Пепел жёлтых страниц

Стук каблуков, глухим эхом отражавшийся от высоких стен коридора, разрубил дообеденную тишину, царившую в резиденции Казекаге. Уверенный ритмичный звук прекратился лишь у главного кабинета, где был сменён скрипом тяжеловесной двери, открытой буквально движением одного пальца. – Сакура? – Гаара сидел за широким массивным деревянным столом, оперев голову на руки, согнутые в локтях. В его голосе сквозило удивление, но также слышались нотки беспокойства. Сакура вошла в кабинет без стука, что было совершенно нехарактерно для неё, а значит, случилось что-то из ряда вон выходящее. Взгляд Гаары опустился к рукам ирьёнина, и вмиг его самые худшие опасения подтвердились. – Значит, ты уже видела? Сакура захлопнула дверь, и тяжёлый раскат пронеся по коридору. Унаследовав от учительницы не только силу и навыки, но и отдельные манеры, она размашистым грубым шагом – так что пол готов был проломиться под нажимом её каблуков – прошла к столу Казекаге и с размахом положила газету, перекрывая ею тонны непросмотренных бумаг и писем. – Гаара, как это понимать? – Зелёные глаза потемнели и выражали решительность самого смертельного боя. – Почему это допустили в печать? Гаара вздохнул. Он так надеялся, что успеет всё уладить до того, как Сакура узнает об этом инциденте. Но, к сожалению, и сам он слишком поздно был осведомлён о сенсационной статье. – На первой полосе! В цвете! Во всех странах! – Так уж и во всех? – со скептицизмом спросил Гаара. – Моя мать уже позвонила поздравить меня! – в отчаянии бросила Сакура и упала на рядом стоящий диван. – Готов играть роль жениха? Гаара бросил на неё красноречивый взгляд, и оба замолчали. С тех пор как Сакура переехала в Суну, её жизнь полностью свелась к работе. С самого утра и до вечера она находилась то в клинике, то в колледже для медицинского персонала, обучая как нынешних, так и будущих врачей. Её круг общения ограничивался коллегами и учениками, а мысли были полностью посвящены преподаванию. Наверно, так бы она и провела все полгода, если бы Канкуро в знак благодарности за когда-то спасённую жизнь не позвал её на семейный ужин. Впрочем, семья на данный момент состояла только из него и Гаары, потому что Темари уже занималась построением своей собственной семьи вдали от холостяков братьев. Общение с Канкуро и Гаарой оказалось намного проще, чем думала Сакура, когда только шла на тот ужин, проклиная себя, что из любезности согласилась посетить главный дом в Суне. Вскоре такие ужины стали еженедельной традицией, и Сакура больше не чувствовала себя одинокой на чужбине, с удивлением отмечая, как легко оказалось сблизиться с теми, кто ещё несколько лет назад до смерти пугал её. Именно поэтому она не раздумывая согласилась сопровождать Гаару в качестве почётного гостя на ежегодном празднике в честь Казекаге. И других причин здесь не было. Но разве же ты объяснишь это рыскающим в поисках сенсаций журналистам?! – Тебе самому-то приятно? – Скажем так, меня это не смущает. Мы же знаем правду. Возможно, тебе тоже стоит относиться к этому проще. Или есть какие-то особенные причины, по которым тебя это волнует? Щёки Сакуры налились краской, и она торопливо отвела взгляд от цепких всевидящих глаз Гаары. Впрочем, прятаться не было смысла, последний вопрос изначально был лишь риторическим. Гаара отвернулся, чтобы не смущать пристальным взглядом ирьёнина и произнёс своим неторопливым сдержанным голосом: – Я прикажу завтра же выпустить опровержение той ереси, что они написали. Договорились? Сакура кивнула и неспешно поднялась с дивана. Она подошла к столу, чтобы забрать брошенную на эмоциях газету и уже собиралась покинуть кабинет, как в очередной раз без стука распахнулась тяжёлая дверь. – И где, по-вашему, мне её искать? – Саске уже битый час стоял на ресепшене госпиталя и с досадой отмечал, что найти историческую карту оказалось проще, чем выяснить, где Сакура. Юные медсёстры, одновременно испуганные и восхищённые темпераментом и