Against them all

Украдкой наблюдаю за последним посетителем. Он напоминает мне Бьорна. Такой же взъерошенный и с большими наушниками на шее вместо шарфа. Он увлеченно набирает что-то в телефоне. Чувствую себя виноватой. Последние несколько дней слились в один большой кошмарный день. Я стараюсь избегать всех, кого только могу. Вернее всех кого знаю, потому что незнакомцам нет до меня дела. И меня это полностью устраивает. Если бы не Адам, я бы с удовольствием забросила и гимназию. Здесь, в кафе, где у меня по три-четыре вечерних смены в неделю — самое комфортное место на земле за исключением моей спальни. Никого, кому стыдно было бы заглянуть в глаза. Отношу парню счет. Ловлю на себе его отсутствующий взгляд. Понимаю, что он совсем потерялся во времени и пространстве.  — Извините, мы закрываемся, — поясняю механически. Возвращаюсь в кухню с пустой чашкой и тарелкой с крошками от пирога. Составляю на стол рядом с посудомоечной машиной. По пути в подсобку развязываю на себе форменный фартук. Я отвечаю на звонки Бьорна и еще охотнее отвечаю на его сообщения, но запас отмазок почему мы не можем встретиться истощается с каждым днем. Да что там — с каждым часом. Завтра он уезжает домой в Уппсалу отмечать Рождество. Переодеваюсь и как обычно прощаюсь со всеми и ни с кем в особенности. Поправляю сумку на плече, пересекая пустой зал, и… вау… Застываю на месте. Гляжу сквозь витрину округлив глаза и затаив дыхание. Снег валит крупными хлопьями и блестит в свете фонарей, а среди прохожих на тротуаре неподвижно стоит Бьорн. Бьорн… Ох, если бы в его руках оказалась табличка «Для меня ты идеальна», жизнь стала бы чуточку лучше. Жаль, что я не Кира Найтли. Он улыбается. На его шапке и плечах медленно растут снежные сугробы. Вместо таблички он прячет под пальто у груди какую-то штуковину, пытаясь уберечь от снега. Робко улыбаюсь в ответ. Скозь ледяную корку в моей душе пробивается крошечный зеленый росток надежды. Пожалуй, жизнь все-таки могла бы быть немного хуже, чем сейчас. Выбегаю из кафе и прыгаю на Бьорна, раскинув руки и ноги. Столкновение вышибает дух из нас обоих, но я все равно обнимаю его так крепко, что текстура его пальто идеально отпечатывается на моем подбородке. Бьорн покачивается, удерживая меня на весу, и мы будто бы даже танцуем. Я слышу поцелуи, когда его губы трогают мой висок, ухо и плечо. Он ни о чем не спрашивает. Ни в чем не упрекает. Он знает обо мне только то, что я сама готова ему открыть. И он просто рад меня видеть. Глупо было прятаться от Бьорна, как от других. Я могу ему доверять. Чем я вообще заслужила его? Бьорн потрясающий.  — Я так соскучился! — сдавленно шепчет и почти беззвучно смеется. — Но кажется мы только что уничтожили твой рождественский подарок. И ладно. Мне не нужен подарок. Я люблю Бьорна. Он мой подарок. Что-то неопределенно хмыкаю в ответ. Не хочу отвлекаться. Не хочу чтобы он опускал меня на землю. Хочу поцелуй. Такой, чтобы заткнул вкрадчивый голос Билла в моей голове, днями и ночами повторяющий, что все мои чувства — ерунда, легкая помарка. «Такое случается. Ты просто запуталась». Целую Бьорна в щеку. Мягко ищу его губы. Он не понимает. Чмокает в нос и осторожно ставит на тротуар. Он слишком взволнован состоянием подарка, чтобы увидеть, что единственная вещь, способная склеить меня из осколков в это Рождество — хорррроший такой монтажный клей. Но я понимаю. Я улыбаюсь. Не сдаюсь. Я люблю Бьорна и он все еще потрясающий. Покорно жду свой клей, пока он вынимает помятую коробку из-под пальто.  — Да ладно тебе, — смеюсь. Бьорн действительно глядит на коробку с опаской. Там явно было что-то хрупкое. — Покажи!  — Эммм… — улыбается растерянно. — Сомневаюсь, что теперь там можно что-нибудь разобрать. Нетерпеливо отнимаю коробку и срываю бант.  — О… — теряюсь сама. В раздавленных шоколадных символах и месиве из медовых пирожных узнаю «I ♥️ U». Не знаю как реагировать. Я очень ждала, когда же Бьорн это скажет, но стоит ли принимать всерьез буквы на медовых пирожных? Поднимаю глаза на Бьорна и делаю вывод, что стоит. Он выглядит невероятно смущенным и милым, мне моментально передается его волнение.  — Я хотел, чтобы было романтично… Ну, на случай если это важно для тебя, — досадливо щурится на кремовую кашу. — И вуаля. Сказочно прокололся! Вновь опускаю глаза на пирожные. Да уж, немногие получают в качестве признания треснувшие и помятые шоколадные сердца. Конечно, Бьорн мог бы выложить сердечко картошкой фри или острыми крылышками, но никто не идеален.  — Не прокололся, — быстро качаю головой. — Нет. — Запускаю палец в пирожное, загребаю сколько могу и подношу ко рту Бьорна. — Хочешь? С удовольствием наблюдаю, как меняется выражение его лица. Он смотрит то на меня, то на крем, но послушно слизывает часть, а остальное слизываю я. Никогда не видела чтобы Бьорн глядел на что-нибудь так пристально и с таким восхищением, как на мои губы в этот момент. Жизнь становится еще чуточку лучше.  — У меня тоже есть подарок. Но он дома и тебе придется подняться со мной. Перехватываю коробку поудобнее, а свободную руку тяну к Бьорну и жамкаю в воздухе пальцами.  — Не могу, малыш, — он виновато качает головой, но утешающе берет мою ладонь в свои. — Мне нужно закончить работу до отъезда. Что? Да мы с Адамом живем буквально в этом же доме! В двух этажах над кафе!  — Но вот же… — беспомощно киваю на дверь.  — Не могу, — Бьорн наклоняется и приваливается лбом к моему лбу, не позволяя окончательно сникнуть. — Но обещаю, что к твоему дню рождения я уже буду в Стокгольме. Еще бы! Я только и жду, когда мне исполнится восемнадцать. Хвала небесам, осталось меньше двух недель.  — Надеюсь ты помнишь и другое свое обещание? Невинно хлопаю ресницами. Вижу, что помнит. И пусть не надеется что я передумаю.  — Да, — подтверждает. Бодает носом. Целует, не оставляя сомнений, что он тоже ждет. Теперь жизнь становится значительно лучше. ЗНАЧИТЕЛЬНО. Я снова чувствую себя любимой. Желанной. Скоро начнется другая жизнь, в которой Биллу совсем не останется места.

