Да, я паук, и что?

И всё же, как-то иначе я себе представлял Мстителей. Ну знаете, когда выходишь по утрам из дома, и засунув руки в карманы идёшь по улице, создаётся впечатление, что что-то тут не так. Это в фильме все друг друга мочили, а если есть супергерой – то на каждом углу грабят прохожих и угоняют тачки, чтобы наш суперсправедливый суперчеловек мог наводить порядок… Реальность, как говорил один синявчик, полна разочарований. Вот я и шёл. По улице. Пим снова отправил меня в отпуск – на этот раз он решил всерьёз взяться за реализацию моего образца двигателя. Патент мы поделили пополам – потому что частицы, положенные в основу технологии – его, а сама конструкция двигателя, материалы и многое другое – мои. Между патентованием концептуального изобретения и патентованием действующего образца – есть большая разница. Последнее даёт менее абстрактную защиту собственности. Патент тут действителен в течении восьмидесяти лет, вне зависимости от того, жив ли его обладатель. Для любого разработчика патенты – это страшнейшая головная боль. Вот скажем, захотели вы создать какую-нибудь фигню – а всё запатентовано. Сделали микросхему – уже есть патент, сделали ещё что-то – уже есть патент такой. Правда, если так посудить – каждый образчик техники должен был бы стоить целое состояние, потому что сумма патентованных изобретений внутри – была бы слишком большой… Более того, если мы возьмём десять уже запатентованных идей и соберём из них что-то интересное – то мы получим что? Правильно, патент на действующий образец. Составные его части совсем необязательно изобретать. Тут было ещё много нюансов – мир «мстителей» на них очень щедр. Вообще, срач между Пимом и ЩИТом со Старком – был как раз вокруг патентного права на частицы пима. Изобрёл их и создал первые образцы Хэнк ещё в бытность свою учёным в институте – это я ещё в фильме видел. Однако, после он ушёл на работу в ЩИТ и продолжил работать над своим изобретением, из-за чего ЩИТ и предъявил ему – мол, мы тебя финансировали, мы тебя кормили, ты изобрёл это всё под нашим крылышком, а теперь отдавай. Пим свалял грандиозного дурака в том, что сразу не оформил своё изобретение и никому про него не рассказывал. Ну, почти никому. А корень зла крылся в том, что ЩИТ прекрасно знал, что Пим изобрёл это всё до трудоустройства к ним. И просто захотели завладеть патентом, надавив на Пима тем, что он подписал контракт. В фильме это показано так, словно всё случилось в одночасье – но это срач с привлечением адвокатов и окружного прокурора, патентного бюро, свидетелей и многих других. Пим всё же держал в курсе многих своих коллег относительно темы своей работы – и поэтому сначала ЩИТ запатентовал частицы Пима, потом Хэнк подал на них в суд, предоставив доказательства и свидетельства того, что работа была произведена ещё до того, как он устроился работать на правительство. Патент аннулировали, поскольку по закону нельзя запатентовать чужую идею – как минимум нужно предоставить свидетельство разработок и первенства – то есть что ЩИТ работал над частицами до Хэнка или что Хэнк не работал над ними до работы в ЩИТе. В итоге суд вынес решение в пользу Хэнка и патент ЩИТа аннулировали, оформив его на Хэнка. Ещё больший срач был когда ЩИТовцы пошли в суд и захотели чтобы патент выписали… задним числом. С простым расчётом – если работа велась в шестиедсятых, то окончится срок патентования в сороковых годах двадцать первого века. Но и это у них не вышло – по закону изобретатель не имеет обязательств перед патентным бюро. И зарегистрировали патент в восемьдесят седьмом году – то есть тридцать лет назад. И впереди у нас ещё полвека монополии на это изобретение. Здесь очень строго относились к подобным вещам и если где-то ЩИТ использует подобное и об этом станет известно Пиму, тот может содрать с них колоссальные суммы. Такие, что лучше сразу не рисковать и обойтись. Засунув руки в карманы, я спокойно шёл по улице. Теперь мой «квартал» это