внешностью молодого человека, лишь беспомощно разводили руками и бормотали что-то о том, что не Сакура-сенсей им отчитывается, а как раз таки наоборот. Внезапно из-за спины Саске раздался низкий голос, явно принадлежавший женщине средних лет: – Ты что это мне тут устроил? Всех девочек отвлёк от работы! Что надо? – речь прозвучала совершенно недружелюбно, но Саске тоже не собирался отвлекаться на вежливость. Он резко развернулся и прямо перед ним предстала тучная женщина лет сорока, одетая в белый халат и всем своим видом показывающая, что она здесь за главную. – Я ищу Харуно Сакуру, – холодно ответил он, прожигая взглядом каменное лицо напротив. – Это ещё зачем? – бесцеремонно напрямую спросила женщина. Но прежде, чем Саске успел ответить, что это её не касается, её взгляд остановился на растёгнутом тёмном плаще, из-под которого торчал протектор шиноби с перечёркнутым знаком Листа. – А, так ты тоже из Конохи? Друг, что ли? Саске неохотно кивнул, избегая нежелательного диалога. Впрочем, женщину такое немногословие ничуть не смутило, и она сама продолжила разговор: – Ты её здесь сейчас не найдёшь. Она ещё час назад ушла в резиденцию Казекаге. – Лицо Саске посмурнело, но врач, уже погружённая в желание рассказать все сплетни, не заметила резкой перемены в своём собеседнике. – Впрочем, неудивительно. Учитывая, что журналисты уже всё раскопали, теперь господин Казекаге и Сакура-сан могут не скрываться. Ах, какая же красивая получилась пара! Да и такой талантливый медик в деревне нам не помешает! Пускай остаётся навсегда! – торжественно выкрикнула женщина, но к моменту, как она закончила речь, след Саске уже простыл. Широкими шагами он продвигался к резиденции, не чувствуя больше ни жары, ни жажды. Последние три часа пути от Асахи до Суны прошли как в тумане. Ноги вели его, словно знали, как надо поступить, но вот голова совершенно отказывалась думать и анализировать ситуацию. Саске просто продолжал движение, не осознавая конечную цель этого внезапного путешествия. Он ощущал, что ему необходимо найти Сакуру, но зачем и что делать дальше – те вопросы, ответы на которые его мозг старательно избегал. Сейчас же он был всё ближе и ближе к кульминации, но даже сам себе не мог объяснить мотивы своего поступка. Просто в какой-то момент, стоя под палящим солнцем Асахи, он вдруг почувствовал иррациональный страх, что следующие её письма будут адресованы не ему. Где находится резиденция Казекаге, Саске давно уже знал. Ещё в самом начале путешествия он останавливался в Суне и в качестве знака примирения побывал с визитом у Гаары и старейшин. Впрочем, даже если не знать расположение главного здания, то его было довольно просто вычислить: огромное овальное строение возвышалось в центре города, отбрасывая тень на остальные более округлённые и приземлённые дома. Саске подошёл к воротам здания, уже намереваясь толкнуть их, как тут же был остановлен внезапно очнувшимся от такой наглости часовым. – Эй, имя! – выкрикнул прямо в лицо Саске щуплый юнец, пресекая его попытку открыть дверь. Учиха обречённо вздохнул, подавляя в себе желание отмахнуться от часового как от назойливой мухи. – Учиха Саске. Повисла тишина. Кажется, это было последнее имя, которое хотел бы услышать молодой неопытный шиноби. Заметив, что тот замешкался, Саске без лишних церемоний открыл ворота и вступил в длинный коридор. Однако юнец наконец отошёл от одолевшего его страха, сформированного под воздействием десятка историй – скорее уже даже легенд, окружавших фигуру наследника великого клана Учиха, – и торопливо кинулся вслед за незваным гостем. – Стой! – с еле скрываемой дрожью бросил часовой и сам же и замер на месте, завидев ярко-красный свет посреди мрака коридора. Саске отвернулся и невольно покачал головой, думая о том, что надо бы всё-таки Гааре сменить часового. Он ведь даже не использовал на нём Шаринган. Последние метры пути показались длиннее той невыносимой дороги в пустыне. Саске шагал и не узнавал сам себя. Не