткие сроки, но Ивар не питал ложных надежд: Раиду не пытал ради науки, а использовал науку как предлог для пытки. Мастер терпеливо ждал, когда представится случай, чтобы опорочить Раиду перед Локи, обвинить его в нарушении законов поселения и изгнать за ворота. Он стал слишком опасным и непредсказуемым: попадет очередная вожжа под хвост, и он начнет резать асов или ставить какие-нибудь невиданные эксперименты.       Если он сейчас предпримет какую-нибудь самоубийственную глупость ради царевича или Хагалара, мастер естественной науки ему мешать не станет и даже закроет глаза на мелкие нарушения. Главное, чтобы у него на одну головную боль стало меньше.