Пугало

Долго Аах бродил в поисках своего человека. Солнце уже давно поднялось над городом, а улицы заполонили прохожие. Городская стража старалась не приближаться к одинокому странному человеку в маске, что облегчало пугалу передвижение. Не зная, как лучше поступить, Аах решил зайти туда, где было много людей. Опираясь на ощущения, он решил проложить свой путь через трактир. Над дверью ветер колыхал деревянную табличку с изображением игральной карты и подписью «Пьяная семёрка». Уже внутри трактира пугало задумалось: «А как, собственно, мне спросить? Что говорить, чтобы меня не испугались?». Посчитав, что он уже подобрал нужную формулировку, кивнув собственным мыслям, Аах подошёл к первому человеку. — Подскажите, вы не видели мужчину... — Отвали, — отмахнулся бородатый широкоплечий мужик тридцати лет с виду, даже не желая дослушать. Аах не нравился человеку и даже очень не нравился, а потому мужчина постарался от него тут же избавиться. Но вот пугало... оно ведь этого не знало... — Зачем? — удивился Аах, наклонив голову. — Что зачем? — не понял человек. — Зачем мне отваливать, если я не услышал ваш ответ? Такой наглый вопрос несколько выбил посетителя трактира из колеи и, нахмурив брови, он произнёс: — Слышишь, ты, шут с маскарада, я тебя прямо сейчас и прямо здесь поломаю, если ты не отвалишь! — Вы не сможете этого сделать, — мотнул головой Аах. — Во мне ломать нечего, — сказал он честно и без задней мысли, но собеседник воспринял это по-своему. Поднявшись, он попытался нависнуть над пугалом, но не вышло. Аах сам по себе был высоким, а в данной ситуации даже оказался сантиметров на десять выше. Заглянув в глаза пугала, мужчина вспотел. Рассчитывая увидеть глаза человека, он увидел нечто неестественное, пугающее, чужое. Но упёртость и гнев пересилили страх перед непонятным странником. — Я смотрю, не только болтлив, но и слишком самоуверен?! — Болтлив? Самоуверен? — не понимал Аах. Но вместо ответа в его голову полетел огромный кулак. Выхватив серп, Аах просто и незатейливо подставил его под руку человека. Обратная сторона лезвия имела зубья и ровно на них мужчина и опустил свою руку. Взревев от боли и схватившись за запястье, человек отшатнулся. — Зачем вы хотели меня ударить? Я ведь ничего не сделал. И даже вас не напугал. — Да я тебя...!!! — Спокойно! — вмешался в разборку новый голос, пока потасовка не перешла в нечто большее. Найдя источник голоса, пугало обнаружило пузатенького, с небольшой ухоженной бородкой и лысиной на голове, одетого в свободную рубаху мужчину. — Что здесь происходит? — властным голосом спросил он, подойдя ближе. — Господин Ян, я сидел, спокойно отдыхал со своей компанией, а вот этот вот подошёл с какими-то расспросами! — выпалил как на духу «пострадавший». — А ты, собственно, кто? — обратился пузатый к подозрительному посетителю. — Я? Аах. — Иии... Кем будешь? — Пугалом. — Так... Аах, который пугало. Зачем ты устраиваешь у меня беспорядки и мешаешь людям отдыхать? — Я пришел спросить. — Что именно? — Не видел ли кто-нибудь здесь человека? Описав внешность фермера, пугало посмотрело на задумавшегося трактирщика. — Помню, был он тут некоторое время назад. Работал садовником у одного из здешних господ, графа Велиуса Талла. Он живёт в доме номер тридцать три, что выше по улице. Тебе к нему. Не попрощавшись, пугало направилось к выходу. Покидая таверну, Аах приметил сидящего в углу в обнимку с вином человека в стареньком плаще. Примечательно, что та бутылка обладала тёмной магией, но Аах не придал этому особого значения. Мало ли, что люди любят пить. Пройдя по улице, пугало нашло здание под номером тридцать три, как и сказал трактирщик. Дом был высокий, трёхэтажный, изысканно украшенный, с прилегающей территорией, и это почти посреди города. Войдя через калитку и аккуратно прикрыв её за собой, Аах прошёл к двери. Было странно, но он не ощущал людей внутри дома. А вот кого-то иного вполне себе чувствовал. После его стука в ответ раздался крик «Иду!». Вскоре за ним последовал и шум приближающихся шагов. Ещё через несколько секунд дверь отворилась, и перед пугалом предстал статный, хорошо одетый и с маской на лице... человек? Нет, существо, очень похожее на человека. — Да? — Добрый вечер. Мне сказали, вы мне можете помочь. — Смотря в чём. — Я ищу одного человека. Он у вас работал садовником... Услышав описание человека, которого искал Аах, хозяин дома задумчиво потёр подбородок, рассматривая необычного странника. И было в его взгляде что-то недоброе. Граф остановил свой взор на подвешенном серпе. — Знаешь, что... проходи. Расскажи больше, если нетрудно, а там посмотрим, смогу ли я тебе помочь, — принял он решение, осмотрев необычное оружие. Кивнув, пугало прошло внутрь. Этот дом выглядел даже ещё роскошнее, чем дом Хелла, хотя, казалось бы, куда ещё больше? Проходя мимо странного существа, Аах почувствовал сильный запах крови. Настолько, что тот впитался в стены и мебель. Не придав этому важности, он прошёл дальше вглубь дома. Пугало пригласили расположиться в кресле, а Велиус Талл сел в противоположное. В комнате показалось новое действующее лицо. Молодая девушка с удивительно бледной кожей принесла на подносе две чашки чая. — Угощайся, — махнул рукой граф, с интересом наблюдая за тем, как гость снимает маску. Взяв в руку горячую кружку, он залпом осушил её содержимое. Внимательно рассматривая «лицо» своего собеседника, Велиус крутил в голове только ему ведомые мысли. — Откуда ты? — спросил он, когда пугало вернуло чашку на поднос. Хозяин дома не подал вида, но сильно удивился, когда пугало никак не отреагировало на смертельный яд. Граф захотел разузнать о госте поподробнее. — С поля, — беззаботно ответил гость. — А вы? Вы ведь не человек. — Ты прав, — ответил Велиус, снимая свою маску. Перед Аахом предстало бледное, с красными глазами и изуродованным носом лицо. — Ты знаешь, кто я? — Нет. — Я вампир. Последний вампир. Мы с тобой удивительные