Да, я паук, и что?

Кхе… Женский голос. – О боже, Роджерс, ты же его убьёшь так! – размахивая руками, через пыль кирпичную пробралась девушка. Красивая, сисястая, в облегающем чёрном костюме. Ого, знаменитая Чёрная Вдова… – Ерунда, – я поднялся. Правда, спина немного похрустывала, и удар был очень сильным. Поморщившись, я пошёл вперёд, – я лишний, да? – Да. – Правда? – спросил Роджерс. – Я не в этом смысле, – замахала руками девушка, – Роджерс, соседи сверху жалуются, что у них в подвале кто-то разносит дом… О боже, это вы все стены разнесли? – В основном мистер Паркер, своим телом, – хохотнул Стив. – И кто научил тебя издеваться над ребёнком? – надула щёки девушка, – а если с ним что-то случится? – Всё в порядке. Так ведь, Питер? – Конечно, – я размял плечи, – уже восстановился. Продолжим? – Постойте, постойте, – Девушка остановила меня, – во-первых, кто вы такой и почему здесь тренируетесь? Это личный зал мистера Роджерса. – Я его пригласил, – ответил Стив, – немного поучил парня драться. А что такого то? – Ты его избиваешь! – Всё в порядке, – ответил я, – и потом, мисс Романова, не надо поднимать шухер. Мальчики любят драться. Это в порядке вещей. Я перешёл на русский. Ну, в том виде, в котором им владел. Романова вздёрнула бровь: – Паркер, да? – Собственной персоной, – улыбнулся я. – Хорошо, я тебя запомню. А теперь нам с мистером Роджерсом пора, если ты позволишь. – Уже ухожу. Я протянул руку Стиву, он пожал её: – Возьми мой номерок, как-нибудь продолжим тренировки. Пока что повторяй чему я тебя научил, пока не освоишь достаточно хорошо. Это работы на несколько месяцев, даже с твоей обучаемостью. – Хорошо, Стив, тогда до встречи! Буду рад ещё раз смахнуться. Я накинул футболку и помахав девушке, поспешно вышел наружу. Так. Одна из Мстителей, обречённая на смерть Романова, которая к тому же союзник Стива в борьбе с Гидрой внутри ЩИТа. Надо будет приглядеться к ней более подробно, но сейчас – двигать ноги отсюда. Я набрал номер водителя. – Стив, мы уезжаем обратно. – Уже? – Три дня прошло. Всё, погуляли и хватит. – Хорошо. Вы где? – Я… – я огляделся в поисках адреса, нашёл его на углу ближайшего дома – большого торгового центра, и назвал. Стив заверил, что прибудет через десять минут и бросил трубку. * * * Итак, если посмотреть здраво – у нас тут имелась небольшая проблемка. Проблемка размером с эверест, но это не суть. Имея уровень интеллекта как у меня и деньги – я решил всё же заняться барыжьим бизнесом. То есть торговлей, акции, ценные бумаги, и многое другое. Пим вложил много средств в покупку фирмы, которая всерьёз занялась фотонитовыми матрицами и мы теперь сотрудничали. И Пим остальные деньги инвестировал через мои подсказки – то есть грубо говоря, я торговал от имени его дочери Хоуп. И это было… Весело. Рынок в этом времени ещё не знал много коварных и жестоких финансовых приёмов, которые использовались повсеместно там, откуда я пришёл. Здесь не ушли дальше обычного рейдерского захвата и прочих финансовых игр низшего уровня – Пим подозревал, что один из его учеников пытается завладеть его компанией. Даррен. Занялись этим, а заодно, я прошерстил все свои закрома памяти, чтобы припомнить разного рода методы обогащения и тактику финансовой войны. Говоря грубо – это было самое ценное, чем я обладал из старых знаний – методы, способы и алгоритмы победы в финансовых войнах. Оружие будущего, которое может быть применено прямо сейчас. И… Я начал планировать атаку. Атаку на Хаммер Инкорп – это фирма, которая теоретически, конкурирует со Старком. О ней я так же кое-что помнил из фильмов – хаммер тот ещё долбодятел, но по всей видимости, не такой уж идиот, если вообще удержался на плаву. Атаку на Хаммера я спланировал сам, целиком и полностью, и приступил к выполнению своего