Староста Том Реддл

Они выходили из вагонов по одному — взволнованные, растрепанные, с круглыми от удивления глазами. Были ли у него такие глаза семь лет назад, когда он сам был на их месте? Том не помнил. Все похоже на сон. Ночь, поезд, даже фонарь, который держал прежде другой Староста — так необычно чувствовать его в своих руках... Запретный лес, черный от теней, стоял недвижимо, будто замерев; ледяные зеницы великана Огга просвечивали меж крон, обдавая станцию синеватой дымкой. Том задержал взгляд на детях, желая запомнить этот миг: — Добро пожаловать всем, кто здесь в первый раз! Я — Том Реддл, ваш школьный Староста. — "Как хорошо это звучит". — Со мной вам предстоит отправиться в замок. Идемте. Он повернулся и сделал пару шагов. Первогодки, потупясь, двинулись следом — неуверенно, косолапо. Едва ли в ком-нибудь из них была храбрость Годрика Гриффиндорского, подумал Том, но в эту ночь кто-то обязательно станет частью его дома, разделит его стол. Немало будет и тех, кто станет его будущими братьями и сестрами за столом Слизерина. Таков обычай, и длится он почти тысячу лет. Лишь сегодня Том понял, насколько сам стал частью этого действа... Когда, продеревшись сквозь заросли, они вышли на пляж, в гуще молодняка раздался плач. Он повернулся к детям, поднял над собой ржавую лампу: — Что случилось? — Да Барти опять ревет. — объяснила девочка с рыжими волосами. — Слышишь, Барти? Ты, рёва-корова! Прекрати! Он подошел ближе; дети испуганно расступились, освобождая дорогу. В толпе, проливая слезы, стоял щуплый мальчик. Одет он был нарядно — сразу видно из магической семьи. На мантии, шитой под заказ, золотились буквы: “Cr”. — Мистер Крауч? — Том присел на одно колено. — Что с вами? — Ме-ме… Мне страшно. А вдруг лодка перевернется? Я плавать не умею. Откуда-то сбоку прилетел хохоток. — Не перевернется. — А откуда вы… — Просто знаю. — Магией, он вздернул мальчишку за шиворот. — Держите это в уме, мистер Крауч. И впредь никогда не показывайте другим, чего боитесь... — Том обратил взгляд к остальным. — Кто там смеялся? Рыжеволосая вышла вперед. — С ним поплывешь. Утонет он — туда же отправишься. Дитячье мясо просто пир для тритонов. Да и кальмар сегодня голодный. Глаза девчонки пугливо расширились, так что и в ночи было видно как ее пробрало: — К-кальмар? У пристани их ждала Ярвия Фоули. Значок Старосты на ее плече чуть отливал янтарем; медные волосы скорбно темнели, точно пропитанные кровью. С давних времен, как стоит школа, Старосты рассаживают по ладьям первогодок и отправляются в замок, пересекая гладь Черного озера. Ни один студент не должен упасть в воду — иначе Ритуал будет незавершенным. Говорят, правда, чуть ли не каждый год находится недотепа, сваливающийся за борт, но история с кальмаром должна припугнуть особо ретивых: он не повторит ошибок прежних Старост. — Все готово, Фоули? — Ага, готово. — Она так усердно вытягивалась: видно было — ему напоказ. Том сделал вид, что не придал этому значения. — Прекрасно. Дети, это — Фоули, ваш второй Староста. Слушайтесь нас и все будет хорошо. А теперь по лодкам! Лодки были широкие, глубокие, с толстым бортом — как Том их и помнил. Без помощи магии — в соответствии с традицией — они поднимали детей и сажали на деревянные скамьи. Когда последняя группа отошла от берега настал их черед. — А ведь в этом году и мы поплывем на них обратно... — Фоули с тоской глянула на флотилию плоскодонок; зажмурилась, ища знакомый берег. Там вдалеке черной тенью высились крепостные башни, в амбразурах загорались огни. — Грустно это, а? Мы уже такие взрослые... — Да, Фоули. — Седьмой курс. — напомнила она и без того очевидное. — Жалеешь о чем-то? “О том, что ты будешь таскаться за мной весь год”. — Нет. — Том поставил фонарь на середину последней отходящей ладьи. — Долго тебя ждать? — О! Старосты же плывут