существа, пугало. — У меня есть имя. — Правда? И какое же? — Аах. — Аах? Глупое имя, — прыснул вампир. — Зачем ты ищешь того человека, Аах? — Он единственный, кто был ко мне добр. — А ты знаешь, что такое доброта? — поднял бровь вампир. — Это когда кто-то относится к тебе хорошо. — Не только. Доброта, Аах, — это стремление помочь кому-либо или чему-либо, причём не требуя за это благодарности. Нам с тобой не свойственно быть такими, — зло ухмыльнулся вампир. — Я кровопийца, душегуб, а ты — монстр с поля... Доброта — это не про нас. Не думаю, что тот человек был к тебе именно добр. Скорее, он просто был не в себе. — Но я хочу его найти. Хочу с ним поговорить. — Странное желание. Но ведь ты можешь говорить с другими. — С кем? — Со мной, например. Мы же сейчас гово... — Мне нужен именно он, — перебило пугало вампира. — Я хочу получить ответы. Вы сможете подсказать, где он? — Прости, но не могу, — качнул головой вампир и, прищурившись, продолжил: — Но я знаю того, кто сможет. — Правда? — Да. Но взамен я у тебя кое-что попрошу. Вместо ответа Аах обнажил свой серп. — И зачем? — поинтересовался вампир. И хоть внешне он этого не показывал, но внутри сильно насторожился. От серпа тянуло могущественной магией, высасывающей жизненную энергию из жертвы. Такое оружие было вполне способно окончательно умертвить хозяина дома. — Я не люблю, когда у меня что-то забирают. — Я не буду у тебя ничего забирать, — возразил вампир. — Я хочу попросить тебя об ответной услуге. Я помогу тебе, а ты — мне. Равноценный обмен! — Хм... вы правы. — У-убери, пожалуйста, теперь свою и-игрушку, — немного заикаясь, попросил вампир. Аах так же шустро, как достал, убрал серп обратно, давая графу выдохнуть с облегчением. — А что до твоего человека... Да, он у меня работал. Но я его выгнал. — Почему? — Это дела давно минувших дней. У меня тогда были некоторые проблемы с людьми. — А какие? — допытывался с интересом Аах. — Замок у меня был. Давно ещё. Сожгли его, а меня злодеем посчитали. А ведь жил себе, почти никого не трогал. По крайней мере, не убивал. Нет же — пришли, разграбили, сожгли... А я ведь только и всего-то одну единственную девушку в вампира обратил. Влюбился в неё. Ну и что, что она была дочерью барона, что, сжигать меня за это что ли? Люди, одним словом. — Вы их явно не любите. — Почему? Люблю, — не согласился граф. — Только с гастрономической точки зрения. У них очень вкусная кровь. — Хм... — Так что, Аах? Ты мне поможешь в моей просьбе? А я помогу тебе. — Да. — Вот и хорошо. Марина! — крикнул вампир, надевая маску на лицо. — Да, дорогой? — появилась в двери та самая девушка. — Я ненадолго отбуду. — Хорошо милый. — Идём, Аах. Если поторопимся, то как раз успеем на концерт, — усмехнулся последний вампир, натягивая плащ. — Концерт? — Именно. — А что такое... — Скоро увидишь и всё поймёшь. Покинув дом, они стремительно направились по улицам города. Вампир широкими шагами шёл по брусчатке. Встречающиеся по пути люди предпочитали держаться подальше. Ещё бы! От каждого из них тянуло холодом и тёмной силой. Могущественной древней силой. Проходя по торговой площади города, пугало обратило внимание на пару подростков, стоящих на коленях у храма и просящих падание. Тот, что помоложе, был совсем слепой, а старший держал на вытянутой руке шапку с деньгами и просил у всех прощения. — Что с ними? — спросило пугало у своего проводника. — Шутка Эгиды. Старой ведьмы, живущей в этих краях, — ответил вампир, глянув в сторону просящих. — Наказание за воровство. Заколдовала она их вечно приходить сюда и просить прощения. — Я бы просто убил, — словно мимоходом, прокомментировало пугало. Миновав площадь, они оказались на улице, где проживали охотники. Запах выделанных шкур, сложенные на телегах туши животных, перепачканные в крови мясники. — Чувствуешь этот прекрасный аромат? — поинтересовался Велиус. — Трупный? — уточнил Аах. — Крови! — поправил вампир. — Люблю этот квартал. — Как грубо, — прокомментировало пугало, наблюдая за тем, как мясник разделывал тушу. — Грубо? — поинтересовался граф. — Следы разреза совсем неаккуратны. — Так значит, у тебя есть чувство прекрасного? — удивился Велиус, повернув голову к партнёру. — Неожиданно для одушевлённого предмета. Хотя знавал я один одушевлённый предмет... Тоже с чувством прекрасного. Творение одного гениального колдуна. Прекрасное творение! Днём — безвольная марионетка, но с наступлением ночи... — граф усмехнулся, — эта «игрушка» вынимала свой любимый ножичек и играла с каждым новым хозяином до рассвета, нанося множественные порезы. Очень аккуратные, филигранные и точные. Не знаю, что с ним в итоге стало, давно о нём уже не слышал. — А что стало с колдуном? — Он его зарезал, — повернулся граф к пугалу. Дальнейший диалог был прерван весьма наглым образом: прямо из окна питейного заведения, мимо которого проходили люди, выпрыгнуло косматое и рогатое нечто и, злобно хихикая, пробежало мимо них. Было странно, но люди не обратили на него внимания. Прохожие в удивлении смотрели на выбитое окно, но никак не на убегающего чёрта. — Это Тур. Развлекается, старый чёрт, — прокомментировал вампир. — Развлекается? — повернулся Аах к графу. — У него есть любимый грош. «Чёртов грош», если говорить точнее. Любой человек, его коснувшийся, обречён — он может как умереть, так и в кого-то обратиться, причём, безвозвратно. Идём, не обращай внимания, здесь это привычное явление. — А почему ему вслед никто кроме нас не смотрел? — Черти могут становиться невидимыми для людей, — граф посмотрел на Ааха и в сердцах сказал: — Такие злодеи, ты даже не представляешь. Всегда пытаются что-то забрать, особенно зарятся на душу. — Пускай попробуют, — улыбнулось пугало, глянув вслед чёрту. — Я бы на это посмотрел... — прошептал вампир. Развернувшись, они пошли дальше. Ещё через несколько кварталов перед ними появился театр — большое, украшенное лепниной здание. На стенах висели картины, изображающие некоего чародея, а