коварного замысла – к счастью, мне не было нужно самолично куда-то ехать или двигаться вообще – меня вполне устроил обычный ноутбук на коленках во время поездки из Вашингтона в Нью-Йорк. Я решил опробовать такой инструмент как «мягкий прокол». Довольно хитровымудренная схема, задача которой – вынудить хаммера продать свои акции по заниженной цене, простейшая манипуляция с рынком посредством влияния на более мелкие, но важные для Хаммера производства. Я не думал, что будет легко – ведь всего то и надо, что посредством нескольких десятков сделок, покупки акций и заключения договоров, заставить рынок среагировать определённым образом. Причём не из-за финансовых, а чисто играя на психологии держателей акций Хаммер Технолоджис – чтобы они начали резко избавляться от его акций. Это так же просто, как приманка для дорогого товара. Знаете, когда в фастфуде продают картошку фри – предлагают маленькую – совсем крохотную порцию, среднюю и большую. Причём средняя немного дешевле большой, но намного меньше, она вообще не предназначается для продажи – это замануха. Так что у покупателя создаётся ощущение, что покупая большую порцию – он выигрывает. Самая банальная психология поведения, которая позволяет легко манипулировать людьми. Я прожил много в мире, в котором подобное уже очень и очень устоялось, и развилось необычайно широко, благодаря корпоратам. Их войнам, их тактикам, их аферам и прочему. Поэтому классические финансовые манипуляции знали все, а вот тут… тут ещё мир девственный – корпораты пока нежные и маленькие, и тупенькие. Поэтому «мягкий прокол», которым прославился знаменитый финансист и основатель крупной корпорации, сработал на ура. Ряд заключённых контрактов, несколько сброшенных на рынок акций, и вот уже люди, держащие акции Хаммера – это преимущественно финансисты и инвесторы – то есть барыги финансового мира, постоянно покупающие и продающие, начинают избавляться от акций Хаммера в пользу акций других предприятий. За четыре часа – а начал я в восемь утра, за эти четыре часа до полудня, акции Хаммера потеряли почти двадцать пять процентов стоимости, а вся компания резко обесценилась. Несколько точечно пущенных слухов только подогрели сброс цены. Я дождался пока они не рухнут до пяти баксов за акцию и купил всё, что было на рынке. Такое колебание из-за ажиотажа – и главное – никаких следов, ведущих ко мне. Вообще никаких. Остаток своих денег, а так же краткосрочные кредиты я спустил на покупку, и тут же расплатился по заёмным средствам, вернув при этом средства из фонда Старка, так, что единственный, на кого может пасть подозрение в финансовой махинации – Тони Старк. Хехе… Зачем? Потому что я пятнадцатилетний подросток – подколоть этого железного муд… мужика – это просто божественно. И главное – я ведь собираюсь захватить Хаммер, а потом свернуть его контракты с армией, тем самым сделав царский подарок Старк Индастриз… и заняться слиянием с Пим Технолоджис. И как это, скажите на милость, выглядит со стороны? Только что Старк устраняет конкурента вместе с Пим Технолоджис – старк получает минус конкурента, Пим – Плюс акции. Причём ничего доказать никак не получится – манипуляция психологией, чистый маркетинг, ничего запрещённого. Хе-хе. Хотя корпораты бывают разные – иногда, когда надо кого-то загасить – они плевать хотели и на законы, и на логику, и на здравый смысл – просто гасят. Много было дел про манипуляцию рынком, в которых вина совершенно неочевидна и не доказана. Но и на этот случай у меня есть способы всё перевалить на Старк Индастриз. – Сэр, мы приехали, – Стив остановил машину около дома. – Уже? – Да, сэр. Мне проводить вас? – Нет, не стоит. Напомни, какая там квартира? – Пентхаус на последнем этаже, сэр. – Отлично, – улыбнулся, – что ж, ты свободен. Я вылез из