не Квинс – криминальное гетто Нью-Йорка, а очень даже престижное место. Недвижимость здесь дороже, а это очень многое значит в Нью-Йорке – здесь и полиция ведёт себя иначе, и в целом на улицах чисто и уютно, условно уютно, конечно же. В этом городе всё иначе – он состоит не из привычных мне районов и кварталов, а из так называемых боро. Боро – это такой город в городе. Ну или составные части города – они хорошо отделены друг от друга, как культурно, так и на карте, и разница между ними довольно существенна. Самым престижным считался Манхэттен. Манхэттен – вытянутый такой остров, большой, частично застроенный небоскрёбами. Такая географическая граница как у острова, послужила отличной причиной стать Манхэттену более самобытным – он не имеет сухопутных границ. Всегда чётко понятно – где ещё манхэттен, а где уже нет. Это финансовый и деловой центр города. Именно там спускают большие бабки, именно Манхэттен – сердце Нью-Йорка. Район Трайбека – один из престижных даже по меркам Манхэттена, а жил я теперь на улице Франклин Плейс. С одной стороны большого дома – Франклин Плейс, с другой – знаменитый Бродвей. Улицы здесь неширокие, гулять довольно приятно. И до чайнатауна – местного анклава китайцев, рукой подать. После нападения на Нью-Йорк цены на недвижимость здесь сильно упали, что мне на руку. Пока шёл, увидел очень и очень симпатично выглядящий китайский ресторанчик. Надеюсь, тут хотя бы они не потравят – а то о китайцах я очень и очень плохого мнения. Те ещё… отравители, причём чем больше еда гадость, тем больше у них слюни текут. Гастроизвращенцы. Но я всё-таки срулил в место, отмеченное как «royalseafood». Я думаю, им определённо не помешало бы сменить название на более адекватное. Королевскийморееда – такое себе. Внутри было обставлено всё ну очень и очень… обычно. Вообще, в чайнатауне проживает процентов девяносто всех китайцев Нью-Йорка, то есть тут вообще как будто в китай переехал – вывески на китайском, меню на китайском, и живут одни китайцы. Хотя на меня особо внимания не обращали, девушка, кстати, слишком на мой взгляд молодая для работы, по крайней мере, если вспомнить о законах, подбежала: – Чего желаете, господин? – Покушать желаю. И много, меню у вас есть? – я сел за столик, разглядывая окружающий декор в стиле аля-китайская-забегаловка. – Конечно, – она тут же выдала меню. Заказал утку по-пекински – целых две штуки, и ещё с дюжину блюд. Девушка с сомнением на меня посмотрела. – Сэр, а вы всё это здесь съедите, или вам упаковать? – Здесь. Говорила она со смешным китайским акцентом. – Хорошо. За тем, как я ел, наблюдал, по-моему, весь персонал – потому что в одну харю стрескать две большие, жирные утки и дюжину различных больших порций… это я вам скажу серьёзно. Где-то на середине моей трапезы случилось непредвиденное. Сижу, значит, ем, а тут вдруг дверь распахивается и влетают несколько мудаков в костюмах, китайцы, по английски не бельмеса, и начинают кричать что-то на местного владельца забегаловки… или директора, или управляющего, или кто он тут. Короче, поднялся шум, гам, крики, посетители разбежались в разные стороны, остался один я. Какой-то китаец из прибывших подошёл ко мне и грубо на ломаном английском сказал: – Эй, ты, виметайсья отсьюда! – Я не доел. И тут он сделал трагическую ошибку. Он взял край стола и перевернул его. Моя еда, между прочим, уже оплаченная, улетела на пол. Я проводил её грустным взглядом. Бандит ухмылялся. На его роже читалось «Ну, и что ты мне сделаешь?». – Ребят, у вас проблемы. Он потянулся ко мне, но я перехватил его руку за запястье. Убить их не трудно, но… даже за избиение могут предъявить. А ведь надо удержаться как-то в рамках закона. Сами понимаете – здесь америка, здесь могут просто в тюрьму попытаться посадить, если что-то не то и не так сделал. Перехватив его руку, я думал – или сжать и оторвать ему культяпку, после чего статья за причинение вреда здоровью, многое другое… это только