Часть 8.
23 июня 2024 г. в 21:44
Примечания:
Если сессия меня не убьёт - однажды я эту историю закончу.
Это было, наверное, самое долгое пребывание Доктора в Волшебной Стране. Он сомневался, стоит ли считать в рамки этой продолжительности дни, проведённые с пещере с Джо до того, как они увидели под потолком золотые облака, но, пожалуй, скоро они не будут существенно влиять. Жёлтые дни сливались в такие же жёлтые недели, а недели как-то незаметно слиплись в месяц и медленно, но верно стремились разрастись до двух. Страну сковали сугробы, а во дворце наконец оборудовали центральное отопление, и все оставшиеся в городе пятьдесят человек переехали на временное проживание за стены Изумрудного Дворца. Тиган ходила с непрекращающимся насморком. После полусотни экспериментов Нисса выяснила, что синтезированный ею горючий порошок может на короткое время нейтрализовать туман, и костры на рабочем дворе жгли не только для обогрева, но и для очистки воздуха. Адрик, полностью покончивший со всеми возможными расчётами, помогал в сборке железного великана, подавая молотки, шестерни и пружины и постепенно осваивая механическое ремесло под руководством молодого Мерето. На робота монтировали внешнюю броню, а корпус к тому же тщательно расписывали стойкой краской. Глядя, как болтается на подвесных качелях Сьюзен, Доктор осведомился:
— А ей не страшно?
— Маленькая да удаленькая, — хмыкнул Лестар, сверяющийся с чертежом руки гиганта. — У нас всего два художника, и посменная работа — оптимальный выход. Я стараюсь не волноваться за неё сильно, но не получается.
— Понимаю, — ответил Доктор, глядя на девочку на качелях, ловко орудующей большой кистью и выполняющей работу в соответствии с заранее нанесёнными Доктором метками. — Я тоже когда-то был отцом. И буду. У волшебников вроде меня с этим сложно.
— Отцовство это всегда сложно, — ответил Лестар, отодвигая свиток. — Не могу разобрать, что это за слова. Поможете?
Он указал в угол листка и показал его Доктору. Таймлорд вчитался и нервно хмыкнул. Явно постарался Дракс.
— Это читается как «модель автоматона ΘΣ-1». В общем, это вроде как имя нашего здоровяка, — пояснил Доктор.
— Хорошее имя, — решил Лестар. — Звучное и доброе, даже похоже немного на имена жевунов.
— Да, пожалуй, — Доктору было неловко, что робот будет теперь называться так, как его назвал Дракс во всех принятых чертежах, но если никто не будет знать, в честь кого он так назван… Пусть уж эта маленькая штука останется. Сейчас и так мало поводов для улыбок. — Как прогресс?
— Через трое суток полностью закончим, — ответил Лестар. — Самое сложное позади. Теперь осталось укрепить обшивку и дооборудовать кабину оператора. Ведь нет гарантий, что вашей магии хватит, чтобы его оживить, как Страшилу.
— Управлять, скорее всего, придётся вам, — проговорил таймлорд, задумчиво на полусобранного робота. Тета Сигма, уже скоро тебе придётся знакомиться с миром, который нужно спасти. Не подведи.
— Всё так плохо? — осведомился мастер, но получил лишь неопределённое пожатие плечами.
— Пойду проверю, — таймлорд в последний на сегодня раз окинул робота взглядом и поспешил во дворец.
Вчера Гудвин слёг. Замолк на полуслове, хрипло вздохнул и рухнул в руки едва успевшего подхватить волшебника Ружеро. Два главных городских врача, Бориль и Айлита дружно пришли к выводу, что Гудвин заболел, а дистанционный биосканер Доктора подтвердил, что у Гудвина на фоне пробежек по зимним улицам в расстёгнутой лёгкой куртке, а зачастую и вовсе без оной, привели к простуде, которую ядовитый туман довёл до полноценной пневмонии.
Ниссе пришлось срочно переквалифицироваться в фармацевта, отыскать в аптечке ТАРДИС подходящие лекарства, рассчитать дозу и вместе с врачами Волшебной Страны составить план лечения волшебника. В помощники отрядили Страшилу, который денно и нощно все последние сутки сбивал температуру правителя холодными компрессами, а когда тот наконец пришёл в сознание, пичкал Гудвина бедненьким куриным бульоном и кормил лечебными средствами строго в соответствии с оставленными инструкциями. Вроде бы Гудвин пошёл на поправку — сознание прояснилось, температура не поднималась выше значения 37,6, но кашель… Кашель убивал всё. Удушливый, продолжительный, он разрушал все надежды на быстрое выздоровление.
