Юный фараон

Земля. Египет. Фараон с едва видной улыбкой возлежал на лежаке у бассейна. Переодетая в земные вещи охрана гуляла по периметру особняка, большей частью не мешая Золотому фараону пребывать в безделии. Хонс плавал в бассейне; его научили плавать еще в Египтусе. В мире простых людей он тоже ходил в школу, так как, все равно, несмотря на текущую в венах «золотую кровь» полубога, он являлся наполовину и землянином. Кефер, его отец, рассудил так — что знания лишними не бывают, и мальчик не должен отличаться от людей с Земли. Совет одобрил это, и Хонс пребывал на Земле самым обычным земным ребенком. Как и сам Кефер, кстати, выступая в роли главного «хозяина» фирм. Перед фараоном на проверке лежали документы — будущие контракты с землянами по поставкам ископаемых и питьевой воды. С ними пошел вместе и Осирис; хитрый бог знал землян и Землю даже больше всяких иных, и мастерски переодевался и перевоплощался в современного старика-землянина. Бороду он расплетал. Осирис, как и сам фараон, загорал на ласковом солнце в лежаке, закусывая виноградом. Кое-что фараону не очень нравилось в Хонсу. То, что с ним случилось в пять лет, перевернуло их жизнь еще раз… *** Египтус. Пять лет назад. Мальчику нездоровилось — его мучила поднявшаяся температура. Осирис ушел, и как раз оставил лекарство (чтобы сбить жар), и Хонс, как и все маленькие дети, капризничал, не желая принимать и глотать горькую настойку. Кефер всеми силами пытался уговорить его принять настойку, но мальчик раскапризничался-раскричался еще больше, и, вдобавок, заплакал. Тут-то это и произошло… Во-первых, пузырек, где было лекарство, превратился в мелкого скорпиона, и фараон едва успел разжать пальцы, чтобы острие жала не вонзилось в его руку. Во-вторых, мальчик, взвизгнув, послал такую волну холодного воздуха, что все в комнате заледенело и покрылось изморозью и сосульками. Кефер чуть было не упал, подскользнувшись на ставшем скользким, как каток, полу. В третьих, у мальчика по обе стороны от лица появились две кобры. Они злобно раздували капюшоны с золотым рисунком и шипели. Их красные глаза сверкали гневом. Уреи, которые достаточно часто появлялись в детстве — когда наследнику угрожала опасность, в последние годы не являлись к нему, так как опасности для жизни особо не было. Но если тогда кобры были не очень большими, то сейчас… — Опас-с-с-снос-с-ть,— прошипела кобра слева. Кефер понимал смысл сказанного шипения*. — Нас-с-с-с-следник, — прошипела змея справа. Мальчик, который успел уже подзабыть за прошедшие годы об их существовании, моментально замолк. Красные змеиные глаза с обеих сторон уставились на красное лицо ребенка. — Опасности нет, великие уреи, — обратился на таком же щипящем диалекте к ним Золотой фараон, стараясь соблюдать спокойствие и одновременно удержать равновесие на невозможно скользком полу. Дыхание паром вылетало изо рта, что смотрелось весьма… неоднозначно на заднем фоне больших окон с куском пустыни, нагретой раскаленным солнцем. — Хонс болен. Мы хотим ему помочь… В покои Хонса вбежал Осирис, слегка припорошенный снегом. Судя по всему, то, что выпустил из себя мальчик, прошлось и по Золотой пирамиде. — Фараон, — и тут ученый едва удержался на ногах, предательски подскользнувшись. — Ой! — Осирис, осторожнее! — придержал жреца Кефер. — У нас тут… земная зима. — Вижу. А это откуда? — спросил Осирис, выпрямляясь с великой осторожностью и поправляя на себе головной убор, и кивая на скорпиона под ногами, который вмерз в лед в угрожающей позе. — Не поверишь — твое снадобье от простуды. Хонс постарался, чтобы его было невозможно принять… — Фараон. Это магический выброс. Надо вызвать Хека**. Это по его части. В покои в этот миг ворвалась и стража с воплями: «Фараон!» — дружно подскользнулась на пороге, и с треском завалилась с оружием и копьями. Наверное, этот лязг прозвучал на всю пирамиду. Один из охранников проехался некоторое время на животе по инерции по полу и, затормозив, ткнулся в кончики туфлей Осириса. Оба почти что синхронно оглушительно чихнули. — Кажется, Осирис, — Кефер с осторожностью оглянулся на всю