машины, потянувшись всем телом. Хотелось… движения. Движения, побегать, попрыгать, размяться. Но вместо этого я пошёл в дом. А здесь довольно интересно! Внизу большой холл, всё обставлено культурно – на стенах недорогие картины – реплики, узорчатая плитка на полу, ряд лифтов. Всё очень симпатично. Вот что значит – элитный домик. Доехав на лифте до последнего этажа, я уже мог рассмотреть распахнутую дверь – насколько я понял, здесь небольшой такой закуток, через который вход уже в квартиру. Хотя квартирой это можно назвать весьма условно – вошёл, заметил кучу коробок, которые свалили прямо за входом. И… Хм… что ж, прежние жильцы оставили здесь всё как было – а был здесь дизайнерский ремонт. И должен заметить, что выглядит это всё ну очень презентабельно, хотя и не в моём вкусе. Но всё же – я оглядываясь по сторонам, прошёл внутрь. И обнаружил бормочущий телевизор на стенке – старый телевизор, который уже несколько лет использует тётушка Мэй. И её саму перед ним, она закинула ноги на журнальный столик и развалилась на кожаном диване. – Релаксируем? – спросил я, спускаясь по лестнице. Такая тут архитектура – первый этаж из залов, плюс выход на патио, которое на крыше. Удобно наверное взлетать-садиться если использовать нечто вроде летающего костюма. Второй этаж вдвое меньше первого, так что после входа открывался вид на большую гостиную, что была сразу за выходом из дома. Надо будет заменить все стёкла на бронированные, и установить дополнительные меры безопасности. Тётушка соскочила с дивана и уставилась на меня вопросительно. – Питер. Может быть ты мне объяснишь, что здесь происходит? – Честно говоря – я бы и сам не отказался понять, что здесь везде происходит, но к сожалению… – Питер! Хватит юлить, объясни, откуда эта квартира? Может быть ты всё же снизойдёшь до тёти и расскажешь? – Хм… Ну ладно. Я купил этот скромный пентхаус в подарок любимой тёте. И заодно оплатил все счета на несколько лет вперёд – это мой тебе подарок, – с последнего пролёта лестницы я легко спрыгнул, хотя высота была метра два, – моя деятельность с мистером Пимом приносит неплохие плоды. Тётя с прищуром на меня посмотрела, подойдя. Здесь было намного просторнее, чем в старой квартире, так что ей пришлось чуть не споткнуться о ящик с чем-то гремящим. – Чёрт. Посуда. – Ты не ушиблась? – Нет, – она пнула ящик, – Что значит – плоды? Сколько ты зарабатываешь? – с подозрением прищурилась она, подойдя ко мне и взяв меня за плечи. – Всего лишь получил свою долю за патент, который купили у Пима. И буду получать впредь солидный процент с контрактов, – я приобнял тётю за талию, – не беспокойся, всё исключительно легально. Давай лучше отпразднуем новоселье. Тётя освободилась: – Питер, я тебя не узнаю. – Хм… я признаться тоже, но это не важно. – Где ты был? – Бегал. – А рубаш… кхм… в смысле бегал? Тебя не было несколько дней! – О, я уехал в Вашингтон, просто побегать. Ненавижу переезды, терпеть не могу суету. Кстати, я познакомился там с прикольным парнем, зовут Стивом Роджерсом. Он тоже как выяснилось любит бегать по симпатичным местам. – Это случаем не тот который капитан америка? – Да, тот самый. Поразительно хороший парень. Просто эталон честности и справедливости – пробы ставить негде. Так, а тут у нас что… Вот что, тётя, я слышал, женщинам нравится заниматься обстановкой дома? Я перевёл на твой счёт ещё полмиллиона – наслаждайся. Тётя села на диван обратно и приложила руки к голове: – Питер, я звонила в твою школу. Сказали, что ты сдал экзамены экстерном и теперь у них не учишься. Почему мне не сказал? Это же… – Я тебе больше скажу, тётушка, благодаря связям мистера Пима я поступил в MIT, потом сдал экстерном экзамены вместе со всеми и получил диплом, потом Пим помог мне написать и защитить докторскую диссертацию на тему