The Swan Song

      Напрасно Каз думал, что, проведя с ней чуть больше времени, он научится читать ее, как это легко выходило у него с остальными.       Прозвище «Тень» подходило ей больше всего. Однажды он уже сравнил ее с тенью — тогда, на крыше. Тогда он назвал ее эфемерной, грациозной и неуловимой. А теперь вдобавок к этим качествам — ещё и «нечитаемой». Что было у неё на уме? О чем она думала, что чувствовала? Она позволяла ему увидеть это, только если сама того желала. А когда Бреккеру начинало казаться, что он вот-вот узнаёт ее чуть лучше, она отдалялась, ускользала, как самая настоящая тень. Нет, Каз совершенно не знал ее. А потому не мог доверять ей.       Зря.       Возможно, если бы он не отослал Арианну с каким-то, на самом деле, имеющим мало смысла делом, только бы скрыть от неё наличие у них Заклинательницы солнца, тогда Алина бы не сбежала. Мисс Ланиэр явно не страдала повышенной набожностью, и у неё не было никаких мотивов дать Старковой улизнуть. Возможно, все сложилось бы по-другому. Но даже если не брать в расчёт потенциальные «возможно», пока что Казу ещё ни разу не пришлось жалеть об этой инвестиции. Это подтверждали многие ситуации. Например, тогда, когда она зашила рану Инеж и позаботилась о том, чтобы это путешествие не стало для сулийки последним из-за заражения крови или чего похуже. Или тогда, в том темном переулке, когда он одновременно жалел, что мисс Ланиэр оказалась там вместе с ним — потому что не хотел, чтобы она видела его страх (а страх — как бы дерзко он ни разговаривал с Черным генералом, как бы ни пытался выглядеть храбрым — был. Кто бы вообще не почувствовал хоть какого-то инстинктивного испуга, если бы на него надвигался самый опасный Гриш Равки, еще и с этими тенями его спиной?). И вместе с тем — был благодарен (Святым? Точно нет. Судьбе? Тоже нет. Тьме, или что там девушка постоянно поминала?.. (А, может, просто самой Арианне?)), что она оказалась там с ним. Он понятия не имел, почему взрывчатка не сработала сразу, но мисс Ланиэр с огнём была очень вовремя. «”Вам стоило остаться в Кеттердаме, мистер Бреккер”? Серьезно? А вам не стоило вылезать из своего темного угла, мистер Герой детских ночных кошмаров!».       Дарклинг повелевал тенями, но была одна Тень, которая ему неподвластна. Его Тень. Арианна.       Оставалось слишком мало времени, чтобы что-то предпринять. Теперь, когда секрет был раскрыт (а точнее — убежал, перед этим ослепив на несколько секунд Каза и Джеспера солнечным светом из ниоткуда), им больше не нужно было скрывать от мисс Ланиэр реальную цель своего пребывания по эту сторону Каньона. Каньон… он был практически прямо перед ними, но Каз бы предпочёл держаться от него как можно дальше. Арианна, кажется, была иного мнения.       — Тьма! — выдохнула девушка, рассматривая творение Чёрного еретика, как произведение искусства.       «Тьма». Не «Святые», хотя даже сам Каз периодически поминал их — разумеется, не от переизбытка религиозности. Но если у него была причина избегать упоминания святых — по крайней мере, он так считал, — то какое оправдание было у неё? Не верила? Не доверяла? Разочаровалась?       — Вы, мисс Ланиэр, выглядите так, словно Каньон вас восхищает.       Он понимал, что эта фраза с явным намерением подколоть, задеть ее, сейчас звучала весьма неуместно. Но удержаться было сложнее.       — Вы правы, мистер Бреккер, — игнорируя сарказм в его голосе, отозвалась Арианна. — Каньон выглядит, словно ожившая Тьма. Он кажется живым памятником смерти, горю, разрушениям… И да, это все ужасно, но с другой стороны, сложно отрицать, что он… завораживает.       Тогда она, должно быть, будет счастлива оказаться внутри этой «ожившей Тьмы». Каз до сих пор вспоминал морду той волькры, которая пробилась сквозь железную обивку машины Проводника. Нет, он за свои семнадцать лет видел разных монстров, но все они ходили на двух ногах и имели каждый свои страхи и желания, выяснив и грамотно использовав которые, этих монстров можно было либо уничтожить, либо использовать… либо использовать, а потом уничтожить. (Что уж там, он сам был одним из таких монстров. Возможно, даже одним из худших. Или худшим). Но вот когда речь шла о реальных монстрах, вроде волькр, — крылатых, зубастых и когтистых тварях с мерзкими мордами, — тут кто угодно захотел бы держаться подальше от места, где они обитают. Так что посмотрит он, как она побежит обниматься с этими чудовищами, едва увидит одно из них!.. И вот тут-то появилась загвоздка. Казу не хотелось, чтобы Арианна видела волькр. То есть, он не хотел, чтобы ей когда-нибудь довелось испытать то же самое, что пришлось пережить ему с Инеж и Джеспером, потому что это — если не считать произошедшего с ним в детстве — был едва ли не самый худший его опыт. И он не желал для Арианны подобного.       Почему вообще ему не плевать?       Он снова задавался этим вопросом, прямо как тогда, на крыше. Что хуже — он знал ответ. Что ещё хуже — он не изменился нисколько, а только ещё больше подтвердился. Она напомнила ему его самого. Это была не то какая-то их связь, не то что-то иное, но похожее, с другой стороны… какая, к демонам, связь, они знакомы чуть больше недели?       «— Мисс Ланиэр… Это настоящая фамилия? Если я, конечно, не лезу не в своё дело. На самом деле, ему было все равно, его это дело или нет. Если не его — она просто не ответит. Арианна понимала это, но только безразлично пожала плечами. — Нет. Я не помнила своей фамилии, но в Зверинце всем было на это наплевать. Для танте Хелен и остальных я была просто лисицей. Равкианской лисой. Одной из множества. А когда попала к барону, пришлось выдумать что-то для первой афиши. Тогда я назвала первую, пришедшую мне в голову. Кажется, это была фамилия композитора моего первого Pas de deux… или почти. Странно, наверное. Я не помню ни лица того, с кем танцевала, ни его имени… а сам танец — как сейчас. Она устремила свой взгляд на огонь и изящно взмахнула рукой, потом ещё раз и ещё… И резко оборвала себя, невесело рассмеявшись. Арианна наклонила голову, и отблески пламени ярко сверкнули в ее длинных волосах. — Ну а что насчёт вас, мистер Бреккер? — она заинтересованно посмотрела на него. — Ваша фамилия настоящая? «Нет». Он знал это, но то, как Каз Ритвельд превратился в Каза Бреккера, выкинуть из своей головы не мог, как ни пытался. Как и Джорди. Арианна не помнила своей истории, но хотела бы вспомнить. Каз помнил все, но многое предпочёл бы забыть. Едва ли она действительно ждала его ответа. Пусть этот «вечер бестактных вопросов» начал он, она не обязывала Бреккера отвечать, как, в общем-то, и он ее — они условились об этом ещё в самом начале. И все же он сказал. — Она более настоящая, чем большая часть всего, что меня окружает. И он не солгал.»       Это воспоминание было совсем недавним — когда буквально вчера они сидели у костра. Но именно оно подтверждало то, что Каз внезапно выяснил для себя несколько дней назад. В чем-то они действительно были похожи — отрицать это Бреккер не смог бы, даже если бы очень захотел. Слабое оправдание, но единственное, которое у него было. И да, он действительно не пожелал бы Арианне на себе испытать все ужасы Теневого Каньона. Но жизнь его мнением не интересовалась. Их цель вместе с Чёрным генералом направлялась туда, в эту, как выразилась мисс Ланиэр, «ожившую Тьму». А значит, Каз, Инеж, Джеспер и Арианна должны оказаться там же. Без вариантов.       Каз не строил иллюзий по поводу того, насколько простым или сложным окажется это дело. Как и насчет Чёрного генерала — поверить в то, что он собрался уничтожить Каньон, было бы просто максимально глупо. А глупцом себя Бреккер не считал. Но, святые, даже он едва ли мог предположить, во что все выльется в итоге. Трюм оставался относительно безопасным, но Инеж и Джеспер, и Арианна… Ну почему они не могли просто не рисковать собой? Когда сулийка поднялась наверх вслед за Малом, или как он там себя назвал, Каз посчитал это безрассудством. Когда за Инеж направился Джеспер, Каз уже понимал, что не останется, несмотря на все доводы разума. Но когда на первую ступень лестницы ступила мисс Ланиэр… Инеж в случае опасности могла защититься при помощи своих ножей, Джеспер — револьверов, но Арианна… Каз понимал, что она — не воин, а леди, пусть и с храбрым сердцем. Не боевой Призрак, а эфемерная Тень. По крайней мере, пока. Он преградил ей дорогу тростью прежде, чем успел осознать свои действия. — Вам лучше остаться здесь, мисс Ланиэр, — бесцветно произнёс Каз в ответ на непонимающий взгляд девушки. — Волнуетесь, мистер Бреккер? — она приподняла бровь. Возмущение и раздражение вспыхнули мгновенно. Что эта девчонка успела себе там надумать? — Ведь мертвая, я не смогу выплатить долг, верно? Ах, она в этом смысле. Каз недовольно сжал набалдашник трости, недоумевая, откуда вообще подобные мысли взялись в его голове. Но времени на размышления не было. — Я защищаю свои инвестиции, — «пока они неспособны защищать себя сами». Бреккер уже собирался было продолжить фразу вслух, но не стал. Что-то его остановило. Взгляд Арианны не выражал ничего, когда он посмотрел на неё в последний раз. А после порывисто повернулся и шагнул на палубу — навстречу творящемуся там безумию. Каз видел перед собой голодную волькру. Он чувствовал ее зловонное дыхание, слышал ее рев и, ему казалось, уже ощущал, как костлявые ладони Смерти почти легли ему на плечи. Его сломанная трость бесполезными кусками дерева и металла лежала чуть в стороне. Иного оружия в зоне его досягаемости не было. Что ж, подумал Бреккер, если он погибнет сейчас, то единственное, о чем он жалеет, — что не отомстил Пекке Роллинсу за Джорди. Песок и пыль летели прямо на него, и Казу пришлось закрыть глаза. Но ожидаемой боли не последовало. А в следующее мгновение все вокруг затопило ослепительное сияние, игнорировать которое было невозможно даже с опущенными веками. Святые никогда за ним не приглядывали, и Каз не считал нужным почитать их или хотя бы немного верить в них. Но та, кто заслонила его от смерти своим светом, наверное, все же могла называться святой.