В поисках богини

«Боги наделили драконов разумом, а значит их признают как расу во всем мире. Охота запрещена, так как они не считаются монстрами.» Всемирный указ Двенадцатых о признании новой расы «Вследствие долгих гонений и непрекращающихся убийств драконов, несмотря на наши усилия это предотвратить, эта раса самоизолировалась где-то в горах. Несчастные обладают чешуей, прочнее железа, зубами и когтями острее, чем наши ножи, ядрами магии, не исчезающими после смерти… Все это чрезмерно провоцирует этих жадных и эгоистичных… На защиту этой мудрой расы выводились войска, но даже это мало помогает…» Из письма Главного жреца Двенадцатых «Я понимаю, почему на них все еще охотятся. Все это чрезвычайно удобно в использовании. Как бы ни были они сильны — нет ничего, что нельзя сломать со временем. А времени у меня полно.» Из письма Велиалии

Розалия тяжело дышала от быстрого бега. Ною, с лёгким самодовольством подметила она про себя, было хуже: он, помимо своего уставшего тела, тащил на себе ещё целый рюкзак в половину его самого, полный всякой (не)нужной дребедени. Несясь изо всех сил в сторону леса и пытаясь на ходу активировать заклинание перемещения, Розалия едва не упала, споткнувшись о некстати попавшийся под ногу камень. Проклиная всё на свете, она смогла восстановить равновесие, но потеряла драгоценные секунды на побег. Стремясь увеличить разрыв между собой и стражей, она побежала вперед изо всех оставшихся сил. Ной обеспокоенно оглянулся, как только перестал видеть девушку периферийным зрением, неосознанно замедляя бег. Розалия сильно отстала: стража почти наступала ей на пятки. Недолго думая, парень рванул к ней, подхватил на руки взвизгнувшую Розалию, выдохнул и побежал вперед. Розалия держалась за его плечи, как за свою жизнь, крепко зажмурив глаза. Она могла слышать только бешеный стук собственного сердца и на удивление размеренное сердцебиение Ноя, лишь слегка ускоренное от бега. Несколько раз она чувствовала, как её мотало в стороны и, держась изо всех сил, молилась Релике, чтобы они смогли убежать. В то же время Ной чувствовал себя в довольно трудной ситуации. В прочем, не из-за преследовавшей их — довольно бесполезной, к слову — стражи, а из-за прижавшейся к нему объёмной груди Розалии. И не то, чтобы он был слишком против этого, но бежать было слегка затруднительно. На его счастье, стража вскоре их потеряла в улочках, и он без зазрения совести сбросил с себя девушку. В самом деле, могла бы и сама бежать! Ему, конечно, не сложно было тащить и рюкзак и подругу детства, но было бы намного проще, если Розалия сказала бы ему заранее нести её. Фыркнув, парень сполз на землю — с непривычки ноги слегка ныли, но ничего страшного в этом не было. Розалия же до сих пор не могла отдышаться. Дав ей время на передышку, Ной стал оглядываться по сторонам, пытаясь понять, куда они забежали. Улочка оказалась весьма тенистой, стены домов почти полностью покрыл вьюн, лишь изредка обнажая начавшиеся гнить деревянные доски. Покосившиеся створки на окнах изредка скрипели от небольшого ветра. Ни ламп, ни фонарей… Никакого света. Ни души во дворах — плохой знак. Либо тут давно никто не живёт, либо живут лишь отбросы общества. — Пошли отсюда, — Ной встал и протянул руку Розалии, помогая ей встать. Девушка тихонько хныкала, потирая бёдра, тихо жалуясь на то, что они горели. Не обращая внимания на бессмысленные жалобы, Ной потащил её в один из самых заросших домов, молясь Релике, чтобы там никто не жил. Им повезло: дом был пуст и тих. Розалия немедленно пожаловалась: — Как в склепе! Ужасно, везде так грязно… — Зато есть где ночевать. Будь тише. Здесь и впрямь было грязно. Давно заброшенные их хозяевами паутины в углах, зеленоватая плесень на стенах и потолке, слой пыли и грязи на окнах и подоконниках, изредка встречались засохшие растения в покрытых трещинами горшках… Ной с опаской шёл вперед, сначала проверяя пол на прочность. В некоторых местах доски сгнили настолько, что разваливались в труху, стоило лишь