Беги, прячься, люби

      Кэролайн лениво приоткрыла один глаз: комната была погружена в темноту, плотные шторы не пропускали ни единого солнечного луча, коих в глубоком, густом лесу было и без того мало. Вот и попробуй угадай, сколько сейчас времени.       — Проснулась? — тихий шёпот коснулся её шеи, заставляя кожу покрыться мурашками; рука, обнимавшая её талию соскользнула на живот и медленно погладила обнажённую кожу. Девушка глубоко вздохнула, протягивая ладонь, переплетая их пальцы. И ответила так же тихо:       — Как ты узнал? Я же даже не шевелилась.       — Твой пульс участился.       — Хочешь сказать, что половину ночи отслеживал мой пульс вместо того, чтобы спать?       Поцелуй в плечо. Нежный, мягкий. Винсент прижал девушку ближе к груди, с удовольствием ощущая, что её сердце теперь забилось ещё быстрее. Кэролайн была невероятно отзывчивой, и это порой начисто лишало его рассудка.       — Нет, — ухмыльнувшись, он легко сомкнул на мочке уха острые клыки, срывая с девичьих губ ещё один вздох, — половину ночи я размышлял и вспоминал о том, что мы делали первую половину ночи.       — Не дразни меня, — голос Кэролайн прозвучал недовольно, но он знал её слишком хорошо, чтобы не отличить поддельное раздражение от настоящего.       — Почему ты так сильно покраснела? Пора бы уже привыкнуть, мы ведь не первый день вместе. Впрочем, нет, я передумал. Румянец делает тебя ещё очаровательнее, пусть он останется.       — А вы нахал, мистер Сэвиль!       Кэролайн попыталась развернуться в тесных объятиях, но в итоге лишь оказалась опрокинутой на спину. Винсент приподнялся на локте, нависая над ней.       — Виновен, мисс Рейес, — с улыбкой ответил он. Их лица теперь близко-близко, и дыхание Кэролайн стало поверхностным и частым, а губы приоткрылись, но к чему спешка? Он неторопливо скользнул взглядом по распростёртому под ним телу: мрак вокруг ничуть не мешал ему рассмотреть всё. Винсент смотрел и никак не мог насмотреться и на блестящие глаза, полные трогательной привязанности, и на взаправду покрасневшие скулы.       — Ты восхитительна, — искренне произнёс он. — И я до сих пор удивлён, что ты предпочла меня другим, на мой взгляд, более достойным кандидатам на твою руку.       Тёплая ладошка осторожно коснулась его щеки.       — Не то, чтобы я могла выбирать, Винсент.       — Нет? Что ж, значит, мне просто повезло, и в таком случае…       Его голос звучал почти ровно, но всё же ему не удалось до конца скрыть толику обиды на её неосторожные слова. Рейес не дала ему закончить фразу, спеша исправить положение:       — Нет, подожди, ты меня не понял. Я не выбирала, потому что с самого начала для меня был только ты один. С первой встречи. С того дня я больше не могла думать ни о ком другом.       Мужчина кончиками пальцев ласково погладил висок, прошёлся подушечкой большого пальца вдоль скулы. Кэролайн знала, что он улыбался, почти видела — её глаза тоже были привыкшие к темноте.       — Как же вы сладкоречивы, мисс Рейес… — сказал он, склоняя голову. Она приподнялась, на полпути перехватывая его губы своими.       Первое прикосновение короткое, но совершенно головокружительное. С Винсентом всегда было так. Кэролайн тихо застонала, пытаясь прижаться к нему теснее, но он аккуратно придерживал её ладонью, не давая свободно двигаться. Он целовал её снова и снова, рьяно, жарко, но поцелуи оставались отрывистыми, будто он специально не давал девушке как следует насладиться.       — Перестань… мучить меня… — выдохнула она, когда снова потянулась к его губам, настойчиво сжимая свободной рукой его предплечье.       — Не могу удержаться, прости, — прошептал он в ответ. — Ты так очаровательно тянешься ко мне…       — Ты и вправду наглец.       — А ты и вправду прекрасна, и мне никогда не надоест это повторять.       