Against them all

Убираю с последнего на сегодня столика и поглядываю в окно. Не то чтобы я сделалась параноиком, но пообещала Биллу «быть внимательной и осторожной». На этом условии я отговорила его от идеи стеречь меня на работе. «Глупости. Разумеется я не считаю тебя беспомощной. Просто собираюсь посидеть где-нибудь, выпить кофе, поглядеть матч. Так почему бы не в кафе внизу?». «Нет, Лу, я не думаю, что он вернется. Но ты здорово понервничала сегодня, я не хочу бросать тебя одну среди незнакомцев. Я приду как обычный посетитель, может, меня вообще будет обслуживать другая официантка. Ты меня даже не заметишь». «Правда? Так уж и не сможешь? Моя хорошая… А тебе не приходило в голову, что я просто хочу взглянуть на тебя в форменном фартуке, за работой? Официантки, медсестры, учительницы — это же безумно сексуально. Классика мужских фантазий». «Давай так: я побуду недолго. Выпью один кофе и все. Между прочим, я благодарный гость, всегда оставляю хорошие чаевые. Очень уважаю чужой труд». «Ты уверена? Абсолютно уверена? Посмотри на меня. Мой храбрый маленький львенок… А как? Разве львенок может быть большим? Львицей? Ты слишком мило покраснела для львицы. На поверку ты даже не верхушка пищевой цепи, потому что я сейчас откушу этот розовый нос». «Будь внимательна и осторожна, Лулу. Я серьезно». «Во сколько ты заканчиваешь? Не хочешь сегодня выспаться? Точно? Значит, увидимся позже, детка. Удачной смены». Улыбаюсь, лавируя с подносом обратно в сторону кухни. Меньше часа назад Адам приехал домой и оставил машину у подъезда вместо того, чтобы покатить в сторону подземной парковки. Это означает, что скоро он снова уедет. Дело к ночи, а он стабильно ночует у своей подружки два-три раза в неделю, поэтому… Не исключено, что мне даже не придется ждать, пока он уснет, чтобы увидеться с Биллом.

***

Стараюсь не таращиться на его дверь, нашаривая в кармане рюкзака ключи. Вероятность того, что Билл торчит у дверного глазка в ожидании меня, стремится к нулю, но не равна нулю: я ведь сказала, когда заканчиваю, и пожалуй немного задержалась. Вдруг он захочет убедиться, что я поднялась домой живая и с рюкзаком? Оборачиваюсь к двери Билла и адресую ей два задранных кверху больших пальца просто на всякий случай. Подумав, добавляю еще знак «окей» путем соединения кончиков больших и указательных пальцев, но получается что-то вроде очков или бинокля. Надеюсь, он не сочтет, что это я так стебу его за то, что подглядывает? Скорее всего, он вообще занят своими делами где-нибудь на чердаке и понятия не имеет, что я тут шифрами и жестами пытаюсь что-то до него донести. Подскакиваю в высоту на добрых полметра, когда за моей спиной открывается дверь. — Что ты делаешь, грымза? — Адам замирает на пороге с ключами и спортивной сумкой, явно собравшийся спускаться. — Порчу на него насылаешь? — Тьфу! — пихаю брата плечом, вваливаясь в квартиру. — Напугал. Я ключи искала. — Ты поздно, я уже собирался сам зайти в кафе перед отъездом. У тебя все хорошо вообще? Что-то лицо какое-то странное… Стаскиваю с себя куртку и драматично вздыхаю. Ну как тебе сказать? Пока тебя носило непонятно где, я, промежду прочим, боролась за свою жизнь. Убегала от погони, которой не было, участвовала в криминальных разборках айтишника с Пеннивайзом и присутствовала при передаче из рук в руки безобидного рюкзака. — А нет, не странное, извини. Это всего лишь прыщи. — Ыыыыы, — издаю рев весеннего гризли, передразнивая смех Адама. — Удивительное ты существо, шкет. Мордашкой пошел в отца, а чувством юмора почему-то в Т9. Отцепись. — Ну не переживай, ты даже с ними красивая. Я вот что сказать хотел: на ночь остаешься наедине с холодильником, держи себя в руках. Утром подхвачу тебя в школу как обычно. Договорились? — Нет, — моментально выпаливаю. Чувствую, как глаза бегают по его груди, выбирая подходящую причину. И находят блестящую. — Меня Бьорн подвезет. Я ему напишу. А ты развлекай свою подружку, играй на гитаре, песни пой, или что ты там еще обычно делаешь, чтобы она тебя не выгнала. Я без тебя доберусь. — Хэээй… Ну грымзочка, — тянет ко мне руку, состроив жалобную физиономию. Придвигает к себе поближе. — Я обещал ей. Но если ты хочешь, чтобы я остался… — Пфффф, — спешу откреститься. — Уезжай как можно скорее, пожалуйста, и желательно заблудись по дороге назад. Я люблю тебя намного