слегка надавить. Вероятно, весь этот дом держался только на бурно разросшихся растениях. Проверив дом, двое несчастных путников расположились в восточной комнате, откуда был хороший обзор на порт. Комната явно была намного чище, чем весь остальной дом. А на кровати была забытая мягкая игрушка. Но, судя по небольшому слою пыли, кто бы тут ни жил, он давно ушёл. Девушка устало плюхнулась на старую, но добротную деревянную кровать. Она ещё пахла светом и цветами. «Солнечная сторона,» — удовлетворенно подумала Розалия. Ее комната в родительском доме тоже была на солнечной стороне. — Потому что ты появилась на свет, и все стало ярче в моем мире, — так любила говорить ее мать. Впрочем, эти слова она говорила всем своим многочисленным детям. Розалия закрыла глаза, представляя, что все еще дома. В ее комнате всегда было много цветов и солнечного света. В деревушке-что-в-горах девятнадцать лет назад родилась Розалия. Первенец, обожаемый своими родителями. Впрочем, очень быстро появились её сёстры, а потом подоспели и братья. И даже когда она уходила с Ноем из родного дома, её мать снова была беременна. Розалия глянула украдкой на Ноя, притворяясь спящей. Парень, не отрываясь, смотрел в окно на патруль, иногда делая заметки в толстой новенькой тетради и недовольно поджимал губы. В лучах закатного солнца он казался ей особенно красивым. Огненно-рыжие волосы, всегда собранные в небольшой хвост сзади, теперь были ужасно короткими — он постригся сам и это было заметно. Неприлично короткие пряди были в полнейшем беспорядке, и теперь, как бы ей ни хотелось их уложить, всё было бы бесполезно. Карие глаза парня сосредоточились на патруле, время от времени возвращаясь к заметкам. С начала путешествия он похудел, подметила про себя Розалия. Его черты лица стали острее, пропал детский жир с лица, и сам Ной стал больше напоминать мужчину, чем мальчика. Впрочем, если спросить в чём же проявляется эта мужественность, то Розалия не смогла бы ответить. Её мысли вновь вернулись к оставленной семье. Она скучала по ним больше, чем хотела самой себе признаваться. Розалия громко выдохнула и уставилась в потолок. Деревянный, с трещинами то тут, то там. Очевидно, что этот дом был старый. Со своей историей, долгой и наверняка жутко грустной. Может, однажды и ее дом станет таким — пустым, тихим и заброшенным… Думать об этом Розалия совершенно не хотела, а потому начала думать о другой, более насущной проблеме. Дракон умер, и это её беспокоило. Эти создания редко принимали свои настоящие формы в таких местах и больше предпочитали горы. Но чтобы вот так — прилететь в настоящей форме, разгромить половину города, поубивать в слепой ярости жителей… Хотя было очевидно, что он летел за помощью, в конце концов, всё его брюхо было в цветках. Это было странно. Он реагировал не так, как следовало. Брови девушки встретились у переносицы. Не так, как следовало, мысленно издевалась над собой она. А как следовало? Она впервые встретила дракона так близко. И вообще раньше ими не интересовалась, только Старейшина рассказывал им легенды, но это было так давно. Так откуда бы ей знать? Она в небольшом самобичевании потянула себя за прядь, наматывая на палец. Её мысли вновь вернулись к семье. Цвет волос достался ей от отца, а их структура — от матери. Такие же мягкие и послушные. У её сестёр и братьев такие же мягкие, она всё ещё помнила это ощущение на руках, когда расчёсывала их. Расчёска мягко скользила по их волосам, они хихикали и рассказывали ей последние новости в их жизни или свежие сплетни. В носу Розалии что-то защекотало, и ей захотелось плакать. — Проснулась? Можешь ещё поспать. Пойдём на рассвете, будет смена караула, — раздался низкий голос. Когда он у него окончательно сломался? Розалия перевернулась на живот и стиснула сумку в руках. Большая — больше, чем она помнила — рука погладила её по распущенным волосам. Она упрямо закрыла глаза, стараясь уснуть и игнорируя жар на лице. Ной, оставив ее в покое, вновь вернулся к своим заметкам