в одной лодке, верно! — К Фоули опять вернулась привычная веселость. — С радостью составлю тебе компанию! “Упаси Мерлин от такой компании”, — подумал Том, глянув на нее. Всклокоченная, в мятой рубахе и наскоро заправленных сапогах, она так и не сменила одежд за всю дорогу. От пуффендуйки разило потом, обожженой серой, но больше всего — больницей. Добрую половину лета Фоули провалялась в Мунго — девчонку укусил рунеспур, которого та решила одомашнить: ямки от змеиных клыков на пол лица до сих пор показывали, насколько удачен был эксперимент. Впрочем, ей это похоже нравилось: первым делом Ярвия побежала к Кеттлберну хвалиться новыми шрамами и трещала без умолку, как горда была получить такие “знаки внимания” от смертоносной рептилии. Том сперва решил, что она тронулась от яда, но заглянув в ее разум понял: Фоули действительно любит опасность. Ей нравится ощущать Смерть вблизи себя — и чем ближе, тем лучше. Бессмыслица какая-то. — Мне тоже, Фоули. Мне тоже... Он толкнул ладью от берега и залез в нее сам. Девица последовала за ним. — Ос-сторожно, человек! — прошипело под ногами. Том приподнял каблук и увидел змею. — Фоули? Та хохотнула — искусанная рунеспуром сторона ее лица растянулась и рот скривился совсем уж страшно. — А это… Это Апоп, мой змей. Ты его уже знаешь. — Человек обнимаетс-ся, — заявил Апоп, оказавшись на ее руках. — Человек делает больно. Том никогда не мог понять, зачем пуффендуйка так возится со змеями. У себя на факультете Ярвию все называли странной. Видно неспроста. — Признаюсь, я тебе завидую. — Она поднесла аспида ближе; тот замолотил раздвоенным языком по ее носу. — Ты понимаешь их… Слышишь. Можешь говорить. Должно быть, это приятно? Том ничего не ответил — только пожал плечами, да обернулся через плечо: там впереди флотилия уже вышла на середину озера. Дрогнула мелкая рябь, совсем без всплеска — от лодок наверное. Селки уже расползлись по гротам, а для мерроу слишком холодно. Сейчас они проплывут над Подводным городом, нужно смотреть в оба. Вот показался камень, исцарапанный зубами гриндилоу — там, под водой, раскинулись владения Адеслы, русалочьей царицы (если ее вообще правильно так называть: озерный народ, как он помнил, не выбирает королей). Дома они строят из камня, а сады засевают высокими водорослями. Том видел, как вершины их поднимаются наружу, замедляя лодки. — Никому не двигаться! — скомандовал он, усилив голос палочкой. — Эй, Том, — окликнула Фоули. — Смотри! Ярдах в пяти от него пошла крупная зыбь. Лодку стало валять с борта на борт; на поверхность поднялось нечто мокроголовое, с трезубцем в когтях. Страж. Ему удалось кое что узнать о часовых подводного города, но ни один из Старост не может подготовиться к встрече с ним впервые. Чудище, раскрыв рыбий рот, прошипело что-то на неведомом языке и Том поднял над собой фонарь — дважды, как и полагалось, прилагая руку к изумрудному значку. То же сделала и Фоули. Удостоверившись, что озеро пересекают свои, Страж вновь скрылся в его глубинах. Водоросли ушли вместе с ним. — Озерный народ пропускает нас. Можем продолжать путь. Дети как будто не успокоились и все смотрели в воду, на черные разводы, уводящие ко дну. — Все хорошо. — ласково, как мог, сказал Том, когда лодки медленно двинулись с места. — Страж обещал, что никого не тронет. — Н-но как вы поняли, мистер Реддл? Вы что... говорите на их языке? “Нет, дубина — я просто ободряю вас, чтобы сегодня ни один первокурсник не попал вместо Большого зала в тритоньи кишки”. — Конечно. — Ого! — вмешалась Фоули сзади. — Серьезно? Я думала чт… Силою мысли Том сдавил глотку девицы. — Конечно. Чуть погодя, вновь получив возможность дышать, Ярвия поинтересовалась: — Нет, правда? — Удушье ее похоже совсем не отвадило. — Я вот учу змеиный. Даже знаю пару фраз. “Ты и с мокрицей парой фраз бы не обменялась”, — подумал Том, но все же сказал: — Докажи. — Easse Ash.