возле проходов стояла охрана. — Опоздали... — грустно отметил вампир и первым направился ко входу в зал. — Опоздали на что? — Сейчас узнаешь. — Здравствуйте, граф, — поклонилась молодая белокурая женщина на входе. — Здравствуй, Селина. Давно началось? — Не очень. — О! Замечательно! Хотел показать вот этому молодому человеку представление моего друга. — Тогда проходите скорей, — указала она на дверь. Пройдя внутрь, они увидели выступающего на сцене молодого парня лет двадцати. У него было покрытое белой пудрой лицо, строгий костюм и шляпа на голове. По левую руку от парня на столе лежала пила, а по правую стоял длинный ящик на колёсиках. — Это он? — поинтересовался Аах. — Нет. Это его ученик. Давай посмотрим, что же он придумал, — граф сел на одно из пустых кресел на заднем ряду, жестом предлагая пугалу сесть рядом. А между тем на сцене распылялся молодой фокусник, бахвалясь своим талантом и умением: — Мы начинаем представление! Я вас давно не удивлял! Опасный подготовил номер... Внезапно ожила пила. Она пилила человека, ей словно кто-то управлял. Под крик маэстро отпали руки, затем скатилась голова. «Какой реальный вышел фокус!» — передний ряд негодовал. Едва вскружился чёрный пепел, в нём старый чародей стоял. Он, сняв цилиндр, поклонился, и громко в зал проговорил: — Всем добрый вечер! Вот и я. В ученике я вновь ошибся, но не беда. Он уникальный в мире фокус помог сегодня мне создать, так наградим его... — говорил человек как будто в рифму. Разум людей желал отрицать происходящее на сцене действо, но не мог. А чародей говорил и демонстрировал невероятные фокусы, завораживая и восхищая присутствующих своим талантом. Следы крови медленно растворялись, а остатки тела осыпались прахом. — Ты поверь в волшебство, — прокричал чародей. Вдруг зажегся свет, и зал взорвался аплодисментами. Поклонившись зрителям, артист исчез точно так же, как появился, растворившись в легкой дымке. — Идём, — позвал вампир Ааха, направляясь за кулисы. — Он ведь взаправду его распилил? — уточнило пугало. — Верно, — кивнул вампир. — Но почему люди этому радуются? — Они этого не понимают, — усмехнулся граф, когда они покинули зал. — Элрик! Старый прохиндей, что, неужели ещё один? — поинтересовался вампир, протягивая руку старому чародею, вытирающему с лица грим. — Здравствуй, Велиус! Да, ещё один, — кивнул старик, пожимая ладонь. — Совсем молодёжь не та пошла — постоянно норовят убить, стоит переписать завещание. Один отравит, второй зарежет, последний, правда, поступил оригинально, попытавшись сжечь. — Да, хорошего последователя найти в наши дни ой как тяжело, — кивнул граф. — Велиус, кто это с тобой? Нашел нового слугу? — усмехнулся артист. — Нет. Аах, — обратился вампир к пугалу, — пожалуйста, сними маску. Пугало молча выполнило просьбу. Лицо его улыбалось, а глаза слегка прищурились — представление понравилось пугалу. Маэстро делал аккуратные, точные разрезы — всё точно так, как оно любит. Вот только сам маэстро этой улыбки не оценил. Отшатнувшись, он вопросительно выгнул бровь: — Велиус, ты что за маньяка ко мне привёл?! — Элрик, знакомься. Это — Аах, пугало. Аах, а это — Элрик, мой старый друг. Про него я тебе и говорил. — Здравствуйте, маэстро, — улыбка стала ещё шире, а из пасти показались зубы. — Какого «симпатичного» клиента ты ко мне, однако, привёл, — передёрнул плечами мастер, взяв наконец себя в руки. — Симпатичный? — удивился Аах. — Да. Лицо запоминающееся. Раз увидишь — до конца жизни помнить будешь, — ответил Элрик, а затем продолжил: — Идёмте ко мне, что здесь стоять. Проведя гостей по коридорам театра, чародей привёл их в свою гримёрку. В глаза сразу бросался разбросанный повсюду инвентарь, чуть приглушенный свет магических огней, а в одном из углов лежало огромное скопление колюще-режущих предметов, они добавляли этому месту особого антуража. — Велиус, так с чем вы ко мне пришли? — Помнишь, несколько лет назад у меня работал садовник? — Ну... допустим. Необычный человек был. Добрый очень. — Вот именно его Аах и разыскивает. Попробуешь выяснить, где он? — Да чего пробовать? После того, как ты его выгнал, он сам приходил ко мне, просил крова. Поработал уборщиком пару дней, ну я его и направил к лучшей жизни на север, за проклятые земли. Слышал, что там живёт некий очень добрый дух, помогающий людям. Вот у кого ему будет хорошо, так это у него. — Но на всякий случай стоит проверить заклинанием. У нас с Аахом уговор. — Да? — прищурился мастер, осмотрев пугало. Он догадывался, какой договор мог заключить граф с этим существом, но решил промолчать. — Хорошо. Мастер начал что-то искать в своих вещах, граф просто отошёл в сторону, чтобы не мешать, а пугало подошло к сложенным аккуратно под стеной картинам, очень хорошо нарисованным. На одной было изображено прекрасное поле на рассвете, на другой — дом в лесу, а на третьей — небо. Все они цепляли пугало, так как было в них что-то такое... манящее. Словно художник использовал для красок собственные чувства. — Красивые картины, — озвучило оно свои мысли, перебирая стопку. — Я знаю, — ответил мастер, — купил их как память у одного знакомого художника. Хороший человек был. Здесь и работал. Кстати, Велиус, посмотри на них. Это просто шедевры. — Да? С чего ты заинтересовался искусством? — Ты сначала посмотри, а потом говори, — отозвался чародей, вынув из сундука карту. Разложив её на столе, колдун заговорил какую-то абракадабру. Вампир присоединился к пугалу, принявшись рассматривать картины. Некоторые из них вампиру действительно приглянулись, в частности одна из них — где был изображен его замок. Целый. Мастер явно рисовал с руин, так как некоторые детали не соответствовали действительности, но художник постарался изобразить крепость как можно лучше, за что получил уважение графа. — Беру слова назад. Действительно интересные работы. Кто художник? — обратился вампир к чародею, когда тот перестал шептать заклинание. — Да так, один человек. — Я могу