сильнее, когда тебя нет дома. Серьезно. Сейчас же убери лапы, грязное животное! Театрально морщусь и подчеркнуто стараюсь не дотронуться до него руками, но все же позволяю Адаму сгрести меня в объятия. Он ни в коем случае не должен узнать, что мне это нравится. Слишком уж много чести. — Запри дверь. Если что, звони Биллу, он сегодня дома. Люблю тебя, пусть ты этого и не заслуживаешь. — И я тебя, шкет, пусть ты и воняешь. Пока. Едва за Адамом закрывается дверь, и я тут же бросаю бессмысленно копошиться, перевешивая куртку с крючка на крючок и что-то проверяя в карманах. Не хочу тратить ни секунды времени, которое могу провести с Биллом! Срочно набираю ему сообщение. Я: Адам уехал к своей девушке. Поразмыслив немного, добавляю: Я: Адам уехал к своей девушке. Думаю, его не будет всю ночь, так что можешь переночевать у нас, если хочешь. Отправляю. Уже подношу палец ко рту, намереваясь вгрызться в ноготь, но одергиваю себя. Стою и жду. С одной стороны это как-то невежливо и странно, что я пишу Биллу так рано. Что если у него свои планы на вечер, и он в самом деле ждал меня только ночью? С другой стороны, я всего лишь предложила ему переночевать, без какого-либо контекста и уточнения времени, когда он должен прийти. Лучше же спать в кровати, чем на надувном матрасе? Только на этот раз я точно запихаю коробку в шкаф. Страшно переживаю. Чувствую, как с осознанием происходящего мои глаза медленно расширяются. Я предложила Биллу переночевать. Предполагает ли он, что мы проведем вместе всю ночь? Потому что теоретически мы можем, и я очень-очень хочу этого, только… Если мы снова выйдем за рамки, то откуда мы тогда вообще возьмем рамки? Что нас остановит? Если я, пусть и через пень-колоду, но все же порвала с Бьорном… Если моя совесть чиста, пусть и очень условно чиста… Выходит, мы с Биллом можем делать все что захотим? Прямо вот сегодня? Сейчас? Громадная стая мурашек марширует по моим ногам, рукам, спине и голове, и все волосы и волоски, что есть у меня на теле, приходят в движение. Я прямо чувствую, как они шевелятся. Их наличие и число вообще волнует меня как никогда, а я ведь еще даже не была в душе. — Божечки! — взвизгиваю, отшатнувшись в сторону, и чуть не роняю телефон, когда тот сигналит у меня в руках. Настолько я погрузилась в свои мысли. Билл: Я знаю. Только предпочел бы, чтобы ты переночевала у меня, а не наоборот. Ничего плохого не имею в виду, просто у меня появилась кровать и я ее еще не опробовал. Хочу с тобой🤗 Билл: Ты уже дома? Приходи на ужин! Не опробовал кровать… Со мной… Приходи на ужин. Учащенно дышу, глядя в телефон. Половина десятого вечера. Время ужина давно прошло, если только Билл не как я: ужинает когда придется и чем придется. Или если… Он специально ждал меня, чтобы поужинать вместе?! Не приседаю, а падаю на корточки, вне себя от волнения. Прижимаю обе руки вместе с телефоном ко рту и зажмуриваюсь. Спохватившись, срочно смотрю что там нашлепала губами и носом. Я: пролдимтва❤️❤️❤️❤️❤️❤️ В принципе, примерно это я и хотела ему сказать. Удаляю. Набираю снова. Я: Когда? ☺️ Билл: Прямо сейчас! Я: Можно через полчасика? Я только приму душ, переоденусь и сразу приду. Подрываюсь в комнату за сменной одеждой, не отлипая от дисплея, ибо вижу, что Билл пишет ответ. И… останавливается? Хмурюсь, ничего не понимая, но быстро отвлекаюсь, чтобы выбрать, что надеть. Что-нибудь красивое, но не слишком, мы ведь ужинаем дома. Что-нибудь сексуальное, но не слишком, потому что не хочу, чтобы он думал, что я его провоцирую. Что-нибудь темное, но не слишком, чтобы соответствовать атмосфере ночи, но не сливаться с его интерьерами. И белье. Это супер-важно. Впрочем, я не думаю, что до этого дойдет. Вернее, не могу позволить себе представить. Не хочу ничего ожидать, пусть все просто идет как идет. Потому что не существует сценария, по которому эта ночь не будет замечательной, если мы будем вместе. Когда я вновь гляжу на дисплей, Билл снова пишет. Возможно ли такое, чтобы он тщательно подбирал слова? Для меня? Разве только что-нибудь, чтобы не обидеть… Зависаю в ожидании и вот наконец его ответ. Билл: Ты можешь принять душ у меня, львенок. Тебе ведь понравилось у меня в душе? Там достаточно места для нас обоих. О боже. Билл: Но мы можем мыться и по очереди, если ты стесняешься, боишься или не хочешь. Все в полном порядке. Просто