* — шипение давалось ей хорошо. — Ну как, я правильно произнесла? — Сойдет. Девица азартно осклабилась; подалась к нему: — Ae Oaess-Assea Ssi.** — Хватит на сегодня. — Рукой он остановил ее. — Сиди на месте. Она не то хмыкнула, не то промычала, надув щеки. Гектор Фоули, бывший Министр Магии, ее отец, напомнил себе Том. Слишком холодным с ней быть тоже не стоит. Первые ладьи начали приставать к берегу; по ту сторону раздался шум радостных криков. Похоже, в этот раз все обошлось. Убедившись в этом, он смягчился: — Твой змеиный неплох. Но сколько не повторяй фраз, понимать ты их не научишься — Это в крови, знаю. — кивнула Фоули. — А все же, мог бы ты меня поучить? — Поучить? Ярвия закусила губу — чуть не до крови. — Отец считает, мне стоит проводить с тобой больше времени. Я мечтала, вдруг… — Не мечтай. Мечты обманывают. — Ага. — Рыжевласая снова двинулась ближе, будто нарочно показывая лицо: борозды от змеиных укусов покрывали почти всю ее щеку, вены на горле расходились черными нитями. Девицу чуть не убило, понял Том. Яд, если это был он, оставит в ней раны на всю жизнь. — Мечты порой нас даже разрушают, но следует ли оттого прекратить к ним стремиться? Ладонью она почесала подбородок — изодранный, без куска живой плоти. Том невольно глянул на свою собственную ладонь, искореженную заклинанием Крестража: кожу возле запястья кое-где заменяла чешуя, пальцы скривило, так что трудно разжать — теперь сквозь них и кости видно. Он улыбнулся: — Что же, Фоули… Видно, мы поладим. Больше они не проронили ни слова. Когда показался замковый берег, лодка замедлилась и причалила носом в гальку. Тут же неудачно врезались четверо первогодок; один чуть не упал. Том вскинул его магией, словно куклу какую-нибудь. Дети смотрели на них измученными глазами, но видно были рады покончить с первым Испытанием. — Все целы? — Том поднял с лодки фонарь. — Никто в воду не бросался? — Целы, мистер Реддл. Тут же на берег высыпали мракоборцы Трэверса — угрюмые, в стальных сапогах и перчатках, окованных серебром. Братья Крепты приняли детей, провожая по ступеням в Большой зал: неподалеку, перебраниваясь с ними, шагал мистер Гатри. Сам Инспектор, бледный как смерть, ступил из строя вперед и невесело пожал Старостам руки: — Глупые традиции, чтоб их... — Трэверс кашлянул кровью на сгиб локтя. — Будь моя воля, все б шагали сюда в кандалах, да при конвое. Он бы мог, подумал Том. Директор Диппет головой рисковал, отговаривая его от такой крайности, но даже он не смог убедить мракоборцев оставить детей в покое: единственное, на что согласился Трэверс — оцепить лишь замковый берег, но не все озеро. — Вы же знаете правила Ритуала, сэр. — Фоули усадила змею себе на шею. — Черное озеро — те же стены, что вы возводите своими людьми. Оно дает каждому кто его переплывает магическую защиту — вот почему все первогодки проходят Испытание водой. Трэверс скрежетнул зубами — точно две пилы сходились — и видно хотел что-то сказать, но передумал и молча подался к лестнице. — Поторопитесь. Директор вас ждет. Конвой скрылся в каменном пролете за ним — лязг железа сопровождал каждый шаг. Том мысленно подготовил себя к тому, что этот звон будет преследовать его весь следующий год. — Человек нравитс-ся, когда обнимают, — заявил змей, обернувшись вокруг шеи Фоули. — С-сдавайс-ся, человек. — Ха-ха, щекотно! — Он тебя душит. — “Прямо как и Трэверс — всех нас”. — Пошли уже. Нас ждут. Большой зал встретил их дружным возгласом и звоном чаш. По указанию Трэверса свечи притушили, опасаясь налета, но звездное небо было едва ли не ярче факелов — те, словно заколдованные от него, серебрились, обесцвечивая пламя. Четверо мракоборцев стояли на карауле у ворот и столько же — у стен, возле большого очага. Не хватало только дементоров, подумал Том. Впрочем, едва