и окну. Оттуда открывался прекрасный вид на порт, утонувший в вечерних тенях. Тут и там зажигались фонари, чтобы спугнуть верных слуг Регалы — мрачных теней, так и не нашедших покой после своей смерти и вечно служащие богине тьмы. Говорили, что если прислушаться, то можно было услышать в шуме ветра, как эти несчастные молят о прощении и пощаде, но неумолимая Регала никогда не отпустит их из своих холодных объятий. Река Величие неба была обманчиво спокойной. Вода застыла словно смола, не было видно и слышно никаких всплесков — и это с острыми чувствами Ноя. «Словно вся рыба ушла на дно,» — парень рассеянно нахмурился. Что-то в воздухе казалось ему зловещим. Парень взлохматил свои непривычно короткие волосы. Интуиция вопила словно тысяча циркелок, что идти на корабль было чрезвычайно плохой затеей. Но Розалия так хотела поскорее добраться до следующего пункта назначения… Ной встряхнул головой, отгоняя плохие мысли. В самом деле, что плохого может с ними случиться на корабле? Самый худший исход — их задержат без билетов и заставят отрабатывать их стоимость. Верно же? Сон у Ноя в ту ночь был чрезвычайно беспокойным, пока Розалия сладко спала как младенец. На следующий день они, собрав всю свою скудную провизию, проникли на корабль согласно плану Ноя. Смена караула длилась около пяти минут, но им хватило, чтобы пробежать на корабль и спрятаться в багажном отсеке, умудрившись никому не попасться на глаза из немногочисленной команды. Розалия всё наматывала пряди волос на пальцы рук, явно волнуясь об отсутствии билетов или даже какой-либо договоренности, пока Ной лениво улёгся на ящиках, подложив под голову свой рюкзак. Пока Ной считал, что стоит решать проблемы по мере их возникновения и не нужно нагружать голову излишними мыслями, Розалия придерживалась ровно противоположного подхода. Ведь намного лучше все взвесить и просчитать заранее, чем носиться туда-сюда без какого-либо плана и поддержки. А потому, пока Ной беспечно отдыхал, Розалия не находила себе места. — Ной, может, помолимся Релике? — Она же так высокомерна, вряд ли откликнется на мольбы без должного ритуала. Расслабься и отдайся во власть Сириуса. Все равно мы уже практически отплыли, — резонно возразил Ной, прислушиваясь к звукам сверху. С досок сверху, если приглядеться, немного сыпался песок. Но парня это мало волновало: подумаешь, песок! Помоется позже, когда станет грязнее. Пресную воду всегда стоило экономить, всё же Сириус довольно редко делал пресные источники. Розалия снова завозилась на своем месте, явно не в силах усидеть на месте. Ной закрыл глаза в смутной надежде, что девушка все-таки успокоится и даст ему немного поспать. Ночь выдалась для него крайне неприятной. — Может, поговорим? Хотя бы о миссии. Как мы объясним гильдии свой запрос? — нервно начала она. Ной поджал губы в легком раздражении. — Как-нибудь, — упрямо не желая открывать глаз, ответил он. — Ой, да что ты? — уязвленно пробормотала Розалия. — «Здравствуйте, дорогие дамы и господа, мы тут услышали, что богиня Лилиум хочет разрушить мир, помогите нам, о великие авантюристы. Ах да, оплаты не будет, вы же мир спасаете»? Ответом девушке была непривычная тишина. Обычно в их паре Ной всегда болтал, а не она. Но что поделать, если она так нервничает! Розалия никогда не нарушала правил, всегда была хорошей девочкой, а тут — незаконно проникли на корабль. Поняв, что Ной не собирается ей отвечать, она наконец оставила свои розовые волосы в покое и начала ковыряться в собственных ногтях, очищая их от грязи тут и там. Ногти у нее были красивые: полупрозрачные розоватые ракушки, не слишком длинные и не слишком короткие. Руки также были изящные и казались очень хрупкими, пальцы — в меру длинные, такими только на музыкальных инструментах играть. Кожа же, несмотря на то, что в своей семье Розалия работала больше всех, все еще была нежной и белой, словно их вечность холили и лелеяли и ни эти руки, ни это тело никогда не знали тяжелой работы. Все знали, что семья Розалии — потрясающие красавицы и красавцы. Похожие на идеально вылепленных богом куколок, её семья была в высшей степени выдающейся в плане внешности. У каждого из членов семьи была своя, особенная, отличительная внешность. У Розалии — тип «зрелой красоты», а у, допустим, ее младшей сестры, Мины — тип «нежной красоты». Она не слишком понимала, что именно это значит, но так сказал Старейшина, а он, конечно, никогда не ошибается. Девушка неосознанно взглянула на Ноя. Вот у него, кажется, был тип «дикой красоты», как у других ее младших сестер, Ришты и Эзры. Они действительно были немного похожи, возможно, впечатлением, которое они производят на людей. У Ноя была очень бледная кожа (в отличие от ее младшей), загар на нее не ложился, а на лице была россыпь веснушек, если он слишком долго был на солнце, будто он был какой-нибудь молодой аристократ. Но то, как они себя вели… Розалия слегка покраснела. Да, вот уж точно — все они были дикими. Никаких правил, абсолютное игнорирование приличий! Стоило только вспомнить как они купались в озере… Девушка зажмурила глаза, стараясь отогнать от себя недостойные младой девы мысли. Стало жарче или ей только кажется? Ной же во время их путешествия на ту сторону реки очень старательно притворялся спящим, пока прислушивался к беспокойным звукам снаружи. Они сейчас были в отсеке с зерном, а это значит, что, чисто в теории, могли бы спрятаться в одном из ящиков. Главное — забраться туда до того, как они окончательно прибудут. Торговые корабли вроде этого надолго в портах не задерживались. Может быть, около недели, пока выносят весь груз и отдыхают в прибрежных домах отдыха. А потом возвращаются обратно. Ной открыл глаза, уставившись в потолок и вполуха слушая крики людей. Асгар же все немного усложняет. Всё-таки каждое подчиненное королевство должно отдавать им одну пятую всего, что получает. Так что торговые пути на их континенте развиты довольно слабо и только с теми, кто соседствует. Так что, получается, проблемы какого-нибудь королевства только проблемы конкретного королевства. Исходя из этого, их просьба-заказ любой гильдии будет звучать абсурдно и нелепо, Ной и сам это знает. И, если уж быть совсем честным с самим собой, парень вообще не был уверен в своей способности уболтать кого угодно. Все-таки он никогда до этого не покидал деревушки-что-в-горах. Он не был так в себе уверен, как хотел показать это Розалии. Но, несмотря на весь свой страх перед неизвестным и неуверенность в собственных силах, он ни разу не пожалел, что покинул деревушку-что-в-горах. Несмотря на легкую ностальгию по дому, парень не собирался возвращаться. Он слегка скосил глаза на Розалию. Она странно покраснела пятнами и агрессивно обмахивала себя руками. Она всегда была немного странной, как и все из ее семейки… Вспомнить только тетушку Эль, ее мать. Беззаботная и легкомысленная, ничего не умеющая делать и абсолютно зависящая от мужа. Как Маргрей это выдерживал — непонятно для всех. «Любовь глуха и чрезвычайно глупа,» — как говорил Старейшина об их союзе. И Ной был с этим согласен. — Что-то качка стала намного сильнее, тебе не каже- Ной не успел дослушать фразу Розалии, как корабль внезапно тряхнуло так, что не только их тела подлетели на несколько мгновений, но и, на их несчастье, тряхнуло и коробки с зерном: некоторые не выдержали столь грубого обращения, потому часть из всего хранимого зерна вывалилась наружу, а другие слишком хорошо хранили в себе драгоценную еду — настолько хорошо, что пробили борт корабля. Потоки воды начали стремительно уносить ящики с зерном на прокорм местным речным монстрам, а перепуганные друзья ошалело бросились наверх — как им казалось, к спасению. На несколько мгновений их ослепило пламя; весь корабль сильно накренился на бок, а над их головами, прямо над огненными парусами, было лишь пугающее чёрное небо, сквозь которое громыхали гневом боги. Команда не обратила на незадачливых пассажиров никакого внимания, каждый был занят лишь собственным спасением. — О Сириус, помилуй