Бакет и Вонка

      Пятнадцатое декабря. Дженнифер и Макс Томас со своими родителями уже две недели живут на фабрике Бакета и Вонки. Они очень хорошие ученики, послушные и умные. Стараются как можно больше запоминать. Их наставники очень ими довольны. На следующий день их переезда на фабрику, то есть третьего декабря, Элизабет и Чарли устроили им маленькую самостоятельную работу, просто чтобы проверить их знания. Дети почти ничего не знали о кондитерской науке, но всё-таки смогли сделать маленький тортик из трёх бисквитов и с кремом из взбитых сливок.       Детская фантазия на этой фабрике всегда приветствовалась, и вот сейчас двое детей стоят в «Думательной комнате», расположенной рядом с «Цехом изобретений», перед своими наставниками. В «Думательной комнате» было почти всё необходимое для рождения новых идей: повсюду на многочисленных полках разные сладости, как уже выпущенные в свет, так и маленькие бесформенные фигурки, что помогали разбудить фантазию; огромная стопка бумажных листов с кучей ручек и карандашей; маркерная доска, где можно было рисовать и записывать идеи; стены разрисованы яркими красками; множество листов бумаги валялось на полу, убирать их никто не собирался, и решили так и оставить, назвать творческим беспорядком. Комнату нельзя было назвать большой, где-то пятнадцать квадратных метров.       — Итак, — Элизабет стояла полная энтузиазма, — нам нужно что-то такое, такое… Ну что за душу брать будет и создавать рождественское настроение.       — Олени? — спросил Макс.       — Снежинки? — предложила Дженни.       — Нет… Слишком просто.       — Может, мешок с подарками, и каждый подарок будет иметь свой вкус? — предложил Чарли, уже зная ответ.       — Нет.       Чарли понимал, что мешок с подарками — слишком просто для буйной фантазии Вилли Вонки, а ведь перед ним сейчас его дочь. Она, подражающая отцу во многом, разумеется забраковала такую простую идею. Но, попытка — не пытка, попробовать стоило.       — Ну конечно же! Фейерверки! — воскликнула Элизабет.       — Фейерверки? — Переспросила Дженнифер. — Настоящие фейерверки в конфетах? Разве такие конфеты можно будет есть? Да и есть уже такие конфеты…       — Нет, Дженнифер, — улыбнулась Элизабет, — фейерверки не такие, как в «Игровом цехе». Под этим словом я подразумевала то, что когда человек будет есть эту конфету, то у него во рту будет фейерверк вкусов.       — Раз будет фейерверк, то думаю, можно будет использовать взрывную карамель. Да? — Предложил Макс.       — Да, можно. — Улыбнулась Вонка.

***

      Это был «Цех изобретений». Элизабет стояла за металлическим столом, где разрабатывались рецепты для придуманных идей, и листала записную книжку отца, в которой были все основные формулы. К ней подошёл Чарли.       — Элизабет…       — Да? — она оторвалась от книжки и посмотрела на Чарли, широко улыбнувшись.       Что-то в этой улыбке и интонации Чарли не понравилось. Да, Элизабет съехала с катушек по отцу, во всём подражает ему, но сейчас это было уже слишком. Слишком похожа на его эта улыбка, и не в белоснежности зубов дело; слишком похоже это «Да?», с задоринкой и растягиванием гласной. И взгляд… Что-то в нём было не то. Но Чарли сейчас решил не предавать этому особого значения, ведь, быть может, это у него уже крыша едет.       — Верука хотела поговорить с тобой. Мне она отказалась что-либо рассказывать, говорит, что это женский разговор, а Виолетта наверняка не будет с ней об этом говорить.       — Оу… Ну что ж. Раз так, то уже иду, — она ещё раз улыбнулась и направилась к выходу из цеха.

***

      Сейчас вечер двадцать четвёртого декабря. К празднику уже почти всё готово, доделываются последние штрихи. Вся большая компания, состоявшая из десяти человек, собралась за одним большим столом в «Шоколадном цехе». До Рождества осталось полтора часа.       Сегодня Элизабет удивила как минимум Чарли — пришла в свитере, на котором были изображены олени. Кроме свитера на ней были обычные штаны. Никаких рубашек, брюк, пиджаков, даже броши не было, с которой она уже почти не расставалась в последнее время.       Умпа-лумпы, как и каждый год, приготовили представление, состоявшее из сборника их самых лучших песен. Правда, в этот сборник попала и довольно весёлая песня про тупого Августа Глуппа тридцатилетней давности, благо, что Элизабет пришло в голову заранее просмотреть программу песен, а то настроение было бы испорчено минимум у Августа.       Когда наступило Рождество, все побежали к огромной ёлке, а точнее к подаркам, что лежали под ней. После разворачивания своего подарка, Элизабет заулыбалась ещё шире — в коробке лежала шляпа. Чарли обнаружил в коробочке свой любимый одеколон, с запахом домашнего печенья. Виолетта получила спортивный костюм, Верука красивый кулон с топазом, Майк футбольный мяч с автографом каждого участника его любимой команды, Август наручные часы, а Томасы набор посуды и семейную поездку в Гранд-Лейк, которая должна была состояться в феврале.       После получения подарков начались танцы. Элизабет подтолкнула Веруку к Августу, который со временем похудел и немного накачался, став настоящим красавцем, и когда-то избалованная девочка влюбилась, о чём и хотела поговорить с подругой полторы недели назад. Верука пару минут попрепиралась, но потом сдалась и подошла к Августу.