ли Трэверс о них не побеспокоился: Азкабан сейчас просто занят маггловской войной, что рокочет в Европе, и своих проблем у него хватает. На помосте, разукрашенном бархатными лентами, сидели Армандо Диппет и профессора: Галатея Вилкост, Сильванус Кеттлберн, Герберт Бири, Филиус Флитвик и Слизнорт с Николасом Фламелем. Последний был посажен на почетное место — по правую руку от Директора. А вот Дамблдор отсутствовал. Том не мог решить, добрый это знак или же повод насторожиться. — Сэр, — Они поклонились Директору и сели на свободные места рядом со Слизнортом. Когда Фоули захотела пристроиться к профессору ближе Том ее осадил: — Он — мой. Декан Слизерина кокетливо хлопнул глазами: — Ох, я конечно польщен, но… — Спасибо, сэр, — Сев рядом, Том изобразил удивление. — Думаю, мне о чем-то не сообщили. Где профессор Дамблдор? — Альбуса в этом году с нами не будет. — ответствовал Фламель. Голос его был до того тонок, что походил на паучий писк. — Друг мой почел за лучшее отправиться в Германию, дабы сойтись с Грин-де-Вальдом в битве. Пожелаем ему успехов. — Воистину, пожелаем. — “Неужто он столь безумен?”. — Сэр, но кто займет его место? Том едва ли мог представить, что Дамблдор поступит так безрассудно — пусть он и сам вызвал Геллерта на дуэль. Идти в Германию все равно что в пасть льва... — Право слово, вы меня удивляете, Том! — Слизнорт одарил его одной из своих самых сладких улыбочек. — Кто же сумеет преподавать Трансфигурацию лучше чем месье Фламель — величайший алхимик, познавший метаморфоз Философского камня? Армандо решил так будет лучше всего. Знаете, они ведь давние приятели. Стыдно сказать, века с семнадцатого что ли... — Бледно-зеленые глазки профессора метнулись к старику. — Не напомните нам? Фламель что-то промычал сквозь ссохшиеся губы. Лишь немного погодя Том понял: он напевает. — ...Le Roi représentant le soleils levant.*** Да, как же давно познакомились... — Глазами старик обратился куда-то вдаль. — Помню, как дофина нарядили Солнцем, водили меж скамей… Стояло лето, так жарко… Армандо все бегал вокруг и хотел подать шпагу герцогу Сюлли. Клинок толедский, отличная сталь... и тяжелая. Он уронил его прямо поперек венецианской процессии, попробовал поднять... Глупый мальчишка. Эх, смеху-то было! Но вот потом… меч, точно перышко, взлетел и свистнул в ладонь герцога у всех на глазах. Ха! Только мне и было видно, как этот мальчишка пожелал, чтобы клинок проплыл в воздухе. Я сказал, что он волшебник. Остальные же… вроде, обозвали его демоном. А, Армандо? Директор Диппет, закутанный в меха, улыбнулся — его как будто согрело воспоминание из детства. Фоули разинула рот: — Вы же… нарушили Статут о Секретности, сэр! — Трудно нарушить лишь то, чего нет, — Том глянул на пуффендуйку с укором — так видно и сами профессора смотрят на учеников, не выучивших уроки. — Грех не знать. Наш Директор служил королю когда те люди, что его подписывали даже не родились. — Да ладно. Сколько же тогда… Но Фоули не дали закончить вопрос. Первокурсников ввели в зал; настало время Распределения. По традиции, шеренгу должен возглавлять декан Гриффиндора, однако ввиду его отсутствия полагался заместитель. Высохшая, черноволосая дама, похожая на куклу встала во главе помоста и подняла над собой Годрикову шляпу. Серебряные амулеты, привязанные к ее поясу, отзвенели по выгоревшей зеленой мантии с опушкой — некоторые Том успел разглядеть: волк, сова и саламандра. — Валерия Мириадд, — Слизнорт скривился, будто проглотил лимон. — Ох, не знаю, что Дамблдор в ней такого нашел... Когда она ходила в мракоборцах, то прославилась охотой на корнуоллских оборотней. — Будем надеяться, ее не покусали. Фоули гоготнула. — Ну это вряд ли, Том! Волколаки из Корнуолла чужды романтике. Они не кусаются — они разрывают тебя на куски. “Вот кто с Трэверсом поладит”. Мириадд