наши жизни!.. — услышала Розалия отчаянную молитву одного из людей. Инстинктивно она начала озираться в его поисках — ведь ему ещё можно помочь! Ной же не разделял её доброжелательных мотивов. Он знал, что как только Розалия осознает близость смерти — станет совершенно бесполезным рыдающим беспорядком. — Ну же, переноси нас! Живее! — пытаясь перекричать шум волн, ветра и небесного гнева богов, прокричал парень. Огромный рюкзак за плечами, схваченный до этого впопыхах, был раскрыт и постоянно терял своё содержимое, чем безмерно расстраивал своего хозяина. Внезапно розовые глаза Розалии наполнились ещё не пролитыми слезами, пока их обладательница с ужасом уставилась куда-то за спину Ноя. Скрипнув зубами, парень твердо решил ни за что не оборачиваться назад. — Розалия, — схватил он ее за плечи и сильно встряхнул, — ты же хочешь жить, не правда ли? Розалия тупо кивнула, испуганно смотря ему в глаза. — Слушай меня, ведь я точно знаю, что делать. Розалия вновь кивнула. — Прямо сейчас ты сделаешь заклинание для переноса нас двоих. Куда угодно, лишь бы подальше отсюда. Поняла? Девушка шмыгнула носом, снова кивнула и начала свою работу. Для таких заклинаний всегда требовалось намного больше усилий, терпения и — самое главное — времени, чем если бы они просто ходили пешком или путешествовали на ездовых монстрах, а потому их использовали довольно редко. Например, в чрезвычайно отчаянной ситуации вроде этой. Ной же в это время пытался выиграть необходимое время. Ему всё же пришлось обернуться, но к тому моменту, к его большому облегчению, то, что увидела Розалия скрылось под волнами, оставив после себя окровавленные ошметки чьего-то тела. Парень знал, как и все на их континенте, что воды рек и Великого океана всегда обманчиво безопасны и не стоит к ним приближаться лишний раз, если не хочешь умереть ранней и чрезвычайно мучительной смертью. Но всегда находились смельчаки, желающие покорить что-то столь опасное и неукротимое, как воды Сириуса. Многие из них жестоко поплатились за столь дерзкие мечты. Отчаянно балансируя на корабле, который практически лежал на своём боку, Ной разбрасывал подальше от Розалии тлеющие доски или части тел. Он мог видеть, какой кошмар поджидал за бортом корабля. Монстры, приплыв на жар пламени, кружили вокруг уходящего под воду корабля. А чтобы ускорить сей процесс, они поднимали волны. Эти плотоядные создания Теры «желали тепла и крови тех, кто ходит по земле, ползает в траве и летает в небе, ведь их жажда смерти и греха неумолима и вечна, как и у бога, создавшего их». Это было написано в одной из книг, которые любовно собирал их Старейшина. И Ной страшно не хотел проверять, правда ли это. «О Сириус! Твои воды везде, они бескрайны и безграничны, несут только жизнь, потому, прошу, не позволь нам умереть в твоих чистых водах, дабы не осквернить сие место…» — мысленно взывал к равнодушному и безразличному богу Ной, молясь, чтобы он ответил и помог. Внезапно мир закружился и поплыл, а через долю мгновения насквозь промокший и дрожащий от холода парень рухнул на траву. Рядом с ним, полная облегчения после пережитого ужаса, рыдала Розалия, закрыв лицо руками. Ливень нещадно омывал всю землю, словно само небо рыдало без остановки. Ной взглянул на воду с благословенного берега: ни корабля, ни обреченной команды не было не видно, крики о помощи и молитвы о спасении заглушали раскаты грома и проливной дождь. Словно Величие неба раскрыло свой рот и сожрало их без остатка. Парня вновь заколотила дрожь. Закрыв глаза ладонью, он мысленно признался самому себе, что это вовсе не от холода. - Вставай, - поднимаясь с травы и вновь беря себя в руки, обратился Ной к рыдающему беспорядку по имени Розалии. - Нужно где-то переждать дождь. Снова взвалив на плечи свой походный рюкзак, парень протянул руку девушке. Та, не до конца осознавая, что именно от нее требовалось, всё-таки взяла его за руку и встала на дрожащие ноги, словно была новорожденным порождением Теры. И они вновь отправились в путь.