эту сцену, — тебе придется снова готовить лекарство от простуды… и не только Хонсу… Стражник у ног Осириса еще раз чихнул. *** Хека явился по воле фараона буквально через пару часов. Золотая пирамида, точнее ее «замерзший» вид, собрал достаточно простого люда, который всласть полюбовался невиданным доселе зрелищем — пирамида в толще льда, снега и наледи. Для жителей пустыни, никогда не видевшим снега, это была диковинка. Золотой фараон, закутанный в самые теплые одеяла, встретил юношу, обряженного во все черное, еще на лестнице. Хека не отказал себе в удовольствии словестно пройтись по видимому: — Неплохо, — издевательски оценил он «разгул стихии». — У меня появился достойный конкурент… — Народ тоже оценил… — вздохнул тяжело фараон. — Проходи. Мы тебя по этому и вызвали… — И кто наш… Что? — поперхнулся воздухом юноша, войдя в пирамиду и завидев фрески, стены и колонны в сосульках. — Я думал, что Золотая пирамида только внешне… промерзла. В пирамиде полным ходом шла уборка. Убирали и лед, и уже стаявшие льдинки (до состояния воды). В ней участвовали и воины Золотой пирамиды, особенно те, кто владел огненными силами Египтуса. Хека вынужденно отскочил — кусок подтаявшего льда едва не задел его, падая сверху. — Великий Ра! Я хочу с ним познакомиться! — Сейчас познакомишься, — заверил его фараон, поправляя одеяло на плечах. *** Осирис в своей лаборатории и лазарете, грустно созерцал масштаб местной трагедии: все травы, жидкости и инструменты были во льду. Жрец тоже был закутан в теплое. — Хорошо, что библиотека в другой пирамиде… — сказал целитель, оборачиваясь к ним обоим. — Хека, можешь хоть что-нибудь сделать? Мне лечить всех надо… — Да не вопрос, Осирис. Хека смог растопить лед, освободить технику и испарить лишнюю воду. — Спасибо. Мне надо варить и делать лекарства. Лазарет, судя по уборке, пополнится еще многими… — Зато льда у нас теперь с избытком. *** Кефер провел Хека в лазарет, который действительно пополнялся заболевающими людьми. Юноша начал буквально принюхиваться — ловил след магии. Но то, что этот след привел его к маленькому ребенку… — Знакомься, Хека. Это мой сын, Хонс. Хонс, это Хека, бог магии и колдовских обрядов… -… а еще защитник от демонов, демонов Дуата, демонов Пустыни, знаток магических чар и так далее в таком духе… — пробормотал скороговоркой парень. — Фараон, это шутка? Мне предстоит обучать… со… ребенка? — К сожалению, нет. Замороженная пирамида дело рук моего наследника… — Интересно… Но как? Фараон, давайте отойдем. Мы мешаем выздоравливать… — А можно спросить? Как убрать Ру и Рути? — спросил у бога магии Хонс. Кобры все еще шипели у ушей юного фараона. — О, ты уже дал им имена. Далеко пойдешь, фараон. Просто прикажи им. Подчинятся. *** — Случилось небывалое. Удивительно. Я впервые встречаю такого человека, фараон… Обычно две составляющие силы конфликтуют между собой… — Что? — Кефер, силы магии и силы Египтуса — это две абсолютно разные вещи. А в твоем случае, точнее в случае Хонса, они как две стороны-половины одного целого. Его мать, как и ты сам, была не обычной землянкой. И она, судя по всему, не все тебе сказала… На Земле, Кефер, тоже существуют сильные и слабые. Да, у них от нашей магии только крохи… но, поверь, пользуются они этим крохами очень успешно! Среди них встречаются и… золотые самородки, такие, как твоя женщина, мать Хонса. У них необычайно сильная сильная магия… Я слежу за такими. Я тоже, как и вы, хожу по Земле. Порядок сил не должен пошатнуться, иначе будет хаос! За много лет до рождения Хонса, Кефер, на Земле родился один такой самородок, но чуть было не пошатнул равновесие. Когда ему пришло время умирать, он при помощи тьмы и чернейших сил Дуата смог не умереть… Как — даже я не могу об этом сказать — это будет святотатством! — голос Хека взлетел, — сила Египтуса и магия в твоем сыне на время отдалила его от победы… Но не навсегда… — Что ты хочешь этим сказать… — Ничего, фараон. Время говорить об этом еще не пришло. Я берусь за обучение Хонс. И Хека, развернувшись спиной к Золотому фараону и надев капюшон, пошел к выходу из Золотой пирамиды.