фотонита, так что теперь я полностью решил вопрос документов об образовании. Всё, выше уже учиться некуда, – я хихикнул, – было забавно. – Ох, Питер, если это правда – то я даже не знаю что сказать… Я обошёл столик и сел в кресло, вытянув ноги. Надо было поговорить с тётей. Как-никак собственная домашняя милфочка, которая обо мне заботится. Разве это не прекрасно? – Тётушка, у меня есть скромное предложение – не хочешь отдохнуть? Ты вроде бы уже лет десять или больше нигде не отдыхала… я имею в виду слетать куда-нибудь в тёплые края, беззаботно позагорать на пляже, попить коктейли, искупаться в лазурном море? – Хочешь отправить меня куда-нибудь подальше? – Нет, что ты. Я не это имел в виду – если не хочешь – не надо. – Но ты предлагаешь брать у тебя деньги. – Я не меркантильный человек, к тому же, мой нынешний доход постоянен. Начисляют процент за пользование патентом каждый месяц, и это в среднем, по моим подсчётам, где-то около миллиона. Я думаю, если ты не будешь покупать бугатти и проигрываться в казино – то даже на десять процентов от этой суммы сможешь спокойно путешествовать по миру не особо себя ограничивая в средствах. Было бы глупо остаться на старой работе, не находишь? Тётушка задумалась. – Питер, это… я даже не знаю, что сказать. Но это ведь твои деньги! – Да что все люди заладили – деньги, деньги, деньги… – я поморщился, – неприятно. Родственники должны заботиться друг о друге, деньги тут не при чём. Главное не уезжай в Соковию и всё будет замечательно, хорошо? – Хорошо, а почему в Соковию? – Место проклято, – хихикнул я. – Ладно. Хорошо, – тётушка покивала, – если всё так – то я согласна. Конечно, чёрт, кто вообще может отказаться. Питер, это конечно чудо, а как твои школьные друзья? Ты совсем про них позабыл? Я припомнил. Был такой, пирожочек, в смысла латинотолстяк, который не отличался ни умом, ни сообразительностью, и пёрся с человека-паука. – О, вижу по твоему лицу, что ты не горишь желанием с ними общаться. – Это так заметно? – Ты как будто лимон прожевал. Ладно, я не буду спрашивать, что за чёрная кошка между вами пробежала. – Раз все вопросы улажены – могу предложить только закончить обстановку квартиры. – Для такой гигантской – у нас практически нет вещей. Знаешь, я даже не знаю, что тогда делать с нашей квартирой в Квинс? – Оставь её как есть. Я иногда буду туда наведываться, может понадобиться. – Может сдать её в аренду? – Едва ли ты получишь за это много денег. Скорее больше головной боли – я думаю оставить её как запасную, на случай. А теперь, дорогая тётушка, – я коварно улыбнулся, – у меня есть отличное предложение. * * * * – Эй, Питер! – Пим пробился через завалы в моей лаборатории, – ты там чем занимаешься? Почему окна открыты? – Ветерок небольшой. – Небольшой? – Пим схватился за голову, – да под окнами раньше тополи росли. Росли, понимаешь? – он повысил голос, – там сейчас ничего нет! – А, это мелочи, – я отмахнулся, – лучше посмотрите сюда, мистер Пим. Вас ждёт кое-что интересное. – Да? И что же? – О, я всего лишь использовал вашу технологию уменьшения-увеличения, – помахал я руками, огляделся – пройти к Пиму не представлялось возможным. Слишком загромождено. Вздохнув, я прыгнул на потолок и руки послушно приклеились. Хорошо что у меня тут не подвесные потолки, как во всём здании, а чистый бетон. Раньше были подвесные, но в результате одного инцедента… в общем, они сейчас вплющены в стену. Я спрыгнул к Пиму. – Я вот всё удивлялся – почему ваша фантазия не пошла дальше уменьшения или увеличения объектов? – взял со стола папку с проектами, – я имею в виду – это же клондайк. Эльдорадо современной науки и техники! Пим сложил на груди руки. – Хочешь сказать, что ты изобретательней меня? – Посмотрите вот сюда, – я обратил его внимание на монструозную