Against them all

Запускаю в рот ложку с мороженым и оставляю ее там, чтобы набрать сообщение Бьорну. Я: Досматриваю первый сезон «Черного зеркала». Не мешай!😜 Вытаскиваю ложку изо рта и снова втыкаю в мороженое. Забираю его, телефон и газировку с собой в гостиную, дабы продолжить свидание с «Нетфликсом». Бьорн: Хаха! Уже сделала для себя какие-нибудь выводы? Долой гаджеты? 😅❤️ Сгружаю еду на диван. Адам так и не обзавелся столиком в гостиную. Собираюсь затащить его в «Икею» сразу как только вернется. Даже переодеться не дам. Если я на него не надавлю, эта комната и через десять лет будет выглядеть необитаемой. Я: Ни за что! Но твоя профессия нравится мне все меньше с каждой серией😬 А вы чем заняты? Жду пока ответит. Не обращаю внимания на телевизор. Семья Мостенов кажется мне идиллической. Бьорн засмеялся, когда я сказала ему об этом, и поспешил заверить, мол, у них такой же дурдом, как у всех. Но это потому что он пока еще плохо знаком с моей семьей. И останется плохо знаком, покуда я жива. Очень хочу побывать у него в Уппсале! Очень хочу увидеть его родных. Я люблю их заочно, только по его рассказам. Особенно бабушку, сестру и собаку. Вот бы Адам отпустил меня как-нибудь! Бьорн: Спорим насчет Рождества. Мама требует привезти тебя на праздники и все с ней солидарны. Свеа даже вызвалась лично отпросить тебя у Адама, но думаю, она просто ищет повод с ним познакомиться😁 Она его фанатка! Не волнуйся, я ей не позволю. Улыбаюсь. Вздыхаю. Вероятность того, что Адам отпустит меня с Бьорном в другой город на несколько дней ничтожно мала, даже если вся Уппсала подпишет коллективное ходатайство на его имя. Я: Передай Свее, что я целую ее в обе щеки, хоть мы с Адамом и не слишком похожи❤️ Бьорн: А меня? 🥺❤️ Я: А тебя не в щеки👅 Честно говоря я чувствую себя немного брошеной. Все мои мужики удрали на выходные. Бьорн в Уппсале, а Адам укатил аж в Гетеборг. Судя по спешке, в которой он собирался, ужасу на его лице и бардаке, который он устроил в своей спальне пока набивал чемодан, он никак не ждал, что его позовут туда на вручение театральной премии. Он даже не успел покаяться, что оставляет меня на все выходные. Только лихорадочно просил, чтобы я ночевала дома и не разбирала свалку в его комнате. Но как любящая сестра я позаботилась о том, чтобы совесть его там замучила. Написала, что горжусь им и уже убрала всю квартиру кроме его комнаты. А, и еще добавила, пусть, мол, не спешит возвращаться, я совсем не против помереть тут от одиночества и тоски. Думаю, теперь он потратится не только на столик в гостиную, но и на новый шкаф в мою комнату. Вновь обнимаю мороженое. Смотрю сериал. С ужасом думаю, что если бы Бьорн умер раньше меня, как герой в этой серии, то я тоже попала бы в зависимость от общения с его виртуальным макетом. Грохот в дверь. Подскакиваю на месте, роняю ложку и ведро с мороженым. Таращусь в сторону прихожей. Кошмар какой! Это еще кто? Может, Адам забыл ключи и вернулся? Оглядываюсь вокруг в поисках чего-нибудь, что может послужить мне оружием просто на случай если это не он, а макет Бьорна, воссозданный в пластиковом теле. Да, я поклонница научной фантастики. Но не поздним вечером и не в одиночестве. Грохот повторяется. Поправляю на себе пижаму. Собираюсь обороняться голыми руками, я знаю джиу-джитсу. Адам и Билл ходили заниматься, когда мне было года четыре. Приближаюсь к двери и приоткрываю ее совсем чуть-чуть, чтобы сразу захлопнуть если что. Гляжу на гостя. Долю секунды думаю, что это кто-то выпил лишнего и ошибся этажом. Затем узнаю Билла и испуганно ахаю. Из уголка его губ сочится кровь, которую он, судя по всему, периодически размазывает, на лбу ссадина. И от него действительно несет спиртным. Распахиваю дверь. Он так же удивлен, что я ему открыла, как и я удивлена, что он здесь.  — Упс, — произносит тихонько и умолкает, оглядывая меня с ног до головы. И если б мои колени не дрожали от страха, они дрожали бы от этого медленного изучающего взгляда. Просто потому что фантазия у меня отличная, особенно по ночам.  — А Адам?..  — Что у тебя с лицом? — перебиваю. Чувствую, что извилины в моей голове развивают бурную деятельность, как обычно когда мне страшно. — Заходи! Отпрыгиваю в сторону, чтобы Билл мог войти. Закрываю за ним дверь. Запираю на замок. Мгновенно испытываю странную смесь облегчения, эйфории, ужаса, смущения и капитальной растерянности. Нужно отправить его в ванную. Нужно промыть ссадины. Нужно его накормить. Нужно дать ему одеяло, от него веет прохладой. Нужно сказать ему где Адам, потому что сейчас он опять спросит. Нужно…  — Привет, мартышка… Напугал тебя? Я надеялся, что Адам откроет. Прости, что так поздно. Я бы предупредил, но мой телефон… «Мартышка»… мартышка! Он произносит это именно так ласково, как я воображала.  — Адам в Гетеборге. Раздевайся. Глядим друг на друга. Если от Билла все еще веет уличным холодом, то моя физиономия быстро раскочегаривается до состояния печки. «Раздевайся»? «РАЗДЕВАЙСЯ»? Билл улыбается… Черт, он улыбается ласково, насмешливо и игриво одновременно, и это так безумно мило, что мне хочется убежать.  — То есть раздевайся, проходи, — добавляю. Билл тихонько смеется. Замечаю кровь и на его зубах. Пугаюсь уже не на шутку.  — Телефон выпал на тротуар и разбился в хлам, — вешает куртку, и я в шоке от того, каким огромным Билл кажется, когда еще и поднимает руки. Машинально отмечаю, что костяшки у него тоже в хлам. — Я бы позвонил, если бы…  — Тебе нужно позвонить? — перебиваю. Извилины пашут как снегоуборочная машина в феврале. Ему нужно позвонить Алиде и сказать, что он в порядке. Нужно показать его телефон Бьорну, я уверена, он сможет что-нибудь сделать. Нельзя упоминать о Бьорне, а ну как опять взбесится. Биллу не нужно чинить телефон, он завтра купит новый. Я слишком долго держу его в прихожей. Нужно заняться его руками, костяшки выглядят действительно скверно. Надеюсь он ободрал их о тротуар, а не о чье-то лицо. Хотя бы по большей части.  — Ммм… Мне нужно было позвонить чтобы предупредить Адама, что я приду. Но Адам в Гетеборге, а я уже здесь и уже тебя напугал. Вновь изучающе рассматривает меня и мою пижаму. Не могу позволить ему этого, я просто упаду сейчас. Как вообще выглядит моя пижама? Ей уже года два и она рассчитана на плохие дни в одиночестве с ведром мороженого. У меня есть посимпатичнее. Намного симпатичнее!  — В ванную. Пойдем в ванную… Автоматически поднимаю руки чтобы толкнуть его в спину, как сделала бы с любым из его братьев, Адамом или Бьорном, но нелепо одергиваю, потому что не могу. Я правда упаду. И руки у меня трясутся похлеще, чем колени. Билл смотрит на мои руки и мне стыдно. Целую секунду мне кажется, что сейчас он возьмет их в свои и приложит к своему свитеру. К себе. То есть Я ВИЖУ, как его руки тоже дернулись, чтобы сделать это, но он передумал. Идет в ванную. Я за ним. Обгоняю и протискиваюсь в дверь первой. Вот бы мне когда-нибудь заиметь собственную ванную! У Адама никогда нет необходимого: ни пластыря, ни анальгетиков, ни даже тампонов, черт бы побрал этих мужиков… Вновь поднимаю руки и на этот раз трогаю ими Билла, потому что он должен сесть, а он не садится. У меня маленько отнялся язык. Правда я не уверена, это случилось до или после того, как я дотронулась до