с ним встретиться? — Если только на том свете, — усмехнулся Элрик. — Почему? — вмешалось пугало. — Он бросился с крыши. Пугало с вампиром переглянулись и Аах продолжил расспросы: — А почему он бросился с крыши? — Не знаю. Ходят слухи, что из-за девушки, но я не вдавался в подробности. Однако его последняя работа нарисована кровью. Страшная картина, честно вам скажу. Но завораживающая. — Что-то я не вижу здесь кровавых картин, — заметил граф, перебирая картины. — У меня её и нет, но я её видел. Такое впечатление, словно бы он вложил в неё не просто чувства, а душу. Картину, к слову, приобрела та самая девушка, выторговав у меня за баснословные деньги. — Да ладно? — воскликнул граф. — Сам в шоке. — Значит, он умер от счастья? — неожиданно спросило пугало. — Что? — удивлённо в один голос воскликнули вампир и чародей. — При чем здесь счастье? — уточнил Элрик. — Когда он рисовал картины, он был счастлив. Я чувствую это. Но потом... что-то случилось. Я не понимаю, Велиус. Мне сложно понять, почему люди убивают друг друга, и мне совершенно непонятно, зачем человек убивает сам себя? Это же нелогично! — Потому, Аах, что некоторые люди забирают у других людей то, без чего они не могут жить. — Любовь? — Иногда — любовь, иногда — сердце, а иногда — даже душу. — Разве стоит из-за этого убивать себя? Нужно ведь убить того, кто забрал, — и чуть подумав, Аах добавил: — Если только он уже не мёртв. Чародей расхохотался. Граф же вздохнул и попытался объяснить: — Тут всё не так просто. Иногда человек не может убить, просто потому, что слаб. Иногда — потому, что любит. — Я... наверное, понимаю, что вы имеете в виду. — Не понимаешь. Чтобы это понять, нужно обладать сердцем. А у тебя его нет. — Но у меня есть душа. — Душа не значит добродушие, — вмешался чародей. — К тебе, по крайней мере, это точно не относится. — Почему? — Когда-нибудь ты поймёшь это сам. Элрик, ты выяснил, где человек? — поторопил граф старика. — Нет, — закурил чародей трубку. — Несколько раз попытался, но тщетно. — Видимо, слишком много прошло времени, — заключил вампир. — В любом случае, чтобы пройти по его следам, нужно идти на север, в лес. Отыщи там Знахаря, возможно, он подскажет. Должен, по крайней мере. — Хорошо, — кивнуло пугало. — Ваша очередь. О чём вы хотели попросить? — Я хотел попросить тебя, Аах, уйти. Уйти и не возвращаться. Никогда. — Почему? — В городе и так нечисти больше, чем блох на собаке. Не хватало, чтобы ещё одна здесь корни пустила. — Но я не собирался здесь оставаться. — Вот и отлично. А теперь ступай. После этих слов пугало, развернувшись, прошло к выходу и покинуло комнату, оставив пару наедине. Чародей прервал тишину: — Велиус, я тебя не понимаю. Ты ведь не отличаешься добротой, так с чего вдруг решил ему помочь? И не надо мне тут рассказывать о нечисти! Я тебя знаю слишком хорошо. — Я не ему помогаю, Элрик. Я помогаю себе. — Неужели древний могущественный вампир испугался конкурента? — улыбнулся чародей. — Когда этот «конкурент» может вспороть тебе глотку просто потому, что неправильно тебя понял, это напрягает. Не хочу, чтобы он мешал моему замыслу. — Жаль. А ведь мне он понравился.... А пугало между тем не торопясь покидало город. Поглядывая на людей, Аах иногда с удивлением подмечал, как странно те себя ведут. При встрече говорят странные «Здравствуйте» или «Привет», а прощаясь — «До свидания» или «Пока». Умом-то пугало понимало, что означают эти слова, но оно не понимало, зачем их произносят, ведь это были какие-то глупости по его разумению. А вот то, что люди, произнося их, улыбаются, пугалу понравилось. Улыбаться он любил всегда. Покинув наконец город, Аах направился на север в лес по дорожке, протоптанной людьми. Целые сутки пугало шло по протоптанной людьми дороге через лес. Вдруг оно почувствовало человека. Одинокий живой человек где-то впереди. Заинтересовавшись, пугало ускорило шаг и быстро зашагало по направлению к человеку. Не прошло и десяти минут, как Аах вышел к объекту интереса. Им оказался мужчина сорока пяти — пятидесяти лет, в старой, неоднократно латаной одежде. Охотничий плащ, сапоги, завязанный на голове пучок волос. Мужчина стоял на одном колене, склонившись над землей, и увлеченно чем-то занимался. Аах тихонько подошел к нему со спины и отметил легкий запах крови, идущий от человека. А затем, решив проявить вежливость, поздоровался: — Добрый день. Внезапно раздался щелчок, затем скрежет, и механизм, с которым возился человек, а это оказался капкан, захлопнулся. — Аааааа! — что есть силы закричал мужчина и начал ругаться настолько необычными для пугала выражениями, что оно даже не подозревало об их существовании. — Простите, но я вас не понимаю. — Помоги мне! — прокричал человек, тщетно пытаясь раскрыть капкан. Пожав плечами, пугало обошло странного охотника по дуге, нагнулось и с легкостью раскрыло железный капкан, высвобождая человеческую руку. — Ммм... — стонал мужчина, сидя на земле и удерживая покалеченную руку. — А что вы делаете? — Что-что. Капкан убираю! — огрызнулся человек. — А откуда на тропе, протоптанной людьми, капкан? — удивился Аах. — В округе люди пропадают. Капканов много. Вот наткнулся на один из них, решил убрать, чтобы никто не поранился, а тут ты! — с гневом посмотрел мужчина на пугало. — А что я? — Как что? Зачем ты подкрался и меня напугал? — Я вас напугал? Извините, не хотел. Мне просто было интересно, что вы делаете. — Ты что ли стебёшься? — Нисколько, — качнуло головой пугало. Пока они говорили, мужчина вытащил бинты и весьма ловко перевязал кровоточащую руку. — Может, я могу вам помочь? — Можешь. Помоги мне добраться до дома. — Хорошо, — согласился Аах и склонился над человеком, протянув руки. — Что ты делаешь? — Хочу вам помочь. — Вещи мои возьми, олух! — рыкнул мужчина. Аах перевел взгляд на довольно увесистую сумку рядом с мужчиной. Он оперативно закинул её за плечи и помог мужчине сделать своеобразную повязку через шею, после чего, взяв за