Мстителям можно и в фильмах – людям морды бить и после этого никто тебе ничего не скажет. Злодеи же – а злодеев по умолчанию можно мочить. Хм… Он попытался меня ударить – я уклонился, не отпуская его руку, и заломил её за спину, потащив это туловище к выходу. Выбросил из ресторана. Следующий. Тоже выбросил – с таким превосходством в силе им не одолеть меня. Последний оказался самым борзым – он достал нож, и попытался меня им пырнуть. Я отскочил вбок, перехватил руку и демонстративно взяв его ножик, сломал двумя пальцами. – Парень, твои мальчики помешали мне кушать. Сколько с меня? – повернулся я к запуганному владельцу ресторана. Тот что-то бормотал по китайски и ничего не мог сказать. Ну бли, овца тупая. Пришлось схватить за грудки главаря бандитов и поднять его в воздух ондной левой. – Может быть у вас в китае принято устраивать посреди города, средь бела дня, такие вот разборки и хулиганские наезды, но в Нью-Йорке и америке в целом – это уже давно не практикуется. Потому что прямо сейчас я мог бы просто оторвать тебе обе руки – за то что помешал мне кушать. А учитывая что ты напал на меня с ножом – я мог бы достать пистолет и вышибить тебе мозги – совершенно легально, между прочим. Как думаешь, твоя жизнь стоит того? – я тряхнул его. – Пощади, – он явно понял, что тут что-то не так. Или ещё почему-то испугался, – я не знал что вы так сильны, простите! Я всегда буду почтителен с вами! – он принялся бить челом, поскольку я его уже отпустил. – Это ещё хуже, – я с омерзением сплюнул, – человек, который нагло нападает на слабых и прогибает спину, едва получив отпор – это омерзительное и гнусное поведение. У тебя есть хоть какое-то понятие о чести? Я его несильно пнул в сторону стены. Он влетел в неё и застонал, рухнув. Что ж, завтрак был испорчен. – Прошу прощения за неудобства, сэр, – обернулся я к вылезшему из-за стойки местному директору. Тот что-то залапотал на китайском. – Что вы сделали. Теперь они меня убьют! Зачем вы влезли, это не ваше дело! – Они помешали мне завтракать. Если думаешь, что я собираюсь бегать и бить кого-то ради тебя – то ты глубоко заблуждаешься. Почему бы тебе не обратиться в полицию? – Это не ваши дела! Убирайтесь! Выходя, я заметил толпящихся «пиджаков» около входа, которые завидев меня, затряслись и разбежались. Но я только рукой махнул: – Не бойтесь, мальчики, я больше никого бить не собираюсь. Можете вернуться и продолжить свою экзекуцию… Они были очень и очень злы за то, что их побили, и что-то мне кажется, что владелец этой лавки мозгами ещё в своём Китае. И это теперь его проблема – раз не хочет решать проблемы как в цивилизованной стране – пусть страдает. Поддев этих ушлёпков, я только подлил масла в огонь. Пусть побьют его посильнее. Будет вежливей с клиентами, если его конечно не убьют… * * * * Первое сентября для Питера Паркера день особый. Занятия в его школе начинались первого числа, заканчивались летние каникулы, заканчивалось лето как таковое. Честно говоря, меня по этому стаду умственно неполноценных не слишком тянуло ностальгировать, однако, по всей видимости, есть нечто общее у меня и Питера – захотелось съездить туда лично. Одна хорошая новость в процессе была – мне стукнуло чёртовых шестнадцать лет. А это значит что? А это значит у меня появились водительские права! Правда пришлось оплатить услуги инструктора, который неделю со мной занимался, но это не проблема – в Америке это решается просто. В других странах относятся серьёзнее, но америка – это царство автомобилей. Здесь колёсные повозки с шумными двигателями внутреннего сгорания любят и ценят. Поэтому я озаботился тем, чтобы купить себе автомобиль. Честно говоря, я разбирался в них слабо, поэтому взял спортивный Koenigsegg One. Просто не раздумывая, по принципу «здесь моей попе удобно». И не прогадал – стал её модернизировать. Сама по себе машина спроектирована как тяговооружённая, поэтому легко удалось заменить рычащий ДВС на два мощных пятисоткиловаттных