То чувство, что измучило меня…

      Бездна… Добрая половина населения Ливеры и ее окрестностей отдала бы все, что у нее есть, чтобы и не слышать это слово, не то, что когда-либо туда угодить. Об этом месте ходили самые на что ни есть ужасные легенды, превращающие кровь в лед по мере того, как заинтересованность в глазах сменялась почти животным ужасом. И все же находились и те отчаянные (а, может быть, и безумные), кто отдал бы не меньше, дабы изучить природу такого непохожего на мир людей измерения… Или же просто желавшие исчезнуть.       На памяти Чеширского кота такие «безумцы» в обители его хозяйки или же в мире ее воспоминаний ни разу не попадались. В их глазах не отражалось ничего, кроме факта, что их душа отправилась в бессрочное пользование к Деймосу. Впрочем, немудрено: повстречавшись с населением Бездны лицом к лицу, мало кто умудрялся сохранить в сознании адекватное восприятие действительности. Эти люди боялись, все до единого. Кроме Нее… Она не была и самую капельку похожей на других, кто попадал к Алисе. Заключить контракт с цепью только лишь для того, чтобы поскорее очутиться в Бездне… Уже само по себе безрассудство, не находите?       Хотя подобное понятие даже отдаленно не было знакомо Чеширу: в Бездне не существует ни одного из тех порядков и правил, что были заведены людьми. Да и, сказать по правде, вообще никаких правил. Каждый из обитателей этого отрешенного от мира надменных мясных мешков измерения, будь то цепь или затянутый ею в Бездну незаконный контрактор, выживали кто как мог, не больно заботясь о том, вредят они окружающей среде или нет. Собственная жизнь — превыше всего. Так было и будет заведено всегда.       Но кто сможет обрести гармонию в таком мрачном месте, тому откроются многие знания и возможности — это известно каждому из обитателей Бездны. Хотя среди людей подобная мысль уже давно ослабла, из твердого довода превратившись в легенду, а затем — в миф, у хранителя воспоминаний Алисы она всегда вызывала восхищение. Чешир всегда с жадностью внимал этой истории из уст обожаемой хозяйки, а в его мыслях подобно угасающему костерку тлела робкая надежда: а ведь если появится тот, кому удастся достигнуть чувства, хотя бы отдаленно напоминающего равновесие, то у Алисы будет верный друг! Тот, рядом с кем она забудет о своих воспоминаниях, причинивших ей столько боли, и который не допустит более ее страданий.       Юная девушка, оказавшаяся в Бездне по истечению контракта с Козырем, сразу привлекла внимание Чеширского кота: едва оказавшись в обители Алисы, она улыбнулась так, как будто нашла то, что искала всю свою жизнь и теперь переживала самую счастливую ее секунду. Ни ожившие игрушки, чьи слова звучали в голове тысячами треснувших колокольчиков, ни внезапные минуты отчаяния Воли Бездны, ни даже цепи, казалось, совершенно не пугали необычную гостью, и это вызывало в сознании Чешира уверенность: вот и та, кто навсегда останется с ним и Алисой! «Она-то никуда не уйдет, не предаст, верно?! Мы…нет, я…не дадим ей нас бросить!!» — опьянело крутилось в голове хранителя воспоминаний.       В который раз свернувшись калачиком на груде подушек в Зазеркалье и прислушиваясь к совершенно новым ощущениям, что дарили тонкие изящные пальчики, невесомо поглаживающие за пушистым ухом, Чешир вновь пытался найти ответ на терзавший душу вопрос. Что же заставляет его жаться так крепко, будто доживая свои последние мгновения, не к любимой хозяйке, а к незнакомой девушке, находящейся здесь… погодите-ка, а сколько? В Бездне слово «время» не весило ровным счетом ничего. Оно как будто застывало здесь, не оставляя для тех, кто не боялся, никаких забот за собой, давая сколько угодно возможностей сделать то, что хочется и не бояться, что тебя за это отчитают или велят заниматься тем, что не вызывает особого рвения. Он не знал, сколько прошло времени с тех пор, как это юное создание ворвалось в жизнь Алисы и его собственную, но то, что оба они видели в ней достойную доверия не подлежало никаким сомнениям. Это наполняло сердце умиротворением.       