что-то еще говорила, пока первый студент садился на табурет, а он уже прикидывал, как скоро предстоит с ней столкнуться. Наконец, взяла слово Шляпа. Во время сортировки Том поднимался всякий раз, как она отправляла кого-то на Слизерин и аплодировал, провожая взглядом до факультетского стола. Фоули делала то же, но в честь Пуффендуя. Когда действо закончилось и настал пир, Префекты всех факультетов взошли на помост, чтобы оставить Старостам угощения. Нейдж достал ему свиную грудину и рубленые яица, пуффендуец Флетчли — кукурузные оладьи и овсяные лепешки с яблоками. От Уизли он получил медовые фиги (стоит отдать ему должное за символизм), а вот Когтевран удивил: там сменился Префект. Белобрысый старшекурсник с хитрым прищуром поставил ему поднос, полный фруктов, корзину конфет и наполнил кубок тыквенным соком. — Мы можем поговорить после церемонии, мистер Реддл? “Куда же мне деться”. Том кивнул, заставив себя быть вежливым. По правде говоря он куда больше хотел провести время с Фламелем — интересно, как он отнесется к тому, что Философский камень сейчас в Гринготтсе — но долг Старосты выше прихотей. — Будешь? — В руках Ярвия повертела креманку, доверху набитую пломбиром и шоколадом. “Гадость какая”. — Это Оупли с Гриффиндора достала. Очень вкусно. Вкус еды уже давно не отзывался в нем, но маггловское мороженое почему-то как и прежде вызывало дурноту. Фоули придвинулась, намерившись видно скормить ему это угощение — даже подставила ложку — но к счастью Тома, в тот момент кто-то вбежал на помост. — Сэры! — Кетти Коутс тряхнула своей медовой гривой. — Нам нужен Том. Слизерин желает чествовать своего Старосту за столом факультета! “Слава Мерлину”. С видом торжественного смирения он поднялся с места. — Так и быть. — Глаза его на миг вернулись к Фоули. — Триста шесть. — Что? — Ты спрашивала, сколько Диппету лет. Через месяц у него день рождения и нам нужно придумать подарок: Старосты подносят его в первую очередь. — Он хлопнул пуффендуйку по плечу. — Готовься. Сходя вниз, Том уловил сальный взгляд своего Вальпургиева рыцаря. — С тебя должок: за спасение. Видел бы, как эта Фоули на тебя дышала... Жуть! Поверь: Ярвия только кажется скромницей. — Девица обнажила неровные зубы. — Зазевайся только — укусит почище бруксы. — Что, сама проверяла? — Минуя Кетти, он направился к слизеринскому столу. — Ранишь в самое сердце. Я-то думала, мой Лорд умеет быть благодарным. Она так и вертелась перед ним. Видно было, ей что-то надо. Том вздохнул. — Говори уже. — Я лучше покажу! — Тут она обернулась к помосту и высунула язык — чуть раздвоенный с кончика, похожий на змеиный. Розовая плоть у горла вздулась, напоминая зев анаконды. Плохо дело. — И давно у тебя так? — Со вчерашней ночи. Это… нормально? — Это проклятие, — Быстрым движением он оттянул нижнее веко Кетти: по краям глаза начал высыпать золотистый песок. — Ты скоро станешь зверем, Нагайна. Маледиктус берет свое. Новость эта, как почувствовал он, вызвала в девице дрожь, но виду Кетти не подала. “Неплохо-неплохо, может и выйдет из тебя Пожиратель Смерти”. Дернув губой, она спросила: — Можно ли его остановить? — Нет, — признал Том. — Но можно замедлить. — Как? — По-разному. — Он подался в сторону от мракоборцев, стороживших очаг, и сел с краю где факела светили меньше всего. — Рок аспида — наследное проклятие. Его нельзя просто снять, оно в твоей крови. — Вот почему ты учил меня управлять кровью? Essemesanguis?