Легенды Сонной Лощины

Несмотря ни на что, Икабод старался поддерживать дружеские отношения с учениками, особенно в тех случаях, если их матери славились своими кулинарными талантами. Учитель вообще кормился в домах своих учеников, в каждом доме по неделе, ведь за работу ему платили так мало, что даже на кусок хлеба не хватало. Поэтому, чтобы увеличить доход, учитель стал обучать женщин хоровому пению. И сложился такой распорядок: утром хоровое пение, днём — уроки в школе. Дамы, певшие в хоре, стали приглашать Икабода на ужин, и учитель с ними в полдень или вечером прогуливался по берегу ближайшего озера, чем вызывал страшную зависть у местных грязных неотёсанных парней. После ужина у какой-нибудь дамочки, Икабоду делать было больше нечего. Он приходил в свою школу и с тоской устремлял свой усталый взгляд на заходящее солнце. Оранжевые лучи сначала освещали всю школу, затем только её крышу, а потом уходили всё выше, на верхушки тёмных елей, пока солнце не скрывалось за горизонтом густого леса. Икабод всё продолжал печально смотреть вдаль, поминутно вздыхая, словно искал что-то, но не находил. Да, он был одинок. Ему в жизни чего-то не хватало… Но чего? Этот день начался совсем обычно. А точней, не совсем обычно: уже на уроке пения произошло непредвиденное. — Вы не так делаете, уважаемая, — сделал замечание Икабод толстой девушке по прозвищу Куколка, — Тяните гласную. В это время за ним наблюдали в окошко соннолощинские парни во главе со своим отменным хулиганом Бромом Костяным. Он и прежде смеялся над тощим Икабодом, крича ему: «Эй, журавль, чему ты научил своих лягушек?» Но сейчас он задумал очень хитрую вещь: он подставил под самое окно дворовую серую собаку, а сам стал ждать, что будет. — Как поётся? — не поняла Куколка. — А вот так, — и Икабод затянул: — В лес по ягоду пойду-у-у… Услышав вой, собака под окном завыла в ответ. Икабод вздрогнул и схватился за горло: «Неужели это я так пою?!» — Он взял верхнюю «до»! — воскликнула девушка со светлыми косичками, и все красавицы с умильным воем попадали на пол. Только тут учитель заметил, что за окном хохочут Бром и его команда. Но насмешек Икабод не боялся — учитель обладал завидной невозмутимостью и спокойствием духа. — Подумаешь, испугали. — с улыбкой сказал он хулиганам. — А время-то обеденное! Не обращая внимания на усилившийся хохот, учитель сел на стул и стал есть приготовленный ему салат. Но не успел Икабод прийти в учебное заведение, как увидел ту самую собаку, которая, заметив его, стала радостно лаять с подвыванием. — Ах, это ты мне урок своим воем срывала! — воскликнул Икабод и стал отталкивать надоедливую шавку ногой. — Уйди, скройся с глаз моих. Но собака упрямо уселась около школьного окошка, отказываясь уходить. — Только попробуй мне учёбу испортить! — пригрозил ей учитель и пошёл встречать пришедших учеников.       …Первые два урока прошли хорошо, но на последнем собачонка за окном сильно заскучала. К тому же, она уже давно была голодна, а запах колбасы, которую принесли с собой некоторые ученики, так манил в школу... Собачонка приоткрыла своей сильной головкой дверь и ворвалась в класс. Что тут поднялось! Ученики испуганно кричат, радостно визжат, за собакой под парты лазают, шавка заглядывает в корзинки с едой и съедает колбасу с бутербродов, а учитель, гневно потрясая розгой, пытается проказницу за хвост поймать. Волшебница и Чижикова открыли дверь в комнатушку директора, который при слабом свете лампы, почти в темноте, пытался составить распорядок дня в школе. — Директор, директор, представляете, — закричала ему возбуждённая Волшебница, — такое не каждый день на уроке случается — к нам забежала собака! Директор подскочил и сердито нахмурился: — Какая собака?! — Серенькая такая, с тёмными пятнами. — объяснила Чижикова. Директор выглянул из своего кабинета, а точнее кладовки. Икабод уже поймал воющую от радости собаку и вышвырнул её за дверь. Плотно захлопнув её, он тут же встретился взглядом с директором, который сказал ему сурово: — Приструнить учеников не можете, так ещё и собакам позволяете заходить?! — Помилуйте, я даже не помышлял позволять! — оправдывался Икабод. — Она сама