электродвигателя. Бесшумные. Кое-какие материалы у меня уже были, а изготовить на сборщике, справляющемся с реактивными двигателями, элементы машины – это говно вопрос. Новый корпус – гораздо прочнее и ненамного тяжелее углепластикового. Достаточно прочный, чтобы выдержать попадание пуль. Под капотом установил аккумуляторные блоки и электродвижки, полностью спроектировав сам систему двигатель-аккумулятора. Правда, для зарядки эта скотина требовала сеть на шестьсот вольт – как раз такая использовалась в Пим Тех в моей лаборатории для работы тяжёлого оборудования. Зато заряжалась быстро – кристалльные аккумуляторы стали вообще научным прорывом и технической революцией. Этой работе способствовало ещё два патента, которые оформил Пим – на электродвижок особой конструкции и на аккумулятор. Вместе эта пара – движок и аккум, составляли неплохую основу для многочисленного электротранспорта – и Пим обещал, что свяжется с производителями электромобилей и предложит им наши услуги. Если дело пройдёт гладко – то мои «изобретения» – на самом деле это изобрёл не я, конечно, принесут мне ещё больше денег. Хотя… Аккумулятор на основе синтетического электрокристалла – электронита, долговечный и обладающий довольно большой ёмкостью – это шедевр технологий будущего. Его главное отличие в том, что чем быстрее он заряжается – тем быстрее расходует ресурс и теряет мощность, поэтому медленно заряжая такой аккумулятор, можно его использовать десятки лет, столетия. Но если в интенсивном режиме эксплуатировать – то с одной стороны – он очень быстро заряжается, но… так же быстро устаревает. Это гарантирует нам спрос на замену изношенных аккумуляторов. Коммерческая польза от них очевидна! Хотя Пим Тех и так уже совершила рывок – из второстепенной компании, которая занималась всякими научными мелочами, Пим Тех превратился за одно лето в лидера в области авиационных двигателей. Ряд патентов привнесли в компанию много денег, а главное – я выкупил довольно большую долю акций, которые были на рынке. Это приносило хорошие деньги, и что более важно – Пим и я, вместе, теперь владели более чем половиной акций компании. То есть наше совместное решение будет в любом случае решающим в любом споре. Правда, ещё доля принадлежала хоуп, и ещё нескольким людям… Мне даже было немного жалко Хэнка – знаю, на него работают талантливые барыги, сам он курирует основные вопросы, связанные с коммерцией. Но сейчас он занят тем, что презентует на рынке идею нового электромобиля – более тихого, долговечного и надёжного, чем прошлые – всего то и нужно, что покупать аккумуляторы и электродвигатели у Пим Тех! Если из Тесла Моторс заинтересуются – а они не могут не заинтересоваться, то и мы, и Тесла, резко пойдём вверх. Потому что решится главная проблема – то, что у электромобилей меньший запас хода на единицу массы энергоносителя. Килограмм монокристалла электронита даст вчетверо больший пробег, чем килограмм бензина даже при самом экономичном движке. Что ж, я остановил свой бесшумный автомобиль недалеко от школы и смотрел за тем, что происходит – в душе поселился какой-то свербящий червячок. И чего меня тянет к этим дебилам? Может быть это останки сущности Питера Паркера – не могут принять то, что мне теперь насрать на этих придурков? А может ностальгия по моему собственному детству, когда я ходил в школу – в точно такой же заповедник дегенератов. О, вон мистер Томпсон на его шевроле. Хехе. Маленький мерзавчик школьного уровня, постоянно издевавшийся над Питером Паркером. Видно, родители купили ему тачку этим летом. Я развернул машину и поехал следом за ним через ворота школы. В голове роились планы мелкой мести мелкому человеку. Ну а собственно, почему бы и нет? Я конечно не тупорылый Паркер, но и стерпеть оскорбления моему альтер-эго из прошлого я не могу, ведь для всех я и есть Питер Паркер. А это уже задевает и мою честь. Думаю, его понт своим шевроле камаро на фоне новенького кёинсегг нарушен. Я