целую руку, поставил его на ноги. — И где ваш дом? — Здесь, недалеко. Идем, — махнул мужчина целой рукой и первым пошел по тропинке. — Недалеко? Здесь недалеко есть деревня? — Что? Нет, лишь мой дом. До ближайшего поселения день пути, и то, оно в той стороне, откуда ты пришел. — Значит... Если вы тут живете, значит, должны знать, куда пропадают люди? — Да. Знаю. — И куда? — Бандиты. Они расставляют капканы на людей и ловят незадачливых путников. Я вооружен, они знают об этом, поэтому обходят мой дом стороной. А я их все никак не могу поймать. — О! Я могу вам помочь! — обрадовалось пугало. В прошлый раз разговора с бандитами не вышло. Люди просто не стали говорить, предпочтя драку. Быть может, в этот раз получится? — Да ну? — обернулся к пугалу охотник. — И чем же? — Ну... например этим? — Аах вынул серп, демонстративно покрутив его на глазах у человека. — Ну не знаю, едва ли серп будет лучше ружья, — не согласился проводник. Аах отметил, что несмотря на травму, мужчина держится уверенно, по-хозяйски. А еще, он очень странно поглядывает на пугало. Аах не видел прежде такого взгляда, а потому ему хотелось побольше разузнать об этом странном охотнике. — А кто вы? Как я могу судить по виду, вы — охотник. — Ты полностью прав, я местный охотник. А звать меня Оллис. — Оллис, а вы меня не боитесь? — С чего вдруг? — Но вы же меня испугались. — Потому что ты подкрался. — Хм... а обычно люди меня просто боятся. — Разве есть повод? — обернулся охотник и, оценив внешний вид пугала, добавил: — Хотя... да, повод действительно есть. Собственно, ты вообще кто и откуда здесь взялся? — Мое имя Аах, — охотник лишь хмыкнул. — Взялся с поля, иду к соседней деревеньке в поисках одного фермера. Он должен был проходить здесь несколько лет назад и, возможно, вы его видели. — Я много кого видел. Можно точнее? Пугало быстро описало фермера по воспоминаниям, но охотник лишь покачал головой. — Ммм... нет. Даже если и видел, то не помню. — Жаль. — Погоди... Ты сказал «взялся с поля». Это как? — Ну... буквально. Я — пугало, — Аах снял маску и, улыбаясь, показал свое лицо охотнику. Сделал он это из любопытства. Пугалу было интересно, испугается ли его человек без маски. И судя по расширившимся глазам, человек действительно испугался. — Вам страшно? — Ни-ничуть, — мотнул охотник головой, отворачиваясь. — Да? — удивилось пугало. — Странно. Обычно от меня... как бы это сказать... — Шарахались? — Ммм... пугались и убегали. А если не убегали, то пытались убить. А что значит ваше слово? — В принципе, что ты сказал, то и значит. — А почему вы не шарахаетесь? — Ты ведь не собираешься меня убивать? Или грабить? — Нет. — Так стало быть, и смысл мне тебя бояться? — Но я же монстр! — Хе-хе-хе, чудак. Судя по тому, как ты говоришь, ты даже не догадываешься, какие они — настоящие монстры. Любой человек может оказаться монстром пострашнее тебя. Сюда... — мужчина резко свернул с тропы и начал пробираться через заросли, прокладывая путь. — Вы странный, — заключил Аах. — Я странный? Ты в зеркало смотрелся? — Нет. А зачем? — Затем, что я разговариваю с живым пугалом, поднятым черной магией, которое не хочет меня убить. Ты не странный? — Но зачем мне это? — Едва ли тебя оживили собирать цветы. — Я не знаю, зачем существую. Но надеюсь получить ответы от моего человека. — Бедный, бедный фермер, — покачал головой охотник, усмехнувшись. — Почему это? — Аах, поверь — как бы ты ему не нравился, пока висел на кресте, но когда ты к нему придешь таким, ожившим, он тебе точно не обрадуется. — Обрадуется! — Ну-ну... Так они и шли. Пугало расспрашивало странного охотника, тот охотно делился новостями. Время, пока они шли к дому, пролетело незаметно, и теперь Аах смотрел на вполне добротный одноэтажный деревянный дом чуть вытянутой прямоугольной формы. Отворив дверь, мужчина позвал пугало за собой. Миновав прихожую, Аах оказался в первой из двух комнат. Как оказалось, дом был условно поделен на две части. Первая часть, где они сейчас стояли, была кухней со входом в кладовую и специальными пазами для приготовления пищи. Печь располагалась весьма оригинальным образом посреди дома. Как оказалось чуть позже, это было сделано специально. На другой стороны от этой же печи стоял камин, и он разогревал дом. — Бросай вещи здесь, потом разберу, — сказал охотник, проходя в следующую комнату. Бросив вещи, Аах последовал за ним. В главной комнате, в которой охотник уже разводил огонь, пугало отметило ряд необыкновенных деталей. На стенах равномерно висели черепа, на одной — человеческие, а на другой — черепа животных. По углам стояли чучела, причем тоже и людей, и животных. Увы, увлеченно рассматривая трофеи, пугало не заметило висящее над камином ружье для охоты на медведя, которое резко оказалось в руках владельца дома. Пугало не заметило и то, каким образом охотник развел огонь. Он просто вылил из лампы всю жидкость для скорейшего разведения огня. И уже через минуту дрова в камине весело потрескивали в пылу огня. — Оллис, а зачем вам эти черепа? — уточнил Аах, взяв со стола не до конца обработанный человеческий череп. — Это коллекция, Аах. Моя коллекция. И сейчас ты к ней присоединишься. — Что? — повернувшись к охотнику, пугало увидело наставленное ружье. Два выстрела подряд оказались настолько мощными, что отбросили легкое пугало в угол, выбив из него пучки сена. Аах рухнул на пол и застыл неподвижно. Две здоровые дыры проглядывались на его теле, из них высыпалась солома. «Чудо, что его вообще не разорвало от таких мощных выстрелов», — отметил про себя охотник. — Эй... ты жив? Но пугало не ответило. Огонь в глазах потух, улыбка, которая часто играла на лице пугала, пропала, а тело не подавало признаков жизни. Выдохнув с облегчением, охотник с большим трудом, рыча от боли в руке, начал перезаряжать ружье, но когда поднял глаза, увидел, что пугало уже стоит на ногах, прижимая левую руку к месту разрыва ткани. И оно смотрело на охотника. Смотрело