как-то зашла… — Сами не уследили. — обвинил директор. — Если вы мне завтра со своей новой работы деньги не пришлёте — я вас уволю, мистер Журавль! Дети, вы свободны. Дети, радостно беседуя, вышли из класса, и только Волшебница поняла, какая трудность сейчас у её учителя. Но чем она могла помочь? Она только посмотрела печальным взглядом на грустного Икабода, шмыгнула носом и отправилась домой, в свою лачужку. — Ну вот, до чего ты меня довела! — ругал Икабод собаку, которая так и не ушла. — Теперь мне нужно на другую работу отправляться. Директор сомневается в моих педагогических способностях из-за тебя! Икабод прикрыл рукой глаза и в отчаянии опустился на стул — он не знал, где ещё найти работу хотя бы на один вечер. Мелькали мысли даже о том, что лучше собрать вещи в узел из овечьей шерсти и сбежать, но тут… Тут Икабоду вспомнились слова одной девушки, у которой он как-то ужинал, что в Сонной Лощине есть маленький, но вполне галантный ресторан, где можно было прекрасно подработать. Да, учитель принесёт деньги директору, чтобы тот успокоился, заработает их в ресторане! Икабод встал со стула, надел свою чёрную шляпу, и твёрдым решительным шагом отправился в сторону городского ресторана. Собака, недолго думая, засеменила за ним. В ресторане Икабод спросил у одного повара: — Вам официант на один вечер не нужен? — Да надо бы… — равнодушно откликнулся повар, и тут же сунул учителю поднос с овощным рагу и стаканом лимонада. — Принимай заказ и неси к самому последнему столу. Икабод послушно разносил всё, что заказывали посетители, да и собака помогала ему тем, что носила в зубах второй поднос. Но в ресторане была ещё и маленькая сценка, на которую вышел человек и объявил: «А теперь жемчужина Сонной Лощины, красотка Рэд! Встречайте!» Люди восторженно зааплодировали, занавес отодвинулся… Икабод, ничего не понимая, взглянул… И тут он увидел её.       Она легко и плавно выбежала на сцену, держа в одной руке раскрытый зонт, а в другой — алую розу. Эта прекрасная девушка была дочерью Балтуса ван Тассела, самого зажиточного фермера в городе. Она работала певицей, умножая и без того многочисленные деньги её отца, и на каждое выступление надевала один и тот же наряд: белое платье с алым корсетом и фамильную драгоценность — алый рубин на красной ленте. Красавица Рэд вообще очень любила красный и алый цвета, так ярко оправдывающие её имя.       Сегодня по привычке она сбежала со сцены по лесенке и бросила розу в зал — просто так, кому попадёт. Увидев, что роза летит к нему, Икабод спешно поймал её в обе руки. Рэд подбежала к нему и подарила ему свой нежный взгляд, как это делала всегда с тем, кто поймает розу. Но и одного взгляда было достаточно, чтобы Икабод почувствовал к ней что-то трепетное, тёплое, то, что никогда ни к кому не чувствовал. А красотка Рэд, как ни в чём не бывало, снова вскочила на сцену, и легонько опираясь на зонт, запела песенку: Есть заветная мечта у юной леди, Я давно её в груди своей таю: Отправится на пруд в туман густой И спеть там эту песенку свою… Икабод слушал её прекрасный голос, и, как заколдованный, ничего не замечал. Он взял с подноса чайник и хотел налить чай в чашку, но в этот момент певица раскрыла свой розовый зонт с белыми кружевами, и учитель, глядя на неё налил чай не в чашку, а на пол. Белокурая красавица пела и танцевала, помахивая подолом белой юбки и стуча по деревянной сцене своими чёрными каблучками. Окончив песенку, она сделала книксен и ушла под своим зонтом за кулисы. Все посетители ресторана хлопали, и Икабод тоже. Собака, державшая в зубах поднос с чашками чая, удивлённо покосилась на него. А учитель, неизвестно откуда вдруг набравшийся решимости, тайком прошёл за кулисы, за красную занавеску; Рэд сидела в гримёрной и красила губы. Услышав, что в дверь постучали, она, не отрываясь от зеркала, пригласила своим приятным голосом: — Входите. Икабод и собака вошли. — О, бесценная певица, — проговорил Икабод с поклоном, — Позвольте представиться, я — Икабод Журавль. Простите за явление без приглашения, но я несказанно очарован вами, и ничего не могу поделать со своими чувствами. — Не стоит. — спокойно ответила певица. — Мои