в его правилах делать необдуманные вещи. Но что-то подсказывало ему, что на деле он всё давно уже для себя решил, но, к сожалению, слишком поздно признал это. И теперь из последних сил хватается за тот призрачный шанс, что существовал, пока двери кабинета остаются закрытыми. Но неизвестность – невыносимая пытка. И Саске толкнул последнюю дверь. Сакура не видела, кто зашёл в кабинет, но расширившиеся глаза Гаары и то, как осторожно он убрал руку от газеты, что она держала, подсказало ей, что гость не из простых смертных. Она развернулась и, уставившись в пол, чтобы не привлекать лишнее внимание и не давать почву для новых сплетен, пошла к двери. Но незнакомец, кажется, не собирался отходить от проёма, и Сакура, продолжая изучать стыки пола, произнесла: – Можно пройти? Визитёр не сдвинулся ни на шаг и, оторопев от такой нескрываемой наглости, она всё же решила поднять в голову, и в тот же самый момент раздалось так давно позабытое: – Сакура. Знакомый мужской голос волнами звукового гендзюцу прошёлся по телу, обездвиживая его. Глаза в глаза. Они оказались неожиданно слишком близко, дыхание перехватило, сердце учащённо забилось, контрастируя с замершим окружающим миром. Пальцы невольно разжались, и проклятая газета полетела на пол. Упала – и чёрт с ней. Смешение чёрного с зелёным. Хаотичное сплетение мыслей и чувств. Прерывистое дыхание в наступившей тишине. И наконец нереальность происходящего покорила главенствовавшую рациональность. – Ты выронила, – как ни в чём не бывало сказал Саске, нарушая их недолгий зрительный контакт, чтобы опуститься. Заметив первую полосу, он на секунду замешкался, но быстро взял себя в руки и протянул газету Сакуре. – Спа-си-бо, – выдавила та и всё же смогла заставить себя сделать шаг назад и свести наваждение. – Ты здесь на миссии? Было тяжело собраться и осознать, что тот, кого ты не ожидала увидеть ещё долгие месяцы, стоит прямо перед тобой. Сакура давно смирилась с таким раскладом вещей, с головой окунувшись в работу, которая просто не оставляла ей времени на размышления или страдания. Она брала на себя больше, чем любой другой медик, одновременно участвуя в нескольких благотворительных программах, занимаясь научными разработками и не забывая про свою основную работу. И неожиданно для себя она открыла, что трудоголизм – лучшее лекарство от затянувшейся тоски. Никакого ноющего чувства в груди или желания увидеть, коснуться – лишь всепоглощающая усталость, как только голова касалась подушки. И вот он, не изменяя себе, снова врывается в её жизнь, словно ураган разносит аккуратно выстроенный и выверенный внутренний покой, обращает вспять течение мыслей, создавая водоворот, поднимающий со дна памяти старательно заброшенные туда совместные воспоминания. Сколько времени потратит она впустую, чтобы снова вернуться к прежнему состоянию? Несоизмеримо с тем, как мало он будет рядом. Она смотрит на его статную фигуру, слегка отросшие иссиня-чёрные волосы, сухие губы и пронзительные глаза и понимает, как же безумно она скучала. Саске молчит, игнорируя её вопрос. Он загнан в тупик своей необдуманностью, отсутствием плана и нежеланием врать. Впрочем, раскрыть недавно осознанную правду он тоже не был готов. Открывать свои чувства другим, когда сам не до конца их понимаешь, – опрометчиво и нелепо. Он наивно полагал, что будет действовать по обстоятельствам, рассчитывая на собственную находчивость и быструю реакцию. Но в тот момент, когда он зашёл в кабинет, и увидел этих двоих в полуметре друг от друга – неуловимая тревога сокрушила его разум. И то, что он увидел Сакуру впервые за долгое время, не добавило ему самообладания. Она похорошела, серьёзно похорошела. Ещё недавно она казалась девчонкой, подростком с угловатой фигурой и детскими чертами лица, сейчас же к нему приближалась девушка, высокая, изящная, с плавными изгибами и непривычно длинными сияющими волосами, что частично скрывали её опущенное лицо. Но даже так он видел её густые выгнутые