***

Открываю дверь квартиры и настораживаюсь. Прислушиваюсь. Адам с кем-то разговаривает, но слышно только его голос. Значит по телефону. Вздыхаю с облегчением. Разуваюсь. Вваливаюсь в кухню с полумертвыми пирожными и приветственно кивнув брату, достаю себе ложку.  — Это мама, — шепотом поясняет Адам, прикрывая динамик. Вот черт. Резко пригибаюсь, как если бы кто-то устроил в кухне перестрелку. Стараюсь стать незаметнее.  — Меня нет, — произношу одними губами и на цыпочках крадусь в сторону гостиной.  — Она как раз пришла, да. Вздыхаю обреченно. Оборачиваюсь. Смериваю брата убийственным взглядом. Я задушу его подушкой во сне. Нынче же ночью. Тяну руку за телефоном.  — Привет, мам.  — Детка! Как дела? Ты не забываешь медитировать? Прислушиваться к себе хотя бы пару раз в день — это очень важно! Вы с Адамом кушаете сезонные овощи? Ты предохраняешься?  — Я не слушаю никого кроме себя. Сейчас декабрь и нет никаких сезонных овощей. Мы с Адамом не занимаемся сексом, во всяком случае не друг с другом. И я все еще не беременна. Адам не очень старается заглушить рвотные позывы. Я опускаюсь на стул. Ковыряю краешек коробки ложкой.  — Вот умница! Что ты наденешь на праздничный ужин?  — Но ты же каждый год достаешь одинаковые пижамы на всю семью, — осторожно напоминаю. Мне не нравится этот намек. — Или меня уже выгнали из семьи?  — Это когда мы отмечаем дома, Лулу. А в этом году мы отмечаем у Скарсгордов. Роняю ложку. Лихорадочно придумываю, как откосить. Нечего и мечтать, чтобы меня оставили одну дома на Рождество.  — Ты знаешь, мне что-то нехорошо. Несварение. Лучше я останусь дома. Адам поигрывает бровями, многозначительно улыбаясь. Думаю он как раз говорил маме, что я попробую откосить.  — Она действительно много пукает! — кричит чтобы она услышала.  — Это потому что ты не ешь сезонные овощи, родная. И давно пора отказаться от глютена. Но у Скарсгордов есть туалеты, так что не волнуйся. Жмурюсь. Качаю головой. Худшие кошмары вновь оживают прямо перед глазами.  — Не молчи, никакие отказы не принимаются. Мы должны поддержать Мю! В этом году и так уже не будет Алекса, Сам отмечает с семьей жены, Густаф у родителей Каро, Билл с Морбергами, Стеллан и Меган улетели с детьми на острова, даже твой брат едет знакомиться с семьей своей подружки! Осталось только чтобы Ларс слег с ангиной! Ларс! Отодвигаю пирожные. Ставлю локти на стол. Жду, пока мама отчитает отца за то, что простудился.  — В общем, принарядись!  — Ладно. Если не будет никого кроме Мю, мамы, Эйи с Зеке и Вальтера, то Рождество получится даже сносным.  — Вот здорово! Целую, детка. Передай своему брату, чтобы не налегал на шампанское в чужом доме и позаботился о презервативах!  — Пока, мам. — Откладываю телефон. Гляжу на Адама подозрительно. — Значит, едешь знакомиться с семьей своей подружки?  — Конечно нет. Что там у тебя? — лезет своей ложкой в мои пирожные. — Ммм, непонятная каша. Вкуснятина! Мы просто решили отметить вдвоем. Бьюсь об заклад, Густаф с Каро решили так же. И Билл с Алидой.  — Ну и где справедливость?  — Эта опция доступна только взрослым, грымза, — улыбается масляно, довольный как кот. Утягиваю коробку подальше от него.  — А я вот возьму и сдам тебя! — сержусь. Я бы на многое пошла, лишь бы отметить вместе с Бьорном.  — Неа, не сдашь. Ты не похожа на Гринча. Адам поднимается из-за стола, чмокает меня в макушку и оставляет наедине с углеводами, как я приучила его в последние дни. Я рада, что он хорошо поддается дрессировке.

***

Последний штрих. Поправляю помаду. Мне нравится отражение в зеркале. Еще больше нравится дразнить им Бьорна. Кокетничаю. Улыбаюсь. Представляю, как он наблюдает за мной. Репетирую четвертое января. Открываю семейный чат созданный вчера чтобы Мю не чувствовала себя одинокой. Почему никто не додумался до этого раньше? Конечно он не умолкает с самого утра, зато в этом году не придется поздравлять всех и каждого в личной переписке. Я: К вечеринке готова!💃 Всем счастливого Рождества! Ларс Лундгрен: Мама уже едет за тобой, детка. Адам Лундгрен: Звучит угрожающе. Покажись, грымза! Нарочито надуваю губы. Делаю селфи. Прикрепляю. Я: *фотография* Густаф Скарсгорд: 👍 Александр Скарсгорд: 😭❤️ Ларс Лундгрен: Моя красавица! Повеселитесь, девочки! Вальтер Скарсгорд: Ага. Не обращайте внимания на нас с Зеке😑 Стеллан Скарсгорд: Разве мы когда-нибудь обращали внимание на вас с Зеке? Правда, девочки? Я: 🤣 Меган Эверетт: С Рождеством, девочки и мальчики! Жгите!🍾 Санна Скарсгорд: ❤️ Александр Скарсгорд: Выздоравливай, Ларс!❤️ Эльза Лундгрен: Детка, я у подъезда. Адам Лундгрен: Этот чат — лучший хоррор года! Закрываю чат, улыбаясь. Я люблю свою семью, даже если в ней не без урода. Подбираю с тумбочки сумку и ключи. Не вижу причин, почему это Рождество не может быть счастливым.