Ну… Пожалуй, оно могло бы наполнить им сердце Чеширского кота, если бы не прицепившееся к нему странное ощущение, лишающее покоя в минуты недолгого сна и вынуждающее отодвигать лихорадочные мысли об Алисе на второй план. К благодарности за неожиданно ставшую более частой искреннюю улыбку хозяйки примешивалось неведомое доселе томление, побуждающее класть растрепанную голову на мягкие и такие удобные колени и оглушительно мурлыкать, вновь и вновь подаваясь навстречу ерошащей шевелюру руке.       Неясное Чеширу волнение раздирало его изнутри, заставляя желать больше той доброты и умиротворения, что приносило присутствие юной мисс. Порой он напоминал ребенка, мечущегося в лихорадке, а в особенности, когда тайно наблюдал за забывшейся во сне подругой хозяйки. Не передать словами, как же сильно было желание лечь рядом, прижаться, не оставляя малейшего расстояния между собой и теплым девичьим телом, и зарыться лицом в шелковистые волосы, вдыхая во всю силу легких аромат лаванды.       Ну как же зовется такое ощущение? Что оно из себя представляет? Чешир даже не представлял, и это доводило его почти до такого же отчаяния, как во время последнего визита Винсента Найтрея в обитель его госпожи.       ...Пронзительный крик — и на пол комнаты Воли Бездны летит ваза, на лету роняя свое содержимое, и хрустальным звоном оповещает пространство о своей гибели. Карие блестящие глаза, обрамленные длинными ресницами, широко распахнуты, демонстрируя крайнюю степень ужаса, тонкие ручки сцеплены в замок и крепко прижаты к груди. Виновато прижав уши к голове, юноша опускается на колени, когтистой рукой цепляет за хвост выскочившую из цветов, в которые он ее спрятал, а теперь бегающую по полу мышь и приподнимает, пряча за спину. А ведь это был подарок… — Ты не любишь мышей? — голос подавленный, так же как и сам Чешир сейчас. — А Чешир хотел тебя порадовать…       Мало-помалу страх с лица девушки пропадает, уступая место несмелой, но нежной улыбке — так мать всегда смотрит на пятилетнего сына, дарящего ей выточенную собственноручно тросточку на праздник и горячо убеждающего, что он счастлив просто потому, что ее видит. Узкая ладошка ложится на вихрастую макушку, задевая уши и вызывая мелкую дрожь по телу Чеширского кота. Когти несмело теребят подол легкого платья, подаренного Алисой, а ярко-алый глаз смотрит снизу вверх, выражая почти такую же покорность, как перед хозяйкой. Словно спрашивая разрешения… но на что именно? — Ты хочешь что-то мне сказать? — обеспокоенные глаза, сочувствующие глаза.       И юноша не выдерживает. — Чешир думает, что ты хорошая! — отчаянное, преисполненное надежды восклицание ударяется о стены комнаты, на миг перекрывая трескотню игрушек. — Ты ведь никогда не уйдешь от Чешира? Он хочет, чтобы ты всегда была с ним и Алисой!       На миг на ее лице отражается изумление, а затем возвращается прежняя улыбка. Девушка опускается рядом с ним на пол, нежно обнимая за плечи. «Бедный мой… — проносится в ее голове. — что же мне с тобой делать? Остается только удивляться, как разум твой и твоей хозяйки не помутился окончательно, будучи лишенным общения. Но ничего… Теперь вы не одни. Я всегда буду рядом. И ты, и я, и Алиса — мы все будем счастливы!».