ресницы и сжатые очерченные коралловые губы. Она всегда была красивой, но сейчас он почему-то по-особенному посмотрел на её красоту. Возможно, за время его миссии изменилась не только она, но и его собственное восприятие. Раньше он бы просто не позволил себе смотреть на неё иначе, чем на товарища, но с момента окончания войны пазл за пазлом в нём выстраивалась новая картина восприятия окружавшей его реальности. Он многое успел переосмыслить, и тот её образ, что он с самого детства носил в себе, зацвёл самобытными, совершенно иными цветами. И с каждым днём размышлений, с каждым её письмом, с каждым его кратким ответом в нём зарождались неведомые, чуждые ему раньше чувства. Он смотрит на неё и понимает, как же безумно ему хочется коснуться её. Гаара, заметивший, что Саске не спешит отвечать на заданный ему раннее вопрос, решил взять диалог в собственные руки. – Насколько мне известно, твоя миссия сейчас проходит немного в другой стороне от Суны. – голос Казекаге звучал, как и подобало его должности, спокойно, но в то же время сурово. – Так что же тебя привело сюда? Гаара всегда отличался проницательностью, поэтому в отличие от растерявшейся Сакуры, заметил то секундное замешательство, что испытал Саске, когда поднимал газету. Не ускользнул от его глаз и тот глубокий взгляд, которым незваный гость следил за девушкой. Сложить два и два – несложно. А следить за разворачивающейся сценой казалось даже... забавным. – Может, какие-то последние новости заставили тебя посетить Суну? – всё тем же бесстрастным голосом вопросил Гаара, глядя гостю прямо в глаза. И этот очевидно не тонкий намёк вкупе с пронзительным взглядом заставили Саске понять, что Казекаге всё известно. – Мой путь проходил мимо, и я решил нанести визит вежливости, – слукавил километров на тридцать Учиха. Сакура, повернувшаяся полубоком, чтобы видеть вступившего в диалог Гаару, вдруг почувствовала нараставшее в кабинете напряжение. В разговоре скрывалось нечто большее, чем то, что она улавливала на поверхности. И та битва взглядов, что шла между двумя парнями, служила подтверждением. Захотелось немедленно покинуть комнату и оставить эти разборки позади – слишком часто ей приходилось разнимать Наруто и Саске, но то хотя бы было в детстве. – Жителям Суны и мне как Казекаге, несомненно, приятно твоё внимание, Учиха Саске. Я позволю себе передать письмо в Коноху, что ты заходил. Думаю, старейшины это тоже отметят. А сейчас, если ты не против, я бы хотел вернуться к своим обязанностям. Можешь продолжить свою миссию. Гаара откинулся в кресле и скрестил руки на груди, выжидающе поглядывая на Саске. Но тот видел в этом взгляде нечто большее – вызов. Внутри нарастало желание подойти и ударить пару раз по этому равнодушному лицу. Гаара ведь буквально выгоняет его из кабинета, из города, заставляя идти на крайние меры. Саске посмотрел на Сакуру. Девушка стояла посреди комнаты с непонимающим взглядом, поглядывая то в одну сторону, то в другую. И в этот момент он понимает, что если сейчас не решится что-то предпринять, то, может, потерять её навсегда. Ему вдруг становится плевать на этого самодовольного типа в кресле, что продолжает сверлить его взглядом. Плевать на то, кем он там приходится сейчас Сакуре. Плевать на то, что совершенно не имеет плана. Плевать, что, возможно, всё это обернётся катастрофой для неё, для него. Всё меркнет на фоне того, что она останется в этом кабинете, а он уйдёт. И Саске поворачивается к Сакуре, ловит её удивлённый взгляд, и спрашивает, ни капли не меняясь в лице: – Сакура, как долго ещё будет длиться твоя командировка? – Что? – Она расслышала вопрос, но осознать его с первого раза оказалось непросто. – Как долго будет длиться твоя командировка? – всё в том же тоне повторил Саске. – Ещё пять дней, – быстро посчитала девушка, мысленно представив календарь, висевший на стене в арендованной квартире. – Ты можешь завершить её на два дня раньше? – Что? – Ты можешь завершить её на два дня