очень-очень зло и, наверное, впервые за все время своей жизни пугало изменило улыбку на оскал. Охотник попытался наставить оружие, но Аах успел быстрее. Миг — и пугало уже рядом, неуловимым движением уводит дуло ружья в сторону. Гремит выстрел. Стремительный удар плечом, пугало бьёт человека спиной о камин, одновременно резко выхватывает оружие и отбрасывает в сторону. Выхватив серп, Аах ловким движением режет бедра охотника, заставляя упасть на пол. Когда человек перестал кричать, пугало присело рядом с ним и внимательно заглянуло в глаза. — Зачем? — задал Аах один единственный вопрос. Охотник не ответил, лишь зло смотрел пугалу в лицо, держась за раны на ногах. Оценив состояние человека, пугало задало другой вопрос: — Вам больно? Но и сейчас ответа не последовало. Желая узнать прав ли он, Аах вонзил шипы серпа в правую половину груди человека. — Ааааа! Да! Да, мне больно! — прокричал охотник. — Зачем вы хотите меня убить? — Трофей... из тебя вышел бы уникхальный трофкхей, — прохрипел Оллис, закашлявшись. — Трофей? — Аах обернулся и посмотрел на стойку с черепами. — Вы захотели, чтобы моя голова была в вашей коллекции? — Да. — Но зачем? — Коллекция. — И всё? Ради этого вы захотели забрать у меня жизнь? — Да... Аах молча смотрел на этого человека и даже не знал, что сказать. Он не понимал его. Не понимал его любви к «коллекции». — Странные вы, люди. Но раз вы забираете жизни просто так, может, знаете её ценность? Ценность жизни, — Аах потыкал серпом человека, но уже в руку. Зашипев, мужчина ответил: — Её нет... Есть лишь ты и твоя добыча. — Значит, я ваша добыча? — Да... Аах нахмурился. Взяв голову за волосы, он начал её поднимать, но тут случилось непредвиденное. Охотник не собирался так просто сдаваться. Он выхватил из камина горящий брусок и ударил пугало по плечу. Ткань загорелась моментально. Рывком выбросив человека в окно, Аах бросился в соседнюю комнату, где видел кувшин с водой. Схватив спасительную емкость с жидкостью, тут же вылил себе на плечо. Из-под обгорелой одежды выглядывала чуть подпаленная солома. Покинув дом, пугало нашло отползающего охотника. Оно схватило его свободной рукой за горло и, подняв с земли, легким и быстрым движением второй руки сломало человеку шею. Перехватив тело, Аах взмахом отделил голову от тела и оставил её на ступенях постепенно разгорающегося дома. — Теперь ты часть этой коллекции. В отражении глаз человеческой головы было видно, как пугало развернулось и прихрамывая пошло прочь от дома. Когда Аах уже отошел от дома достаточно далеко, обернулся и увидел поднимающийся над лесом тонкий черный столб дыма. Это был уроком для пугала. Оно не бессмертно. А люди достаточно хитры, чтобы убить даже такое живучее существо, как оно. Дальнейший путь растянулся на дни. Аах никуда не спешил, часто отлеживался и поедал свежую траву, заполняя внутреннюю пустоту. Раны постепенно затягивались, черная магия делала свое дело, возвращая пугалу его первозданный вид. Выйдя к реке, Аах пошёл вдоль неё, рассматривая плещущуюся рыбу и животных, что подходили утолить жажду. Даже заглянул в птичье гнездо, но не стал трогать его, просто посмотрел на птенцов. Шагая дальше, заметил зайчонка, что спрятался от волка в норе. Наблюдая за тем, как хищник пытается разрыть нору, Аах случайно спугнул охотника. Ведомый любопытством, он вытащил из разрытой норы забившегося в угол зайца. Бедное животное не просто дрожало, парализованное страхом, оно даже не пыталось вырываться. Присев у норы, пугало аккуратно погладило пушистое создание. Удивительно, но малыш начал успокаиваться, а через какое-то время и вовсе разомлел в руках пугала. А оно наблюдало... за тем, как менялся характер зайчонка, за тем, как он успокоился. Это было интересно, ведь люди и звери очень похожи друг на друга, если не сказать, одинаковы. Но не всегда. Сравнивая зверей с тем же охотником, Аах всё больше его не понимал. Не понимал его действий. Разве для того даётся жизнь, чтобы её просто так забирать? Делать из неё трофей? Даже у него, у пугала, судьба была лучше, чем у трофея, хотя он пугал ворон. Аах не знал ответа, но ему хотелось его получить. Звери, птицы, насекомые — всё это было частью мира, у всех была жизнь. Так зачем же её забирать, если они ничего тебе не сделали? Ну, если ты, конечно, не хочешь есть. Тихая дорога кончилась крайне внезапно. Прямо на его пути показалась разрушенная деревенька. Лишь один единственный тусклый огонёк жизни горел среди ветхих, покосившихся от времени домов. Войдя в деревню, Аах пошёл по улицам прямо к этому огоньку. Двери домов были выломаны, окна выбиты, а из травы выглядывали человеческие кости. Аах с интересом остановился у одного скелета. Присев над ним, пугало осмотрело то, что когда-то было человеком. Некоторые кости были перебиты, в том числе позвоночник. От этого удара человек, скорее всего, умер мгновенно. Оставив тело, пугало заглянуло в ближайший разрушенный дом. Хаос и разруха царили в комнате. Некоторое время пугало бродило по дому, осматривая обстановку и предметы быта. Насмотревшись, он отправился дальше. В одном из домов на окраине деревеньки из трубы поднимался дым. Окна были заколочены, а дверь кое-как поставлена на место. Аах чувствовал внутри человека и хотел попасть внутрь. Попытка аккуратно приоткрыть дверь провалилась, она оказалась закрыта. И что делать? Жаль пугало не знало о правилах приличия и о том, что можно просто постучать. Вместо этого Аах аккуратно просунул острие серпа в дверную щель и срезал небольшой деревянный засов. Приоткрыв дверь, Аах увидел старика, сидящего у камина в кресле-качалке. Старое пальто, потёртые штаны и видавшая лучшие времена обувь. Старик медленно повернул голову и удивлённо, если не сказать, шокировано, посмотрел на потревожившего его гостя. — Здравствуйте, — Аах остановился напротив старика. В отличие от охотника, от этого человека не пахло кровью. От него пахло лесными травами, да и сам дом сильно отличался