поклонники часто ведут себя подобным образом. — Как же вам удалось добиться такого… расположения? — искренне поинтересовался учитель. — Мой отец богатейший фермер в Сонной Лощине. — О да, я много раз слышал о нём. — Совсем недавно мне исполнилось восемнадцать лет, и отец сразу же направил меня в культурное общество певицей, зная, что я уже сама могу зарабатывать деньги для умножения богатства. У меня действительно прекрасный голос, поэтому люди платят много, чтобы посмотреть моё выступление. Однако вы можете не платить мне… — Да мне и не хватит. Я не знал, что вы тут выступаете, просто разносил угощения. Вообще, я школьный учитель, и уж точно не такой богатый, как вы. Тут он обратил внимание, на то, во что была одета девушка после выступления: халатик кремового цвета с белой меховой опушкой. — У вас, я вижу, богатый выбор платьев… — Да, ведь я могу купить себе любую материю в магазине на свои собственные деньги. Неудивительно, что мною восхищаются люди. При одной мысли о том, что он имеет дело с дочерью богача, Икабод в трепетном восхищении встал на одно колено и взял руку певицы в свои. — Мисс ван Тассел, скажу вам прямо, вы нравитесь мне, и теперь я всегда, в любой час к вашим услугам, только позовите! Рэд, улыбаясь, с тихим вздохом отвела взгляд, твёрдо зная, что к ней зашёл очередной поклонник, очарованный её пением. Но вдруг сзади заворчала собака с чашкой чая в зубах, легонько толкая её под бок Икабоду. Тот опомнился и поднялся: — Ах, я так думаю, мне уже пора идти. Когда я ещё с вами увижусь? — Я часто гуляю по городу и хожу в магазины, — сообщила Рэд. — Что ж, тогда до свиданья. Оглянувшись на красавицу, учитель вышел из её гримёрной. — Какой смешной, — тихо хихикнула певица. Икабод вернул чашки с чаем на место и получил заслуженные деньги. Время уже позднее, надо было идти домой. Но даже когда учитель вышел из ресторана на улицу, мысли о Рэд и её богатстве не покидали его. Рэд так хороша собой, и, к тому же, очень кокетлива, да и её обширную ферму Икабод не раз видел издалека, когда гулял с женщинами. Ах, если бы это всё принадлежало ему! И этой прелестной певице он тоже, наверняка, понравился.       Помимо суеверности Икабод Журавль также имел нежное и влюбчивое сердце. Неудивительно, что красавица Рэд так серьёзно подействовала на школьного учителя. Опьянённый любовью, он шёл, смотря куда-то вверх и постоянно заваливаясь вперёд; хорошо, что собака поддерживала его зубами за полы кафтана. Кое-как приковыляв в свою школу, Икабод скинул кафтан, повесил его на вешалку, и упал на свою соломенную кровать, предполагая заснуть, но через минуту понял, что это невозможно. У Икабода всё ещё была в руке та алая роза, что бросила ему певица. Учитель смотрел на подаренный цветок и даже с открытыми глазами видел милую улыбающуюся Рэд, то в ту минуту, когда она пела и танцевала со своим розовым зонтом, то когда смотрела на него в гримёрной своими ласковыми голубыми глазами и говорила: «Мои поклонники часто ведут себя подобным образом.» Он сомкнул глаза и только яснее увидел её. Вдруг рядом раздалось «ГАВ!», что заставило Икабода резко поднять голову. Шавка почему-то так и не ушла, а пристально глядела на него, словно спрашивая: «Так ты будешь спать сегодня?» — Кыш отсюда. — Икабод махнул на собаку рукой. — Ишь, принцесса какая, с человеком жить захотела. Но собачонка не думала уходить; она легла подле постели Икабода, с которым никак не хотела расставаться. Тогда Икабод продолжил смотреть на розу, предаваясь сладким мыслям о прекрасной Рэд ван Тассел… Нет, он был слишком счастлив, чтобы спать. Но тут ему на помощь пришла собачка. Она вскочила к нему под одеяло и ткнулась мордочкой в руку, в которой была роза. — Ты что, Принцесса, спать на одной кровати со мной собралась? — спросил учитель. Но Принцесса стала лизать ему руку, и он, выронив розу, обнял тёплую собачку, как мягкую игрушку, и стал прислушиваться к её дыханию. Икабод больше не видел в своих мыслях Рэд так ярко. Наоборот, всё, что произошло с ним в ресторане, он видел теперь смутно и размыто, да ещё и чувствовал, что рядом с ним собака, а потом погрузился, наконец, в долгий и крепкий сон.