Сейчас Доктор шёл проведать товарища, и надеялся, что за те четыре часа, что Доктор провёл в городе и на стройплощадке, Гудвину полегчало.
Он, к счастью, не спал, и сам уплетал бульон с ложкой разваренной гречи, пока Страшила отчитывался ему о продвижении работ.
— О, доброго вечера, — проговорил Гудвин, проглотив очередную ложку варева. — Как дела на площадке?
— Хорошо, — ответил Доктор мгновенно, садясь на край кровати Гудвина. Он всё ещё был болезненно-бледным, но уже думал о работе, а значит, шёл на поправку. — Ты как?
— Некогда болеть, — хмыкнул Джеймс. — Так что выздоравливаю. Правда кашель этот мерзкий… Никак не избавлюсь.
— Лекарства помогут, — ответил Доктор. — Как думаешь, к обучению Теты Сигмы стоит привлекать Ружеро? У него большой опыт в обучении людей.
Гудвин чуть не поперхнулся супом:
— Кого-кого обучении? Тета-Что-Там? Это ты выдумал?
— Дракс, — ответил таймлорд, почти не покривив душой. — Пока ты на постельном режиме, Ружеро тебя подменит, и я буду работать с ним. Надеюсь, у меня получится не хуже, чем в прошлый раз.
— Я в тебе уверен, — кивнул Гудвин. — Но не торопись с выводами. Я крепкий орешек. Послезавтра буду на ногах, а мы как раз послезавтра крепим и расписываем лицо.
— Я уполномочен господином Борилем привязывать вас к кровати, Ваше Величество, если попытаетесь встать раньше выздоровления, — подал голос Страшила. Гудвин погрозил ему ложкой:
— Вот что за подданного ты мне сделал, дружище? Мало того — хамит, так ещё к кровати собирается привязывать.
— Ваше здоровье важнее сроков сдачи объекта, — отрезал Страшила. — Робота мы сделаем позже, а вас вылечить надо сейчас.
— Не советую спорить, — влез Доктор. — Страшила тоже своего рода робот, а с роботами спорить невозможно.
— Страшила больше, чем просто робот, — мгновенно смягчился Гудвин. Глубоко в душе он обожал своего секретаря и ученика. Хотя признаваться в этом не собирался. — Он просто соломенный человек. И всего-то.
— Да, действительно, — криво улыбнулся Доктор. О, Время, сотвори чудо и создай ещё одного человека. Пусть он будет в этот раз механическим. Всего-то.
… Выйдя из покоев Гудвина, Доктор прошагал по коридору, беззвучно что-то шепча, а потом зашёл в свою комнату, прикрыл дверь и сполз по ней вниз, зажмуривая глаза и с силой сжимая веки. Он слышал, что такое бывает, но никогда не испытывал сам. Космическая тоска охватила его и поглотила целиком, чтобы через минуту выплюнуть назад в обычный мир.
Таймлорд раскрыл глаза и стиснул зубы. Они должны справиться. У них нет дороги никуда, кроме как вперёд.