Кэролайн всё же удалось изловчиться и сорвать с его губ более крепкий и страстный поцелуй. Винсенту не оставалось ничего другого, кроме как дать ей то, чего она так желала. Он склонился ещё ниже, касаясь обнажённой грудью её груди, и девушка вздрогнула. Теперь они ласкали друг друга неторопливо, размеренно, просто наслаждаясь близостью. Рейес обняла его за шею, пропустила сквозь пальцы тёмные волосы…       — Снаружи уже рассвело? — спросила она, когда поцелуй закончился. — Давай впустим в комнату немного солнца.       Сэвиль бессильно уронил голову на ей на плечо, пряча лицо в изгибе девичьей шеи.       — О нет, любовь моя, только не это, — тихо проговорил он. — Не хочу даже об этом думать.       — Вот как? Раньше я не замечала твоей ненависти к свету. Что это за вампирские штучки?       — Ты знаешь, что дело совсем не в этом, — мужчина помолчал несколько секунд, продолжая с тяжёлым вздохом: — Когда придёт рассвет, я должен буду вернуть тебя домой, а мне совсем не хочется.       И, словно в доказательство своих слов, Винсент крепко сжал её в объятиях.       — Никто ведь не знает, что я здесь, — попыталась она его утешить. — Я могу остаться.       Кэролайн очень хотела остаться. Такие мысли приходили ей в голову чаще, чем Винсент мог бы представить. Хотелось бы ей просто убежать с ним куда-то далеко, как это сделали мама с папой. Просто быть вдвоём столько, сколько им отмерено, не переживая о последствиях, не думая о будущем. Но Винсент отрицательно помотал головой, и его кудри защекотали девушке нос, заставляя сморщиться.       — Предложение ужасно заманчивое, моя милая, но так нельзя. Твоя тётя поднимет на уши весь Лондон, если утром не обнаружит тебя в постели. Разве мы можем так жестоко поступить с ней? — Ему с трудом давались слова, но всё же он продолжал. Он всегда был чересчур рассудительным и серьёзным, хотя в иных случаях Кэролайн считала эти качества несомненным плюсом.       Она знала, что Винсент прав, но ей ничуть не нравились отчётливые тоскливые нотки в его голосе, и она торопливо увела разговор с опасной тропинки.       — Но если мы не узнаем, что уже утро, то оно и не наступит, да? — хитро улыбнулась она. — Я правильно поняла ход твоих мыслей?       К огромному облегчению Кэролайн он тихо рассмеялся.       — Ты так жестока со мной, любовь моя. Позволь мне хотя бы немного помечтать.       Ещё раз с силой прижав к себе тёплое тело девушки, он отпустил её и поднялся с постели. В следующий миг в комнату хлынул рассеянный мягкий утренний свет.       Сэвиль печально улыбнулся ей, ни капли не скрывая горького разочарования в глазах от предстоящей разлуки.       — Теперь тебе пора.       У Кэролайн больно сжалось сердце. Она и сама с трудом выносила одинокие дни, но как, должно быть, страдал Винсент, долгие годы не имея ни одной живой души рядом, и даже теперь, когда они обрели друг друга, всё равно вынуждены большую часть времени быть разделёнными.       Одеяло сползло с её колен на кровать, а затем на пол, когда она стремительно соскочила с постели, бросаясь к мужчине, так и стоящему около окна. Он с готовностью раскрыл объятия, в которые она тут же влетела, и они замерли. Кэролайн была тёплая со сна и расслабленная, он обнимал её осторожно и нежно, без намёка на страсть. Было просто хорошо быть рядом. Винсент оставил несколько поцелуев на светлой макушке, медленно вдыхая её запах.       — Званый ужин завтра в нашем поместье, — вдруг сказала Кэролайн. — Ты ведь придёшь?       — Если ты будешь ждать меня в зимнем саду.       Её щёки снова зарделись. Столько месяцев прошло, но она всё никак не может оставаться спокойной, когда вспоминает.       После их памятного побега они не виделись почти два месяца. Кэролайн скучала так сильно, что уже готова была сбежать в ночи из дома и хоть босиком бродить по Лондону, разыскивая его. Для осуществления плана приходилось какое-то время усыплять возросшую бдительность тётушки, оставаясь примерной и послушной молодой леди, и она без возражений посещала все светские рауты, дружелюбно всем улыбалась, вела до зубовного скрежета вежливые беседы.       