даже специально едва слышно гудя электродвигателями, проехал к парковке мимо толпы школьников и шустро остановился, вылез. Осмотрелся. Хехе. Пришло время ловить на себе взгляды тупых школьников. Эх, жаль, что все красивые девочки моего возраста – такие же тупые. Хотя для девушек это по-моему даже плюс, до определённого момента. Я быстренько и деловито направился через главный вход… * * * * * Один школьный друг у Питера Паркера был. Нэд Лидс – латинопирожочек. Скрестив руки на груди, я смотрел за тем, как Лидс подходит ко мне. Впрочем, многие другие, кто со мной учился, тоже. – Питер, я погляжу у тебя новый прикид, – Нэд улыбнулся, – что, решил сменить имидж? И кстати, куда ты пропал? – Ты имеешь в виду летом? Работал. – Работал? Нет, серьёзно? – Нэд удивился, – устроился в крутую компанию? – В Пим Тех, я же говорил, – я кивнул Нэду. – Круто. В последнее время только и слышно о Пим Тех из-за их реактивных двигателей. Чёрт, вот бы увидеть такой своими глазами. – Кто знает, может быть ты скоро увидишь, – улыбнулся я. – О, чёрт, – Нэд заметил туловище, которое шло явно по мою душу. Ну как же, испортил ему бенефис на новой тачке, которую папа подарил. Флэш Томпсон. Туп, примитивен, характер скверный. Не женат. – Эй, Пенис Паркер! – Питер. Питер Паркер, – поправил я его, – постарайся выговаривать чётче, несмотря на свои дефекты речи, мистер Томпсон, – сказал я. – Ты, – он явно разозлился, – какого чёрта ты так осмелел? – А что, я тебя когда-то боялся? – я выразительно выгнул бровь. Вокруг собиралась толпа. Ну так всегда бывает, когда начинают кулаками махать. Некоторые достали телефоны. – Слушай, Пенис Паркер, ещё раз ты… – Мистер Томпсон, ваше общество мне претит, поэтому не соблаговолите ли отвалить нахер отсюда, – хихикнул я. Похоже, Томпсону этого было достаточно, чтобы полезть в драку. Нэд неуклюже упал на задницу и отполз в сторону, а Томпсон ударил. Прямым ударом. Что ж, я тренировался по методике Роджерса – увернуться от его удара не составило труда. Вместо меня он ударил шкафчик. Разозлился, и снова начал пытаться меня ударить – наотмашь, сбоку – я отпрыгнул на полметра назад и ещё раз, и ещё – бить его я не собирался. Мало ли что. Томпсон после полуминуты попыток ударить меня, воскликнул: – Чёртов трус, только и умеешь что уворачиваться? – Уворачиваться – это великое искусство, мистер Томпсон, – гадко хихикнул я, глядя как он запыхался и разбил себе кулаки, – и потом, успокойся, у тебя явно переизбыток тестостерона. Если самец хочет показать себя перед самками, то он конечно лезет в драку, тут я не спорю, – я снова увернулся от него, не сбавляя темп разговора, – но неудача в данном процессе может обернуться для него потерей авторитета в стае. Типичное поведение животных, – развёл руками, – поэтому… – я снова увернулся от прямого удара, чуть отклонившись назад, – хватит тут махать кулаками. Ещё заденешь кого. – Паркер, – он с ненавистью посмотрел на меня, – всё равно ты неудачник. – Разве? Пока что неудачником выглядишь только ты, – гадкую улыбку на лицо, – ай-яй, как нехорошо – мало того что в драку полез, так ещё и проиграл не получив ни одного удара. – Аррр! Томпсон рванулся на меня как носорог. Слепо и сильно. А вот дальше, мальчики и девочки, показывается то, что такое тактика и с чем её едят, и вообще, как побеждать умом, а не кулаком. До сих пор я дразнил томпсона, чтобы он разозлился посильнее, при этом так, чтобы меня самого ни в чём в принципе нельзя было обвинить. Я здесь даже не ученик, а посторонний человек, пришедший просто поговорить со старыми школьными друзьями – если ударю его хоть самую малость – это уже статья за нападение на ученика. Но поскольку напал он, а я его пальцем не коснулся – Томпсон попал. Хуже того – он напал не на ученика школы, что может легко замять школьное руководство, а на постороннего человека. А вот дальше идёт уже проблема. Мистер Томпсон – крайне вспыльчивая личность, и особо важно ему произвести