выходи уже, пожалуйста. Я страшно скучаю. Хватаю шмотки и лечу в ванную, чтобы взять зубную щетку. Билл: Лу? Я: Гель для душа брать? Я могу взять для тебя тот, которым пользуется Адам. Только это как-то странно, наверное? Может, ты воспользуешься моим? Билл: 😍 Билл: Ничего не нужно. Только поторопись. Выбегаю из квартиры с тряпками, щеткой и ключами в руках, не переодевшись, бросив в прихожей многострадальный рюкзак, не позаботившись даже о пижаме. Дверь к Биллу открыта, сам он стоит в коридоре, улыбающийся, но я не разглядываю долго. Просто не останавливаюсь и он ловит меня в полете вместе с моими пожитками. Так хорошо прижаться к нему снова в конце этого сумасшедшего дня! Так хорошо не касаться пола ногами, а позволить им болтаться в воздухе, мешая Биллу идти. И так томно, сладко и переживательно — ощутить его губы на своей шее, и не иметь возможности даже посчитать поцелуи, потому что их невозможно разделить. Одно настойчивое, влажное, ищущее поглаживание от ворота свитера до самого виска, и моя кожа вновь покрывается мурашками от горячего дыхания Билла в моем ухе. — Труднее, чем я думал, — шепчет. — Понятия не имею, что мы будем делать с этим дальше. А я понятия не имею, о чем он говорит, но и уточнять не стремлюсь. Мне невозможно щекотно, невозможно приятно, и хочется его губы везде на своей коже, чтобы распространить это ощущение по всему телу. Обвиваю Билла ногами, и покрепче — руками. — Так хорошо пахнешь, — шумно и глубоко вдыхает, вновь опустив голову к моему плечу. — Я бы запретил тебе душ, если бы не мечтал оказаться там с тобой. Это нечестно — говорить такие вещи, потому что я таю и млею, и не могу сопротивляться ни себе, ни ему. У меня не остается ничего: ни переживаний, накопившихся за день, ни даже приятного волнения, что душило меня еще несколько минут назад — мне нечем отгородиться хотя бы временно, хотя бы чуть-чуть. Все, чего я хочу, прижимаясь к Биллу — это сам Билл, не больше и не меньше. Никаких рамок, никаких барьеров между нами, кроме, пожалуй, одного, самого необходимого. Я хочу, чтобы Билл любил меня, и хочу ощущать это физически. Есть вероятность, что ему это заметно. Не исключено, что даже очень. На весу, в его руках, мой функционал очень ограничен, а чувства безграничны. Потому я легонько кусаю его в плечо и не отпускаю, а ногами, пусть и медленно и будто на последнем издыхании, ерзаю по нему, и ползу вверх, аки по канату. — Ты правда не боишься, Лу? Ты хочешь этого? Господи, этот голос. Я сейчас умру. — Да, — выдыхаю в то же место на его плече, где на футболке остался влажный след от моих зубов. — Я могу покормить тебя сначала? Сейчас, вот таким голосом, когда обе ладони Билла держат меня за зад — это звучит максимально двусмысленно. Но я отыскиваю в своей голове одну полудохлую извилину, подсказывающую, что он в самом деле имеет в виду еду. — Нет. То есть… Мы можем поесть позже? Если ты не слишком голоден… Не успеваю добормотать свою реплику, подняв голову и тупо уставившись на его губы, растянутые в улыбке, как они ловят мои, и я больше вообще ничего не могу сказать. Мы с Биллом куда-то идем, или просто качаемся — я не уверена и не хочу открывать глаза, чтобы убедиться. Я полностью дезориентирована, пока в какой-то момент не валюсь спиной — в частности оголенной полоской кожи между свитером и поясом джинсов — на нечто очень холодное. — Ааа! — Вскрикиваю и тут же ржу, вцепившись в Билла как клещ. — Что, детка? — негромко спрашивает, и мне нравится смешинка в этом вопросе. Нравится своей беспричинностью. Билл смеется просто потому, что смешно мне. — Холодно, — поясняю робко, ибо совсем не хочу на это отвлекаться. Я даже не знаю, на чем лежу. Все, что доступно моему зрению — губы Билла, его подбородок, кусочек шеи и футболки, и краешек потолка. Но эта слабая жалоба заставляет Билла сейчас же снова поднять меня в воздух, и я поворачиваю голову, когда слышу шелест пленки за своей спиной. О, он купил диван в гостиную! Должно быть, привезли, пока я была в кафе. — С обновкой! — поздравляю, возвращаясь к улыбающимся губам Билла. И на этот раз, даже несмотря на то, что подо мной оказывается гладкая холодная кожа — больше не квакаю. — Мгм, — так Билл говорит «спасибо», и я не виню его, потому что трудно оставаться внятным в стремительном поцелуе, и еще труднее его остановить, когда он начался.