трубу, которая лежала соплом на окне, – перед вами двигатель. Реактивный. Внутри я создал камеру из материала, который изобрёл я. Действительно я, а не кто-то в моём времени, – напомнил я, – вокруг камеры находятся компрессионные кольца с частицами пима. Воздух, попадая внутрь, расширяется, – я изобразил это руками, – достигая давления до четырёхсот атмосфер. Это даёт нам реактивную струю в тридцать-сорок раз мощнее, чем у двигателя истребителя F-22. При этом – абсолютно нулевой уровень выбросов. Никакого топлива, никаких лишних вещей – воздух затягивается здесь… – Остался лишь один вопрос – какого чёрта он тогда с одной стороны выходит, а не с обоих? – А это уже модификация ваших частиц в результате долгих и трудных бессонных ночей… – я улыбнулся, – вот здесь стоит энергетический клапан, который я назвал гравитационный диод-затвор. Суть та же что и в электричестве – диод-затвор создаёт область сверхгравитации толщиной где-то в один нанометр. С одной стороны сверхгравитация, с другой нет. Вещество упирается в гравитационный диод словно в плёнку. Мембрану из гравитации, и не идёт дальше – но что более важно – оно же спокойно проходит с другой стороны, – я облизнулся, – расширение воздуха – это идеальный источник реактивной тяги для атмосферного движения. Вы же подробно описали эффект инерциального расширения, верно? – Питер… – Чтобы вещество приняло свои изначальные размеры – ему нужно время, зависящее от плотности вещества. Водороду нужно меньше милисекунды. Стальной куб весом в тонну тратит целых пять секунд на увеличение или уменьшение до исходных размеров от предельно допустимых. – Питер, – остановил меня Пим, – как ты решил проблему фильтрации? Если туда попадёт что-то кроме воздуха – то твой двигатель сразу же разорвёт. – Элементарно, я задал резонанс гравитационных вибраций, соответствующий атомам кислорода, углекислого газа, водорода и прочих газов, составляющих атмосферу. Любая твёрдая частица просто пролетит насквозь и ничего с ней не случится. – Гениально, – Пим округлил глаза, – эта штука может перевернуть… – он прищурился, – постой ка. На постоянную работу такого мощного двигателя понадобится энергия. Много энергии. Где ты её собираешься брать? – Ой, да это вообще ерунда, вон там на столе стоит банка с термоядерным реактором. Похожую поделку сделал Старк, но намного более кустарно, – я махнул рукой, – эта штука эффективнее и не требует плутония – работает на особом энергоматериале, который я так же синтезировал. Не знаю как его назвать, по правде говоря, я его только вчера вечером изобрёл… – я задумался, – троичный квантовый резонанс с высвобождением энергетического потенциала вещества… Довольно интересная штука. Пим задумался. – Итак. Позволь тебя поправить. Ты захотел сделать реактивный двигатель. Вместо этого ты изобрёл термоядерный реактор, гравитационный диод, особое топливо для термоядерного реактора, и только потом собрал двигатель? Я только развёл руками и улыбнулся: – Никогда не бывает просто. Тут как в квестах – если попросили принести рыбки – то скорее всего придётся сражаться с драконом. Я думаю, если установить такую штуку на самолёт – то мы сможем создать сверхэкономичный гиперзвуковой авиалайнер… ну или сделать нечто поменьше, но в большом, просто огромном самолёте. Пим почесал бородку. – Так. Это звучит перспективно. – Да, ещё как, – я был горд проделанной работой. По правде говоря, я уже две недели не вылазил из лаборатории, и если бы не несчастные зелёные насаждения – то Пим вовсе забыл бы про меня. Однако, забывать не стоило. – Можно посмотреть чертежи? – Конечно, сэр. – Да, думаю, если так применить расширение – то можно получить очень, очень жирные контракты. Авиакомпании озабочены нефтью, если мы подсадим их в итоге на изобретённое тобой топливо… – он