от дома Оллиса. Он был... словно более живой. С одной стороны, пугало видело пыль и разбросанные тут и там вещи, а с другой, царившая здесь атмосфера была по-домашнему уютной. Сам хозяин дома выглядел несколько странно. Он смотрел на пугало с явной опаской и непониманием, но вот страх... пугало не видело в глазах страха. И так длилось достаточно долго. Пугало рассматривало старика, а старик нежданного гостя. — Вы странный, — сделал заключение Аах, развеяв тишину. — Я странный?! — воскликнул старик. — Человек вламывается в мой дом и называет меня странным. — Я не человек, — качнуло головой пугало. — Н-да? — Я — пугало. Меня зовут Аах. А вас? — Дарак. — А вы здесь один? — Да. — А где все? — Нет больше никого, Аах. Это мертвая деревня. — Почему? — Не хочу рассказывать. Это долгая история. — Я люблю слушать истории. — А ты точно пугало? — уточнил мужчина, подняв бровь. — Самое настоящее, — пугало сняло с лица маску и дружелюбно улыбнулось, но через мгновение улыбка чуть-чуть увяла, ведь человек не оправдал ожиданий пугала. Самому пугалу страх был неведом и, влекомое исследовательским инстинктом, оно очень любило наблюдать за тем, как страх отражается на лицах людей. Аах думал, что этот старик, как и все люди, придёт в ужас, завидев его лицо, но нет. Шутка не удалась. Реакции совершенно не было, Аах даже не чувствовал его страха. Заинтересованное этим очень странным феноменом, пугало подтащило к камину скамейку и, усевшись на край, внимательно посмотрело на человека, отложив маску в сторону. — Действительно, не ахнув, на тебя не взглянешь, — улыбнулся Дарак. — Но имя Аах тебе подходит. — Почему? — Потому что ты Ангел-Хранитель. — Не понимаю... — пугало мотнуло головой. — Всё просто. Я думаю, что ты ангел-хранитель, что послан с неба. Но ты сам пока не знаешь, зачем. — Нет, — мотнул головой Аах, — я впервые проснулся на поле. И многие зимы потом там висел, пока не набрался сил. Я пугало. Не ангел. — Аах, послушай. Вещи просто так не оживают, это я знаю точно, уж поверь, — усмехнулся старик. — Я скажу больше: ни одно проклятие не может даровать душу. А ведь она у тебя есть. — А откуда вы знаете? — Глаза у тебя живые. Да, сам ты страшный, от одного твоего вида по спине бегают мурашки, а уж какая у тебя запоминающаяся улыбка... Но внешность порою бывает очень обманчива. И почему-то мне кажется, что ты не злодей. Но и не герой, — поспешил добавить старик. — Я думаю, что ты сам ещё не решил, кто ты. Пугало молчало. Оно сидело и размышляло над словами этого странного человека. — Я не знаю, что такое герой и злодей, — покачал головой Аах. — Герои творят добро. Злодеи — зло. Знаешь, что такое добро и зло? — Нет. — А хорошо и плохо? — Знаю. — Да? И что же это? — Когда у меня пытаются что-то забрать — плохо. Когда я аккуратно режу плоть того, кто пытался у меня что-то забрать, это — хорошо. — Ну... Не совсем так, конечно, — задумчиво почесал подбородок старик. — Злодей, Аах, это тот, кто причиняет боль. Душевную или физическую — неважно. Он не думает о других, он думает лишь о себе. И будем откровенны, злодеев в этом мире куда больше, чем добрых людей. — Почему? — Потому, что добро в нашем мире не ценится. Ты спросил у меня, где все люди в деревне. Они все мертвы. А всё потому, что очень тяжело поплатились за то, что сотворили когда-то. Старик смотрел на пугало и видел в его глазах интерес. Дарак отметил, что несмотря на некую наивность и расслабленный вид гостя, он то и дело поглядывал на лежащее в стороне ружье, а также очень внимательно следил за руками старика. Особенно когда он перебирал кочергой дрова в камине. — Расскажите, — попросил Аах, а старик лишь вздохнул. Как отказать таким гостям? Никак. Тем более что пугало вроде как не собиралось причинять человеку вред. Хотя даже если бы и собиралось, старик давно уже потерял вкус к жизни. Поэтому и не было страха перед монстром. — Ну слушай. Это случилось сорок лет назад. Однажды к нам в деревню пришли мужчина и женщина. Супружеская пара. У них не было вещей, и они словно от кого-то бежали. Оба запыхавшиеся, грязные, без денег. Я сжалился над путниками и пустил их в свой дом. Но я даже не представлял, что это решение перевернёт всю мою жизнь. Моя жена умерла при родах, но сын выжил, и мы жили с ним вдвоем. Мы не стали выгонять путников. Накормили, пригрели, достойно обращались. Девушка стала помогать сыну по дому, а мужчина мне в охоте. Удивительно, но когда он стал ходить со мной на охоту, мы ни разу не возвращались домой без добычи. Она словно сама шла к нам в руки, и я не мог этого объяснить. В доме также начали происходить чудеса. Плесень, которую я давно не мог вывести из кладовой, исчезла сама собой. Сам дом стал теплее и уютнее. В нем больше не чувствовалось холода, как это было раньше, — говорил Дарак, погрузившись в воспоминания. А Аах не мешал. Он сидел рядом и внимательно слушал. — Но однажды мой сын заболел. Очень сильно заболел. Я не знал, что делать, но это и не понадобилось. Мужчина, которого я приютил, оказался колдуном. Но не таким, как все. Он был сильнейшим знахарем. На этих словах, Аах подался вперёд, ведь именно знахаря он сейчас искал, шёл к нему за помощью. Старик не мог этого не заметить, но просто продолжил рассказ: — Он вылечил своей силой моего сына, за что я был ему безмерно благодарен. А затем он рассказал их с женой историю. С самого рождения он обладал этим даром. Его мать была ведьмой и научила своё дитя пользоваться силой. Она говорила, что этот великий драгоценный дар должен служить на благо людей, а не во вред. Потом он нашёл свою будущую жену, Милану, и казалось бы, могли бы жить счастливо. Но не тут-то было. Из-за светлого и доброго дара исцеления, что нёс благо всему живому вокруг, глупые люди стали считать их угрозой. Прознав, что рядом с ними живет ведьма, люди повесили её и всех членов семьи, до которых добрались. Молодой колдун был единственным, кому удалось спастись. Забрав свою невесту, он