раньше? Откуда взялся этот вопрос? Улавливать суть происходящего становилось всё сложнее. Сакура понимала, что разгадка крылась где-то на поверхности, но для неё она была всё так же далека. Эти странные неожиданные вопросы вызывали лишь удивление и непонимание. Разве интересовался Саске когда-то её графиком работы? Что происходит? Вдохнув и собравшись с мыслями, девушка ответила, как есть: – Нет. Мне надо написать несколько важных отчётов по итогам командировки и принять экзам... – Она может. Две пары удивлённых глаз повернулись в сторону бесцеремонно перебившего речь Сакуры Гаары. И хотя он был как всегда невозмутимым, про себя он с интересом отметил, что вся эта сцена стоила того, чтобы увидеть озадаченное лицо Саске. – Но почему... – прошептала девушка. Казекаге пожал плечами: – Ты и так полгода работаешь на благо Суны практически без выходных. Думаю, ты можешь позволить себе завершить миссию чуть раньше. Я так понимаю, Саске хочет предложить тебе что-то более интересное, чем написание отчётов о проделанной работе. – На этих словах он выжидательно посмотрел на стоявшего в дверях парня. И тот наконец всё понял. Вся эта провокация со стороны Гаары была не больше, чем хорошо продуманный план, чтобы подтолкнуть Саске к решительным действиям. С самого начала узрев всю суть, Гаара, в отличие от самого Саске, не растерялся и даже смог подначить последнего. Саске ухмыльнулся. Его переиграли. Но отчего-то он не испытывал разочарования. И не теряя больше времени, он сказал то, что сейчас казалось единственно правильным: – Сакура, однажды я обещал, что возьму тебя с собой в путешествие. Думаю, этот момент настал. Девушка застыла. В мгновение эмоции переполнили её грудную клетку, не оставив места для кислорода. Ей захотелось вдохнуть, слезами выпустить охватившее её волнение, принять то неверие, что окутало её с ног до головы, но вместо этого она, сдерживая дрожь, обратилась к Саске: – Я не думаю, что это возможно. Ты сам не раз говорил, что твоя миссия секретная. Саске окинул её взглядом. Удивительно, как сильно она изменилась не только внешне, но и внутренне. Ещё полтора года назад она просила взять её с собой, а сейчас возражает на его предложение. Сакура научилась контролировать свои эмоции, и хоть от внимательных глаз не ускользнула её мелкая дрожь, в целом она казалась спокойной. – Я позабочусь об этом. Уверенный стальной голос не оставлял сомнений, что всё именно так и будет. И Сакура, понемногу приходившая в себя после услышанного предложения, почувствовала острую необходимость присесть на диван. Десятки кусочков сегодняшних событий вдруг сложились в единую картину, отображая ускользавшую истину. Он и вправду зовёт её с собой. Мечта, от которой она целенаправленно открещивалась последние несколько месяцев, неожиданно приняла реальную форму. Все эти годы ожидания, сотни бессонных ночей, десятки исписанных листов – всё вымостилось в единый путь, что им предстоит теперь пройти. Дверь приоткрылась и, уже стоя на пороге, Саске произнёс: – Я буду ждать тебя в полдень седьмого числа у восточного выхода из Асахи. Костёр яркими искрами стремился в ночное небо, дуэтом стрекоча с цикадами. На десятки километров раскинулся древний лес, не тронутый лезвием топора. Под серебрившимся тёмным куполом, казалось, не было ни души, кроме двух путников, остановившихся на привал перед очередным многочасовым походом. Сакура, сидя на земле, прислонилась спиной к широкому дереву и задремала. Им бы не мешало расстелить спальные мешки, но Саске всё не решался её разбудить. Он подтянул свою сумку и извлёк оттуда всё ещё хранимую с того самого дня помятую газету. Газету, что он одновременно проклинал и благословил. Бросив последний взгляд на судьбоносную фотографию, Саске отправил жёлтые страницы в костёр. Ярко полыхнув в своём последнем танце, они навсегда исчезли, превратившись в пепел.

I go to you

'Cause things are good and getting better Holdin' on until forever Doesn't seem to feel so far away