впечатление на самочек. Да, это такой человек, которым управляет нижняя голова, а не верхняя. Наличие девушек вокруг его раззадоривает. Будет драться до конца. Наконец, доведя эту тупорылую скотину до кондиции, я встал так, чтобы позади меня был кабинет местного умника по части дисциплины – мистера Джерома. Это такой мужичок, очень строгий, очень крикливый, стервозный, в общем, и постоянно орущий на учеников. И я говорил, чтобы все слушали и не перебивали – когда я замолкал – начинались выкрики. Поэтому я замолчал и дал толпе возможность пошуметь, чтобы привлечь внимание Джерома. И я уворачивался, ожидая когда услышу позади себя шаги к двери. Бросок Флеша Томпсона в ярости и открытие двери позади меня совпали. Джером с миной «Сейчас всем покажу как нарушать тишину в школе!» и летящий на крыльях любви в его объятья Флеш Томпсон встретились. Лидер школьной команды по регби просто снёс Джерома, и вместе с ним влетел в кабинет. Он ожидал припереть меня к стенке, но видимо вообще не видел, что за моей спиной дверь. Я, заложив руки за спину, смотрел, как эта парочка прокатилась по полу и Томпсон просто нокаутировал Джерома, который вяло трепыхался на земле. Встал, и испуганно, даже затравленно на всех посмотрел. – Э… я не хотел. Честно. Уберите мобильники! Обычно этой фразой заканчиваются или начинаются эпичные видео на ютубе. Джером пришёл в себя и как разорался. – Томпсон! Паркер? – он включил режим истерички, – это… это… быстро со мной к директору! Оба! – Прошу прощения, мистер Томпсон, но я вынужден отказать. – Паркер, – он схватил Флеша Томпсона за шкирку, – пойдёшь со мной как миленький! – Вынужден. Отказать, – улыбнулся я, – и потом, тут столько людей видео снимали – ребят, кто хочет показать нашему директору видос? – Джером хотел было меня схватить, но я увернулся. – Прошу простить, но у меня достаточно дел. Я пришёл сюда исключительно чтобы поговорить с школьными товарищами, – я остановил его руку, – к вашему сведению, данное учебное заведение я окончил ещё весной и учеником не являюсь. Джером переваривал сказанное секунд пять. – Знаю. Но зачем ты затеял драку? – Я? – я удивился наигранно, – Мистер Томпсон затеял драку – а я даже не прикоснулся к нему ни разу. Просто посмотрите одно из многочисленных видео, которые сняли ученики. Там всё отлично видно, кто на кого напал. – Если это так, то у тебя большие проблемы, молодой человек, – он обратился к Томпсону, – тебя могут исключить! – Что вы, мистер Джером, я протестую. Мистер Томпсон конечно помахал кулаками, но так ни разу и не смог никого ударить. Кроме вас разве что, так что это и дракой то не было. Так, небольшое недоразумение. – Хорошо же недоразумение! Но попытка драки была. Паркер, – он на меня посмотрел, – а, да, Питер Паркер. Слышал, вы экстерном окончили MIT и получили докторскую степень? Про вас даже в журнале Science today было написано как про молодого гения. Хороши же вы, доктор наук, уважаемый в научных кругах человек, который влезает в школьные драки. – Полагаю, я вёл себя достаточно вежливо и культурно, чтобы мне не было стыдно за своё поведение. Рекомендую посмотреть видео – очень занимательное зрелище. – Директор не откажется с вами побеседовать, мистер Паркер. Всё-таки, вы в какой-то мере сделали нашу школу ещё более знаменитой, к нам даже журналисты приезжали, о вас спрашивали. – Правда? Не знал. – Приглашаю вас к директору. На чай. А мистер томпсон… может идти, занятия уже начались, к вашему сведению, – это он гаркнул остальным. Школьники разбежались со скоростью ветра – опаздывать на первый урок в новом учебном году – такое себе. Впрочем… Джером довёл меня до кабинета мистера Перкса. Перкс – это директор. Он чем-то похож на Пима – классический американец. То есть не негр или латинос, как показали бы в фильме. Вообще, среди учёных, докторов медицины и наук, процент чёрных – где-то один-два. При том, что по стране негров – двенадцать, а остальных чёрных – ещё процентов