Сцирша

Дорога горела от утренних лучей, пыль огненными язычками клубилась над камнями. В лавке было тихо и темно. Окна закрыты плотными тканями, дверь (наверное, впервые за всю историю своего существования) заперта на оба замка. Сцирша спрятала ключ, висящий на шее, под одежду, подхватила маленькую тележку за ручки и, гремя колёсами по пустынной мостовой, направилась к городским воротам. В утреннем воздухе ничто не напоминало о свежести: сухой и жаркий, он с пылью забирался в лёгкие, и дышать становилось труднее. Сцирша надвинула капюшон подальше на лоб. У городских ворот стояла лошадь с всадником. Тень падала точно на него, и было очевидно, что страж, стоявший поодаль, прямо на солнце, находился не на своём месте. Всадник скрестил руки на груди, опустил голову и едва заметно двигался – он явно проваливался в сон и просыпался, теряя равновесие. Длинный расшитый узорами белоснежный кафтан ложился на круп лошади, красные волосы выбивались из-под белой куфии, разукрашенной алым орнаментом. Ведьма усмехнулась. – Вы будете верхом? – она остановилась рядом. Адриан вздрогнул, схватился за поводья и быстро осмотрелся по сторонам. Вздохнул, опустил взгляд на Сциршу. – Да… Да. Поверь, милая, лучше у меня отвалится задница, чем ноги, – он приподнялся на стременах, разминаясь, – почему никто не сказал мне, что просыпаться на рассвете – это так мучительно? Лучше бы этому путешествию начаться хорошо, иначе все мои страдания были напрасны. Эй! – Адриан повернулся к стражу, стоявшему на солнце, – открой ворота. Сцирша покачала головой и подхватила ручки тележки. Длинные тени городских стен падали на спины путникам, которые уходили в сторону неба, всё ещё тёмного, спокойного, прохладного.