Когда от натянутой улыбки начинало сводить челюсть, Кэролайн позволяла себе ненадолго сбежать в тёмный зимний сад, почти всегда пустующий по вечерам, чтобы немного перевести дух. И однажды встретила там Винсента. Кажется, они говорили о чём-то, что уже стёрлось из её памяти, перекрытое пылющими воспоминаниями о том, что произошло дальше.       Прямо посреди разговора Винсент дерзко прижал её к себе и поцеловал, страстно, напористо. Кэролайн обдало жаром. Тело вдруг стало мягким, отказываясь подчиняться, но Сэвиль держал её надёжно и крепко. Он гладил её волосы, исступлённо шептал на ухо слова любви и целовал, целовал, целовал… Будто не мог ни на миг от неё отстраниться, снова и снова захватывая мягкие девичьи губы в томительный плен. Она никогда не думала, что он — такой сдержанный, отстранённый, — может быть таким пламенным. Рейес таяла и растворялась в этом безумном огне, едва находя в себе достаточно сил, чтобы неловко отвечать на обжигающие прикосновения губ и языка.       — Что такое, моя дорогая? Воспоминание о нашем первом поцелуе так сильно смущает тебя? — почти нараспев произнёс Винсент, возвращая её в реальность.       Кэролайн посмотрела на него с вызовом, игнорируя своё пылающее лицо.       — Только вот это был второй поцелуй, не так ли, мистер Сэвиль?       Наградой за проявленную смелость для неё стало выражение искреннего удивления, а спустя некоторое время — чуть порозовевшие скулы Винсента.       — Ага! — торжествующее вскрикнула Кэролайн, обнимая ладонями его лицо. — Я знала, что вампиры тоже могут краснеть! Так сознайтесь же, мой дорогой, — теперь она полностью упивалась его милой растерянностью, наконец понимая, почему он так любит поддразнивать её. — Ведь это правда? Ведь мне не приснился поцелуй в ту ночь, когда ты спас меня от Баронессы?       — Ты не спала? — хрипло спросил он, неловко отводя взгляд.       — Я просто… почувствовала твоё прикосновение. Сквозь полудрёму. Ты этого стыдишься? — она посерьёзнела.       — Не того, что поцеловал тебя, нет. Просто… Негоже воровать поцелуи невинной девушки, да к тому же во сне. Мне не стоило так поступать, но я не смог сдержаться. Наверное, я должен за это извиниться.       — А за то, что набросился на меня в саду просить прощения не будешь? — ухмыльнулась Кэролайн, снова придя в озорное настроение. — Всё это глупости, Винсент. Помнишь тот наш разговор перед сном? Я едва не призналась тебе. И… когда ты поцеловал меня, я на самом деле чуть не умерла от счастья, ведь до этого момента не была уверена до конца, что правда нравлюсь тебе в том смысле, в каком ты мне нравился.       — Разве мои чувства не были очевидны?       — Слово «очевидно» — это совсем не про тебя. Вообще-то я даже после этого сомневалась. Утром ты вёл себя как ни в чём ни бывало, и я убедила себя, что мне всё приснилось.       — Прости меня, — он всё-таки извинился. — Я должен был сказать тогда же, что я без ума от тебя. И мы могли бы быть рядом на два месяца дольше.       — Пустые сожаления, — Кэролайн покачала головой, потом прижалась щекой к его плечу, рисуя на коже круги кончиком пальца. — Это не изменит ни прошлого, ни будущего. Сейчас есть «мы». Вот, что на самом деле важно.       Винсент поддел ладонью её подбородок, чтобы взглянуть ей в глаза. Чарущая юная леди, исключительная красавица, мудрая не по годам, умеющая прощать, храбрая, даже чуть безрассудная, нежная и трогательно влюблённая в него… Он не осмелился бы попросить у судьбы большего.       Мужчина провёл раскрытыми ладонями по обнажённым плечам девушки, пристально наблюдая, как они покрываются гусиной кожей:       — Совсем замёрзла… Тебе нужно одеться.       Она упрямо мотнула головой, не желая размыкать объятий.       — Давай лучше вернёмся в постель? У нас ведь есть ещё немного времени?       Винсент было нахмурился, но тут же сдался под умоляющим взглядом синих глаз.       — Я не могу сказать тебе «нет», любовь моя.