отправился странствовать по миру. Несмотря на обиду и боль, он помнил материнский завет, а потому берёг всё живое, что его окружало. Его мать говорила, что «лютым злом легко себя разрушить». Поэтому он никогда никому не причинял зла. Помогал всем: людям, животным, растениям. Он был величайшим целителем, но каждый раз, когда об этом узнавали люди, им с женой приходилось бежать. Так случилось и в этот раз. Однажды в осеннюю пору я отправил сына в город, а мы отправились на охоту. Нам обоим было неспокойно на душе, а когда начался дождь, знахарь сказал, что нужно вернуться, и это было странно, ведь он никогда ничего подобного раньше не просил. Я согласился. Когда мы вернулись, увидели разрушенный дом и лежащую у входа девушку. Мы застали её чуть живой, изуродованной и искалеченной. Он бросился к ней, но ничего уже не смог сделать, раны были слишком страшными. Я был там. Стоял рядом и смотрел, не в силах вымолвить и слова. Когда он взял её на руки, она прошептала: «Здесь они снова искали тебя». Он просил её не тратить силы, говорил, что всё будет хорошо, что он её вылечит, чтобы она держалась. Милана в ответ лишь коснулась окровавленной ладонью его щеки и, улыбнувшись краями губ, прошептала: «Не волнуйся. Бог однажды осудит за всё... милый... прости... что ухожу... так рано...». Это были её последние слова. Он кричал, молил её о прощении, умолял, чтобы она простила его, что он не может её вернуть. Он просил о помощи бога, проклинал его за молчание, проклинал людей. Мне казалось, что сам дождь его понимал. Он лил с неба, скрывая его слезы, и бежал по щекам огнём гнева... — старик запнулся, но проглотив ставший в горле ком, продолжил: — Я с содроганием вспоминаю его шепот. Он больше походил на рык. Он сказал, что жизнь людей больше ничего не стоит. Он поклялся, что его дар больше не будет служить людям. А затем он пробудил внутри себя медведя. В тот миг злость обрела свою чёрную власть. Прямо на моих глазах кожа знахаря с треском рвалась, густая шерсть покрывала тело, на пальцах отрастали когти. Это был уже не он. Я видел в его глазах лишь неутолимую жажду крови и мести, а оскал был переполнен злобой. Я видел, как он ворвался в деревню и перебил всех, до кого добрался. А затем, покрытый людскою кровью, ушёл в лесные дебри. Я похоронил Милану и привёл дом в порядок. А сын... Ему здесь больше нечего было делать, и я отослал его в город. С тех пор люди стали мне противны. Знаешь, Аах, в тот день я понял одно, — старик повернул голову к пугалу и посмотрел на него красными от слез глазами. — Добро обязано быть с кулаками. Кто-то обязан кормить оружие кровью, опускаться до уровня этих монстров, ведь иначе это никогда не прекратится. Здесь не так далеко живет мой старый знакомый Оллис. Он... охотится на людей. Я знаю об этом. И он знает, что я знаю. Иногда он меня навещает. Он хороший охотник. Но чудовищный человек. Как и все. — Вы ненавидите людей, будучи человеком? — Да, Аах. Я их ненавижу. Ненавижу за их глупость. А самое страшное, что я их понимаю, ведь я сам человек. Люди боятся того, чего не понимают. И страх толкает их на глупости. — Но ведь меня вы не боитесь, — подметило пугало. — Все люди, которых я встречал, пугались меня или как минимум старались отдалиться. — Вот потому и не боюсь, Аах. Я видел то, что намного страшнее тебя. — Медведя? — спросил Аах, на что старик грустно улыбнулся. — Нет. Человеческую глупость. Нет страшнее монстра, чем тот, что сидит внутри тебя. — Никогда не слышал, — мотнул головой Аах. — И не услышишь. Не каждый способен себе в этом признаться. Они немного посидели в тишине. — Аах, ты ведь шел за ним, за знахарем? Я правильно догадался? — Да. — Прости, что разочаровал. — За что вы извиняетесь? Вы ведь лишь сказали правду. — Поверь мне, иногда правду лучше не знать. Жить без неё легче. После этих слов пугало задумалось. Стоит ли говорить старику, что его друг-охотник стал частью своей же коллекции? — А почему вы плачете и улыбаетесь? — Ты меня веселишь. — Я?! — удивился Аах, округлив глаза. — Но я ведь даже не шутил! — А причем здесь шутки? — Смеются, когда шутят. Разве нет? — Не только, — улыбка старика стала ещё шире, окончательно озадачив пугало. — Я не понимаю... — Мне смешно от твоей наивности. Ты очень необычен, Аах. Даже для монстра. — Хм... — пугало задумалось, и на минуту в комнате воцарилась тишина, прерываемая лишь треском костра. — Аах, могу я тебя попросить? — нарушил тишину старик. — О чём? — Не дай этому миру решить за тебя, кто ты. Плохой, хороший — неважно. Ты сам решаешь, кем быть. Не они. — Хорошо. — Спасибо... Аах задержался у старика на два дня. Всё это время он задавал человеку вопросы, на которые Дарак с удовольствием отвечал, а Аах, в свою очередь, помогал ему по хозяйству. Старик не просил пугало об этом, но Аах считал, что это будет справедливым — ответы в обмен на небольшую помощь. Дарак многое рассказал Ааху, смог объяснить, что такое шутка, почему люди ценят то, что кажется глупостью, например, коллекции. Дарак рассказал пугалу, что люди очень не любят, когда к ним входят без стука. Что не надо разрезать или срывать замки, они для того и висят, чтобы не пускать чужаков, а если хочешь к кому-то в гости, стоит просто постучать в дверь, позвать хозяев. И входить только с их разрешения, иначе могут неправильно понять. А ещё Дарак показал несколько фокусов. Фокус с исчезающим пальцем пугало восприняло буквально и в попытке повторить чуть не оторвало себе палец. В процессе общения пугало все-таки рассказало о своей встрече с Оллисом. К удивлению Ааха, старик не опечалился, а расхохотался. Дарак смеялся долго, до слез, и даже не мог толком объяснить, почему смеется. Сказал только, что пугало оказалось в нужное время в нужном месте. Наконец Аах покинул старого отшельника и отправился к городу. Возможно, там он найдёт какую-то информацию о своём человеке... Однако после всех слов, сказанных Дараком, Аах очень сильно задумался о людях.