***

      Сегодня первое февраля. Семь с половиной часов утра. В комнату Элизабет постучал Чарли, зашёл и начал ругаться. Дело в том, что девушка сидела за письменным столом с головой погружённая в документы, она даже ещё не ложилась спать.       — Чарли, ну что ты кричишь? — спросила она, глядя на друга.       — Знаешь, обычно в таких случаях говорят «Ты мне кого-то напоминаешь», но если я это скажу, то это будет мягко сказано! — не унимался он — Ты ещё пол смени, будешь в точности, как он!       Элизабет ничего не ответила. Да, она хотела быть похожей на отца во многом, но не спать по ночам она не собиралась. Сегодня это получилось случайно, просто бумаги много накопилось, а она не заметила, как пролетело время.       — Ладно, — немного остыл Чарли, — прости, что накричал. Просто… береги себя. И… там Томасы собираются, пойдёшь провожать?       — Да, конечно, — улыбнулась Элизабет и встала из-за стола.       За прошедший месяц Элизабет насторожила Чарли. Дело было в том, что её поведение всё чаще напоминало ему мистера Вонку: всё чаще при создании какого-нибудь рецепта её взгляд становился безумным, всё чаще она улыбалась улыбками из арсенала отца, всё чаще интонация голоса была как у него. Ещё она уже почти ежедневно носила его брошь. Всё это одновременно и бесило и беспокоило Чарли.       Элизабет и Чарли проводили Томасов за ворота фабрики, где тех ждала машина.       — Элизабет, пойдём в «Цех изобретений», мне надо показать тебе то, что вчера сделала Дженнифер. — Сказал Чарли, когда они вдвоём зашли в главный коридор.       — Оу, да, конечно. Только мне нужно отнести в «Административный корпус» документы, что я заполняла всю ночь.       — Хорошо, я буду ждать тебя в цехе. Приходи скорее.       Они разошлись: Чарли направился в «Цех изобретений», а Элизабет в свою комнату. Вот она зашла, подошла к письменному столу, села за него, чтобы поставить печать на последней бумаге, и увидела рядом лежащую брошь отца, что вчера вечером сняла, а утром забыла надеть. Она тут же решила исправить ситуацию и одела брошь.       Тут она встала, направилась к двери и вышла из комнаты. Прошла пару коридоров, спустилась по лестнице на один этаж. Только слепой бы не заметил, что это уже не Элизабет. У Элизабет глаза не были холодными, у неё не было такого серьёзного, не выражающего эмоций лица.       Пройдя ещё несколько коридоров, она подошла к сплошной стене одного из них. Приложила ладонь к определённому участку стены, о существовании которого не знал никто из нине живущих. Тут же из стены, на уровне лица девушки, вылез датчик, просканировавший её правый глаз. После этого на стене высветилась зелёная надпись «Elizabeth Wonka», а под ней «access is allowed»*, после чего часть стены отодвинулась, открывая потайной ход размером с обычную дверь.       Пройдя в дверной проём, девушка оказалась на металлической смотровой площадке, находящейся в большом помещении. Отсюда можно было увидеть огромный и сложный механизм. Девушка закрыла глаза и довольно ухмыльнулась.

***

      Спустя пятнадцать минут, проведённых в этой комнате, она вернулась в комнату Элизабет. Села за стол, положила руки перед собой, а на них голову. Закрыла глаза.       Элизабет вздрогнула и открыла глаза. Подняла голову и посмотрела на бумагу, лежащую перед ней. Потом перевела взгляд на настенные часы.       — О Господи! — воскликнула она — Чарли!       Быстро поставив печать там, где надо было, она вскочила, собрала все документы и выбежала из комнаты. Добежав до «Административного корпуса», она отдала документы Дорис, что была уже в возрасте, и побежала в «Цех изобретений». Там она встретилась с разгневанным Чарли.       — Ну и где ты была так долго? — спросил он.       — Я… я… Прости, Чарли. Я, кажется… уснула.       — Уснула?! А я говорил тебе — ночью спать надо! — Тут он всё-таки взял себя в руки — Так, ладно. Пойдём.