***
Расписывать лицо робота должен был волшебник. Это, как-никак, была самая главная часть их операции, от этого зависело, будет ли Тета Сигма достаточно человекоподобным для того, чтобы ожить. Доктор забрался на лёгкие качельки, проверил, крепко ли обвязана вокруг его пояса верёвка, прицепил вёдра с краской к специальным крючкам возле сиденья и, взяв в руки кисть покрепче, крикнул: — Поднимай! Сразу же мастера налегли на рычаг, сматывая канат, и скамеечка рванулась вверх вдоль наполовину снятых лесов, к закреплённой на железных плечах голове. Доктор держался за верёвки и старался не раскачиваться, чтобы не слететь на землю. Его стремительный взлёт занял полминуты, а затем мастера остановили подъём и крикнули: — Стабильно! Начинайте! Доктор вздохнул и обмакнул кисть в ведро белой краски, чтобы провести первые штрихи по заранее оставленным меткам. Страшила ожил, когда Сьюзен рисовала ему лицо. Теперь Тета Сигма, полностью собранный, ждал, когда же нарисуют его лицо. Доктор двигал рукой уверенно, твёрдо — как-никак, его учил один хороший художник из Винчи, которого потом выставляли в музее (неспроста же!). Один штрих, второй, третий — они сплетались в черты бровей, носа, губ возле аккуратной прорези в лицевой пластине. Последними Доктор рисовал глаза — очень тщательно и трепетно. Глаза — зеркало души. Будет ли у Теты душа? Закончив, таймлорд отложил кисть на край скамейки и крикнул: — Опускайте! Пожалуйста, оживи, пожалуйста! Тета Сигма смотрел перед собой свеженарисованными глазами. И не оживал. — Дохлый номер, — проговорил Дракс едва слышно, так, чтобы только стоящий рядом Гудвин понял его слова. Джеймс, кутаясь в толстое пальто, вздохнул: — Колдовство иногда проявляет себя не сразу. Надеюсь, это именно такой случай. — Колдовство это хитрая технология, — возразил Дракс. — И она не сработала. Полезешь в робота? — А куда деваться? — фыркнул Гудвин. Из всех присутствующих только он, Нисса, да, пожалуй, дочь Лестара, Сьюзен, могли бы поместиться в маленькой кабинке управления, находящейся в груди великана. В кабинке установили вертящееся кресло и мириады рычагов, поворотных рулей и рычажных передач. В них прекрасно разбирался Лестар, и быть бы ему оператором, но обилие механизмов и их масштаб сократили пространство кабинки до минимума, и у мастера в операторском кресле либо колени подпирали уши, либо не закрывалась дверь кабины. Ни то, ни то, успешной работе робота не способствовало. Потому Гудвин обучился базовым операциям и был готов доучиваться в процессе. Дуболомы принесли лёгкую лесенку, и Джеймс, периодически хрипло покашливая, залез в кабинку. Уселся в кресло, установил ноги на специальные педали, протянул руку и задвинул дверь кабинки. Теперь ему был доступен для обзора небольшой ломтик пространства, видимый через чудом найденный Доктором в недрах ТАРДИС кусок бронированного стекла. Гудвин досчитал до двадцати — чтобы мастера убрали остатки лесов и блочных систем — и потянул за рычаги управления согласно инструкции, сдвигая робота с места. Тяжело заскрипели пружины, напряглись тяжи, завыл металл обшивки. Тета Сигма приподнял левую ногу, выдвинул её вперёд и сделал шаг. А потом странно вздрогнул всем корпусом, немного опустил голову и спросил грудным, густым баритоном: — А что здесь происходит? Доктор судорожно схватился за спинку кресла Дракса, надеясь, что никто не обратит внимания на его состояние. Оживший Тета Сигма — это было невероятное облегчение. Изобретатель приподнялся в кресле, опёршись на поручни, и захохотал: — Живой! Живо-о-ой, Рассилонову бабку по пяти измерениям! — Волшебство, — прошептал Лестар, прижимая к себе испуганную дочь. — Механическая магия, — с оттенком непонятной гордости произнёс Ружеро. Доктор к этому моменту достаточно совладал с собой, чтобы управлять ситуацией. Он вышел вперёд и, сложив руки у рта, крикнул: — Тета Сигма! Поздравляю с приобретением сознания! Меня зовут Доктор, и я… — Я знаю, кто вы, и не надо так кричать, я всех вас слышу, — перебил волшебника гигант. — Сейчас, когда я осматриваюсь вокруг, я вспоминаю всё больше. Когда я ещё не был, я слышал вас, ваши разговоры, ваши идеи и планы. Когда я был, но спал, я начал собирать это воедино. Сейчас я это осознаю. Вы — волшебник Доктор, у вас есть трое друзей. Рядом с вами — мастер Лестар, мастер Ружеро, мастер Дракс, — он указывал пальцем на каждого, кого называл. — А волшебник Гудвин… Тета Сигма потянулся к груди, аккуратно уцепился за крошечную ручку дверцы и распахнул её. Гудвин вцепился в рычаги, но, поняв, что его не собираются давить, как жука, прямо в операторском кресле, уже спустя пару секунд выглянул наружу. — Да, вот и вы, — кивнул удовлетворённо Тета Сигма. — Рад видеть вас глазами! — Я не понял половины того, что он сказал, — проговорил Дракс, поворачивая голову к Доктору. — Когда это он «не был, но был»? — Наверное, когда он был выкован, но не был собран, — ответил Доктор. — Это интересно… У Страшилы всё было иначе. — У Теты Сигмы инженерный склад ума, — проговорил Ружеро. — И изъясняется он не так возвышенно, как учёные советники. Но, думаю, это и к лучшему. Поможете мне объяснить нашему юному другу детали нашей миссии? «Делал людей из королей — теперь надо попробовать сделать человека из робота», — подумал Доктор. И ответил: — Все мы поможем.***