***

Солнечный свет разливался по степям и морям высокой травы, зажигая впереди горную гряду, лошадиный копыта не стучали, но глухо ударялись о затвердевшую землю узкого тракта. Тележка скрипела, колёса тихо трещали, наезжая на камушки. Пыль быстро поднималась и оседала под путниками. Песни кузнечиков, сверчков и цикад сопровождали людей. Адриан сначала раздражённо, а затем небрежно отмахивался от любопытных пчёл, норовящих сесть на вышитые на кафтане цветки. Сцирша так же тихо, как кузнечики и сверчки, напевала что-то под нос. – Что, мы всю дорогу будем молчать? – мужчина опустил поводья на рожок седла и легко помахал вспотевшими руками. – Я не молчу, – возразила ведьма. – Ты знаешь, что я имею в виду. – Молчание – золото. – Дорогуша, у меня этого золота – хоть жопой жуй. Мне необходимо разнообразие. – …Да, мы можем молчать всю дорогу, – пожала плечами Сцирша. – Боги… – Адриан вытер пот со лба. Он осмотрелся, пытаясь придумать, о чём бы поговорить, но жёлтые поля, тонкая линия леса позади и приближающиеся горы давали мало тем для беседы. – Что ты пела? Я слышал, как ты… – Адриан промычал мелодию, повторяя за ведьмой. Сцирша молчала около минуты, и Адриан уже приготовился глубоко, протяжно и разочарованно вздохнуть, как ведьма заговорила: – Эту песню мне пела мама, – Сцирша нахмурилась, – до сих пор я не понимала её смысла… – ведьма прочистила горло и запела, выводя незамысловатую мелодию. – Там злато кругом Без конца. Горят янтарём Два лица. Там лисьи хвосты И следы Несут твои сны Для звезды. Сцирша выдохнула и замедлила шаг. Идти и петь во весь голос оказалось труднее, чем она думала. Адриан притормозил лошадь. – Уходи! Мой алмаз, о дитя, Не берись! Повернуть время вспять. Она запела громче. – На земле есть дворец, Где страданий конец Ты найдёшь навсегда. Путь осветит Звезда, Какова их цена Скажут Солнце-Луна. Адриан высоко поднял брови и оглянулся на Сциршу. – День и ночь! Ждут тебя Дюн и замков князья… Сцирша коротко вздохнула, приготовившись пропеть следующую строку, но клинок, замерший у её горла, заставил ведьму замолчать. Лошадь всхрапнула и затопталась на месте. Два человека в лохмотьях, с разноцветными повязками на головах, преградили дорогу, направив на путников оголённые тальвары. – Я слышала, кто-то жаловался на избыток золота, – девушка с жёлтой повязкой на голове медленно обошла Сциршу, лезвие клинка сменилось на кончик, направленный в горло ведьмы, – мы поможем. – Вы, наверное, не понимаете, с кем связались. – Адриан нахмурился и бегло огляделся. Четверо людей, оружия наготове. – Если кто-то из вашей шайки хоть пальцем тронет титулованную особу, ваши тушки будут уже к обеду болтаться в петле. – Они всегда говорят одно и то же, – с наигранной печалью проговорила девушка. – Я, всё-таки, учился дипломатии, – Адриан выпрямил спину и расправил плечи, – и как дипломат советую вам идти к чёрту. – Мы и уйдём. С вашими цацками, – девушка осклабилась. Бандит, стоявший позади путников, откинул плед, покрывавший вещи на повозке, и по-свойски принялся осматривать всё, что было внутри. Завёрнутые в бумагу овощные лепёшки, вяленое мясо, хлеб, сложенная и аккуратно связанная чистая одежда, закрытые кувшины с водой. Ящичек, в котором звякали колбы и хрустели пучки трав. Связка верёвки и бинты. – Тут одна жратва и тряпки! – крикнул он, продолжая рыться в тележке. – Возмутительно, – Адриан, слыша копошение позади него, нахмурился, его голос стал резче и холоднее, – имейте в виду, что я просил по-хорошему… Сцирша медленно повернула голову к Адриану. – Придержите коней, господин, – она улыбнулась. Мужчина непонимающе посмотрел на ведьму и на всякий случай покрепче взялся за поводья. – Иногда нужно закрыть глаза на бесчинства людей… – Нет золота – возьмём богача. Найдётся, кому за него заплатить, – процедила девушка и потянулась к уздечке лошади, не отводя тальвар от ведьмы, – что болтает эта сумасшедшая?.. Сцирша глубоко вздохнула, задержала дыхание и закрыла глаза. Адриан прошептал короткое ругательство и зажмурился. – Короче, мне это надоело, – девушка взялась за узду и потянула лошадь к себе, – слезай с… Ведьма махнула рукой, и плотная стена пыли взметнулась с земли, бандиты крикнули, прикрылись руками и закашлялись. Удар, треск дерева, лошадиное ржание, лязг сбруи и стук копыт о землю. Пыль непроницаемой завесой кружилась на месте; короткий вскрик и грохот. Сцирша кинулась в сторону и зашипела, чувствуя, как плечо что-то сильно обжигает, рукав стал влажным и липким. Ведьма размотала верёвку и, затаившись в траве, зашептала заклинание. Верёвка двинулась вперёд, извиваясь, как змея, вползая в сплошное пылевое облако. Адриан, едва удержавшись на лошади, вставшей на дыбы, крепко cхватился одной рукой за поводья и поднял вторую над головой. Он понятия не имел, куда направляет силы, но был уверен, что Сцирша знала, что делает. В пыли заблестели красные искры, девушка, выскочив из ловушки, продрала глаза и уставилась на маленькую бурю, в которой воронка ветра уже сплеталась с пламенем. Люди кричали, падали на землю. Голова лошади и всадника показалась над пылью, Адриан, держа в руках огненный шар, повернул взглянул на девушку и широко улыбнулся, подмигивая. Красные цветы на куфии загорелись. Девушка застыла на несколько секунд, ошарашенная, и этого было достаточно. Она почувствовала, как её ноги рывком сводятся вместе и вокруг щиколоток что-то затягивается. Девушка закричала, ударила тальваром по узлу и отпрыгнула в сторону, стряхивая с себя остатки верёвки. Сцирша выругалась. Она встала из травы и пнула лежащий на земле меч подальше. Правый рукав светло-серой мантии стал чёрным от крови. Пыль медленно оседала на дорогу. Трое бандитов кашляли, извивались, пытаясь освободиться, но верёвка плотно связала их щиколотки и кисти. Адриан протёр глаза и дёрнул поводья, успокаивая лошадь. – Дьяволовы маги! – крикнула девушка, – подавитесь своими ца… Сцирша взмахнула рукой – ком пыли влетел в открытый рот бандитки. Она закашлялась, схватилась за горло и выронила тальвар. Сцирша взмахнула другой рукой (поморщилась от боли) и сделала шаг вперёд – поток пыли влетел в рот девушки, которая не могла прекратить кашлять. Она согнулась, упала на колени. Ведьма подходила ближе, не прекращая собирать всю дорожную пыль во рту бандитки. Кашель становился надрывным, сиплым, она задыхалась и ничего не могла с этим сделать. Сцирша опустила руки, когда девушка упала на бок, едва дыша. Вернулась к тележке. – Мы ведь не оставим их просто валяться на дороге? – Адриан спешился и отвёл лошадь в сторону, подальше от бандитов, лежавших на земле и с ужасом наблюдавших за расправой над главой. – Они напали на титулованную особу. Ей и решать, – Сцирша опустилась к тележке и выудила со дна ещё один моток верёвки. Адриан задумался.

***

– Госпожа! – охранник подошёл к карете, стоящей посередине каравана, – на дороге люди. Вам лучше самим это увидеть. Женщина в тяжёлых, тусклых одеждах, вышитых сложным орнаментом, только подняла бровь и тихо хмыкнула. Охранник открыл двери кареты и подал женщине руку. На краю тракта, в кругу, спинами друг к другу, сидело четверо людей, связанных по рукам и ногам. Глаза их были закрыты, они медленно дышали и выглядели умиротворённо. Хотя и были с головы до ног покрыты пылью и мелкими царапинами. Второй охранник каравана подошёл к женщине и протянул ей маленький пузырёк с зелёной жидкостью, к которому был привязан листок бумаги. – Это было на шее одного из них. Женщина прочитала написанное на листке и усмехнулась. «Пойманы во время грабежа путешественников. Будут спать, пока не получат противоядие (если спят дольше 5 дней, вероятность проснуться крайне мала). Настоятельно просим вершить правосудие и уповаем на справедливый приговор претора Властомила. С любовью, Виконт Адриан Монтгомери Везувийский, титулованный Надией Сатринавой, полновластной графиней Везувии и Сцор Иршант, торговка»