двадцать. Они конечно выступают в стиле что белые виноваты во всём, и им всем должны, но… я нахожу это ироничным. То, что либерал-демократы местные заигрывая с чернокожими и прочими угнетёнными, по сути – покупают их голоса. То есть используют негров так же, как использовали рабов – только их работа – это проголосовать за нужного кандидата. И никто не обращает поэтому внимания на то, что это чистейшей воды расизм. Более того, демократы – самые упоротые расисты в мире. Не республиканцы, как можно было бы подумать, а демократы – они больше всех озабочены разницей в цвете кожи. В этой школе было примерно поровну чёрного и белого, но успеваемость у чернокожей части школы и их поведение… в общем, даже учитывая уникальную специфику школы – она находилась под патронажем ЩИТа, здесь была чёткая расовая граница. Чернокожие халтурят, ленятся и в целом их успеваемость значительно ниже чем у натуральных американцев. Ну не люблю, не люблю я негров, пидарасов и латиносов – хотя тут в школе половина к ним принадлежит. Куда ни глянь – ставка на чёрное выигрывает. Но не в случае с директором – это был пожилой, сухопарый седой американец, он заметил меня и похоже узнал. – О, мистер Паркер, – его лицо покрылось морщинами от улыбки, – вы решили зайти к нам? Скучаете? – Честно говоря – не очень. Если судить по словам мистера Джерома, меня тут запомнили. – Ещё бы! – он был сама любезность, – мистер Паркер, вы оказали школе огромную услугу – вы же стали самым молодым доктором наук в США, об этом писала вся научная переодика. И то, что основу своих знаний вы получили у нас – очень лестно для всей школы. Не согласитесь ли сфотографироваться? Мы повесим ваш портрет в холле школы, рядом с другими известными выпускниками? – Я видел там портрет Хэнка Пима, кстати, очень недурно сделанный, – покивал я, – если и хотите повесить мой портрет – повесьте рядом и сделайте вдвое меньше портрета Хэнка. – О, я слышал, что вы работаете в Пим Тех, – директор улыбался, как и многие американцы – постоянно и по-моему слишком часто, – вы уже знакомы с мистером Пимом? – Знаком? Он мой непосредственный начальник. Я возглавляю лабораторию экспериментального машиностроения и материалов. За тот короткий период, что мы работаем вместе – удалось создать очень интересные образцы. Фотонит, к примеру. Я защитил диссертацию именно по нему. – Читал, читал, удивительный материал, – согласился директор, – мистер Паркер, школа правда гордится вами. Может быть вы хотите выступить перед учениками? – О, нет, – я замахал руками. – Ну почему? Вы добились большого успеха. Ваш пример может быть полезен для учеников. – Я понимаю, но… лучше бы выступил мистер Пим – у него образ такого мудрого седоволосого учёного, который одним своим видом внушает доверие и уважение. А я кто? Просто пацан шестнадцати лет от роду. – Добившийся успеха, – поправил директор. – Ну… это мало что значит – вообще, мне трудно находить общий язык с людьми. Я не оратор, полагаю. – Да? Очень, очень жаль. Я достал смартфон и открыл банковское приложение. – Сэр, давайте я лучше переведу пожертвование школе. – Не стоит, что вы, у нас хорошее финансирование. Ага, знаю я их финансирование. На периферии ЩИТа отъедают бюджетные бабки. – И всё же, школа многое мне дала. Думаю, если я переведу вам часть с последней сделки по реактивным двигателям – это будет справедливо, – я оформил на телефоне перевод на благотворительность десяти миллионов зелёных. С таких переводов не берут комиссии и налоги, кстати, – проверьте счёт школы. Директору понадобилось несколько минут, чтобы справиться с ноутбуком и открыть счёт. – Десять миллионов? – у него глаза на лоб полезли, – нда… Мистер Паркер, я не думал, что вы настолько успешны. – Хехе, – я рассмеялся, – намного успешнее, чем вы думаете. Мне сфотографироваться на портрет, или у вас есть моя физия, запечатлённая лучшим образом? – О, это необременительно, обещаю. Просто одна маленькая фотография. У меня где-то тут был