задумался, – Питер, ты сможешь утереть нос самому Старку. Остался только один вопрос – где можно произвести достаточно крупный прототип для демонстрации… – Хэнк, ты меня за идиота держишь? – я сменил тон, – ещё две недели назад я захватил Хаммер Технолоджис и отжал их производства. Технологии Хаммера мне даром не сдались, его место на рынке торговца смертью – тем более. Меня интересует только производственная база – она у него просто на загляденье. Продав патенты и прочую мишуру, я вложил все средства в развитие данных производств и установку новых систем для сборки – чтобы можно было производить такие двигатели серийно. Крупносерийно. Было бы слишком жирно отдавать налево технологию производства сразу трёх вещей – частиц Пима, моего сверхпрочного материала и термоядерного реактора с его топливом. – Так. Хорошо… – Я больше скажу – основной разработкой на данный момент у меня был двигатель, который можно установить на авиалайнер вместо нынешнего, то есть попросту заменить движок без переделки всей конструкции. Теоретически – это звучит куда лучше чем предложение вложить свои деньги с перспективой отбить их в будущем. – Да нет, ты ошибаешься. Боинг, Эйрбас, военные – сразу же заинтересуются. – Чертёж я оставил в этой папке, – я отпил кофе, который уже остыл, поморщился, – Теоретически, я бы хотел взять на себя проектирование целого самолёта. – И зачем? – Пим открыл папку и листал чертежи, которые я накидал на компьютере. Хорошо иметь суперловкость Паука – куда быстрее печатаю, куда быстрее и ловчее всё делаю. – Ну вот смотри. У меня есть технология создания сверхпрочного материала. Сверхлёгкого и сверхпрочного – такого, что сделай мы из него конструкцию самолёта – получится вдвое легче традиционной. Далее – я ещё месяц назад говорил про теплоизолятор. Изготовление деталей из него очень важно – ведь гиперзвуковой самолёт очень и очень сильно нагревается в процессе. Изолировав основные элементы конструкции, как в спейсшатле, мы могли бы решить проблему температурного расширения и нагрева вообще. И наконец – двигатель, – я широко махнул рукой, – гиперзвуковой, сверхэкономичный. Он настолько экономичен и удельно мощен, что можно поставить четыре или шесть таких, и сделать самолёт вертикального взлёта и посадки, который без проблем сможет взлетать без традиционных полос. Звучит круто, а? Высокая скорость, высокая экономичность, прочен и с вертикальным взлётом… – Теоретически, конечно, было бы неплохо сделать нечто подобное… но я беспокоюсь за то, что нам не удастся совместить тёплое с мягким. Нужно разработать два образца – с вертикальным взлётом и без. С вертикальным значительно меньше – способный заменить вертолёты там, где это необходимо. Я только пожал плечами. – Мистер Пим, я конечно гений, но не конструкторское бюро в одном лице. Хотя иногда всё же да – пусть этим займутся наши клиенты. Как вы думаете, стоит им презентовать идею наших двигателей и реакторов? – Это вызовет… – он задумался, – не то что ажиотаж – это бомба! Это мгновенно обрушит цены на авиаперелёты, и резко увеличит стоимость авиакомпаний. – Думаете стоит купить акций? – Нет, не стоит рисковать. Я понял твою идею – вижу ты довёл до рабочего образца. Займусь её продажей. Сегодня же позвоню в Боинг и переговорю. – Особенно берегите свои частицы и моё топливо для реактора. Да и сам реактор тоже. Это ключевые технологии – они не должны попасть в чужие руки. – Я понимаю. Хотя… – Хотя что? – Если их так использовать – то непременно попадут. – Хорошо что я заранее озаботился мерами противодействия им же. Я чую, что это не фотонит, мистер Пим, это идея стоимостью в триллионы. Это как патент на реактивный двигатель в сорок пятом – это может дать нам лидирующие позиции на рынке авиационных двигателей и энергетики. Не