Место под солнцем

      Лекция поздно вечером в субботу, причем лекция скучная и по предмету бесполезному в твоем резюме. Так уж сложилось, что, не взяв себе этот предмет, тебе недоставало бы кредитов, а выбрать что-то поинтереснее не представлялось возможным — оно, как назло, наслаивалось на второй иностранный язык или требовало больше усилий, чем ты сейчас могла приложить. И ведь не расслабиться, и не прогулять — пока родители оплачивают твое обучение и проживание, ты себе не позволишь. Поэтому каждую неделю ты оставалась в этот день допоздна и сидела в душном зале на заднем ряду, слушала монотонное бурчание лектора, предусмотрительно включив диктофон… и вообще. С тех пор, как ты рискнула встречаться, ты прилагала непомерное усилие, чтобы игнорировать Сано.       Мало того, что с началом отношений Манджиро решил, что сон сном, а таскаться повсюду за тобой — по расписанию, так он теперь садился на совместных занятиях рядом и этим отпугивал от тебя всех твоих одногруппниц-подруг. Зачем, ты не понимала, если большинство времени он либо ест, либо залипает в пустоту? Всё-таки вольный слушатель на то и вольный, что от него ничего не ждут. Максимум Манджиро выдадут бумажку о прослушивании курса. Это даже не оценка в дипломе, но в будущем, поступи он в университет, во что ты не веришь, или в колледж, на что ты надеешься, будет в плюс.       Ты нахмурилась, вдруг ощутив тяжесть руки на своей ноге. Сано заскучал и привлекает внимание? Для замечания не повод, однако ты кинула на парня предупреждающий взгляд, и то, как дернулся уголок его губ в шкодливой ухмылке, предвещало дерьмо. Ты вскинула брови. — Нет, ничего, — на твой немой вопрос Манджиро ответил шепотом. Зажмурившись и кротко улыбнувшись, он кивнул на твой конспект, — пиши дальше.       Ты молча отвела глаза. Пускай ты отвлеклась на долю минуты, лектор уже изобразил на доске непонятную схему; из-за дальней парты ты едва могла её разглядеть. Прищурившись и подавшись вперед, ты не без труда разобрала написанное, после чего села ровно, перевернула страницу тетради и взялась за карандаш. Стоило тебе провести первую линию, как ты вздрогнула и с силой вдавила грифель в бумагу.       Понимая, что краснеешь, сквозь стиснутые зубы ты процедила: — Манджи, застегни мои брюки обратно. — А?.. Чего? — Манджиро склонил голову набок. Прежде, чем ты успела осознать, он расправился с пуговицей и замочком твоих брюк, и теперь, ничуть не смущаясь, скользнул ладонью под ткань твоих повседневных трусов. Огладив подушечкой пальца небритый лобок, он снова просиял своей легкой добродушной улыбкой. — Колючая…       От нахлынувшего возмущения ты задохнулась. Манджиро действовал настолько бестактно, что создавалось впечатление, будто вы остались вдвоем, а не, по-прежнему, находились в лекционном зале в компании целого десятка вымотанных за неделю студентов и преподавателя. Да и будь вы и правда наедине, его вторжение в твое личное пространство всё равно бы серьезно смутило — у тебя, несмотря на здравый смысл, сохранялся комплекс по поводу волос. Немо глотая ртом воздух, ты сомкнула ноги вместе; Манджиро цокнул. — Расслабься. Будешь вести себя странно, кто-нибудь заметит, — он ущипнул тебя и, пользуясь твоим смятением, опустил ладонь ниже. Ставшим уже привычным движением, он раздвинул указательным и безымянным пальцем половые губы и прочертил средним пальцем путь от входа до чувствительного бугорка. Твои щеки вспыхнули ярче, когда парень надавил на него и начал мягко оглаживать по кругу.       Это… вместо того, чтобы разозлить, напомнило тебе обычные прелюдии перед вашим сексом: незамысловатая стимуляция клитора, поцелуи в шею, жалостные просьбы Манджиро разрешить ему тебе вставить. Сано вообще, будучи, скорее, твердолобым мальчишкой, а не изощренным любовником, не ухищрялся в своих ласках. — Т/И-чан намокнет для меня? — Манджиро произнес это одними губами. Ты сжала карандаш.       Ты не хочешь, но касания парня вызывают сладкое покалывание внизу живота. Его пальцы теплые, проворные. Он нажимает чуть сильнее, и ты задерживаешь дыхание. — Завались, Манджи, — конечно, ты сдалась.