фотоаппарат… кстати, с матрицей из вашего материала, – гордо сказал директор, – прекрасно фотографирует. На вас очень приличный костюм… Чтобы сфотографироваться – мне пришлось минут пять помогать директору настроить свет – с помощью отражающих зонтиков, которые принесли в его кабинет секретари, и ещё несколько минут терпеть, пока он поймает хороший кадр. Портрет Питера Паркера на фоне американского флага. Распечатали портрет тут же – у школы было всё, в том числе и широкоформатный принтер, и вставили в рамку. Директор лично придумал подпись «Питер Бенджамин Паркер, ученик мидтаун ской школы науки и технологий 2007-2014, выпускник MIT, самый молодой доктор наук в США, член совета директоров Пим Технолоджис». Директор хотел добавить меценат, изобретатель того-то и сего-то, но я настоял на короткой формулировке. Да, я был топ-менеджером Пим Тех. Как один из ведущих научных сотрудников и владелец довольно крупного пакета акций, и входил в состав совета директоров. Что характерно – состав никак возрастно не регулировался – там могли быть даже маленькие дети… если они владели акциями. Законом оговорено только то, кто может и должен входить в совет директоров – владельцы акций, и кто должен занимать роль председателя совета – избирается голосованием остальных членов, но никаких требований к членам совета не было. Поэтому я вполне официально был одним из директоров Пим Тех. Я вышел из школы вместе с директором после того, как мы торжественно повесили мой портрет рядом с портретом Хэнка Пима – он был одним из учредителей этой школы. Проще говоря – он когда-то пожертвовал школе мидтаун хай деньги и к названию школы прибавилось «науки и технологий», а школа получила научную направленность. Пим привлёк к школе внимание ЩИТа и выступил с инициативой взять школу под крыло. Это очень престижная школа, так то – попасть сюда со стороны нельзя. Сюда зачисляет ЩИТ. Я слышал, только слышал, что мой отец работал на ЩИТ, или около того – в общем, был учёным, и неудивительно, что Питер Паркер оказался именно в этой школе. Тепло попрощавшись с директором, я помахал ему рукой, когда садился в свой электрический кёинсегг. Похоже, не зря зашёл – столько позитивных впечатлений! Плюс потешил своё самолюбие. А у учёного всегда есть самолюбие. Только идиот может работать без какой-либо моральной поддержки. Каждый настоящий учёный хочет признания. Хочет видеть, что его работу ценят, и дело не только в деньгах – деньги важны корпоратам. Для них нет ничего важнее денег – учёный же хочет признания. И я тоже, мне было очень приятно, что обо мне помнят, знают, и главное – ценят. Поэтому учёные так озабочены тем, чтобы не только продвинуть свои идеи, но и получить репутацию. Репутация в мире науки значит всё. Это главная валюта учёного, как уровень персонажа в РПГ-игре – по мере повышения репутации учёный переходит во всё большую и большую лигу. У Пима, к примеру, была репутация учёного на одном уровне с такими людьми как у Теслы или Кюри, или Эйнштейна. Это человек, который очень много привнёс в науку. Некоторые разделы физики частиц вообще основаны на его работах. Его работы изучают в университетах, его именем названы физические явления и уравнения, позволяющие их понять. Портреты Пима висят не только в Мидтаун Хай, но и в MIT и множестве других институтов и университетов, школ, рядом с портретами других выдающихся учёных. По фильму я бы понял так – Пим это какой-то локальный умник, который где-то там у себя в лаборатории что-то пиликает. Зато в реальности всё оказалось иначе – Пим – это имя, сравнимое с Эйнштейном. Пользующееся огромным уважением в научной среде. Пим Тех финансируется правительством на безвозмездной основе – ежегодно правительство выделяет довольно большую ренту, просто в качестве поддержки науки и за работу, которую Пим уже сделал и ещё сделает. Я сладко потянулся, сев в свой автомобиль и едва гудя моторами, выехал из школьного двора на дорогу… Позвоню ка я тётушке…