Билла. Он снова глядит на мои руки. Как я трогаю его за плечи. Послушно опускается на бортик ванны. Теперь я даже чуть выше его! Включаю горячую воду в умывальнике рядом. Мнусь. Хочу, чтобы он помыл руки, но не могу сказать ему «мой руки» теперь, когда я его усадила. Чувствую себя дурой. Но похоже двум смертям не бывать, а одной не миновать. Осторожно беру его за руки. Стараюсь сосредоточиться. Стараюсь придать лицу деловое выражение. Подставляю его ладони под струю воды. Намыливаю. Их. Мылом. Билл смотрит, как я мою его руки. Я смотрю, как я мою его руки. Я не верю, что это делаю я. Я в шоке что он позволяет мне заняться этим вместо того чтобы сказать «я сам». Я в шоке какие большие и красивые у него руки, даже сейчас, когда местами разодраны в кровь. Я в шоке, что я поворачиваю их так и эдак, не прикладывая никаких усилий, потому что он чувствует, что я от него хочу, и слушается. Я в шоке потому что знаю, что мне это не снится, ибо на мне стремная пижама и я постыдно краснею. Грязная вода стекает в раковину в перемешку с кровью. Мне нравится держать его за руки. Мое сердце колотится как сумасшедшее и я это слышу. Мельком гляжу в зеркало и перехватываю в нем взгляд Билла. Я не знаю, как давно он смотрит мне в лицо. И я понятия не имею, что оно выражает — ужас или восторг. По-моему оно просто очень красное. Протягиваю Биллу полотенце. Он глядит на полотенце. Затем на мою шею и плечи. Затем мне в глаза.  — Лу… Мне абсолютно некуда пойти сегодня. «Абсолютно… некуда»…  — Я не хочу пугать ни Алиду, ни маму. И мне очень жаль, что я вот так вломился к тебе. Можно я останусь в гостиной на ночь? Я уйду рано утром, обещаю. «На ночь»… Здесь. Извилины пыхтят и набирают обороты. Мю придет в ужас, если увидит его таким, и Алида вряд ли обрадуется, что он пьян и подрался. Я ни за что не позволю ему спать на диване в гостиной, потому что он там просто не поместится. Я не знаю, в каком состоянии его спина и ребра. В комнате Адама дикий срач, кровать завалена его трусами и носками. Я положу Билла у себя, а сама лягу на диване.  — Адама не будет до понедельника. Ты можешь остаться и завтра. «До понедельника»? «И ЗАВТРА»?  — То есть, сколько захочешь. Тишина. Глядим друг на друга. Билл чуть улыбается одним уголком губ, как будто не решил, хочет ли смеяться. Или лицо у меня слишком испуганное, чтобы можно было предположить, что я шучу. НО Я НЕ ШУЧУ. И я не понимаю как вообще это сморозила. Я не имела в виду ничего такого.  — Можно я приму душ? Пожалуйста? Теперь оба уголка его губ приподняты. Теперь он улыбается робко и одновременно шкодливо, словно знает, что ему ни в чем не откажут. Его брови почти складываются домиком когда он улыбается так и глядит с надеждой. Он знает, насколько он милый. Я уверена, что он точно знает, насколько он зубодробительно милый.  — Да. Нужно найти в бардаке Адама что-нибудь, что Билл сможет надеть после душа. Билл немного выше, а Адам немного тоньше, но они одинаково широкоплечие. Любая футболка Адама ему подойдет. Ничего, если домашние штаны будут коротковаты. Полотенце сгодится и мое, я как раз повесила чистое. Кажется, в шкафчике есть пара новых зубных щеток. Адам любит черные, с углем. У меня есть обычная. Я не знаю, какими пользуется Билл. Открываю рот, чтобы сказать ему все это. Закрываю и сглатываю.  — Полотенце, — трясу полотенцем, как будто он не знает, что это такое. — Щетка, — указываю на шкаф. Одеть… что-нибудь… найду… у Адама. Да я настоящий оратор. Поворачиваюсь на выход и малость не вписываюсь в дверной косяк. Вздрагиваю, отшатываюсь и вписываюсь. Закрываю дверь. Снова открываю рот. Закрываю его руками.