продешевите. Они несомненно попытаются купить у вас это за бесценок – миллиардов сто-двести. Гигантская сумма, если посмотреть – никогда ещё частная компания столько не предлагала, но… тот, кто выпустит первым суперэкономичный самолёт – получит просто подавляющее, тотальное превосходство на рынке. Это мгновенно нарушит весь бизнес конкурентов. – И? – И поэтому я бы попросил вас собрать представителей Боинг и Эйрбас и заключить контракт таким образом, чтобы ни один из них не получил монополию. Я знаю, эти фифы собачатся за рынок крупномагистралов – было бы катастрофой позволить одному из них победить в этой войне. Монополии – не приводят ни к чему хорошему – поэтому оставьте за собой право прекратить поставки, если они начнут нагло использовать монополию и необоснованно поднимать цены. – Может начаться ценовая война на демпинг, – заметил Пим, – желая обойти конкурента и захватить рынок – авиакомпании будут снижать стоимость перелётов. Раньше цена на топливо в любом случае держала их – лоукостеры конечно экономили на каждом чихе, но… – Понадобится спроектировать самолёт. Разрешите бумагу и карандаш? Я взял таковые и набросал на листочке примернеые размерности и форму авиалайнера. – Очевидно, что повышением размеров самолётов они добились увеличения их экономичности, но у материалов есть свои пределы. Мы могли бы заключить контракт на создание сверхпрочных элементов конструкции – набора, шасси, и прочего – но и это их не спасёт. Летающие гиганты, доверху забитые пассажирами – рациональное решение для классических реактивных двигателей. Данные двигатели не имеют таких ограничений, поэтому есть два варианта. Первое – летающее яйцо. Принцип прост – я намалевал яйцевидный овальный корпус, – ламинарный поток. В классическом самолёте поток воздуха разрушается практически всем. Он проламывает воздух перед собой, но если сделать корпус максимально ламинарным – то есть чтобы воздух обтекал его, и расположить один или более двигателей в хвостовой части – то аэродинамика будет совершенно другой. Это правда очень непросто сделать, но результат того стоит – ламинарная аэродинамика может дать громадные выигрыши, и даже при наших технологиях… это даст примерно пятикратное уменьшение затрат энергии при полёте на скоростях около пятисот-восьмисот километров. Второй вариант – гиперзвуковой – самолёт, обладающий сверхпрочным набором, фюзеляжем, мощной теплозащитой элементов конструкции и от двух до четырёх наших двигателей. Он будет настолько быстр, что преодолеет расстояние от Нью-Йорка до Лос-Анжелеса за полчаса. – С учётом разгона? – С учётом разгона. На высоте тридцать-сорок километров в час и скорости в пять-девять мах, эта скотина сможет за день совершить дюжину таких рейсов. Тогда как обычный скотовоз – всего два. Но тут есть нюансы – я говорил про вертикальный взлёт. Это нужно – потому что гиперзвуковая аэродинамика потребует либо огромных полос, либо… – Понятно. Та же проблема, что и на конкордах, – кивнул Пим, – помню, я был молодым, когда они появились. Эх… ностальгия! Да, если убрать проблемы конструкции, экономичности и взлётно-посадочные, то мы сможем создать самолёт, способный легко взлетать и садиться даже в необорудованных местах. – Бинго. Хотя по правде говоря – дело ещё и в пилотах – совершить за день десять взлётов-посадок – это чудовищная нагрузка. Даже если он не будет делать это целый день, а три-четыре посадки – это уже сложно. Донесёте это до авиакомпаний – и мы сможем превратить бывшие цеха Хаммера в огромную фабрику денег, которая озолотит нас так, что Старк может только завидовать. Куда там военным контрактам – если мы будем иметь свою долю с каждой авиаперевозки, а они станут дешевле и безопаснее… намного дешевле и намного безопаснее… – я улыбнулся, – да поможет нам дух Ньютона!