Весть об успешном оживлении железного великана разнеслась по стране со скоростью простуженной птицы. Посыльные несли новость сквозь морозы и снегопады, передавали их вестовым в лесах и деревнях, и вести летели дальше, до тёплых краёв. И по мере распространения новости в жителях крепла уверенность — уж теперь-то недолго осталось Арахне и её злому волшебству! Оказалось, что Тета Сигма знает намного больше, чем ожидалось. Он уверенно сообщил, что его создали для победы над злой волшебницей и его создатели — механики и волшебники — для него непререкаемый авторитет. Но на этом познания Теты о мире вокруг заканчивались, и нужно было вмешательство профессионала. — Не думал, что на старости лет вспомню старую работу, — бурчал Ружеро беззлобно, раскладывая на земле во дворике старый, но добротный домотканый ковёр с подробной картой страны. Его сделали давно, ещё после первого визита Доктора в Волшебную страну. Ещё не выткан мост через Большую Реку, и не обозначена самостоятельной долина в Марран-аль-Тори, не обозначены поселения Рудокопов на поверхности. Но один ловкий ткач уже начал работу над новой картой, так что вскоре информация станет актуальной. — Мастер Ружеро, зачем это? — спросил железный великан, со скуки заглядывавший в окна дворца и иногда махавший и подмигивавший выглядывающим оттуда людям. — Сейчас объясню, — ответил Ружеро. — Подойти сюда, Тета. Пора начать твоё обучение. Тета дисциплинированно подошёл. Своих создателей он слушался беспрекословно. Он склонился над Ружеро и ковриком, и бывший Хранитель Времени начал урок. — Вот тут, в центре страны, находится Изумрудный Город и мы. Вот тут — Жёлтая страна, где правит Мудрая Виллина. Вот это — Розовая Страна, там властвует Юная Стелла. Здесь — Голубая Страна, вот тут — поселения моего народа, а тут — земли жевунов. А здесь… — Мастер Ружеро, — нетерпеливо перебил Тета, нависавший над создателем подобно гигантскому коршуну над маленькой мышкой. — Изображение не соответствует действительности. Всё слишком цветное, хотя мир вокруг явно имеет жёлтый оттенок. Рудокоп вздохнул. В самое сердце ударил, не смотри, что ему по сути четыре часа от роду. — Это — причина, по которой мы тебя создали, Тета Сигма, — проговорил Ружеро. — Мир вокруг никогда не был жёлтым. Таким его сделала колдунья Арахна. И твоя задача — сделать так, чтобы она убрала туман и вернула миру все его краски. Тета помолчал немного, а потом спросил: — А каким мир должен быть? Мужчина улыбнулся. Он вдруг проникся невозможной симпатией к механическому великану — ведь он был так похож на них, рудокопов, что выходили в своё время из Пещеры. Даже не так — Тета Сигма всё ещё находился в Пещере, и ему только предстояло увидеть Свет. — Изумрудный город вокруг нас заиграл бы своими красками, всеми оттенками зелёного. На крышах города изумруды, и в ясный день издалека кажется, что весь город горит. За стенами раскинулся пышный сад с плодовыми деревьями, цветочными кустами и яркими клумбами. За каналом раскидываются зелёные луга и коричневые, вспаханные под зерно поля, и среди них тут и там разбросаны деревеньки с зелёными черепичными крышами… Ружеро описывал свою первую деловую поездку по Дороге, вымощенной жёлтым кирпичом. Это случилось через полгода после начала Исхода. Тогда Гудвин справился о делах в поселениях Рудокопов и пригласил Ружеро к себе для официальной передачи в пользование его народом доброго куска леса, нескольких лугов и пригодных под пашню земель. К тому времени Ружеро пообвыкся наверху, и две недели как снял затемняющие очки. И вид Изумрудной Страны поразил его. Особенно вид Изумрудного Города в лучах утреннего нежного солнца. Тета Сигма слушал Ружеро, и перед ним словно живые восставали описываемые картины, нарисованные глаза загорались мечтательным огнём. Когда Ружеро замолчал, Тета немного помолчал, а потом с горячностью воскликнул: — Ради того, чтобы увидеть это, я сделаю с Арахной что угодно!