**** — Да. Маледиктус обречен на развоплощение как оборотень, с той лишь разницей, что тот знает, когда пробъет его час. В твоем случае каждая ночь может быть последней. — Ну если так… — На лицо ее явилась непристойная улыбка. — Давай не провороним эту ночь? — Темной магией заниматься опасно. — “А с мракоборцами Трэверса на каждом шагу тем более”. — Лучшим было бы пойти в Выручай-комнату, но едва ли на башне не расставили часовых. — И едва ли тебя обрадует пачкать ее стены моей грязной кровью. Шутка эта, видно, и ей самой пришлась не по душе. — Черное озеро сегодня закрыто для всех, что ж остае... — Том умолк. Идея, до того очевидная, вонзилась в его разум. — Хотя, почему же, есть еще… — Мой Лорд? Мимо столов прошли два аврора, лязгая железными ботфортами. Он понизил голос: — Еще одно место. В другом случае я бы повременил, но дело с тобой серьезное. Клянись, что будешь молчать о нем. — Да мы и так особо меж собой не болтаем, чтобы… — И перед другими моими рыцарями. — Том вперил в нее взгляд. — Обязуйся молчать. Невесело усмехнувшись, девица все же склонила голову. — Клянусь, мой Лорд. — Взяв в руки столовый нож, она приложилась к нему лбом. — Отверзни мне горло, если солгу. — Славно. — протянул он. — А теперь изобрази, что с желудком маешься — провожу тебя в девичий туалет. — Знаешь… Так и думала, что туда пойдем. Ночь уже стояла вовсю, но в коридорах не жгли огней — Трэверс видно и факела успел наказать: все гнезда пустовали. Лишь каменные чаши-совы да безмолвные часовые возле них не давали сбиться с пути. Мракоборцы разводили особый пламень, обжигающий темную силу — синеватый, бледный, похожий на сгусток тумана. Проходя мимо него Том чувствовал, как воспаляется кожа на щеке. — Вам помочь, сэр? — встрепенулся один часовой. Толстый, с сонными глазами — тот нес бдение у волшебной лестницы. “Едва ли тут поможешь...” Притворившись, что все хорошо, он поволок Кетти дальше. Каменные анфилады сменялись одна за другой, пока коридор не свернул влево. Эту часть замка не успели оцепить — лишь веревка, растянутая меж колонн, да начертанные в воздухе знаки сторожили давно покинутый угол каменной передней. Директор, насколько он слышал, повелел замуровать проход еще в ночь убийства Миртл, но работы так и встали (Том сделал для этого все возможное). В конце-концов ваять новую стену отказались, холл перекрыли, а чары защиты, коих было немного, вызвался наложить он сам — к большому облегчению Диппета, который в тот момент был занят панихидой. Тонкая фиолетовая рябь искрила на ветру, подергиваясь волшебными разрядами. Отведя рукой магическую завесу, Том преступил порог. — Ммм, какой аромат! — зажав нос, съязвила Кетти. — Здесь точно одна девица померла? Я бы поставила на семь, как думаешь? Том лишь пожал плечами — воздух по его мнению тут не пах ничем. Стены, облицованные камнем, поднимались к черному своду; у двери туалета в гнездах еще сидели факела. Ему вдруг вспомнилось, как год назад он сам был здесь. Воспоминания, словно щупальцы, опутали его разум; в видении Тому явились катакомбы полные рыбьей кости, и залы, изваянные из кости человеческой, тепло подземного ручья и холод Миртл, убиенной Василиском; каменные глаза Основателя, величайшего из Хогвартской Четверки и зеницы Салазарова зверя — желтые, алчные, полные темных надежд... Тряхнув головой он обнаружил, что смотрит на них сейчас. — Вижу, тебе нравится. — Кетти самодовольно улыбнулась. Судьба ли, что в день отверзания чертога Салазара он встретил эту девицу? Ничто как видно не случайно… Потянувшись к засову, Том шагнул вперед, но тут его ладонь будто льдом обдали — жуткий вопль просвистел из трещин и в двери, застряв насквозь дубовых досок, появился призрак — щуплый, низенький, похожий на ребенка. — Мисс Уоррен, — быстро сообразил он. — Признаться, мы не ждали здесь вас... — Ну конечно! — с досадой хрипнул дух, размахивая сквозь него руками. — И никто не ждет! Никому я не нужна, Том! Рева-корова Плакса Миртл! Не до конца развоплотившись, Плакса так и висела посреди прохода: половина ее головы утопала в деревянном полотне, другая, видно, болталась по ту сторону. — Меня заточили здесь, в Хогвартсе! — продолжала она. — После того, как я взялась напугать эту Хорнби, эту мерзкую злючку, а ведь именно ей единственной и не было на меня плевать — пусть даже в насмешках. Братец ее, Уинн, на собственной свадьбе так и взъелся. Дурак! Ну и чего было кричать: всего лишь торт взорвался! Оливия, конечно, сразу наябедничала в Министерство, но поседеть я его напоследок заставила — будет теперь с кремом в носу ходить до конца жизни. Ах, жаль мне этого уж не увидеть... Никому Миртл не сдалась, никому не нужна! Никому-никому! — Неправда. — процедил сквозь зубы Том. — Нам вот ты нужна. — “Точнее, твое отсутствие”. — Внизу сейчас пир. Хочешь принять участие? — Я — мертвая! — возмутилась покойница. — На что мне это? — Да так, Кровавый барон велел тебя достать. — Кетти закатила глаза — видно было, она едва сдерживалась, чтобы не расхохотаться собственной придумке. — На сегодняшний пир вроде как все духи являются. Если не поспеешь — отчекрыжит голову. — Голову!? — Миртл наконец выпала сквозь дверь. — Да не может же он мне… — Тогда добро пожаловать в “Клуб обезглавленных охотников”! Пошли, Том — сообщим барону… — и она развернулась, выходя из опечатанного коридора. — Да стойте ж вы! — Но Том, изобразив сочувствие, лишь подался за Кетти, разведя руками. — Ладно. Ладно, победили! Слышите а, слизеринцы? Я полечу. Но ни слова барону! Жуткий он. — Ай-яй-яй. — уцепилась Кетти. — Что ж это я слышу, упрек? Но ответа она так и не дождалась: вместо него Миртл поспешила провалиться сквозь пол. — Эх, вот бы и мне так решать свои проблемы. — Пошли, — Том толкнул ее за барьер. — У нас мало времени. Но только он это сделал, по коридору пронесся шум. “Чертова Плакса!” — подумал Том. Эта ревунья должно быть, сюда пол школы скличала… Со стороны лестницы раздалась железная поступь, а за ней показался и ее обладатель. Мракоборческий пламень бросил на камни две долгие тени — этого, кто повыше, он уже видел в карауле, второй же… — Мистер Реддл, сэр! — Тот белобрысый когтевранец, ну конечно… — Мне сказали, вы направились сюда. — Он кивнул аврору. — Спасибо, сэр! Дальше я сам. — Вот и славно. — зевнул часовой. — У меня еще ночь впереди, прошу извинить… Едва тот удалился, мальчишка мигнул: — Понимаю, господин Староста, у вас много дел, но если найдется чуть-чуть времени я… — Быстрее. — потребовал Том. Тут же он вручил ему листок с аккуратно выведенными именами — напротив каждого был указан факультет. — Что это? — Список грязнокровок, разумеется. — Белобрысый ретиво выпрямился. — Вы же Наследник Салазара Слизерина, а теперь еще и Староста школы, сэр. Дамблдора нет, Директор Диппет — ваш большой друг. Стоять поперек такой силы опасно. — Он двинул краем рта — было что-то противное в этой улыбке. В этом взгляде. — Когтевран многим рискует… — Но, может быть, рискует зря. — продолжил Том, читая его мысли. — Понимаю. Так что вы мне предлагаете? Когтевранец хлопнул карими глазами: — Бремя такой власти недурно разделить. Забудем раздоры. Вы и я хотим скорейшей отставки Трэверса. Мой отец — видный человек в Министерстве, он готов помочь нам, если Инспектор оступится. — И занять его место заодно. — Том не спрашивал — утверждал. — Как вы… Ах да, — Он снова противно ухмыльнулся. — Я слыхал о вашем даре! Ну что ж, скрывать не стану, здесь есть и личный мотив. Моя семья давно хочет пробраться в Отдел магических происшествий и катастроф. В заместителях Трэверса сидят сплошные старики — их век давно прошел. Помогите мне и я обещаю: отец мой не замедлит с благодарностью. “С благодарностью он все таки помедлит, если не дурак. Министр Магии не позволит вот так снять охрану с Хогвартса”. Том, однако, сделал вид, что заинтересован. До сих пор ему еще не попадался такой сговорчивый Префект Когтеврана. Если все так, как он говорит, это может быть неплохим шансом... — Пусть так, — задумался Том и протянул ему руку. — Как ваше имя? — Корнелиус. Корнелиус Фадж, сэр!